Император

Глава 23

Амара

— Есть болезненные ощущения? — спросила гинеколог Амару, втирая холодный гель в нижнюю часть живота.

Амара покачала головой, Данте держал ее за руку.

— Но я чувствую усталость. Я не знаю, происходит ли все это в душе или из-за малыша.

Доктор улыбнулась.

— Ваше тело создает еще одного человека, Амара. Это утомительно. Вв должны больше отдыхать, если хотите этого. На самом деле, я рекомендую вам не попадать в стрессовые ситуации, учитывая вашу рискованную беременность.

Амара кивнула, и они с Данте оба посмотрели на экран, пока предмет скользил по ее коже, на мониторе вспыхнуло что-то черно-белое.

— Ах, смотрите, — сказала им доктор. — Вы хотите узнать пол? Я вижу кто это.

— Это девочка, не так ли? — спросил Данте, потирая ее кольцо.

— Да, — подтвердила доктор, указывая на белую фигуру на экране. — Вот она прямо здесь, уютно устроилась в утробе матери, в полной безопасности. И выглядит здоровой. Мои поздравления.

Амара почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда эмоции захлестнули ее, реальность жизни внутри нее обрушилась на нее, реальность жизни, которая должна была быть там, но они потеряли ее. Она чувствовала те же эмоции, которые охватили мужчину рядом с ней, его пальцы сгибались на ее руке, его глаза были удивительно влажными.

— Не могли бы вы сделать несколько снимков? — спросил Данте тяжелым голосом.

Пожилая женщина кивнула.

— Конечно.

Данте посмотрел на нее, прижав их лбы друг к другу.

Один ребенок там, а другого нет. Амара знала, что это когда-нибудь причинит ей боль.

***

— Как ты с этим справляешься, Морана? — спросила Амара, когда они снова разговаривали на видеосвязи: она с горячим шоколадом в спальне, а ее подруга с Вином в гостиной.

Морана вздохнула.

— Честно говоря, не знаю. Наверное, сейчас я не слишком особо об этом думаю. Это может быть ошеломляющим, понимаешь?

Амара кивнула. Она точно знала, что имела в виду.

— Что мне вообще делать? Мой отец приказал меня похитить. Он убил мать Данте. Просто... я не знаю, как это осмыслить.

— У меня был замечательный биологический отец, который защищал меня и умер через пять минут после того, как я о нем узнала. И человек, которого я считала своим отцом, всю жизнь ненавидел меня за то, что я заменила его дочь. Знаешь, я тоже думаю о ней. О настоящей Моране. В порядке ли она. Жива ли.

Амара почувствовала, как ее сердце сжалось.

— Неужели в нашем мире нет хороших отцов?

— Данте будет хорошим папочкой, — нагло подмигнула Морана, заставив Амару зашипеть.

— Как и Тристан, — отметила Амара.

Морана подняла кружку.

— За то, чтобы найти хороших отцов для наших детей. Мы введем это в нашу службу.

Они, точно введут.

***

Нерея исчезла с радаров.

После того чертовски странного разговора с ней она вышла из Наряда без объяснения причин, и подозрения Амары начали укрепляться. Возможности ее работы с Мистером Икс были высоки, но Амара не понимала, почему она годами пыталась сблизиться с ней.

Однако через неделю Морана определила ее последнее известное местонахождение в нескольких километрах от города, следуя следам, которые Нерея оставила сознательно или бессознательно.

Данте собрал своих людей, и Амара ждала часы, грызя ногти, когда он вернулся и сказал ей, что человек у них.

Было уже около полуночи, и когда он собрался допросить его, Амара взбесилась.

— Ты сошёл с ума, если думаешь, что я останусь здесь, Данте, — недвусмысленно сказала она ему.

Данте просто спокойно посмотрел на нее, не как ее мужчина, а как лидер Наряда.

— Твое присутствие заставляет меня выглядеть слабым. Если ты будешь рядом, то я не смогу допросить его, если начнется борьба. Я не собираюсь пытать его, Амара, ни перед тобой, ни тогда, когда это может спровоцировать тебя, ни когда ты в большой опасности.

Амара глубоко вздохнула.

— Мне нужно его увидеть.

— И мне нужно убедиться, что это не коснется тебя и нашего ребенка.

