Хьюстон, 2030: Нулевой Год

Глава 6

В Участок Марк вернулся около двух часов пополудни. Из кафе он проверил электронную почту и сделал пару телефонных звонков. Алан Мосс, судебно-медицинский эксперт и руководитель Криминалистической лаборатории, отписал: оба тела «обработаны», а результаты вскрытия можно обсудить во второй половине дня. Сержант Зуйко закончил с поиском потенциальных свидетелей и собирался посетить несколько адресов из базы данных. Новой информации об убитой и о родственниках Ника Хобсона пока не нашлось.

По дороге в Участок Марк остановился в штабе «Пути Спасения». Следователь бывал тут два-три раза в год – насчёт чьих-нибудь похорон. Ранее здесь располагался «Трифт Стор». Теперь название магазина удалили, оставив слегка подкорректированный красный герб[25]. В огромных стеклянных витринах размещалась наглядная агитация. На одном плакате, человек в униформе «Пути Спасения» протягивал к зрителю красное ведёрко для пожертвований: «Скажи нищим НЕТ. ЖЕРТВУЙТЕ ТОЛЬКО ОФИЦИАЛЬНЫМ* БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫМ ОРГАНИЗАЦИЯМ». На другом плакате, леди в безупречной униформе подавала молодому инвалиду в кресле-каталке коробку с подержанной одеждой: «Ты не один. ПУТЬ СПАСЕНИЯ* ПОМОГАЕТ АМЕРИКАНСКИМ ВЕТЕРАНАМ». Звёздочки указывали на сноски внизу плакатов. Обе сноски – одинаковые, набранные мелким шрифтом, и объяснявшие на тяжёлом юридическом наречии, что эксклюзивное право сбора денежных средств на нужды ветеранов, бедных, сирот и тому подобное, было дадено «Пути Спасения» на основании таких-то и таких-то федеральных законов от такого-то и такого-то числа. Марк невесело усмехнулся. Уильям никогда не получал от «Пути Спасения» коробок с подарками, больших или маленьких. Как, впрочем, и от любых других богаделен.

В витрине возле входа красовалась доска объявлений. Буквы вырезаны из белой бумаги, на синем фоне: «ПОДСЧЁТ ВЫРУЧКИ. Понедельник: 8:00-11:00. Вторник-Суббота: 16:00-19:00. В порядке живой очереди. Не срывайте пломбы на вёдрах!»

Рядом – объявление чёрным фломастером по старой картонке: «ТОЧКИ НЕ ДЕРЖАТЬ! Правило вступает в силу немедленно, и без исключений. Из-за частых споров между сборщиками, постоянные точки будут выделяться только для ОКВАДРАЧЕННЫХ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ МЕНЯЮТСЯ КАЖДЫЕ ДВА ЧАСА. Уважайте коллег и делайте маṔшṔут.» В последнем слове, три средние буквы изображали лицо, а сверху приписка: «Большой Брат видит всё!!!»

Тут же пришпилена бумажка: «Из-за недостатка запчастей, кресла-коляски в январе 2030 не выдаём.» «В январе» – зачёркнуто, выше: «В первом квартале.» Снова зачёркнуто, и карандашом: «До августа не ожидается. Приносим извинения.»

Несколько объявлений были приклеены на стекло снаружи: «РЕКОНДИЦИЯ ШКОЛЬНЫЕ СУМКИ! Много выбирать! Как новое!» Далее продублировано китайскими иероглифами, и телефонный номер.

«СТАРАЯ ВОЕННАЯ ФОРМА И ДРУГАЯ ОДЁЖА! Покупка, продажа, бартер, перелицовка. ТШГ, 2-й Вьетнамский Квартал, спросить Хунга.»

«У ТЕБЯ НЕТ НОГ? Почини инвалидное кресло со скидкой 50%! Механическая Мастерская и Сварка Майка Хобсона, Проезд Меза.» Майк Хобсон, – отметил Марк. Имя встретилось ему ранее – в списке из Бюро Идентификации. Проезд Меза стоял в плане расследования на пятницу.

В дверях появился невысокий лысоватый человек лет за шестьдесят, с пульверизатором и скребком в руках.

— Старший следователь Пендерграсс?

— Старший офицер[26] Тодд? — Они обменялись рукопожатием.

