Хьюстон, 2030: Нулевой Год

Глава 8

Марк вернулся домой после девяти, когда младшие дети уже отправились в постель. Дэйвид-старший курил трубку на крыльце, а Майк, Уильям и Клэрис пили эрзац-чай в гостиной. Мэри дома не было – уехала проведать сестру в Бэйтоун. Поездка на велосипеде за двадцать миль– нелёгкое путешествие, но два-три раза в год можно позволить себе повидать родственников. Кроме поддержания семейных уз, поездка имела и более прагматическую цель: на Бэйтоунском рынке в Мэри закупала соль и морепродукты – вдвое дешевле, чем в Шелдон-Рез.

Клэрис поставила перед Марком тарелку с холодным ужином и вышла проверить почтовый ящик. Улыбаясь, проковыляла обратно в комнату и помахала в воздухе средних размеров конвертом.

— Ну-ка угадайте, что у меня? Прямо из Пентагона! Наверное, документы на компенсацию для Билли!

Уильям повернулся на голос, — Открывай скорей!

Клэрис осторожно разорвала конверт и вытащила три сколотые степлером страницы.

— Здесь только письмо, — Клэрис разочарованно тряхнула пустой конверт, — Больше ничего не прислали.

— А ты что хотела, пупсик? Пачку денег? Читай уже! — сказал Уильям.

«Кому: Инженерные Войска США. Рядовой (PV2) Уильям М. Пендерграсс. Отставка с почестями.» — начала читать Клэрис.

«Дорогой Сэр, В соответствии с приказом, данным мне Заместителем Управления G-1 по Кадрам Армии США, мы рады сообщить Вам, что на Ваше заявление от 12 августа 2029 года, в отношении компенсации Вам за увечья, полученные Вами на действительной военной службе в составе Инженерных Войск США, получено положительное решение…» — Звучит здорово, правда?

«…Положительное решение. Увечья, понесённые Вами, включают, двоеточие… Дальше, по номерам… Один. Ампутация правой верхней конечности на уровне плечевого сустава, с удовлетворительным излечением. Два. Ампутация левой верхней конечности на уровне…» — А нафига всё перечисляют? Вроде, ты сам не знаешь, какие запчасти тебе отчекрыжили?

— Так положено, пупсик. Юридический документ, — сказал Уильям. — Медицинские подробности можешь пропустить. В письме сказано что-нибудь про налоги?

— О налогах ничего ещё не было, — продолжала Клэрис, — смотрим: «Проникающее осколочное ранение левого глазного яблока… с остаточным зрением, не превышающим трёх процентов…» Дальше в скобках – три процента цифрой. Забавно… Ага, вот: «…Вышеперечисленные увечья приводят к постоянной и необратимой инвалидности – семьдесят девять процентов…» В скобках циферка стоит: семьдесят девять… Что за хренотень? А почему только семьдесят девять? Вон Пол, сосед через дорогу. В Египте глаза выбило, так? Он хвастался, ему дали пятьдесят пять процентов!

— Ну и правильно, что столько дали. Быть слепым – не фунт изюму. Совершенно точно по себе знаю.

— Ну! А теперь вон твой приятель в конце улицы: Даррел или Дамиан, как его? Ну, тот, который тебя на Маршрут водил, когда я гриппом болела? Ему только кисти оторвало. Кисти, а не по плечо… Дали сорок пять процентов! Пятьдесят пять плюс сорок пять – это сто! Я не въезжаю. Тебе должны дать сто процентов, зайка!

— Это не так устроено, пупсик, — сказал Уильям, — Считают не что отрезали, а что осталось. Называется: остаточные функции. На «Мусоровозе» лекцию читали. У меня есть две ноги, – по десять процентов на каждую. Сто минус двадцать – восемьдесят. Наверное, ещё процентик вычли за остаточное зрение в левом глазу. За мои четыре десятитысячных мегапикселя. Всё правильно: семьдесят девять.

— Правильно-неправильно! А кому тогда сто дают? — перебила Клэрис, — Оквадраченным? Без рук и ног?

— Хм… Ну если полное повреждение мозга. Овощ. Кормим с одной стороны, и убираем какашки – с другой. Главное, стороны не перепутать…Это всё фигня, детка. Инструкция есть инструкция. Я лучше безруким останусь за семьдесят девять процентов, чем овощем – за сто. Читай дальше. Я прямо от любопытства умираю, сколько нам насчитали…

— Хорошо, зайка… «Будьте уверены, что мы приложим все усилия для реабилитации ветеранов боевых действий. Пожалуйста, позвольте воспользоваться этой возможностью, чтобы рассказать Вам о программах для инвалидов…» Дальше – опять по цифрам пошло… «Один. Президентская программа Протезы для Жизни предоставляет бесплатное изготовление современных протезов в государственных протезно-ортопедических клиниках…»

— Тут можешь не читать. Меня на «Мусоровозе» успокоили: тебе, братан, протезы не понадобятся. Я для этой программы не гожусь.

