Ищите женщину

Глава семнадцатая

Валерия

— Мы поедем, мы помчимся

По ухабам быстрой рысью

И отчаянно ворвемся

Прямо в лужу головой….

Эх, мать моя женщина! Сижу на бревнышке во дворе замка и мурлычу. Процесс обновления замка контролирую. Прошка где-то в его глубинах потерялся. Учит Эльнара, графа, мать его эльфийку высокородную, пользоваться разводным ключом и менять прокладки в кранах. Наши эльфята за ними по пятам бродят, тоже учатся чему-то. Трендель Темного пасет. У того что-то с головушкой не так, похоже. Засел на втором этаже, планы рисует. Левый и Правый уже замаялись из замка в замок с указами носиться. Благо, порталами это быстро. Трендель то и дело на меня полюбоваться выглядывает. А я чо? — А я ничо. Сижу. Ляльку дрессирую. Вернее, контролирую, чтобы Мик ее совсем не замучил с похудательными играми. Ник к Тренделю приклеился, вместо адъютанта. Бегает с разными поручениями.

— И почему тебе позволили ничего не делать?

Этот вопрос мне поочередно задают двадцать громадных мужиков. Десять эльфов из сотни Черного, и столько же орков из сотни Тренделя. Я не отвечаю. Потому как сейчас я тут главная. Да-да. Я, Лерыч, можно сказать, комендант этого замка, и все эти мужики в моей полной власти. И неважно, что им об этом сказать забыли.

— Эй! Я к тебе обращаюсь!

И кто это тут такой смелый — меня в бок сапогом тычет? А если я вот так — ножку перехвачу, вверх и от себя подтолкну? Меня этому трюку Прошка целый месяц учил. А хорошо эльф пошел. Прямо так во весь пласт и ляпнулся.

Эльф с трудом поднялся, еле-еле разогнулся. На меня, как на врага народа, уставился.

— Ах ты, щенок!

— Будем знакомы. Меня Лерыч зовут. Что-то имечко у вас, неуважаемый, подкачало. Неужто другого мама с папой придумать не сумели?

Сколько раз я себе говорила: «Валера, думай, с кем скандалить берешься»! Нет. Снова нарвалась. И что с этим бугаем делать? Эльф-то он конечно, эльф, только на всю голову ушибленный. В принципе, не виноватая я, он сам ко мне прицепился, но ведь докажи, что ты совсем ничего плохого не замышляла. На солнышке грелась, за детьми и зверями следила, чтоб чего не сотворили. Нет, Мик милый ребенок и пакостить пока не научился. Это Ляля наша так и норовит весь мир в проблемы впутать.

— Лерыч! Забери меня у него! Лерыч! Мик опять меня мучает! Лерыч!

Кошу одним глазом: Мик добыл-таки Ляльку из домика, и теперь заставляет ее по-пластунски ползать.

— Нормально, Ляль! Ты только попку вверх не задирай, а то за колючую проволоку зацепишься! УЙ! Все, мужик, ты попал!

— Эй! Отставить к мелкому приставать!

Трендель из окна рычит — я слышу это словно сквозь вату. Потому что сейчас я буду убивать этого ушастого. Уж прости, мужик, либо я — не больно и недолго. Либо Прошка. Ему оружие вообще давать нельзя. Голыми руками порвет и даже не заметит.

Трендель — а вместе с ним и все остальные обитатели замка — остановившимися глазами смотрели на бешеный вихрь, вдруг закрутившийся во дворе. Щуплый мальчишка избивал высоченного широкоплечего воина, не давая ему сдвинуться с места, не позволяя парировать, не позволяя коснуться себя даже кончиком пальца. Прыжки, пируэты, откуда-то взявшийся в его руках длинный шест — и через пару минут эльф рухнул и уже не шевелился.

— Лерыч! Лерка! Леры-ы-ыч!

Мальчишка не слышал. Словно в нем спустили с крючка пружину, и она теперь неукротимо раскручивалась, превращая его в машину-убийцу.

Прошка никак не мог добраться до Лерки сквозь толпу бойцов.

— Пустите! Да пустите же! Он же убьет! Лерычу нельзя! Да пустите же, идиоты!

— Лелись! Лели-и-ись! Мику стьясно! Лелись!

Вихрь замер. Прошка, распихав все же орков, протолкался в центр, и успел подхватить друга на руки. Подхватил, прижал к груди и обернулся, страшными глазами глянул на толпу.