Отношения между мистером Тоддом и Марком были вполне сердечными, но слегка охладели, когда Уильям поступил в программу «Поможем Инвалидам». Мистер Тодд хотел сказать Марку приятное и пустился в пространное объяснение, почему с точки зрения физического и духовного здоровья, ветеранам боевых действий так полезно участвовать в программе. «Чем ещё Ваш сын может заняться, кроме как собирать пожертвования для нас?» Руководитель штаба совершенно не замечал, что Марка такие вопросы не радуют, а совсем наоборот.

— Вы опять насчёт похорон? — Осведомился старший офицер. — Наверное, эти двое, которых показали вчера по каналу «SRTV»? Да, грустная история. Парень служил морпехом…

— Насчёт морпеха – враньё. Наше «SRTV» никогда не проверяет информацию. Парень был не морпехом, а сапёром.

— Сапёром? — Мистер Тодд побрызгал пульверизатором объявления на стекле. — Проклятые бизнесмены из трущоб! Опять всё окно изгадили.

— А что Вам не нравится в объявлениях? — спросил Марк.

— Всё не нравится! Одёжа! Много выбирать! Хочешь делать добро людям – отнеси пожертвования в «Трифт Стор.» В прошлом году мы опять не выполнили план. Если никто не несёт, – из чего мне делать бюджет? — Мистер Тодд попробовал бумажки скребком, но клей не поддался. — Фиг с ними, потом поковыряюсь. Пойдёмте в офис.

В офисе стояла духота. Огромные витрины придумали, когда работали кондиционеры. А теперь кондиционеров больше нет. Плакаты в окнах – наверняка оружие двойного действия. Одновременно: промывка мозгов и зашита от летнего солнца. Толстая девушка, в камуфляжке и шлёпанцах-«вьетнамках», непрерывно вытирая вспотевший лоб, распаковывала коробки с новенькими ведёрками для пожертвований. Как и в случае со школьными формами, «Путь Спасения» расслабил единый стандарт униформы за последние несколько лет. Даже старший офицер был одет в синюю рубашку с погончиками и форменную кепку, но при этом в брюках цвета хаки и сандалиях из покрышек.

Мистер Тодд пододвинул Марку кресло. — У Вашего сына дела идут великолепно. Вчера в его ведёрке насчитали двести пятьдесят три доллара. Персональный рекорд поставил. Безрукий Билли – прямо как машинка для печатания денег!

— Машинка для печатания денег? — Марк почему-то не разделял энтузиазма.

— Вам сын хвастался уже, он теперь в десятке самых результативных сборщиков? Если и дальше станет так собирать, фотография Билли точно появится на нашей «Доске почёта»! Эрзац-чаю хотите?

— От чая не откажусь… — Марк решил не ввязываться. Сегодня «Путь Спасения» требовался ФБР больше, чем благотворителям – ФБР. — Наш убитый – тоже инвалид войны. Может, он проходил по Вашим спискам? У парня вместо ноги – протез.

— Всего одной ноги нет? Это не к нам! Разве, одноногий служит у нас волонтёром, или в программе реабилитации алкоголиков.

— А у кого может быть полный список инвалидов?

— Откуда нам знать? В Пентагоне – есть. Но они в «Путь Спасения» почему-то не докладывают. Шучу, конечно. Мы – негосударственная организация. А может, в протезных клиниках спросить? Хотя нет. Далеко не каждому положен протез. И вообще, кроме Пентагона, собирать полный список никто бы не стал. Работа громадная!

— Почему?

— Инвалидов слишком много. Вот в нашей программе – шестьсот двадцать четыре сборщика. Но они – как вершина айсберга. По статистике, на каждого ветерана без обеих ног должно быть восемь или девять одноногих. А если у кого оба колена на месте, мы таких безногих в программу вообще не берём. Пусть поищут себе дело получше, чем ведёрком на углу трясти…

— И сколько, Вы думаете, их всего? Ну, я имею в виду: весь этот «айсберг»?

— На территории нашего штаба? Шесть или семь тысяч инвалидов войны. Навскидку, два с половиной процента от всего населения.

— Ого! Вы говорите: из каждых сорока жителей – один инвалид? Просто быть не может!