— Ещё на полстраницы… Бла-бла-бла… А вот, в конце про тебя. «В связи с характером увечий, Ваше участие в вышеуказанной программе в настоящее время невозможно…» К сожалению – невозможно… О-кей, проехали. Двигаем дальше… «Два. Программа штата Техас Дом Надежды предоставляет ветеранам бесплатное содержание в учреждениях компактного проживания инвалидов открытого типа…» Что ещё за инвалиды открытого типа?

Уильям не успел рта раскрыть, а Майк выдал на-гора объяснение, — Не инвалиды открытого типа, Рисси, а учреждения. Если учреждение открытого типа, ты можешь оттуда слинять в любое время. Научно доказано: безрукие или безногие – опасности для общества не представляют. Вот если у тебя неподетски едет крыша, тебя запирают в других учреждениях. Закрытого типа. С охраной и колючей проволокой.

— Ясно, спасибо за объяснение… Снова на полстраницы – всякая муть. Тихая природа… Условия для отдыха… Дежурная медсестра… Школа для детей… На рекламу больно смахивает.

— Реклама и есть. Для лохов, — снова подал из угла реплику Майк. — Сосед на Куче как-то рассказывал про такой «Дом Надежды» в городишке Уако, штат Техас. Прикинь: старое вагоноремонтное депо. Вокруг – ничего годного. Пишут же: «Тихая природа.» А в депо – стоят нары. Человек триста калек. Три десятка женщин: жены, сёстры, и тому подобное. И шесть десятков ребятишек голопузых. Для них, действительно, устраивают «школу» – утром рассадят на дворе, и какой-нибудь инвалид чего-то бормочет час-другой. Книжек и тетрадок у них отродясь не было. А потом детей отправляют в город – собирать помои на ужин.

— Однако, если у беспомощного инвалида вообще нет близких, такое заведение – ещё не самый хреновый вариант, — не согласился Марк.

— Это всё ерунда, — прервал спор Уильям, — Рисс, милая, продолжай читать.

— Читаю дальше. «Мы рады сообщить Вам, что уровень установленной Вам инвалидности превышает семьдесят пять процентов, поэтому Вы и ближайшие члены Вашей семьи, могут быть немедленно приняты в одно из учреждений программы Дом Надежды».

— Ура, переезжаем! — засмеялся Уильям, — Рисси, собирай манатки. Завтра поедем устраиваться в одну из этих клоак. Кроме шуток: там написано про деньги?

Клэрис подёргала головой, вытряхнула воспоминания об учреждениях компактного проживания инвалидов открытого типа и продолжила чтение: «Три. Наиболее целесообразным является проживание ветеранов боевых действий в собственных семьях. Получая помощь семьи и соседей, даже инвалиды с наиболее тяжёлыми увечьями могут жить счастливой и полноценной жизнью, и быть полезными членами общества. Бла-бла-бла. Вам будет полезно получить информацию о программах помощи, которые предоставляются в Вашем районе общественными и/или религиозными благотворительными организациями, а также группами взаимопомощи инвалидов и ветеранов. Обратите внимание, что НГО предъявляют различающиеся требования к участникам программ. Уровень инвалидности, установленный Вам при определении настоящих компенсационных выплат, не гарантирует Ваше право на получение какой-либо помощи…»

— Уже две страницы прочитали, а не узнали ничего нового, — сказал Майк из угла, — Я вообще не врубаюсь, зачем эти задницы в Пентагоне тратят время и деньги на такую лабуду!

— Я полагаю, задницы и одной минуты не потратили, – не согласился Марк, — Очень похоже на произведение искусственного интеллекта. Всё письмо состоит из стандартных заготовок. Наверное, есть специальная программа. Вводишь имя ветерана, и комп тебе выплёвывает: и письмо, и даже конверт с адресом.

— Дальше, дальше давайте читать, — попросил Уильям, — Сколько мы получим, наконец?