Он не понимал. Она нуждалась в мести. Ей нужно было найти, причину.

— Я иду, Данте, — сказала она ему тем же тоном, стоя в его кабинете. — Ты не можешь мне приказывать.

Он склонил голову набок.

— Нет, но я могу приказать своим людям не выпускать тебя из комнаты. Не заставляй меня делать это, но не думай ни секунды, что я этого не сделаю. Я сделаю все ради твоей защиты.

Амара разочарованно стиснула зубы, глядя, как он выходит из кабинета. Он сумасшедший, если думал, что она не доберется до Ксавьера. Ей нужно знать, спросить себя, почему он уничтожил ее, когда она ничего не сделала. Дав ему фору, Амара подождала пятнадцать минут, прежде чем медленно выйти из кабинета, только чтобы увидеть двух охранников у входной двери особняка.

Он, блядь, сделал это.

Стиснув зубы, Амара повернулась, воспользовавшись входом в кухню, о котором его величество, вероятно, не додумался, и убежала на лужайку.

Ночь окутала холм, и охранники патрулировали территорию, бросая на нее любопытные взгляды, когда она шла к тренировочному центру в богемном платье, скрывавшем ее живот.

Двое охранников остановили ее.

— Вы не можете войти, мэм.

Амара улыбнулась им, показывая свой телефон.

— Данте забыл свой телефон в спальне, и он буквально завален звонками. Так поздно ночью, должно быть звонки срочные. Если бы я была на твоём месте, я бы пропустила, чтобы отдать Данте телефон и вернуться обратно в дом. Знаешь, он бы очень рассердился, если это важные звонки.

Ребята в нерешительности переглянулись.

Амара добавила еще.

— Честно говоря, как вы думаете, что мне там делать, джентльмены? Поднимать тяжести в полночь?

Один из парней кивнул.

— Пять минут, мэм.

Амара одарила его ослепительной улыбкой и проскользнула внутрь.

Хотя сами по себе они не объявили о своей помолвке, люди не были идиотами. Даже если у нее не было гигантского зеленого камня на пальце и у него тоже, подготовка к свадьбе и тот факт, что она взяла на себя домашнее хозяйство после того, как Кьяра уехала сразу после смерти Лео, люди знали, что она станет хозяйкой особняка, и поэтому начали вести себя с ней с уважением, которого требовал этот титул.

Это первый раз, когда она вошла в учебный центр.

На основании всего, что она слышала об этом в детстве, она представляла себе подземелья и камеры пыток, а не самые современные сооружения, боксерский ринг, фитнес-центр, оружие, запертое за стеклянными шкафами в это время ночи. Амара провела последние несколько часов, готовясь к этой конфронтации с мужчиной, которого она никогда не встречала, но чья кровь текла по ее венам, и она не собиралась отказываться, как ребенок, который не знал, что для нее хорошо.

Из того, что однажды сказал ей Данте, она знала, что комната для допросов находится в подвале. Направившись вправо, она открыла единственную дверь и спустилась по ступенькам тренировочного центра в подвал. Пространство медленно появилось в поле зрения вместе с людьми. Вин стоял в углу комнаты, а Данте сидел в кресле напротив другого мужчины.

Все взгляды обратились на нее, когда она вошла.

Данте замешкался, и его охватила яркая вспышка раздражения и гнева, но Амара подняла подбородок, заставляя его сказать. Вена сбоку на его шее вздулась, но он молчал.

Амара почувствовала, как ее накатила спокойная волна силы. Это было ради нее, ради дочки, ради мира, в который она ее приводила. Хотя их мир никогда не будет хорошим, чистым и спокойным, она может внести свой вклад в его улучшение. Она так много пережила, что смогла справиться с этим противостоянием.

Ощущение безмолвного присутствия Данте придало ей силы. Он всегда так поступал, с того дня, когда оказался у ее больничной койки, до того момента, когда он разозлился на нее, он делал ее сильнее, заставлял чувствовать себя в большей безопасности, заставлял ощущать поддержку. Он был одной из главных причин, по которой она была такой же здравомыслящей, как и он, что она держалась за жизнь, несмотря на худшую из своих травм, которые она вылечила. Он называл ее своим маяком, но он всегда был ее маяком, стойко выдерживая самые ужасные штормовые ночи, освещая темноту, давая ей понять, что берег близок.

