Хьюстон, 2030: Нулевой Год

Глава 25

Голос «Сполдинга» раздался вдруг тише, но настолько отчётливо, Марк чуть не подпрыгнул.

— Молодец, следопыт. Правильно сделал, что не стрелял. — Между окнами офиса с потолка спускалась пластиковая труба – с раструбом наподобие граммофонного.

— Ты не испугался, приятель? Это – звукопровод. Одна из штучек Арне. Вообще – он для меня сделал. Ночью, котёл остывает – здесь в котельной звенит звоночек. А я слышу из офиса и иду подбрасывать дров… Ну вот. Все на местах, связь работает, и следователь ФБР может начинать мирные переговоры с террористом. У тебя же так в инструкциях написано?

— Предлагаю, «Сполдинг». Как твоё настоящее имя, кстати? Ты оставляешь заложников, а я даю тебе шанс спокойно уйти отсюда. Стрельбы и преследования по горячим следам не будет, просекаешь? Я гарантирую. Дальше – твоя удача. Быстро побежишь, – не поймают, — говоря это, следователь не терял времени даром. Подобрав с пола кусок разбитого стекла, а с полки – рулончик изоленты, Марк отломил ножку у табуретки и сейчас мастерил импровизированный перископ.

— Моё имя тебе ни к чему, приятель. Я – не Сполдинг, ты верно угадал. Называй меня «Рик», не ошибёшься. А я тебя стану звать: «Марк», не возражаешь? Но насчёт оставления заложников и ухода, ты, следопыт, – наверняка пошутил. Едва доберёшься до шоссе, твой мобильник зацепит сеть, и вся Полиция Штата Техас будет у меня на хвосте.

— Хорошо, пусть будет «Рик». А откуда ты, Рик, знаешь, что мой телефон уже не заработал? Может, я послал СМС, и сейчас сюда мчится команда поддержки?

Марк попробовал творение своих рук, высунув стёклышко «перископа» за кромку окна. Отражение плохое, но кое-что разглядеть можно, причём, без риска получить пулю в лоб. Двор был пуст. Следователь положил пистолет на пол и достал телефон. Сигнал отсутствовал.

— Марк, ты совершенно не знаешь Хьюстон. У нас теперь за повреждённые коммуникации – дикая конкуренция. Кто первый приедет? Если телефонщики окажутся быстрее – антенны, скорее всего, починят. А если долбаные разборщики успеют раньше – окрестности потеряют мобильную связь навсегда. Эти изобретатели – специальную лебёдку придумали: провода из земли выдирать. Ты ещё не видел результатов их бурной деятельности?

— Видел уже, — К примеру, в тупичке у Марка ловился неплохой сигнал, но чуть дальше на восток – образовалась «дырка»: однажды ночью разборщики повалили мачту мобильной связи. Часто можно увидеть местных, бредущих по тропинкам с поднятым выше головы мобильником. Новый метод получения электронной почты и СМС – включаешь телефон и идёшь на запад, пока не попадёшь в зону действия другой «ячейки». В любом случае, шансы невелики, что до окончания урагана телефонисты приедут на полигон чинить антенны.

— О-кей, Рик, — Марк продолжил переговоры, убирая телефон и поднимая с пола пистолет. — Я выкину мобильник в окно, а ты по дороге – подберёшь. У кого на заводе ещё есть телефоны? У Фредерика ты, наверное, уже отобрал? Как насчёт кочегаров Кингсли? Десятник Денни? Забирай, ясный пень. Мы без связи, а у тебя – не меньше двух часов, чтобы сделать ноги. Главное, все остаются живы.

— У меня другое предложение, Марк. Ты выкидываешь в окно и мобильник, и пистолет. Я тебя свяжу, как остальных. Когда ураган закончится, вас найдут и развяжут, а у меня – больше суток, чтоб унести ноги из Техаса. Как ты сказал: главное, все остаются живы, — На наживку про Кингсли сторож не клюнул, и точное количество заложников Марку осталось неизвестно.

— Это несерьёзно, Рик. Я выкину пистолет, а ты пустишь мне в голову одну из своих пуль Минье? — Если бы сейчас у ФБР по крышам сидели снайперы, Марк не задумываясь предложил бы себя в обмен на гражданских. Однако, никаких снайперов не было, а разоружаться перед преступником – не более чем сложный способ самоубийства.