— Как же не может? А Вы возьмите для примера улицу, где сами живёте, и прикиньте, сколько у Вас калек. Это даст Вам представление о порядке величин.

Ладно, давайте посчитаем, задумался Марк. Слепой Пол из дома напротив, парень на костылях чуть дальше по улице, ещё один – с искусственной ногой… И ещё сын почтальона, кажется, – Крис? Ему до сих пор не сделали протез… Плюс Дамиан из дома на углу – без кистей рук, и дальше по улице – ещё один молодой человек в инвалидной коляске. Плюс Уильям… Итого – семь?

— У меня выходит семь инвалидов в нашем тупичке. Вы, наверное, правы… Даже если с трудом верится.

Мистер Тодд достал из ящика стола запасную кружку и налил чай из слегка надколотого чайничка. Эрзац-чай пах странновато: то ли репейником, то ли чертополохом, но оказался довольно приятен на вкус. — Давайте, проверим мои таблицы. Может, повезёт. Как звали убитого парня?

— Николас С. Хобсон.

— Хобсон, Хобсон… — Мистер Тодд отпил глоток эрзац-чая и застучал по клавиатуре. Компьютер-ноутбук, похоже, держался на изоленте и резиновом клее. — Хилари Хобсон, доброволец. Великолепная такая старушка. Вдова, если не ошибаюсь. Варит суп в благотворительной кухне. — Он развернул ноутбук экраном к Марку.

Марк вытащил телефон и сравнил списки, — Ага. Она у нас уже есть.

— Насчёт добровольцев, мистер Пендерграсс. Начальница кухонь докладывает: очень довольна Вашей невесткой. Рисси никогда не скажет «нет», и всегда улыбается! Я думаю, раз уже родила, надо бы подыскать ей постоянное местечко – волонтёром в программе «Суп Для Бедных». Работа забесплатна, зато еду можно получать каждый день. Пусть заполнит заявление. Как новорождённый, кстати?

— Пока никак. Клэрис ещё только на седьмом месяце.

— Извините, мистер Пендерграсс. Всех же не упомнишь! При нашем штабе – две тысячи добровольцев.

Какая избирательная у него память. Мистер Тодд запомнил с точностью до доллара, сколько Уильям собрал вчера. Возможно, старший офицер даже знает наизусть серийные номера на каждом красном ведёрке в районе. А о беременности Клэрис – помнить необязательно.

— Вряд ли Клэрис согласится на постоянное место, мистер Тодд. Насколько я понял, она планирует забеременеть снова, и как можно скорее. И чего молодёжь так торопится нарожать детей?

— Дети – самая надёжная инвестиция! Вот Франсин и я – мы были так глупы, что завели всего одного ребёнка. И Вы же знаете, чем всё кончилось… — Лицо Тодда помрачнело. Единственный сын старшего офицера оказался в числе первых погибших в операции «Газовый Щит» в Ливии, через четыре года после Обвала.

— Простите, мистер Тодд.

— Ой, ну Вы-то тут ни при чём… Я сам про сына вспомнил… Давайте продолжим?

— Давайте. Только я думаю, мы быстрее справимся если Вы просто выберете всех Хобсонов из списков в отдельную таблицу и отправите мне по электронке.

— Прекрасная идея! — мистер Тодд замолчал и принялся щёлкать «мышью».

Странно, я не замечал, как много у нас теперь калек, подумал Марк. Сегодня, Ким сказал про ТШГ: «у нас в каждой третьей семье – либо убитый, либо покалеченный.» Я согласился: да, и у нас в районе то же самое. Но если в каждом районе так, количество инвалидов должно исчисляться – многими тысячами. В самом деле! Если в США сейчас триста пятьдесят миллионов населения, два с половиной процента – это сколько? Восемь с половиной миллионов!

Когда Марк учился в старших классах, им описывали жестокий эксперимент: киньте лягушку в кастрюльку с кипятком – выпрыгнет. Но если поместить лягушку в прохладную воду, а потом медленно-медленно довести до кипения, бедолага будет спокойно сидеть в кастрюльке. Так и сварится. И научное название приводили: «кондишенинг». Конечно, в классе подобные опыты не ставили. Тогда, до Обвала, была такая полит-корректность! Можно показывать тринадцатилетним пацанам в фильмах и компьютерных играх, как людям сносит головы, или человеческие кишки вытекают на асфальт, но посадить земноводное в кипяток – не-е-ет!