Подвал больше походил на темницу, которую она себе представляла, темный, сырой и убогий. Стены были тускло-серыми, высокий потолок поддерживался каменными колоннами, желтые лампочки висели через каждые два фута, придавая месту жалкое сияние.

Вин стоял в углу, с твердым лицом, скрестив руки на груди, — у стола с несколькими видами оружия, что у Амары скрутило живот.

Амара перевела взгляд с них на мужчину, который сидел на стуле посередине, связанный и смотрел на них всех. Чисто выбритый, хорошо одетый, лысый мужчина в очках в роговой оправе. Тот самый мужчина, фото которого ее похититель показал ей по телефону много лет назад. Ее отец.

Амара остановилась в нескольких метрах от него, глядя в его оливковые глаза, каждое воспоминание о ее нападении всплывало в ее сознании.

— Мистер Икс здесь.

Он был там.

— За что ? — спросила она хриплым голосом.

Это то, что она хотела знать. За что он так с ней.

Ксавьер улыбнулся ей теплыми глазами.

— Их первым приказом было убить тебя, девочка. Я не знал, что это ты. Но когда я увидел тебя там, такую красивую, сломленную, я оставил тебя в живых.

Красиво сломанную? На нее нападали, пытали, изнасиловали. С нее содрали кожу, поливали кислотой ее мышцы, кровь покрывала все ее тело. Во всем, что ей пришлось пережить, не было ничего даже отдаленно красивого.

— Значит, если бы это была какая-то другая невинная девушка, ее бы пытали, изнасиловали и убили?

— Да.

Он был больным на голову.

Абсолютно больным.

Амара почувствовала, как желчь из желудка поднимается к горлу.

— А мать Данте? Ты убил ее по той же причине, по которой похитил меня? Что она подслушала разговор, которого не должна была слышать?

Он улыбнулся теплой улыбкой, от которой у Амары пробежали мурашки по коже.

— Ты хоть представляешь, насколько обширна и глубока наша организация? Есть некоторые очень важные люди, связанные с нами в очень влиятельных местах. Вот почему у нас простая политика защиты, никаких свидетелей. Все, кто с нами не работает, ничего о нас не знают.

— Значит, за эти годы ты убил многих невинных людей?

— Конечно.

Амара покачнулась на месте, когда все это обрушилось на неё. Она была лишь одной из многих. Мать Данте была лишь одной из многих. Многие умерли, и никто ничего не знал. Кто, черт возьми, эти люди?

Она почувствовала, что Данте положил ей за спину свою большую руку, удерживая ее на изгибе ее талии, и она наклонилась к нему, радуясь поддержке.

Когда она успокоилась, он встал, посадил на свое свободное место и подошел к другому стулу.

— Я хочу убить тебя, Ксавьер, — спокойно сказал Данте мужчине, от которого она родилась, придвигая стул рядом с ней. — Я хочу убить тебя за то, через что ты заставил пройти мою мать и брата. Я хочу убить тебя за то, через что ты заставил пройти мою женщину. Я хочу убить тебя за то, через что ты заставил пройти столько невинных людей.

— Но ты не убьешь.

Ксавьер расслабился на своем стуле.

— Но я не убью, — согласился Данте. — Несколько лет назад я бы убил. Теперь ты больше полезен мне живым, чем мертвым. В тот день, когда ты перестанешь быть мне полезен? Возможно, ты уснешь и никогда не проснёшься. Или, может, ты нальёшь себе стакан воды и вместо этого выпьешь кислоту, которая сплавит твои органы изнутри. Или, может, ты проснёшься привязанным к стулу с ножами в коже. Или, черт возьми, если я буду в милосердном настроении, может, отпущу тебя в продуктовый магазин и по дороге ты попадешь в ужасную аварию. Я имею в виду, кто знает?

Черт, он был хорош. Амара видела, как ее отец немного напрягался при каждом слове, даже когда хранил молчание.

— Тебе все ясно? — спросил Данте, снимая пиджак.

— Да, — тихо сказал ее отец.

Данте кивнул, медленно закатывая рукава рубашки на предплечьях.

— А теперь давай поговорим, как взрослые плохие парни. Дети, которых мой отец послал двадцать лет назад, где они?

Ксавьер пожал плечами.

