Прознатчик

Глава 27

«…После возникновения Дромадарских топей, предпринимались неоднократные попытки изучения сих мест научными и военными экспедициями. Уверенных успехов оные не снискали, однако ж до полного запрета посещения, вызванного большими потерями, удалось очертить рубежи Топей и частично картографировать. Центром сей аномальной местности являются развалины родового замка боярина Зосимы Чарноты, а общая площадь Топей составляет около тридцати-сорока квадратных верст. Також выяснено, что град Дромадар бесследно исчез с лика земного. А також был составлен примерный атлас обитателей Топей, в подавляющем большинстве относящихся к нечисти и нежити. Доклады воевод пограничных к Топям волостей, о случаях ухода в сию местность разбойничьих ватаг, признаны частично недостоверными, ибо выживание человеческого существа в оных весьма проблематично…»

(Преподобный Эдельберт Великоградский. «Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного»)

Серединные земли. Петриковские пущи. Старая сторожевая башня.

01 Зимобора 2001 года от восхождения Старших Сестер. Два часа до рассвета.

— Ш-ш-ших… — оселок с едва слышным шипением прошелся по клинку. Я смахнул ветошкой пылинки с меча и подставил его под свет удивительно яркой луны, заглядывающей в провал потолка. Черный металл поймал улыбку ночной хозяйки и отправил ее мягким отблеском на покрытую мхом и инеем стену.

— Порядок… — я осторожно погладил меч, смазал льняным маслом, не вкладывая в ножны, положил рядом с собой и откинулся на копну перепрелого прошлогоднего сена.

Спать не хотелось, не хотелось вообще ничего, навалилась какая-то непонятная усталость и странная тревога. Странная тревога…

Вроде пока все идет хорошо, за пару дней мы значительно продвинулись на пути к Топям. Белоризцев тоже пока благополучно минуем. Еды хватает, дичь лезет прямо под стрелу, так что даже такой скверный стрелок как я никогда не остается без добычи. Но тревога растет с каждым днем и с каждой верстой. Впрочем, и не мудрено, учитывая, куда мы идем. И я уже почти догадался, что меня мучает… мучает…

Я встал и подкинул сучьев в начинающий затухать костер. Огонь, лизнув смолянистую древесину, обрадованно затрещал и вспыхнул, отразившись на почерневших балках потолка причудливыми тенями.

Так, что же меня мучает?

Франка что-то пробормотала во сне, сбив меня с мысли, и поплотнее закуталась в шкуры. Явдоха спала стоя рядом с ней, иногда переступая мохнатыми ногами, пофыркивая и чутко попрядывая ушами. Гнома накинула на нее как попону ковер, доставшийся нам от Хозяйки Леса, и зачем-то повязала на шею свой меховой шарф. Дружат они, видите ли…

А у меня, после встречи с Мальвой, с гномой совсем разладилось. За вчерашний день даже словечком не перемолвились. Ревнует, что ли? Но к кому? Да и глупо это, а Франка далеко не глупый человек. Тогда что? Даже не знаю, как это объяснить. А если честно — и не хочу. Не нравится мне идея тащиться с ней в Топи. Сильно не нравится. Чародейка она сильная, конечно, хотя и недоучившаяся, при случае может и помочь, только не в этом дело. Не боец гнома, далеко не боец. Одна обуза. А там, куда мы идем, лишняя обуза может потянуть на дно. Хотя откуда я знаю, что там, в Топях? Ничего толком не вычитал, карты тоже ничего не подсказали. Даже та, которую я нашел на разбитом корабле.

— Еще, что ли глянуть, все равно не спится… — Я протянул руку к суме и достал футляр. — Так…

Картинка на карте приблизилась и показала затерянную в заснеженном лесу черную точку полуразрушенной древней башни, в которой мы заночевали. Мы уже добрались до пограничной к топям Петриковской волости, родовой вотчины становых бояр Петриков. А это… да, где-то верст пять до него, село Овчарицы, ближайший к нам населенный пункт. От него как раз идет тракт прямо до Заречья, городка, в котором стоит гарнизон, охраняющий Донатов Вал, возведенный вокруг Топей и названный в честь того самого Доната, пусть ему пусто будет, основателя Белого Синода и организатора той самой Резни. Ну да ладно, это неважно. От Овчариц до Заречья примерно верст тридцать. При желании на добром рысаке в два дня можно обернуться. Хотя о чем это я? Разогнался, наездник хренов. Добрый рысак и Горан — понятия несовместимые. Да и где того рысака возьмешь? Так, в этих хреновых Овчарицах надо попытаться оставить гному. Даже если упираться будет… но как?..

