Прознатчик

Глава 19

«…каждый посеченный язычник обращался и, алкая людской плоти, устремлял свои мерзкие когти и клыки супротив воинства нашего. Досточтимые исследователи по прошествии лет не сошлись мнениями об источниках сего проклятия, ибо всем известно, что к моменту проявления оного, языческие малефики и ересиархи, сопровождавшие орду хашиитов, все до единого пали, раздавленные засадным полком. А богомерзкому Ыргу, верховному шаману капища ложного идола Мырга, срубил голову лично Олг Свирепый, и оная голова доселе висит прибитой в тронном зале Весиграда. Однако ж прения исследователей ложны по форме, а також вельми еретичны, ибо в своей энциклике его высокосвятейшество архипрелат Белого Синода Донат Страстотерпец совершенно ясно указывает, что причиной и источником обращения были мерзкие заклятия черных чародеев Лиги Чертога Ночи, входящих в объединенный отряд Капитула. И подтверждением сего является слабая восприимчивость нежити к заклятиям чародеев белых Лиг, а також предложение черных низвергнуть проклятие своими способами, ибо всем известно, что наложивший заклятие сам же его с легкостью снимет. Хочу напомнить, что в оной энциклике его высокосвятейшество полностью снимает вину с Великого князя Лепеля за данное им разрешение применить черные чары, ибо руководствовался оный Лепель благими намерениями, и не мог ведать злого умысла черных…»

(Преподобный Феофан Костопольский. «К вопросу сечи при Дромадаре»)

Серединные земли. г. Добренец. Бордель «Похотливый вепрь».

25 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Поздняя ночь

Я налил себе вина из первой попавшейся бутылки и махом осушил бокал. Вот это попали так попали. Это же надо было умудриться телепортироваться прямо в… Как там девчонка сказала: дом услады «Похотливый вепрь»? А если точнее, в самый шикарный и дорогой бордель славного портового города Добренца, сиречь Доброграда. И надо сказать, удачно попали. В смысле, что нас не выгнали, даже выделили комнату. Тот самый старикан, который в панталонах, приказал.

А плевать, хоть на помойку; главное, выжили. Но… но потеряли Пету. А вот это как раз совсем плохо. Клятву, кикимора ее побери, с меня никто не снимал. Придется искать, хотя я даже представить не могу, где и как.

Услышав плач, я развернулся и подошел к кровати. На ней, свернувшись комочком, лежала Франка, тихонечко, совсем по-щенячьи всхлипывая. Мне вдруг стало ее очень жалко. Так жалко, что даже помотал головой, удивляясь непонятному чувству. Надо же, прорвало.

— Перестань, — я прилег рядом с женщиной и осторожно прижал к себе. — Обещаю тебе, найду Пету. Все не так плохо, как кажется.

— Правда? — Франка доверчиво прижалась ко мне. — Правда, обещаешь?..

— Ага. Ну что такое, совсем глаза на мокром месте. Говорю же, убивать ее никто не собирается, а если так, найдем способ ее вернуть.

— Я слабая, всего боюсь… — женщина уткнулась носом куда-то мне под мышку.

— Рассказывай… Вон как карл разделала!..

— Из страха. А ты тоже… Такое заклятие в принципе не блокируется. Его только можно увести в сторону, да и то не каждый сможет.

— Даже не знаю… Само по себе получилось. А как ты умудрилась прихватить шкатулку и мою сумку?

— Тоже не знаю, — хихикнула Франка. — Жалко было терять, вот и подцепила заклятием подсознательно. А твой мешок за компанию прицепился.

— Понятно, ты вот лучше мне скажи: Франтя или Франка?

— Дурак! — возмущенно пискнула хафлингесса и легонечко стукнула меня кулачком. — Какая Франтя?

— А почему…

— Это долгая история… — Франка опять всхлипнула.

— Так нас никто не гонит. Говори, а то буду называть тебя…

— Только попробуй!.. Ладно, расскажу. Ты, наверное, знаешь, что у нас, подгорников, очень закрытое общество. И строго кастовое. Шансов подняться в социальном статусе и за всю жизнь может не представиться. Так вот, моя семья — из самых низов. Нет, не бедные, по меркам людей — даже богатые. Но влияния у нас там совершенно никакого нет.

— А зачем? Зачем влияние? Живите и радуйтесь жизни.