— Откуда мне знать. Тогда я был простым солдатом в Наряде. Потом они повысили меня в звании.

— Ты можешь это выяснить?

— Возможно, да. Но молодые редко выживают.

— Хм, — закончил Данте закатав рукава, глядя на Вин. — Дай мне пистолет, пожалуйста.

Вин тихонько подошёл к столу, взял пистолет и передал его.

Данте положил его себе на колени и вынул сигарету.

— В этой группе детей была трехлетняя рыжая девочка, — начал Данте. — Мне нужна она, и ты найдёшь всю информацию про неё.

Ее отец промолчал.

Данте выпустил клуб дыма.

— Зачем вы похитили нас несколько недель назад и доставили в то же место?

Ксавьер посмотрел на свои руки.

— Это место, которое мы снова начали использовать несколько лет назад. Ее не должны были брать, только тебя. Ребята думали, что она залог.

Отвращение Амары, вероятно, отразилось на ее лице, потому что Ксавьер посмотрел на нее и сказал:

— Мне никогда не суждено было быть отцом. Некоторые мужчины просто не такие.

— И это твоё оправдание? — её тон был недоверчивым.

— Это правда. Дети становятся такими, какими являются их родители. У Нереи была дерьмовая мать, которая оставила ее со мной, и она росла тяжело; у тебя была хорошая мать, которая воспитывала тебя, и ты выросла доброй. А я? Меня вырастил чудовищный человек, и вот кем я стал.

Амара покачала головой, не в силах поверить в то, что слышала.

— Мы не наши родители, Ксавьер. Дети... как полевые цветы. Их можно посадить в одном месте, но они вырастут там, куда ведут их сердца. Нас определяет не то место, где мы посажены, а то, где мы цветем.

Мужчина рассмеялся.

— Ах, ты наивная девчонка. Какой роскошью, должна быть, эта невинность. Да, ты прошла через ад, но моя дорогая дочь, ад намного больше, чем ты когда-либо думала. Этот мир намного больше, глубже и темнее, чем ты думаешь. В тех местах, где я был, я не мог быть кем-то другим, кроме того, кем я являюсь.

От его слов по спине Амары пробежала дрожь.

Ксавьер усмехнулся, увидев, что она вздрогнула.

— Оставь спящих монстров в покое, девочка. Они уже положили глаз на Наряд из-за смерти Лоренцо, которую они списывают как внутреннее дело. У этих людей нет совести. Нет человечности. Ты обрушишь на свою семью что-то такое, чего по-моему действительно не понимаешь. Ты увидишь, когда твой ребенок...

Волна защиты захлестнула ее с такой силой, что у нее забилось сердце.

Амара взяла пистолет с колен Данте, крепко сжала его в руке. Она хотела застрелить его. Она хотела застрелить его и удалить его сущность из мира, где родится ее ребенок. Но это лишило бы их преимущество. Он мог предоставить им информацию, которая могла бы спасти бесчисленное количество других детей. Но он не заслуживал жизни.

Нерешительность между ее материнским инстинктом в отношении ребенка и инстинктом защиты в отношении других детей боролась внутри нее. Амара уткнулась носом в пистолет, вдыхая и выдыхая, пытаясь сдержать гнев, вызванный его словами.

Этот человек заставил страдать так много людей, и она не могла заставить его заплатить, потому что у него имелась сила остановить других от страданий.

Выиграть. Данте всегда говорил, имея дело с отцом, — проиграй битву, но выиграй войну. Ей нужно было избавиться от этого.

Амара выпрямила руку, ее глаза мельком посмотрели на Данте один раз, чтобы увидеть, как он наблюдает за ней, и она зарядила пистолет, как учил ее Вин, и направила его на ухмыляющегося ей человека, ее руки слегка дрожали. Близость к нему позволила ей лучше прицелиться, и она нажала на курок над его коленной чашечкой.

Громкий выстрел и отдача сильно ударили по ней, отбросив назад стул, когда Ксавьер закричал от боли, схватившись за колено.

— Это за пятнадцатилетнюю меня, ублюдок, — прохрипела она, испытывая удовлетворение от того, что кровь остро покидает его в ней.

Данте не сказал ни слова, просто смотрел на нее, как ястреб, а она смотрела на своего отца, ее грудь вздымалась.

Нацеливаясь на другое колено, она выстрелила туда.