Я потихоньку стал дремать, улетая куда-то в мягкую бархатную темноту, но вдруг…

Не понял…

Сильно дернулся амулет и сразу же забился мелкой дрожью, стремительно нагреваясь. Я подобрался, опустил руку на меч, вглядываясь в темноту, но ничего подозрительного не видел. Покрытые мхом и засохшими гирляндами вьюнка стены, обвалившаяся лестница, черные балки… Нет, ничего. Но почему так реагирует амулет? И почему не сработали сторожки? Гнома перед сном кинула на проломы в стене и вход чародейскую сторожевую сетку, и если бы кто попробовал через нее пройти, уже горел бы ясным пламенем. Странно…

— Франка, вставай!..

Гнома никак не прореагировала на мой голос. Мне даже показалось, что она стала тише сопеть носом.

— Мать вашу, вставайте! — рявкнул я уже во весь голос, приметив, что обычно чутко спавшая ослица тоже и ухом не повела. — Что за хрень, шишига вас побери?

Неожиданно спину кольнуло мерзкое ощущение чьего-то холодного липкого взгляда, идущего откуда-то сверху. Уже понимая, что в башне кроме нас кто-то есть, и стараясь идти как в полудреме, я вернулся на свое место, оперся о стену и осторожно стал рассматривать балки и остатки перекрытий второго этажа. Франку и Явдоху этому «незваному гостю» удалось приусыпить, но меня-то — нет, амулет надежно хранит от морока. Но вот об этом ему как раз не надо догадываться. Коль удалось схитрить с чернокнижницей — может и сейчас получиться. Ну… может быть, получится…

Костер и луна дают достаточно света… Стоп… а вот этого… вроде не было. Или было? Подтверждая догадку, едва отличимое по цвету от замшелой кладки большое пятно сдвинулось немного вниз по стене.

Я клюнул носом, изображая дрему, даже слегка всхрапнул, и исподлобья продолжил наблюдать за…

Да кто же ты есть?

Непонятное существо, ловко перебирая лапами, плавно скользнуло на пол и сразу стало похоже на человека с гибким тонким телом, одетого во что-то наподобие длинного плаща, плотно облегающего всю фигуру.

Да ну?! Упырь?.. Но какой из них? Вурдалак, вомпер, захлюст или бабяк? Только эти названия помню, а вообще упырей — разнообразное множество. Могу только сказать, что этот уже может изменять свое тело, значит, не неофит, а матерый упырище. По кровушке соскучился, выродок? Как же хорошо, что я с бронькой уже сроднился, даже на ночь не снимаю. Любая царапина, полученная от такой твари, может доставить очень много проблем. По крайней мере, так пишут.

Тем временем упырь по широкой дуге обошел костер, явно колеблясь, немного помедлил, а потом совершенно беззвучно скользнул к гноме. Лучик луны, упав на «гостя», высветил совершенно человеческое, но мертвенно бледное мужское лицо с тонкими чертами и длинным острым носом.

Ну, давай… Я дождался, пока упырь повернется ко мне спиной и, подскочив, в прыжке ткнул его мечом.

Могу поклясться, что достал! Достал же, на добрую ладонь вогнав острие!

Но «гость», будто ничего не почувствовав, с тихим шипением на лету превращаясь в существо, очень похожее на бескрылую летучую мышь, одним прыжком вскочил на стену и, мгновенно оттолкнувшись, полетел уже на меня, вытянув вперед длинные руки с кривыми тонкими когтями.

Я рубанул наотмашь, стараясь попасть по нему еще в прыжке, но споткнулся о сумку и с грохотом рухнул на пол. Упырь, понимая, что тоже промахивается, попытался развернуться в воздухе и все-таки царапнул когтями по поле бахтерца, пролетая мимо. Взвизгнул от досады, цепко приземлился на каменный пол, сразу группируясь для следующего прыжка.

— Ах ты, сука!.. — понимая, что не успею ударить мечом, я отмахнулся рукой и неожиданно попал кулаком упырю прямо по морде. Тварь кубарем полетела в угол, попыталась вскочить, но я рванул на коленях к ней и опять ткнул клинком, на этот раз угодив куда-то в бок.