— Ты не понимаешь… — вздохнула Франка. — Я всю жизнь хотела… хотела большего… Но неважно. Нас две сестры, мальчиков боги родителям не дали. Единственный способ подняться для дев — выгодно выйти замуж. Но тут тоже не все так просто. За этим следят жрецы Древа жизни, подбирая варианты по одним им ведомым свидетельствам. Дуле, старшей сестричке моей, не повезло: ушла к соседям, на тот же уровень. Да ей особо и не надо было, любовь у девицы случилась.

— У девицы подгорников — любовь? Так бывает?

— Редко, — неожиданно согласилась Франка. — Мужиков наших, скажу прямо, любить не за что. У них на уме лишь торговля, ремесло, деньги и борода. И все. Даже постель не нужна, разве только для продолжения рода. Вот бабы и стервенеют из поколения в поколение. А еще обычаи наши… гадские… Правда, мужи-подгорники, по обычаю, для своих жен ничего не жалеют, прямо скажу, живется девкам как у богов за пазухой, но все равно лютая тоска. Но опять неважно… Значит, муж достойный мне изначально не предполагался, но оставался путь выучиться на чародейку и таким образом подняться. К счастью, боги оделили даром, так что воздействовала я на мамку, а она на батяню, открыл он мошну и определил доченьку в Великоградскую Академию при Лиге Белого Света, самое лучшее и дорогое чародейское заведение на Севере… Ты слушаешь?

— Ага, говори… — я неожиданно ощутил, что ее волосы очень тонко, едва заметно пахнут яблоками. Не удержался и украдкой ткнулся лицом в пушистые шелковистые локоны.

— Так вот. Все шло просто отлично, я стала лучшей на цикле. Правда, не без приключений… — Франка опять тихонечко хихикнула, поерзала, устраиваясь поудобней у меня на плече, и продолжила: — Доучилась до шестого цикла, оставалось всего четыре годочка… И тут гадские жрецы нашли мне партию в семье Додонов. Гадского вдовца Мирона… тьфу на него…

— Прям такой гадский?

— Да ничего такой. Как все, но не лучше. А Петку его я полюбила всем сердцем… и она меня… жа-а-алко ее…

— Не плачь, говорю. А этот… козлик… я так понял, твой учитель был?

— Да, мэтр Влахий Борбан, профессор кафедры предметного чародейства. Он… словом, он добрый, помогал мне, но всегда был… гм… такой странноватый…

— И что дальше?

— Мне не дали доучиться, почти силком выдернули домой, где и выдали за Мирона. Батя, видите ли, посчитал, что породниться с Додонами будет выгодней, чем оплачивать еще четыре года Академии. Все… прощай диплом, полный запрет почти на все чародейство, мэтр Борбан едва выбил мне поддиплом — даже не лекарки, а повитухи — и, здравствуй, окраина под названием Звериные острова. Какл его забери, этого батяню…

— Какл — это сильно страшно, пожалей батю.

— Ну ладно, — Франка засмеялась и сильнее прижалась ко мне всем телом. — Словом, застряла я на Островах, даже смирилась; правда, практиковать начала, в известность вошла. И тут — на тебе: Петку Коганы решили в семью забрать. А это… это вторая по влиянию семья в Скалистых. Мой Додончик, да и я тоже, сразу ближними родичами с ними становимся. Это же возможность!!! Ох, я бы и развернулась!

— Развернешься еще… — я медленно провел ладонью по горячему бедру Франки. — Так почему Франтя?

— Ну-у… — засмущалась хафлингесса. — Батяня, рогуль ему в печенку, так назвал. А я переиначила, много лучше звучит…

— И правда звучит. Но и Франтя — тоже ничего.

— Нет! — возмутилась женщина. Ее слегка влажные губы оказались в опасной близости от моих. — Я тебя сейчас…

— И я… — рука сама по себе прижала Франку ко мне.

Не сложилось. Энергичный стук в дверь заставил нас отстраниться друг от друга. Вернее, только Франку: мне, так совершенно все равно, кто там ломится. А ломился мэтр, язви его в душу, Влахий Борбан.

Старикан совершенно преобразился, да так, что я его не сразу узнал. Богатый кафтан с золотой шнуровкой, опушенный серебристым мехом, лихо заломленная шапка с атласным верхом, алые сафьяновые сапоги в тон широкому кушаку и тяжелая, богато изукрашенная кривая сабля. Даже мордой переменился: из-под кустистых бровей поблескивают холодные колючие глаза, усищи закручены кверху, борода браво торчит… Словом — страшный герой, рубака, гроза женских сердец. Правда, для меня это впечатление немного смазывалось от предыдущего видения его тощей задницы в кружевных панталонах.