— А какая у тебя альтернатива, приятель? Если я засеку сейчас время? Скажем, пять минут. А по окончании этого, заметь, весьма условного, промежутка времени – пальну моей пулькой Минье в твоего доброго соседа, Фредерика Р. Штольца, доктора философии? Представь, как гениальные мозги нашего доктора философии – разлетаются по котельной. Знаешь, какая невосполнимая потеря для химической науки? Вот, доктор философии мне тут крутит головой. Сказать что-то хочет. Я догадался, профессор! Ты не хочешь пулю Минье в лоб, так? А после, я стану засекать по пять минут и стрелять дальше. Сэмми – оставлю напоследок. Ей стрельну не в голову, а в бедро. Дам папочке шанс ещё подумать над моим щедрым предложением, пока дочка помирает от потери крови.

— А какая у тебя альтернатива, Рик? — возразил Марк, — Допустим, ты всех перестрелял. Не о чем больше переговоры вести, аргументов нет. Я тебя отсюда уж не выпущу. Из Участка рано или поздно приедут меня искать. Одно могу гарантировать, Рик. Если заложников хоть пальцем тронешь – быстрой смерти у тебя не получится. Если не я, так «Русский Медведь» – тебя настрогает тонкими ломтиками, как колбаску «Салями». Для начала, сунем тебе в задницу – газовый паяльник. Пока он потихоньку разогревается – отстрелим мужские причиндалы.

Сторож вдруг захохотал, — А вот с причиндалами, ты, приятель, – на одиннадцать лет опоздал. Мне это отстрелили ещё в Ливии! Верь – не верь, у меня в штанах – звенящая пустота. Мне хирурги обрубок на полдюйма оставили, чтобы мимо дырки не ссать. Я эту штучку называю: «мой клитор». Операция по изменению пола, армейский вариант! А зато – мне блестючую медальку дали. Для полного сексуального удовлетворения, так-то!

Если сторож и есть «Шелдонский Мясник», повреждённые половые органы великолепно объясняют, отчего ни у кого из жертв не оказалось следов сексуального насилия. Ранение в Ливии, вполне возможно. Однако, «Сполдинг» сказал: «одиннадцать лет?»

— Когда-когда ты был в Ливии?

— В девятнадцатом году, приятель.

— Врёшь! В девятнадцатом в Ливии ещё не воевали!

— В основном – не воевали, но некоторые – поважнее других прочих… Я служил в «Поджигателях». Собственно, оттого что мы навестили тряпкоголовых в две тыщи девятнадцатом, – и случилась войнушка в двадцатом. Мы-то сделали, – комар носа не подточит. Только, ВВС – всё прокакали. Хотя, нашим доблестным авиаторам не впервой подкладывать свинью пехоте.

— Погоди, что за «Поджигатели?» Огнемётчики?

— Сказал тоже: «огнемётчики!» Твоя наивность не знает границ, следопыт. Вам про такое в ФБР не говорили? «Поджигатели» – спецподразделение! Круче, чем «Морские Котики», и гораздо секретнее. Мы сделали, что Ливия на Америку напала, а не наоборот… Хотя, всё это фигня. Давай-ка оставим старые военные приключения и о чём-нибудь конструктивном поговорим.

Из «звукопровода» послышался стук – будто колотили по упругой пластмассе. Теперь Марк почти на сто процентов был уверен, ночной сторож с заводика Штольца – «Шелдонский Мясник». Однако, для точности стоило запустить ещё один пробный шар.

— О конструктивном у нас как-то плохо выходит пока. Скажи лучше, Рик, а с мясом ты что делал?

Если бы Рик удивился: «С каким ещё мясом?» – подозрение пришлось бы снять. У «Сполдинга» нервы тоже на пределе – соврать тяжеловато.

Но предположение подтвердилось. Рик так же спокойно ответил, — С мясом-то? Что можно с мясом делать? Как в поварской книге. Супчик. Отбивные. Венский шницель. Венгерский гуляш. Человечинка – она вкусная. Говорят, кто раз попробовал – на всю жизнь, — Из раструба снова послышался стук.

— То есть, ты просто из-за мяса убивал? — переспросил Марк. Венгерский гуляш почему-то не соответствовал имиджу серийного убийцы.

