Хрустальный ключ

46

Вьюга началась внезапно. Еще утром небо было ясным, светило солнце. Потом откуда-то из-за горизонта выползла серая мгла. Солнце исчезло. Скоро все небо стало пасмурным. Пошел снег, сначала мелкий и легкий, потом все крупнее.

В классах долго не гасили электричество, таким серым и тусклым казался день.

Валя отправилась из школы в хорошем настроении. Она получила пятерку по географии и четверку по русскому. Это было приятно. И все же не от хороших отметок было у нее превосходное настроение.

Завтра у Вали — день рождения. И, наверное, дома уже приготовили ей замечательные подарки.

Сегодня вечером она приедет домой. У папы и мамы сначала будут очень серьезные лица. Но папа улучит минутку и лукаво подмигнет ей. Мама особенно нежно поцелует ее на ночь. А завтра…

Метель разыгрывалась все сильнее. Ветер, резкий и порывистый, кружил снег, поднимая его с земли и смешивая с летящим из низких сизых туч. Из школы ребята шли уже сквозь сплошную сетку снегопада. Пурга бросала в лицо сотни колючих снежинок, леденила щеки и губы.

Замерзшие, продрогшие пришли школьники в интернат.

Обедали с удовольствием: с холода приятно хлебнуть горячего.

Вскоре в столовую вошла Надежда Ивановна.

— Не торопитесь, ребята, — сказала она. — Сейчас передали сводку погоды. К утру ждут до 30–35° мороза. Вы остаетесь на воскресенье в интернате. Завтра мы проведем интересный литературный вечер. А сегодня, кто хочет, может принять участие в играх.

Ребята встретили сообщение по-разному. Одни огорчились, другие оставались охотно, — ведь интернат был для них вторым домом. Да и ехать в такую непогоду — удовольствие маленькое.

Валя поела раньше и побежала вверх, взять в шкафике платье, чтобы выстирать его дома.

— Ты что, Валя? Ведь мы остаемся в интернате, — окликнула ее Ксюша. — Все ребята.

Валя замерла.

— Как остаются? В интернате? Нет, не может быть.

Она засунула платье обратно в шкаф и закрыла дверцу. Из столовой поднимались ребята. Она пошла за ними. В комнате для занятий слышались веселые голоса. Там собирались участники литературной викторины.

Чем ближе подходил час, когда отправлялась обычная субботняя электричка, тем беспокойнее билось сердце Вали. Она встала, ноги ее сами собой спускались по лестнице.

Где же у нее проездной годовой билет? Да, она уже переложила его в карман шубы. Остаться? Нет, она не может остаться в интернате. Завтра у нее день рождения, и вдруг она не приедет. Мама всю ночь не будет спать, заболеет от беспокойства.

Валя незаметно вошла в темную раздевалку. Ощупью отыскала свой шкафик. Сердце ее громко стучало, так громко, что ей казалось: кто-нибудь услышит этот стук.

Надела валенки, меховую шапочку, шубу; туго обмотала шарф вокруг поднятого воротника. Проверила, лежит ли во внутреннем кармане билет, вытащила из боковых карманов рукавички.

Только бы ее не остановили! Выглянула из раздевалки. Никого. Скользнула в коридорчик, который вел к выходу.

Дверь громко хлопнула.

Девочка представила себе, как добродушная Корнеевна, услышав стук, заворчит:

— Кого там носит нелегкая в этакую непогодь?

Валя торопливо открыла вторую дверь. Сейчас же ветер налетел так остервенело, что у девочки перехватило дыхание. Она испуганно подумала: «А вдруг за мной кто-нибудь выскочит?» и, закрывая лицо рукавичкой, побежала через двор к калитке.

Ксюша участвовала в викторине.

Вдруг ее кольнула мысль: «А где же Валя? Что-то ее не видно».

Дважды осмотрела она всех ребят. Смутная догадка шевельнулась в ней.

Ксюша незаметно вышла в верхний коридор. В спальнях — темно. Она спустилась вниз. В раздевалке нащупала выключатель. Зажгла свет. Поспешно открыла шкафик Вали. Он был пуст. Только тапочки сиротливо стояли в отделении для обуви.

Девочка быстро взбежала по лестнице и постучала в кабинет воспитательницы.

— Надежда Ивановна, — взволнованно заговорила Ксюша. — Валя Черноок… наверное, уехала домой.

— Батюшки-светы! — всплеснула руками Корнеевна, которая сидела тут же.

— Почему ты так думаешь? — быстро встала из-за стола воспитательница.

— Она собиралась домой. Я сказала ей, что все остаются в интернате. А сейчас посмотрела — нигде ее не видно.

— Может, она в спальне? — сказала Корнеевна.

— Нет, там темно. И ее шубы на вешалке нет.

Надежда Ивановна попросила Корнеевну не говорить никому о «ЧП» и распорядилась позвать старших мальчишек.

— Ты тоже ребятам не говори, — это было сказано Ксюше.

Девочка кивнула.

Через несколько минут шесть мальчиков из 10-го класса и член совета интерната Толя Малых стояли перед Надеждой Ивановной. Быстро переобуваясь, надевая шубу, она говорила торопливо и четко:

— Ушла Валя Черноок. Из шестого класса. Мы идем на вокзал. Со мной Толя. Если электричка стоит на путях, мы обходим вагоны. Если уже ушла, я со следующей или с товарным поездом еду на Хрустальный ключ. Вы по три человека, обязательно по три, обойдите платформы, пассажирские залы, Предупредите дежурного по вокзалу, чтобы смотрел, не появится ли девочка, одна, без взрослых. Шуба на ней — черная, шапочка меховая, шарф голубой. Если в течение часа не найдете Валю, возвращайтесь в интернат. Одеваться тепло и выходить без шума. Кто будет любопытствовать, скажите, ну… что вы идете снег разгребать.