Снова зашипев, только уже с явными нотками боли и злости, упырь с неожиданной для такого хрупкого тела силой саданул меня лапой по руке и выбил меч. Занес вторую лапу, матово блеснув когтями…

— А вот хрен тебе!!! — кулак, закованный в латную перчатку, с хрустом влепился в морду твари, откинув ее к стене. Следующий удар с хрустом вбил башку упыря в острую грань торчащего из стены камня. Испустив пронзительный визг, чудовище, яростно царапая когтями пол, попыталось вывернуться, но получило очередную плюху и неожиданно стало обращаться. На уродливой, покрытой редким волосом безносой морде промелькнули человеческие черты. Тварь силилась что-то сказать, но я, совершенно забыв про меч и окончательно остервенев, безостановочно лупил упыря кулаками. А когда он обмяк, подхватил за ногу и, как цепом, стал молотить об пол. Силы для этого в моем нынешнем теле хватило с головой. Остановился лишь тогда, когда упырь стал похож на рваную тряпичную игрушку. Но все равно оставался живым. Один глаз вытек, но второй из-под подрагивающего века продолжал с ненавистью пялиться на меня. Губы, пуская кровавую слюну, кривились, силясь что-то сказать.

— Ф-фух, ястри тя… гребаная кровососина… — еще раз пнул его, отдышался и, подобрав меч, разрубил для верности тело упыря на несколько частей.

Голову оставил, а остальные куски запинал в угол, чтобы там спалить. Сейчас… Надо только постараться не взорвать всю башню, к шишигиной матери. Но не успел.

— Еще так ра-а-ано… — Франтя наконец соизволила проснуться и, не вставая, сладко потянулась.

— Нормально… — не очень приветливо буркнул я, разозлившись тому, что она мне помешала. Дрыхла бы себе дальше.

Явдоха, по своему обыкновению, пробудилась вместе с гномой, с шумом втянула в ноздри воздух, и вдруг, бешено взблеяв, шарахнулась в сторону и забежала за свою подругу.

— Ой! — коротко ойкнула хафлингесса, увидев упыря. — А что… что это?

— Наверное, упырь; точнее не знаю… — я передумал палить чудовище и решил взвалить это дело на гному. Ну его… потом опять ожоги мазью лечить.

— А когда? — гнома осторожно приблизилась и толкнула носком сапожка останки кровососа. — Когда ты его прибил?

— Только что. Кажется, он вас с Явдей каким-то образом причаровал, потому что дрыхли без задних ног и ничего не слышали. А меня — не получилось… Ну и вот…

Гнома неожиданно покраснела, опустила голову и буркнула:

— Спасибо. Если бы не ты, он бы нас выпил. Или, что еще страшнее, обратил.

— Ладно. А теперь сожги его. Мало ли…

— Подожди… — Франка присела возле головы. — Он обращался?

— Да. Что-то наподобие летучей мыши, только без крыльев.

— Угу… — глубокомысленно хмыкнула гнома. — Все ясно. Это захлюст. Видишь, у него волосенки на башке — как белесый пух. Легко отличить от нормального человека. Поэтому они самые осторожные из сословия упырей. Но не самые слабые. Даже не каждый чародей сможет от захлюстова морока оборониться. Странно, что он напал. Видимо, как раз находился в последней стадии очередного изменения, а вурдалаки в этот период дико страдают и стараются побольше пить и жрать, чтобы быстрее завершить трансформацию. Не брезгуют даже домашней скотиной. Вот и не удержался. Очень опасный монструм. Как ты его одолел?

— Молча. Прибил его кула… — я хотел сказать правду, но запнулся, отчего-то застеснявшись.

— Кулаками? — удивилась Франка. — Надо было припалить. Они огня пуще серебра боятся. Хотя понятно. Ты все время в азарте забываешь про свою Силу. Надо бы тобой заняться на досуге. Но прибить вурдалака кулаками — это что-то. Ты хоть понимаешь, что он мог тебя просто разорвать, как тряпку? Этот был не новичок, а ближе уже к адепту, то есть за спиной у него не менее трех жизненных трансформаций и около трехсот лет жизни. Вернее, не жизни, а бытия, полноценно живыми вурдалаков не назовешь.

— Откуда ты все это знаешь?

Гнома в ответ насмешливо фыркнула:

— Откуда, откуда… от двугорбого чуда-юда! Ты не смотри, что я недоучка. Монстрологию нашему циклу преподавал сам Бигос Пшек. А этот старый козел умел заставить уважать свой предмет. Тут вот что… у него где-то здесь логово должно быть. Давай поищем? А? А там, знаешь…

— Серебро? Они же его боятся…

— Злато! — азартно заявила гнома. — Захлюстов еще зовут златниками! И каменья драгоценные, да утварь. Представь себе…

— Злато, говоришь? Времени у нас в обрез… — я покачал головой и сунул Франке баклагу в руки. — Слей мне умыться, потом позавтракаем, иначе я сейчас с голоду сдохну. А уже потом…

Явдоха кивнула головой, пристукнула копытцем и фыркнула, намекая, что тоже не против завтрака.