— Не-е-ет, приятель. Из-за мяса – я бы что попроще придумал. Нет… Понимаешь, следопыт, мальчики-девочки в лесу – целуются, трахаются, а мне – завидно. Убил – успокоился. На какое-то время… Я тебе признаюсь, приятель. Когда твой Майк здесь работал… Он всё рассказывал, как братец Билли сосётся с женой каждый вечер. Я такой, с руками и с ногами, сижу, слушаю и по-чёрному завидую! Главное – кому завидую? Инвалиду-обрубку! Жаль, твой Билли не в лесу Рисси трахает. А то бы нашёл и грохнул!

Наверное, Майку стоило держать рот на замке, подумал Марк. — Ты не пробовал, Рик. Поискал бы хорошенько. Люди любят друг друга не только за секс.

— Ага. Разбежались. Я пробовал. Честно. Но без длинного дружка в штанах, всё неправильно работает… А мясо – побочный продукт. У меня дед был – охотник. Он всегда говорил: убил дичь – обязан съесть. Обидно, когда убивают из спортивного интереса и оставляют гнить в кустах. И вообще, надо поступать, как наше родное Американское Правительство, не так ли?

— Как Американское Правительство? В смысле?

— Ну, ты, Марк, вроде, не совсем дурак. Должен бы сам разобраться. Неужто тебе ФБР вместе с «CNN» так мозги прополоскали, что не замечаешь? Уговорил, просвещаю. В Соединённых Штатах – настоящий каннибализм!

Снова раздались осторожные удары по пластику.

— Что ты мелешь? Какой ещё каннибализм?

Ну, пока не в прямом смысле, приятель. Пока – не в прямом. Твой Билли? В инженерных войсках служил. Бензин на минных полях добывал, в долбаной Венесуэле. Вернулся – весёленький обрубок. Руки – каннибализировали.

— Не трожь моего сына, падла! Уильям за Родину пострадал!

— Я имею право говорить, что хочу. Яйца на войне потерял, а не в конноспортивном клубе, а медалей у меня поболее, чем у твоего инвалида. И вообще: Свобода Слова, Первая Поправка[78], в курсе? От чистого сердца, мне Билли – очень жалко, Марк. И за твоего Майка – тоже обидно. Он же в Пехотные попал? Пушечное мясо, так сказать? Пентагон пацана тоже – каннибализирует. Что ты скажешь, когда сын вернётся без ног и получит «социальный оптимум»? Не волнуйся, братан, мы тебе отстегнём: подержанную камуфляжку, блестючую медальку на грудь, да красное ведёрко для полноты счастья.

Марк промолчал.

— А твои дочери, Марк? Их тоже – каннибализируют. По новым законам, у четырнадцатилетних, вот у твоей Сэмми, к примеру, – есть гражданские права! Алкоголь, правда, пока нельзя, зато имеет право на секс по согласию. Замуж может, и рожать. И в проститутки можно – все пути у нас открыты. Лицензию оплатила? Вперёд! Вот, Сэмми тут кивает. Хочет сказать, наверное, что уже…

— Что: уже?

— Не что ты подумал. Уже право имеет! Право рожать каждый год, чтоб у Правительства было побольше пушечного мяса! По телевизору каждый день: «Дети – самая надёжная инвестиция.» Аборты – запретили. Пилюли от залетов – запретили. Гондоны? Не запретили ещё пока, да только где купить? Где секретный магазин? Ась? Добро пожаловать во Всеамериканскую программу размножения! — Теперь звук ломающегося пластика не замолкал.

— Да что мальчики и девочки! Даже наши города – каннибализируют! На твою улицу, Марк, разборщики давно наведывались? Без чего на этот раз вы решили обойтись? Электрические опоры, канализационные трубы, телефонные кабели? Мачта для антенн мобильной связи? Детская площадка? Чей-то забор? Чья-то веранда? Вон, Штольц и компания даже помойку почти целиком в реакторы затолкали. Чтобы выдавить из мусора ещё немножко бензина! Соединённые Штаты Америки – стали огромной мясорубкой. Наше Правительство крутит, крутит, крутит ручку. А нас – в горловину! Только не всех сразу. Мы отправляемся небольшими, удобно управляемыми группами. Так потихоньку, полегоньку – мы и превратимся в гамбургеры. Или в Венский шницель, если тебе больше нравится.