— Хорошо, зайка, — Клэрис становилось скучновато, — «Следующий раздел описывает условия выплаты за увечья, и Ваши права для предъявления требований по увеличению размера компенсации. Пожалуйста, прочтите этот раздел внимательно. Единовременная выплата представляет собой полную и окончательную компенсацию за перечисленные выше увечья, как и любой другой ущерб здоровью, который может возникнуть или проявиться вследствие этих увечий. Тем не менее, в случае заболеваний или иных повреждений здоровья, которые могут возникнуть в связи с Вашей службой в Инженерных Войсках США, но не связаны каким-либо образом с любым из увечий, указанных выше, Вы имеете право выдвигать требования по увеличению размера компенсации, если таковые подтверждены соответствующими медицинскими свидетельствами…» Вот дерьмо! Написано: «прочтите внимательно.» Я прочитала всё – и не поняла ни слова.

— Очень просто, пупсик. Например, в учебном лагере у нас проводили тренировки по хим-оружию. Перцовым аэрозолем прыскали, ничего особенного. Скажем, десять лет спустя обнаруживается, этот конкретный аэрозоль вызывает рак мозга. Ну вот, если у меня случится рак мозга, я смогу пойти и потребовать себе ещё немного денег. Неправильный аэрозоль к моему подрыву на мине отношения не имеет, так?

— О-кей.

— Теперь наоборот. Скажем, я навернулся на лестнице, оттого что ни хрена не вижу, и раскроил себе череп, так как нету рук, чтоб задержать падение. Мой раскроенный череп есть следствие подрыва на мине в двадцать девятом году, и дополнительная компенсация – не светит. Пупсик, особенно не надейся заполучить деньжат за мой оставшийся двадцать один процент здоровья. Если я вдруг стану овощем, тебе придётся за мной ухаживать за те же самые бабки.

Клэрис перекинула ногу и уселась верхом на колени Уильяма. Прижимая беременный живот к груди мужа, поцеловала в лоб. — Зайка, я с тобой живу не из-за денег. Только, пожалуйста, не вздумай раскроить себе череп и стать овощем! Кстати, к вопросу о черепе, твои шлёпанцы скользучие, как не знаю что. Если дождь, не вздумай надевать на Маршрут. Помнишь, как грохнулся прошлой осенью?

— Ты про мои вьетнамки говоришь уже сотый раз, пупсик. Давай читать дальше.

— Хорошо, дорогой… — Клэрис неохотно слезла с колен Уильяма. Ей наверняка хотелось забросить дурацкое письмо в угол и начинать поскорее вечернюю сессию обниманий и поцелуев с любимым мужем.

— Где это я? «Медицинскими свидетельствами…» Во, здесь начинается самое интересное. Слушай, зайчик… «Сумма единовременной компенсации рассчитывается на основании дневной нормы внеслужебного денежного довольствия мирного времени, в соответствии с Вашими званием и занимаемой должностью на момент увольнения из рядов Вооружённых сил, что составляет сто сорок пять долларов, ноль-ноль центов…» — Так в письме. Центов! Кто когда последние центы видел? Рикки на днях читает задачник: «В магазине частично исписанный карандаш стоит десять долларов и тридцать центов, а новый карандаш – в три раза больше.» Рикки такой спрашивает меня: один цент – это скока долларов? Я говорю: нискока! Один доллар – это сто центов. А Рикки мне: ты какую-то фигню щас сказала, Рисси. В «Универсальном Магазине Мистера Белла» новый карандаш стоит триста долларов, а подержанный, но ещё годный – сто. Я вот составил пропорцию. Один цент – это ровно тридцать баксов!

Майк хихикнул. — В следующий раз, посылай математического гения ко мне. Подгонка к ответу – моя разновидность математики.

Клэрис заглянула в письмо. — Да, а почему всего сто сорок пять баксов? Это даже меньше, чем мы собираем в «Пути Спасения». Я помню, ты говорил: шесть или семь сотен в день в Венесуэле!

Уильям почесал культёй левый глаз. — Ну да. То есть в зоне боевых действий и при исполнении служебных обязанностей. А в учебном лагере мы получали двести девяносто в день. Сто сорок пять баксов – ровно половинка. Внеслужебная норма мирного времени, как и написано.

— Ладно, зайка… «Величина дневного дохода, утраченного вследствие увечья, вычисляется пропорционально степени Вашей инвалидности, то есть семидесяти девяти процентам от полной нормы денежного довольствия, что соответствует ста четырнадцати долларам, пятидесяти пяти центам…» Опять же, число в скобках… Сто четырнадцать баксов в день?