— Хорошо, — против обыкновения гнома не стала препираться. — Но смотри, ты пообещал. Мы быстро…

Быстро не получилось. Пока завтракали, окончательно рассвело. Потом я собирал вещи и грузил их на санки, а гнома, попросив подсадить ее на второй этаж башни, развела там какую-то волшбу.

Ну-ну… какое, к кикиморе, логово с сокровищами? Еще сама навернется сверху, тащи ее потом на закорках… Короче, хватит баловства. И вообще, у нее падчерица пропала, можно сказать, общественное положение рушится, а она… Еще четверть часа — и все, сворачиваемся…

— Снимай меня, — в провале перекрытия показалось довольное лицо гномы. — Нашла. Понятно, почему мои сторожки не сработали. Он не проникал в башню извне. Уже был здесь, таился на втором этаже.

— Вот же… — я еле сдержался, чтобы не ругнуться. — Прыгай уже, не верещи…

Вход в логово оказался метрах в двадцати от башни, прямо под остовом еще какого-то строения, и очень напоминал обычную промоину. Мне, честно говоря, совсем не хотелось туда лезть, но скандалить с гномой не хотелось еще больше. К тому же Франтя намекнула, что у упырей могут оказаться очень редкие…

— Инкунабула блаженного Клима Перверзия «К истине явлений»!!! Ее пятьсот лет никто не видел, остались только упоминания… — жарко шептала гнома, не отпуская мою руку. — И надо же, затравили упырину неподалеку от Кобленца, а у него в логове… Потом ее нам в университетской библиотеке показывали. Ты вообще понимаешь, что…

— Нет. Свети.

Гнома быстро начаровала светляк. Огонек ярко осветил короткий коридор, обложенный почерневшими от времени кирпичами и заканчивающийся небольшой дверцей, почти полностью окованной железом.

— Ты это… чарами проверь, что ли, — откуда-то из глубин памяти вынырнуло знание, что по таким вот коридорам беспечно шляться не стоит. — Может, урод здесь понаделал всякой гадости…

— Пустое, — отмахнулась гнома и потащила меня к двери. — Упыри к чародейству не способны, разве что самые старые, но те полностью теряют человеческий облик, так что…

— Позади меня стой. Посмотрим… — Я вытянул руку, кончиком меча толкнул дверь — и быстро отскочил назад. И вовремя, потому что из небольших отверстий в притолоке с лязгом выскочило несколько граненых железных штырей, пронзив воздух как раз там, где мы мгновение назад стояли.

— Ой!.. — тихонько пискнула гнома, прижав ладошки к губам.

— Вот те и «ой». Твори чары. Ищи… что-нибудь…

— Там есть кто-то живой… — неуверенно заявила Франка, прошептав несколько заклинаний. — Не нечисть… и не нелюдь. А ловушек… ловушек вроде нет…

— Какого хрена?.. — я совсем уже собрался отказаться от прогулки по подземелью, но потом ругнулся и шагнул в проем двери. — Да ну?..

А посмотреть в логове вурдалака было на что. Большая, богато обставленная комната со сводчатым потолком, пушистые ковры на полу, резная, с виду очень старинная и дорогая мебель, драпировки, картины в позолоченных рамах, большая кровать с балдахином…

— М-да… а где?.. — я покрутил головой в поисках, по моему мнению, необходимых атрибутов для логова нелюдя. Ну… цепи, скелеты, пытошные орудия, тазики крови…

Но ничего подобного в комнате, как ни странно, не нашлось. Разве что небольшой алтарь, обставленный черными зажженными свечами, со статуей мужика с мордой летучей мыши, с головы до ног закутанного в черный плащ, немного выбивался из картины совершенно человеческого жилья. Мать твою… вон даже домашние тапочки возле кровати стоят…

— Это их покровитель, Баадверан, — гнома ткнула пальчиком в алтарь. — Демон…

— Где живой?.. — я не успел договорить, потому что Франка метнулась в угол и дернула портьеру, за которой…

— О боги!!! — потрясенно охнула гнома. — Девочка…

В небольшой клетке, склепанной из железных полос, на куче тряпья лежало маленькое худенькое тельце…