Зачем «Сполдинг» это рассказывает? Затягивает переговоры? К чему? Хочется облегчить душу перед следователем из ФБР? Не тот тип. Сторож просто мне зубы заговаривает, вдруг догадался Марк. На самом деле, «Мясник» разбирает фонарик, который схватил с верстака перед тем, как войти в котельную! Старается работать тихо, да не выходит. Ножа или отвёртки, наверное, под рукой не нашлось. Дался, чёрт возьми, несчастный фонарик!

Подожди. Та жестянка, на столе. Один тумблер со пометками «вкл.» и «выкл.» Второй тумблер, с пометками «плюс» и «минус». И кнопка с пометкой «3 сек.» Как Фредерик объяснял во время попойки? Положительный импульс, три секунды, отрицательный импульс, три секунды…Это же – самодельная взрывная машинка для детонатора «TriSafe»!

Марк переполз ко второму окну и высунул импровизированный «перископ». Так и есть. Три бомбы слева – обмотаны вроде тёмно-зелёной пластиковой верёвкой для сушки белья. На фоне покрытого подтёками мазута и химикатов металла шнур был не особенно заметен. Чёртов «Примакорд»! Штольц говорил: «Как бельевая верёвка, только со взрывчаткой внутри.» Не надо спать на контр-террористических брифингах, господин старший следователь. Теперь Марк разглядел: к шнуру прикреплена маленькая блестящая штучка, а от неё уходят в сторону котельной два проводка. Детонатор.

Банг! Стекло импровизированного «перископа» разлетелось, окатив Марка градом мельчайших осколков. Марк перекатился к левому окну и поднял с пола кусочек стекла. Приделывать стекло к ножке от табурета больше нет времени. Прижавшись спиной к стене, следователь осторожно встал на ноги рядом с окном и снова посмотрел на отражение, держа осколок у нижней части рамы. Банг! На этот раз пуля ударила чуть ниже окна, пробив основательную дырку. Если бы Марк лежал на полу, получил бы пулю точно в лоб.

Теперь сторожу требовалось перезарядить обрез. Марк прыгнул к проёму окна, встал в «стойку Уивера» – удерживая «Глок» обеими руками, правый локоть чуть согнут и толкает пистолет вперёд, левая кисть поддерживает правую снизу. Задержав дыхание, совместил мушку с блестящим детонатором. Фредерик говорил, пока детонатор не «активирован», от пули не взорвётся. Взрывается ли от пули детонационный шнур, Марк не был уверен. Вроде, не должен. Иначе, не имело бы смысла делать безопасные детонаторы. Первый выстрел пришёлся на фут [около 30 см] выше детонатора. Отсутствие практики сказывается. Марк прицелился несколько ниже и нежно, как учили в тире ФБР, нажал на спусковой крючок. «Выстрел должен быть неожиданностью для Вас», — любил повторять инструктор. Вторая пуля чиркнула по корпусу реактора совсем рядом с целью, выбив фонтанчик искр, но детонатор остался цел.

Краем глаза Марк заметил, как рядом с кирпичной стенкой вскинулось дуло обреза. Слегка повернувшись, следователь послал пулю в сторону «Мясника». Целиться некогда, поэтому выстрел пришёлся гораздо ниже, выбив из раскисшего грунта ошмётки грязи. Однако и «Мясник» не ожидал этой пули. Обрез ударил наугад, и пуля Минье с диким визгом срикошетировала об оцинкованную крышу офиса. Марк отскочил от окна, и как раз вовремя: раздался второй выстрел обреза. Тяжёлая пуля продырявила стенку примерно там, где могла находиться голова следователя. Он снова встал в «стойку Уивера» и прицелился в детонатор. Опять неудача. Попасть в тоненькую трубочку, толщиной с шариковую ручку и длиной меньше трёх дюймов [прибл. 8 см] с расстояния в пятнадцать ярдов [прибл. 14 м] – как свечку пистолетным выстрелом погасить. Такой «высший пилотаж» был Марку недоступен даже когда он стрелял в тире каждую неделю.