— Официальный способ, как наколоть человека, не нарушая законов, — сказал Марк, — Дневная норма рядового срочной службы в мирное время – мизерная. Если при исполнении обязанностей – удваивается. Ну, а в зоне военных действий есть и боевой коэффициент. То есть, на войне солдат получает очень даже приличные бабки. Кроме того, для рядовых почти всё бесплатно: жратва, развлечения, обмундирование. Деньги нужны только на пиво и девочек. Можно жить припеваючи, и даже деньжат поднакопить… Но как рядовой загремел в госпиталь, всё сокращается обратно до нормы мирного времени, да ещё на процент инвалидности умножают. Есть ещё одна уловка. Автоматически предполагается: зарплата рядового – всё, что здоровый мужик способен зарабатывать на протяжении всей карьеры. Будто нет лучшей работы, чем служить рядовым.

Клэрис кивнула, — Да, тут так и написано… «Полная сумма компенсации рассчитывается как произведение величины дневного дохода на расчётный период. За расчётный период принимается количество дней между датой увольнения из рядов Вооружённых Сил и шестидесятым днём рождения инвалида, округлённое до ближайшей сотни дней, но не менее 200 дней. В Вашем случае, расчётный период составляет 15.300 дней, а общая сумма компенсации – один миллион семьсот пятьдесят две тысячи шестьсот пятнадцать долларов, ноль-ноль центов…» И то же число в скобках… Марк, а сколько ты получаешь за год?

— Сейчас? Семьсот шестьдесят тысяч, но это до вычета налогов. После налогов — чуть меньше шестисот кусков, Клэрис, — Особо щедрой компенсации для Уильяма Марк не ждал, но по предварительным расчётам почему-то выходило три миллиона с небольшим. Сумма менее двух лимонов – шокировала.

— Нормально, — сказал Майк из угла, — компенсация Билли примерно как три года папиной зарплаты. У нас на Куче, надо пять или шесть лет вкалывать, чтобы заработать столько же.

Уильям сидел, тихо кусая губы. Конечно, он тоже ожидал чего-то покрупнее.

— Надо на положительные стороны смотреть, зайка, — сказала Клэрис, — Стакан наполовину полон! Миллион семьсот пятьдесят! Не горы золотые, но всяко лучше, чем совсем ничего…

— Договорились, пупсик, стакан наполовину полон. А на положительные стороны я просто наглядеться не могу. Всеми моими четырьмя десятитысячными мегапикселя. Дочитывай письмо!

— «…Общая единовременная компенсация в размере одного миллиона…» Короче, тут та же сумма: лимон семьсот пятьдесят… «Будет выплачиваться в виде четырёх отдельных траншей, не более 450 тысяч долларов каждый, в течение восьми лет. Обратите внимание, что компенсация за увечья является облагаемым доходом, поэтому…» Чёрт! Вот написано: «выплаты производятся за вычетом подоходного налога…»

— Суки! Сначала дают жалкую подачку, а потом – ещё и отбирают налог! — В остатках левого глаза Уильяма блеснули слезинки. Клэрис обняла мужа за плечи и вытерла ему глазницы ладошкой.

— Да фигня это, зайка. Облагается, не облагается? Какая разница? Получим немного деньжат до рождения нашего второго, вот и хорошо. Чего ты с ума сходишь по этой «компенсации»? Ты и в «Пути Спасения» зарабатываешь вполне достаточно, правда?

Именно так: «вполне достаточно», подумал Марк. «Социальный оптимум». Вполне достаточный, самый такой оптимальный оптимум – чтоб не помереть с голоду.

С февраля, Клэрис вдруг повадилась ходить на Маршрут босиком, и Марк начал подозревать: невестка пытается отсрочить покупку новой обуви. Умелец-сапожник с рынка последний раз починил её старые туфли, сообщив при этом, что чинить более нечего. Каждый раз, когда у Клэрис с Уильямом накапливалась достаточная сумма, на горизонте появлялось что-нибудь более важное, и покупку приходилось откладывать.

Марк несколько раз предлагал Клэрис деньги, а та легкомысленно махала ладошкой и отказывалась. Она то принималась доказывать, прогулки без обуви укрепляют мышцы спины, то шутила, что всю жизнь мечтала, как в известной поговорке, ходить «босой и беременной».

Уильям поведал Марку под большим секретом, Клэрис наведалась к начальнице «Трифт Стор», но получила от ворот поворот. В точном соответствии с концепцией «социального оптимума», забесплатна обувь не выдавали: аморальное и расточительное излишество. А может, вмешался старший офицер Тодд, указав, что шансы увидеть фото Уильяма на «Доске почёта» станут куда выше, если поводырь слепого – передвигается по Маршруту без ботинок.

— А какая ставка налога нам светит, отец? — спросил Уильям.