Надо спросить Памелу, варят ли лягушек на уроках по «Науке и технологии»… Десять-двенадцать лет назад, молодой человек на костылях был большой редкостью. Теперь одноногие настолько распространены, на них не обращают внимания. Постепенно, постепенно, это стало абсолютно нормальным. Мы все попали под «кондишенинг».

— Ну вот, всех нашёл, — сообщил мистер Тодд, — восемнадцать Хобсонов!

Телефон Марка завибрировал: письмо от мистера Тодда доставлено. Марк открыл файл вложения. Восемнадцать человек – больше, чем ожидалось. Ясно, с электронными таблицами мистер Тодд пока «на Вы». Все записи – разноцветные и в разных форматах. Убрав петушиные цвета ячеек, Марк принялся сличать таблицу мистера Тодда со вчерашним списком из Бюро Идентификации.

«Хобсон, Энди и Сьюзи.» – прочитал Марк. Далее вместо адреса: «Ювалди-роад, спросить у бездомных под путепроводом US-90.»

— У Вас тут Энди и Сьюзи Хобсон… — Марк указал на телефон, — Они недавно в Хьюстоне?

— Энди и Сьюзи… Хобсон, Энди… — Старший офицер прокрутил «мышкой» таблицу, — Да, они у нас недавно. Примечание: прибыли из Чикаго, штат Иллинойс, в феврале этого года. Энди – без обеих ног, сборщик пожертвований в «Поможем Инвалидам». А Сьюзи – сестра этого обрубка, пока безработная.

— Ясно. Отличная находка, спасибо. — В телефоне, Марк скопировал имена и адрес в основную таблицу, — Обсудим похороны?

— Счастлив, смог чем-то помочь, — улыбнулся мистер Тодд, — с похоронами проблем вообще нет. Парень – ветеран вооружённых сил. Инженерные войска, Вы сказали? Для этого мне и в центральный штаб Хьюстона звонить не надо. Кто вторая жертва?

— По-видимому, подружка. Имени у нас пока нет. Однако, она вряд ли имела какое-либо отношение к армии.

— Не проблема. Хоронить одного или двоих – затраты одинаковые. Завтра в десять. Устроим обоим стандартные военные похороны, с почестями. Обеспечим и оркестр, и салют из винтовок. Вы согласны?

— Более чем.

— Когда моим добровольцам можно забрать тела из морга?

— Сегодня! Майор Ферелли мне яйца оторвёт, если придётся запускать генератор ещё на одну ночь.

Деловито обсудили обычные детали: закрытые гробы, размещение фотографий и всё прочее.

— Пока не забыл, — сказал мистер Тодд, протягивая на прощание руку, — Ваш Билли тоже служил в Инженерных?

— Да. Уильям даже воевал в Венесуэле, как раз после этого самого Николаса Хобсона.

— Великолепно! Значит, безрукий Билли сможет прийти на похороны?

— Не уверен, хорошая ли идея, мистер Тодд. Кладбище от нашего дома – больше пяти миль [прибл. 8 км]. Уильям без поводыря не может, а Клэрис – на седьмом месяце… Как Вы теперь знаете.

— Что такое пять миль для здоровой молодой женщины, как наша Рисси! Вот, поглядите сюда. — Старший офицер подошёл к карте района на стене, — «Маршрут Беамонт»! У меня сборщики стоят тут, тут и тут. И ещё тут: около салунов, и тут: на толкучке. — Толстый как сосиска палец стучал по карте. Стрелочки и крестики напоминали план генерального сражения. Руководство «Пути Спасения» не жалело усилий, чтобы бравые солдаты-обрубки с красными ведёрками держали оборону на каждом углу. — К сожалению, безногие сборщики стали малоэффективны, и мы теряем выручку. Безрукий Билли – наша машинка для печатания денег, – просто обязан помочь коллегам!

Марк поднял уголки рта в полувежливой улыбке. — О-кей, мистер Тодд. Я передам Ваше приглашение. Пусть Клэрис сама решает, стоит ли ей переться в такую даль…

Вернувшись в Участок, Марк первым делом пошёл переговорить с экспертами и патологоанатомом. Алан Мосс сидел в своей «стекляшке», набирая отчёт на ноутбуке и потягивая желудёвый эрзац-кофе. Доктор часто жаловался в шутку, недостаток кофеина был единственной реальной проблемой в жизни.