Прицелиться для следующего выстрела Марк не успел. Он увидел нечто такое, отчего отвисла челюсть и чуть не вывалился из рук пистолет. Под крышей навеса, над кирпичной стенкой котельной, – по мосткам пробиралась Жасмин. Осторожно ступая босыми ногами по ржавым трубам и грязным доскам, она старалась не шуметь. У Марка ёкнуло сердце. Стоит «Мяснику» посмотреть чуть вверх, – и всё. Промахнуться с такого расстояния невозможно.

На мусорщице были толстые резиновые перчатки, а в руках она сжимала огромный химический стакан с желтоватой маслянистой жидкостью. Струйки ливня заносило ветром под навес, они иногда попадали по стакану, и от воды поднимался тяжёлый пар. Несколько капелек кислоты, – а это явно концентрированная кислота, – уже выплеснулись из стакана на рубашку Жасмин и прогрызли в ткани чёрные дырки. Марк увидел, как девушка закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от боли.

Дуло обреза взметнулось снова. Марк отскочил от окна, сумев-таки уклониться ещё от одной пули. Он перебежал к правому окну, высунул руку и дважды выстрелил наугад, стараясь не поднимать особо пистолет, чтобы не угодить в Жасмин. Я должен продолжать стрельбу, чтоб у «Мясника» не было времени оглянуться, напомнил себе следователь. Он снова перекатился к левому окну, слегка высунулся и выпустил пулю в кирпичную кладку, откуда только что торчал обрез.

— Папа, стреляй! Стреляй! Он провода подключил! — Раздался голос Саманты из переговорной трубы. Наверное, как-то исхитрилась отклеить со рта изоленту, подумал Марк. — Мистер Штольц! И Марти! За бомбой! Номер два!

Значит, «Мясник» пудрил мне мозги по полной программе, догадался Марк. Кроме Саманты, заложников в котельной нет. Фредерик и Мартин – привязаны к реакторам. «Примакордом»! И Саманта там же была, пока «Мясник» не отвязал, чтобы обеспечить себе безопасный проход в котельную. Преступник отлично продумал свой уход. Ураган «Артур». Ливень, ветер. Привязываем рабочих завода к реакторам детонационным шнуром. Перед самым наводнением – подрываем. Всё на мелкие кусочки: металл, пластик, биологические останки от нескольких человек, всякая химия. Последует большой пожар. Недаром Фредерик называет аппараты «бомбами». Дождь и ветер всё перемешают, наводнение – замоет следы. Поди разберись – погиб ночной сторож при взрыве или нет. Взрыв спишут, как обычное на Куче происшествие. Здесь такие аварии случаются сплошь и рядом.

Даже если в будущем дело «Шелдонского Мясника» свяжут с ночным сторожем бензинового заводика Штольца, самого «Мясника» – признают умершим. Ураган «Артур» пришёл, химический завод взорвался, а цепочка серийных убийств – прекратилась.

И что «Мясник» не застрелил свои жертвы – тоже понятно. Зачем рисковать? Дотошный судмедэксперт найдёт обугленную человеческую кость, а в ней – дырка и следы свинца от самодельной пули Минье. Возникнет подозрение, что пожару предшествовала перестрелка. В армии парень служил в очень интересном спецподразделении. «Поджигатели». Подбрасывали вещественные доказательства. «Знаком с возможностями современной криминалистики» или даже «изучал криминалистику» – как угодно.

Получалось, своим приходом на «Синтегаз» Марк спутал «Мяснику» карты. Если на заводе сгорели только работники, – списали на аварию и забыли. Но погибший в том же взрыве сотрудник ФБР не мог не вызвать подозрений, и эксперты взялись бы землю носом рыть. Поэтому «Мясник» решил напоить старшего следователя отличным эрзац-кофе и разведать, кто и что в Полиции знает про поход Марка на завод. А потом, «Мясник» бы придумал, что делать. Либо убить Марка сразу и куда-то спрятать тело, либо последовать за Марком и хлопнуть из обреза где-нибудь на шоссе Беамонт…

— Папа, скорей! Провода!