— За четыреста пятьдесят кило? Двадцать процентов. Если выше полмиллиона – двадцать два. Именно поэтому и выплачивают по частям раз в два года. Так или иначе, вы получите на руки триста шестьдесят килобаксов. Учитывая все нюансы, неплохо…

— Будем считать, это справедливо. Все должны платить налоги, — кивнул Уильям, — Читай-ка дальше, Рисс. Там пишут, как вытащить все эти килобаксы из системы?

— Да, зайка, тут дальше именно про это… «Первая выплата будет выдаваться в Управлении по Делам Ветеранов ВС, по адресу: 2700, Бульвар Пост Оак, Хьюстон, штат Техас. Получение выплаты производится по предъявлении документа, удостоверяющего личность…» Ё-моё! Значит, придётся переться на бульвар Пост Оак? Автобус туда уже не ходит, а на омнибусе – по семь часов в каждую сторону. За день не обернёшься.

— За триста шестьдесят кусков, стоит прокатиться, — сказал Майк, — но оставаться в центре на ночь с такими деньжищами в карманах, – рискованно. Я отпрошусь на день с завода и отвезу вас на моём грузовом велике. Или нет, лучше мы одолжим тандем, и я поеду только с Билли. Ты, Рисси, сейчас не в той спортивной форме, чтобы крутить педали до центра Хьюстона. Да и для охраны денег, большой пользы от тебя не будет…

Клэрис кивнула, — У тебя найдётся план на все случаи жизни. Мозги – практические. Это мы с Билли – теоретики! Кстати, мне понравилось кататься на грузовом велике. И насобирали мы сегодня хорошо, и даже в Луна-Парк зашли! Билли, зайка, давай ходить на «Маршрут Беамонт» раз в неделю? Микки, тебе не в лом подвозить нас по утрам?

— А ты разве не устала сегодня, пупсик? — спросил Уильям.

— Немножко. Но это фигня. Много ходить пешком – хорошо для сердца.

Сейчас ещё скажет: кататься на каруселях – полезно для беременных, усмехнулся Марк.

— Давай, пупсик, мы планированием Маршрута чуть позже займёмся. Не томи, дочитывай.

— Дочитываем. Когда они работают?… «Обращаться не ранее…» Че-е-его?!

— Чего?

— «…Не ранее среды, пятого июля 2033 года»!

— Две тысячи тридцать какого года?

— Да сам посмотри. Тридцать третьего!

— Чем я тебе «посмотрю»? Моими мегапикселями? Читай всё снова!

— «…по предъявлении документа… пятого июля 2033 года. Время и место остальных выплат будет указано Вам после получения первого транша…»

— Должно быть, опечатка… — сказал Уильям, — Прочитай ещё раз, внимательно.

— Да я уже два раза прочитала! Написано: «пятого июля, 2033 года.» Обрати внимание: «среда». В этом году День Независимости[28] в пятницу, значит пятое – суббота. Не тридцатый год, по-всякому.

— Значит, Рисси, будешь рожать второго без толстой пачки наличных в кармане, — хихикнул Майк, — Извиняйте за злую шутку, но не могу удержаться. Пока Пентагон соберёт для Билли первый транш, вы ещё успеете двух-трёх настрогать. С вашей-то производительностью!

— Ничего не приобрели, но ничего и не потеряли, — философски заметил Марк, — Деньги вам ещё пригодятся, чтобы маленького Дэйви в школу снарядить. Он в первый класс пойдёт как раз в две тысячи тридцать третьем.

— Есть ещё что-нибудь? — грустно спросил Уильям.

— Да… «Время работы офиса с восьми-тридцати утра до четырёх-тридцати вечера, пять дней в неделю. Если у Вас возникли вопросы, пожалуйста, свяжитесь с нами…» Короче, – служба поддержки с автоответчиком, ничего личного. «Желаем Вам всего наилучшего в новой жизни в качестве ветерана боевых действий. С уважением, подполковник такой-то.» Подпись, дата… Всё, зайка, больша нета.

Клэрис едва не плакала. Она так мечтала, как отремонтируют спальню перед рождением второго ребёнка! Причём, большинство планов включало получение компенсации от Правительства.

Уильям осторожно описал в воздухе дугу безруким туловищем и коснулся Клэрис. Отбросив дурацкое письмо, Клэрис обвила руки вокруг плеч мужа, и принялась целоваться, жадно и весело, как обычно.

— Могут жить! Счастливой жизнью! Полезными членами общества! — выдохнул Уильям, отрываясь на мгновение от губ жены, — Пошли баиньки, пупсик! А я тебе продемонстрирую, как жить счастливой и полноценной жизнью. С полезным членом!