— Извольте принять мои извинения за вторжение, но нам необходимо объясниться, — строго отчеканил Влахий Борбан. — Так случилось, что вы, конечно непреднамеренно, стали свидетелями некой картины. И я желаю сохранения оных сведений в полной тайне!

— А то что? — так же строго ответила Франка, состроив на личике совершенно надменное изображение. И наглое. И язвительное до невозможности. Ох уж эта гнома… то есть хафлингесса.

— Франтя, Франтя… — голос старикана неожиданно стал заискивающим. — Ты же не предашь огласке невинные забавы своего старого учителя?

— Нет, конечно, я добро помню, — быстро смягчилась хафлингесса. — Но как вы, мэтр, здесь оказались?

— Скорбная история, но расскажу… — пообещал старикан и посмотрел на меня. — Но пусть твой спутник даст клятву сохранить оные сведения в тайне. И вообще, кто он тебе? Полюбовник? Муж?.. нет, это невозможно…

— Метр Борбан, — я пожал плечами. — Мне некем и нечем клясться. А огласке предавать не стану, в том вам мое слово.

Влахий прищурился, внимательно рассматривая меня:

— Славен; могуч, как Торслав, красив, как Ярмир, да еще наделен богами истинной Силой? Очень любопытно…

— Слово его — как сталь, — неожиданно поддержала меня Франка и так же неожиданно покраснела. — А мне он ближник, хранитель тела.

— Уже вижу, — кивнул чародей. — Словом, все к общему удовольствию уладилось. А теперь, дети мои, отужинаем, чем боги послали, и будем говорить. Дьюля, Магда, Марфушка — накрывать на стол, живо, живо… — старик лукаво подмигнул нам и с заговорщицким видом сообщил: — Я не говорил, что сие заведение принадлежит мне? Да-да, вот такое грехопадение, моя милая Франтя…

Оные девы быстро сервировали стол, натащив просто гору еды и питья, а мне предоставили длинный роскошный халат, ибо появился я здесь в одних подштанниках и полной броне. Так получилось: некогда было…

Борбан дождался, пока девочки уйдут, и поднял большой бокал червленого серебра:

— Думаю, самая пора нам пообщаться. А пока — здравы будем, гости дорогие…

Слово за слово, мэтр Влахий рассказал свою историю. Оказывается, покинул он университет три года назад, попав под очередную чистку Белого Синода, со времен Донатовой Резни державшего чародеев под пристальным вниманием. Якобы за черную волшбу, хотя, со слов Влахия, ничего подобного он не творил, это завистники постарались, но все равно оказался под следствием в синодских темницах. И сидеть бы ему там до скончания века, но руководство Академии замолвило словечко перед архипрелатом, и его выпустили, правда, с высылкой из столицы и с жесточайшим запретом на чародейство. Влахий недолго горевал, убыл в Добренец и вложил накопления в бордель, выкупив его у прежнего владельца. Правда, владел им через подставную личность, ибо сам был боярского роду, а боярам невместно так скоромиться, можно и звания лишиться. Помимо борделя держал еще три богатых корчмы и пару доходных домов. И теперь, по его словам, был совершенно счастлив. И даже входил в городскую думу. Словом, нашел себя человек. А в общении мэтр Влахий Борбан оказался вовсе наиприятнейшим человеком. Веселым, с язвительным юморком, словом — душа человек. По крайней мере, мне так показалось. А вот чары творить он зарекся, ибо прекрасно понимал, что второй раз из лап Синода не выберется. Хотя тут мэтр немного привирает: не верю, да и медальон свидетельствует, что старикан пытался меня чародейским способом прощупать.

— Вот так, дети мои, — Влахий опять вздел чару. — Ну а теперь ваша очередь, но наперво хлобыстнем, ибо понимаю я, что история, возможно, краткая, но сложная. Ну, здравы будем, на погибель ворогам нашим…

Выпили, конечно. Франка начала рассказывать, но опять захлюпала носом, и пришлось заканчивать мне.

— Сбежала сама. Даже не знаю почему.

— Ничего необыкновенного, — отмахнулся мэтр Борбан. — Ментальное порабощение, запрещенные чары, регламентируемые пятым параграфом основного кадастра «Уложения о повседневной чародейской деятельности». Вас обоих не смогли — как-никак владеющие, а девушку подцепили.

— Или мы им были не нужны? — предположил я.

— Может, и так, — задумчиво согласился Влахий.

— Но зачем?! — со слезами на глазах выкрикнула Франка. — Зачем им Петунья?

— Сие мне не ведомо, — покачал головой старик, и после паузы поинтересовался: — Ну и что вы собираетесь делать?