— Заткнись, сука! Мозги вышибу! — Заорал «Сполдинг». Но выстрела, к счастью, не последовало. У него один патрон в обрезе, а руки, наверное, заняты фонариком и проводами, прикинул Марк. Если «Мясник» уже подключил батарейку, или моторчик-генератор, что он там доставал из фонарика, – чуть больше шести секунд до взрыва. Два раза по три секунды, да накинем полсекунды, чтобы дважды переключить полярность. Терять было нечего. Марк встал в «стойку Уивера» и принялся целиться в детонатор. Бах! Выстрел прогремел неожиданно для следователя – точно, как учили. Пуля опять щёлкнула совсем рядом с целью, не повредив. Марк тщательно прицелился снова, задержал дыхание, и плавно, медленно, потянул спусковой крючок.

Дальнейшее запечатлелось в памяти как в замедленной киносъёмке. Детонатор, с небольшим кусочком шнура, – срезало пулей. Несколько раз перевернувшись в воздухе, проклятая блестящая трубочка шлёпнулась в раскисшую глину. Спустя ещё мгновение – трубочка взорвалась! Громким, но безвредным хлопком, разбрызгав вокруг жидкую грязь. Марк понял, что сделал невозможное. Взрыв реакторов был предотвращён, по крайней мере, на время.

— А-а-а-х! — Закричал сторож.

Марк навёл пистолет на вход в котельную. Детонатор-то уничтожен, зато поведение «Мясника» стало непредсказуемым. Саманта находилась рядом с убийцей в котельной, а Жасмин – на мостках, прямо у «Мясника» над головой. У Марка не было выбора. Любой ценой отвлечь внимание на себя. А это означало только одно: безумную атаку. «Атака бригады лёгкой кавалерии»[79] — вдруг проскочила мысль. Когда Марк учился в школе, Историю преподавали получше, чем это делал болван мистер Коннели.

Прежде чем броситься в атаку, Марк осмотрелся. Внезапно, «Мясник» высунул голову из-за кирпичной кладки и уставился на место, где недавно находился детонатор. А, гад не понял, что я отстрелил эту штучку, догадался Марк. «Мясник» решил, детонатор либо детонационный шнур оказались некачественными. Что, падла, думаешь тебе продали заместо «Примакорда» – бельевую верёвку? Тогда на, получай пулю!

Марк перевёл линию прицела и надавил спусковой крючок. Щёлк! Следователь сфокусировал глаза на пистолете, и тут только заметил, что затвор не полностью вернулся на место. Старый «Глок» отказал, не выбросив гильзу после предыдущего выстрела. Следующий патрон встал колом, закупорив отверстие выбрасывателя.

Адреналин по-прежнему бурлил в крови, и Марк даже не подумал прятаться. Он дёргал на себя затвор, стараясь освободить застрявшую гильзу. Внезапно, последовал ещё один выстрел – из обреза. Пуля Минье наконец нашла живую цель, как голодная пиранья из Амазонки, жадно срывая мускулы и перегрызая кость. Марка дёрнуло вправо, руку будто обожгло кипятком выше локтя. Бесполезный «Глок» выпал из пальцев и полетел на пол, а следователь повалился назад и в сторону, сломав по пути самодельный кофейный столик. А затем, без всякой паузы, Марк услышал нечеловеческий крик: «Я-A-A-A-A-A-A-A-A!»

Превозмогая внезапно охватившую слабость, Марк наложил левую ладонь на зияющую рану над правым локтем. «Надо поднять пистолет, надо выбить застрявшую гильзу!» «Мясник» сейчас перезарядит обрез, зайдёт сюда, – и всем конец. Мне сразу, а остальным – чуть погодя. Причём скорее всего, они погибнут всё-таки от взрыва. «Примакорд» по-прежнему обмотан вокруг реакторов, а «Мясник» как-то не производит впечатления клоуна, который решил взрывать завод, не имея запасного детонатора в кармане.

Марк попытался подняться на ноги, но смог лишь встать на колени. Тут он осознал, нечеловеческие звуки по-прежнему доносятся со двора. Теперь это был не крик, а задыхающийся жалобный визг: «Иии… иии… иии… иии… иии…»

Следователь подполз к окну и выглянул наружу. Схватившись за лицо, «Шелдонский Мясник» катался по жирной грязи и визжал. Между почерневшими пальцами сочилась кровь, и ещё что-то, наверное, полурастворившаяся кожа. Глаза сочились тоже, вытекшие, как раздавленные куриные яйца. Жасмин стояла на мостках, по-прежнему с химическим стаканом в руках, только без кислоты.

Силы вдруг оставили Марка, и он потерял сознание.