— Ты как раз вовремя, Марк, — сказал старший эксперт, жестом приглашая двух криминалистов за соседними столами в комнату для совещаний напротив. ЖК-панель на стене уже светилась. — Натали, начинайте с описания места преступления!

— Полный стандартный набор. Перчатки с пупырышками, табельный армейский нож… Самое интересное, конечно: велосипед. Помните, я говорила про отпечаток задней звёздочки велосипеда на джинсах девушки? Так вот, на дороге есть свежие следы шин. По моим измерениям: горный велик, двадцать шесть дюймов. Задняя шина – чиненная. Наложена заплатка необычной формы. Если вы найдёте велосипед, мы сможем однозначно идентифицировать колесо.

Пролистали на экране бесконечные фотографии жертв в разных ракурсах. Марку вспомнились краткие определения психологического профиля «Мясника», полученного из штаб-квартиры ФБР: хорошо организован, обладает высоким интеллектом, знаком с возможностями современной криминалистики, уделяет пристальное внимание деталям, предпочитает полностью контролировать ситуацию…

— Теперь наш убитый, — сказал Алан, — При наличии карточки военного учёта, всё тривиально. Мы сравнили все десять пальцев, просто чтобы избежать ошибки: Николас Хобсон, собственной персоной. Мы нашли кое-что полезное для твоих поисков. Том пробил серийный номер протеза по базам данных. Хобсон получил ногу в Нью-Йорке, причём находился в реабилитационном центре с четырнадцатого по тридцать первое мая двадцать девятого года. Проверялся в том же центре – шестого сентября. К сожалению, в Техасе Хобсон не посетил ни одной клиники, и следов в базах данных не оставил.

— А причина смерти?

— Резаная рана сонной артерии. Он умер за несколько секунд. Без других улик на теле, никаких признаков борьбы, ничего. Я сомневаюсь, преступник вообще касался жертвы чем-либо, кроме лезвия ножа. Один удар, очень профессионально. Как и во всех предыдущих случаях.

Марк кивнул. Обычный образ действий «Мясника»: быстро убить мужчину, уменьшая шансы сопротивления и вероятность что одна из жертв убежит. Очень похоже, убийца служил в спецподразделениях: «Морских Котиках», «Группе специальных операций», или просто в Морской Пехоте.

Прошлым летом Марк получил из Пентагона список бывших спецназовцев, проживающих в Шелдон-Рез: шестьсот девять имён. Марк попросил Бенито Ферелли выделить для ФБР шесть полицейских на две недели. Майор дал лишь двоих, зато на два месяца. Офицеры ходили по адресам, задавая один и тот же набор вопросов. Что Вы делали в армии? Где Вы работаете сейчас? У Вас есть табельный армейский нож? Ответы на первые два вопроса различались. На вопрос о ноже неизменно отвечали: да, есть; а почему Вы спрашиваете? В то время Бюро почти не имело данных о преступнике. Табельный нож и рабочие перчатки с резиновыми пупырышками – вот и всё, притом Марк запретил полицейским упоминать перчатки при расспросах. У них и так полно утечек информации, и следователь опасался, не появятся ли у «Шелдонского Мясника» подражатели.

Расчёт простой: вдруг кто из списка занервничает, столкнувшись с Полицией. Если кандидат кинулся наутёк, – есть основания для дальнейшей разработки. Однако – не судьба. Если убийца и был в списке, у него хватило хладнокровия оставаться спокойным во время короткого интервью.

Ещё существовала вероятность, «Мясник» услышит от полицейского вопрос об армейском ноже и решит заменить оружие. Это бы косвенно указало: «их» человек рядом. И снова – не повезло. Нож в серии последовавших убийств остался прежним. Может, «Мясник» отсутствовал в списке подозреваемых. А может, понял уловку. Как указано в психологическом профиле: осведомлён о возможностях современной криминалистики.

— Насчёт убитой?

— О, тут всё оказалось куда интереснее, чем на первый взгляд! — подмигнул Алан, — Я позволю Натали объяснить?