— Искать.

— Сомнений в вашем желании найти молодую панну я и не высказывал, — мэтр Влахий досадливо поморщился. — Я вам верю, вне сомнения. Но слишком уж все звучит нереально. Черных лет уже как двести назад вырезали, карлов тоже давно истребили и вытеснили остатки в жуткую глухомань. А против вас черные с карлами в связке работают… Я даже не представляю, где их искать. Дело осложняется еще тем…

— Дело осложняется тем… — Франка его раздраженно перебила. — Тем, что мы не можем обратиться за помощью к официальным властям. Поверьте, мэтр Влахий, везде шпионы подгорников, а как только информация о похищении Петуньи дойдет до Каменного Дворца, клятые Хрупели добьются отмены свадьбы и всунут Коганам, вместо Петки, свою кривую Юдлю. И вообще, у нас всего десять дней, именно через это время мы должны быть в Сколле, где уже будут ждать люди Коганов. Тудой-сюдой — один-два дня. Вот так. Мэтр Влахий, молю вас: помогите, жалко же, Петка мне как дочь…

— Милочка, я сделаю все что могу, — старикан галантно склонил голову. — Милая Франтя, даже не сомневайся.

— За что?! За что мне такое… — Франка махом высадила в себя громадную чашу с вином, встала из-за стола и убежала в другую комнату. Послышался скрип кровати и рыдания.

— Куда?..

— Пусть немного поплачет, — мягко остановил меня Влахий. — Не надо удерживать.

— Хорошо. А если обратиться в Синод? Вроде как черные — в их парафии…

— И, почти наверняка, на время разбирательства присесть в поруб, — иронично улыбнулся мэтр Борбан. — Поверьте, я знаю, что говорю. Вы уже своим появлением здесь через портал нарушили пару десятков параграфов городских законов. К тому же в Добренце объявлено чрезвычайное положение: Синод, Сыскной с Тайным приказы и все Лиги стоят на ушах, город и порт закрыты на въезд и выезд. Усиленные патрули и прочие прелести. Городская темница уже совсем переполнена…

— А что случилось?

— Панна Богуния, дочь румийского наместника, вчера пропала. Вышла с собачкой погулять в сад — и исчезла с концами. Жмудия едва-едва с Румией в очередной раз замирилась, вот и роют землю, предотвращают вполне возможные осложнения, ибо сей посланник приходится племянником самому Кесарю… стой… — Влахий вдруг задумался и силой хлопнул себя по лбу. — Вот же старый дуралей! А если пропажи связаны?

— Чем?

— Мэтр Влахий… — в комнате появилась одна из его девиц, миловидная пышечка с соломенными волосами по имени Марфушка. — Тама внизу мэтры Доцик с Поцием вас требують: видать, гуляванить нацелились. Бухие вдрызг, сквернословять, девок лапають, прямо страсть.

— Воеводы Тайного и Сыскного приказов? — старик задумчиво почесал бороду. — А вот сейчас и станет ясно, чем связаны девы. Если они связаны вообще. А вы пока отдыхайте, утро вечера мудренее.

Влахий подхватил шапку и ушел, а Марфушка приоткрыла дверцу в стене нашей комнаты и сообщила:

— Тутой все для мытья уже спроворили, ежели еще чего надобно будет, брякнете в колоколец. Ну, я пошла?

— Можешь идти… — опустив девушку, я встал и заглянул в соседнюю комнату. Франка уже спала, всхлипывая во сне, как ребенок.

Ну что же… Быстро обмылся в бронзовой лохани, прилег с краешку на кровать и крепко задумался.

Если подытожить — то все плохо. С хафлингессой ладно, ничего страшнее рухнувших планов ей не грозит. А вот со мной гораздо сложнее. Клятва. Родичей у меня нет, проклятию пасть не на кого, но не для того я ее давал, чтобы так просто нарушить. Впрочем, я ее пока не нарушил. И честно говоря, не собираюсь. Хотя даже примерно не понимаю, где искать Петку. Если пропажи девиц связаны между собой, это уже след, а по следу можно пойти. И дойти… Вот только куда? Словом, сплошная неизвестность. Черные, карлы… вот это задачку подкинул клятый Мирон… Убил бы коротышку! Ну да ладно, видно будет. А пока удовлетворюсь тем, что все-таки попал в Серединные земли. Правда, немного не так, как планировал, но это уже частности.

Неожиданно перед глазами появилась Мала, она склонилась надо мной и положила прохладную руку на лоб. И сразу пришел сон…