— И это за мать Данте и бесчисленное множество других невинных людей, которых ты уничтожил.

Она встала, подошла к стулу, на котором он выл, и приставила пистолет к его голове.

— Слушай меня и слушай внимательно, Ксавьер, — твердым голосом сказала Амара, привлекая его внимание к себе. — У твоей организации есть здесь шпионы? Пора и нам своих внедрить. Ты поможешь нам внедрить своего шпиона в твои ряды? Поможешь нам найти пропавших без вести детей? Дашь ответы. И будешь молчать об этом. Если в какой-то момент ты предашь нас и принесёшь опасность к моей двери, если что-то, что ты сделаешь, напрямую обрушится на мою семью, забудь кого-нибудь еще, — заявила Амара, вонзая пистолет ему в лоб, видя, как его глаза слегка расширились. — Я буду заставлять их причинять тебе боль, снова и снова, не позволю им убить тебя, пока твоя кожа не будет содрана с твоих костей. Я ясно объясняю?

Он кивнул.

Она повернулась к Данте.

— Обещай мне, что если его тень когда-нибудь упадет на наших детей, ты заставишь его страдать.

— С удовольствием, — пообещал Данте, выпустив кольцо дыма в лицо ее отца.

Амара кивнула и вернулась к стулу.

— Итак, кто будет нашим шпионом в Синдикате?

— Я, — сказала Вин сбоку.

Амара посмотрела на него, ее сердце колотилось.

— Винни.

Взгляд Вин обратился к ней.

— Я не смог защитить тебя тогда, но теперь могу. Позволь мне сделать это.

Амара пристально посмотрела на своего давнего друга, увидев мужчину, которым он вырос, и почувствовала, как ее сердце смягчилось.

— Мы обсудим это позже в моем кабинете, — сказал ему Данте, вставая со своего места и протягивая руку Амаре. — Что касается этого ублюдка, заприте его пока здесь.

Амара взяла его за руку и пошла прочь от места происшествия, поднимаясь по лестнице, выходя из центра.

Данте выкурил последнюю сигарету, затянулся и молчал. Амара знала, что он злится на нее, поэтому тоже молчала. Они подошли к особняку и направились в его кабинет, он закрыл за ней дверь и прижал ее к себе, его рука держала ее челюсть, глаза горели.

— Брось вызов мне ещё раз, когда речь заходит о твоей безопасности, и я не шучу, я запру тебя, Амара.

Когда-то давным-давно это заявление могло бы спровоцировать ее. Теперь, зная этого человека, Амара закатила глаза.

— Зачем мне бросать тебе вызов, если в этом не никакого смысла? Я не любительница острых ощущений. Мне нравится моя спокойная жизнь. И нравится находиться в безопасности. Но когда ты отказываешь мне в возможности покончить с этим, я беру дело в свои руки, Данте.

— Ты его больше не увидишь. Больше не будешь иметь с ним дела. Даже не будешь думать о нем, — прорычал он в сантиметре от ее губ. — Я разберусь с ним, и позабочусь о нем, когда придет время.

Амара погладила его грудь.

— Хорошо.

— Между прочим, отправить шпиона была хорошей идеей. Отлично сработано.

Амара посмотрела на его лицо, бороду, покрывающую его челюсть, запах его одеколона и дыма в смеси, которая ей нравилась.

— Что, если он прав, Данте? Как нам предотвратить и не запятнать наших детей?

Он посмотрел на нее и обхватил ее лицо ладонью, притягивая к себе.

— В какой-то мере он был прав, Амара. В какой-то степени мы похожи на наших родителей. Во мне так много всего от матери, и я это знаю. У тебя так много своего от твоих родителей. У наших детей тоже будут частички от нас, но мы больше, чем наши родители. Посмотри на Тристана. Посмотри на Морану. Посмотри на нас. Наши дети тоже будут больше нас. И мы будем делать это так же, как и все. Вместе, я и ты. Мы создадим королевство таким, каким пожелаем. Сегодняшний вечер стал большим шагом к этому. У нас есть ответы, и у нас есть зацепка. Мы строим новый дом на фундаменте старого и в случае необходимости покрасим его кровью.

— Так что, мы играем в них, мой король?

Он усмехнулся, его пальцы сжались на ее лице.

— Мы играем в них, моя королева.