Он нашёл фотографию в ноутбуке и послал изображение на экран. Под объективом микроскопа – сфотографировано несколько волосков.

Натали взяла лазерную указку, — Как обычно, сначала мы делаем внешний осмотр тела. Эти волоски – от пяти разных лиц. Номера с третьего по седьмой – положительно из промежности. Из двух волосков слева, видите, есть луковицы? Удалось поднять ДНК. Это ДНК, – Алан, покажите следующее фото, пожалуйста, – двух разных мужчин, причём не Николаса Хобсона, и не от близкого родственника жертвы. Все последовательности различаются.

— Ты, Марк не поверишь, сколько испорченной крови мне стоило убедить дорогого босса, чтоб позволил вскрыть ещё один комплект для анализа ДНК… — Алан пощёлкал туда-сюда фотографии на экране, — Бюджет трещит! Бюджет, моя задница!

— Я знаю, Алан, – ты всегда умел убеждать людей. Как ты обозвал Бенито в этот раз?

— Неважно… Мы тебе ещё главного не сказали, Марк. Продолжайте, Натали!

— Самое главное – у женщины сделана стерилизация. Маленький шрамик на животе, вот, фотография… Одновременно – делали поздний аборт. Если бы не лобковые волосы от нескольких мужчин, – что угодно. Мало ли у кого какие обстоятельства. А в комбинации с волосками от разных мужиков – практически однозначно: наша убитая – проститутка!

— Причём, явно работает, – то есть, работала, – на сутенёра. Те, кто занимается самодеятельностью, редко решаются на такую операцию, — добавил Алан, — Да сейчас и денег стоит… Как аборты и стерилизации запретили, только крупный сутенёр может поднять бабки, чтобы сделать лапароскопическую процедуру.

— Могло бы объяснить, почему мужчина не постеснялся отстегнуть протез. Если девушка делает секс за деньги, у неё нет большого выбора. Однако, это совершенно не объясняет термос и печенье. Как вы представляете себе человека, кто нанимает проститутку, чтобы угостить чаем? Кроме того, на женщине не было лицензии.

— Ну, отсутствие лицензии ничего не значит, — возразил Том, второй эксперт, — На каждую лицензированную в Хьюстоне приходится по крайней мере три нелегалки.

Сущая правда. Несмотря на пять лет непрерывных усилий, чтобы зарегистрировать (и обложить налогами) проституток, большинство «работниц» по-прежнему предпочитало оставаться без регистрации.

— Но, в маловероятном случае, что убитая зарегистрирована, но почему-то избавилась от микросхемы, мы можем быстро просканировать базу ЗППУ для сличения отпечатков пальцев.

— Предложение правильное, Том, но ты немного опоздал, — улыбнулась Натали, — По моей просьбе, базу ЗППУ ещё вчера проверили. Без результата…

Аббревиатура ЗППУ означала «Зарегистрированный Провайдер Половых Услуг», но большинство переводило как «Заплати и Получай Полное Удовлетворение».

— Ваша находка может получить продолжение, — сказал Марк. — «Путь Спасения» устраивает похороны завтра в десять. У вас, ребята, найдётся кто-нибудь надёжный в районе кладбища Округа Харрис? Надо, чтобы человек не имел никакого отношения к Полиции. Предпочтительно – девушка, это более типично. Мы оснастим её хорошей видеокамерой, и пусть поработает в качестве «добровольного помощника телевидения». Вреда не будет. Мы на самом деле отправим запись на «SRTV». Чем больше людей услышат об этих убийствах, тем лучше.

Алан улыбнулся, — Случаем, не ожидаешь, что преступник припрётся на похороны?

— Нет, я не это имел в виду. Если жертва действительно была проституткой без лицензии, завтра на видео мы вполне можем увидеть сутенёра. Он, вероятно, захочет узнать, куда делась «работница», и придёт посмотреть, кого хоронят.

— Я могу пойти, — предложила Натали, — Оденусь, как на Куче.

— Нет, никто из нас не подходит. Наши лица мелькали на телевидении уже несколько раз. Сначала я сам хотел пойти на похороны, но думаю, незнакомая никому девушка с камерой даст куда лучшие шансы.

Алан кивнул. — Если вообще хоть какие-то шансы есть…