— Идиоты! Я ведь предупреждал!

И пошел к кибитке. Бережно уложил Лерыча на кошму, вынул из кармана какой-то флакончик с мерзопакостным зельем, поднес к лицу.

— Лер, дыши! Давай, друг, приходи в себя! Лерыч!

— Что с ним? — сунулся Черный, выбежавший во двор позже остальных, и заставший лишь падение мальчишки.

— Обморок. Ему нельзя было в драку. Не готов он! Я же просил! Я говорил тебе, чтобы ты одернул своих красавцев, Черный!

Прошка водил флакончиком под носом мальчишки и одновременно считал пульс. Пульс был. Слабый, едва ощутимый, но все же….

— Вели приготовить самую солнечную и тихую комнату, Черный, — сказал Прошка. — Трендель, забери к себе Ляльку. Сейчас ей лучше быть подальше от Лерыча. Мик, с нами пойдешь? Будешь Лерыча жалеть? Пожалей его, а то у него головка болит, и глазки не открываются. Пойдем, маленький, не бойся. Лерыч тебя любит. Ну, не плачь.

Малыш опасливо подобрался к кибитке. Протянул ручонку, погладил робко по белой щеке.

— Лелись, Лелись, не уходи. Я тебя любу. Лелись!

— Что здесь происходит?! — на весь двор загрохотал Темный, пробиваясь сквозь толпу. — Я вас спрашиваю — кто посмел обидеть коменданта этого замка?! Кто посмел протянуть грабки к мальчишке?!

Воины опасливо расступились, открывая взору Темного собрата по оружию, все еще без сознания валяющегося на брусчатке двора.

— Убрать! — рявкнул Темный. — В камеру! Фаншина сюда! Немедленно!

— К Лерычу не подпущу, — угрюмо буркнул Прошка, укутывая друга одеялом. — Фаншин не знает, что это такое.

— А ты? Ты знаешь?

— Знаю. Я сам через это прошел. И не раз. Только мне было проще. У меня был Наставник. А Лерыч…. Эх-х!

Александр Пронин

Мы расположились в небольшой солнечной комнате на самом верхнем этаже. Уложив Лерыча на кровать, я повернулся к сопровождающим.

— Все вон, — сказал негромко. — Трендель, на тебе наша принцесса. Микош и Ник, идите сюда.

— Я иду с тобой, — мрачно сказал Черный Эльф. — Я эльф. Хоть и черный. У меня большой опыт по возвращению в тело беглых душ.

— Его душа на месте. Просто нужно немного подождать, — отмахнулся я. Мне тут только толпы сбрендивших мужиков не доставало. Потому что за спиной Эльфа стоял Темный Властелин собственной персоной, и припершийся все же Фаншин, и до кучи — наши эльфята.

— И все же я останусь.

Черный прошел на цыпочках к изголовью кровати, опустился на одно колено и потянулся рукой к тонкой синеватой жилке на шее Лерыча.

— Неть! Лелись — мой!

Крошечный пятнистый котенок свалился на грудь Лерыча, прикрывая лапками ее шею.

— Блись! Лелись мой! Плошка, скази!

— Конечно, он твой, — потрепал я котенка по пушистой головенке. — Грей Лерыча, малыш. Ник, а ты давай на кухню. Там на плите стоит кастрюлька с отваром. Не перепутаешь, он один такой запашистый.

Все-таки, мы бываем упертыми. Мужики, то есть. Ведь сказал — брысь, а они отступили за дверь и кажется, решили там навеки поселиться. И как мне в таких условиях выводить Лерыча из того подобия транса, в который она провалилась по вине самоуверенных придурков из сотни Черного Эльфа?! Ведь предупреждал: не лезьте! Нельзя задирать мальчишку только потому что он кажется безобидным.

— Вот! — бухнул на пыльный стол кастрюльку с травяным отваром Никош. — Прош, а он в себя скоро придет?

Я глянул на мальчишек и вздохнул. Знать бы! Я же не Наставник, который все и всегда знает наперед. Я всего лишь адепт. Адепт самой закрытой и почти никому не известной Школы Жизни.

В огромном множестве миров, где существуют Разумные, есть так называемые Школы Жизни. Адепты этих Школ — Наблюдатели. Их задача: не привлекая к себе внимания, следить за развитием цивилизации. Где-то слегка притормозить, где-то, наоборот, подтолкнуть, а где-то и вовсе законсервировать, если развитие грозит уничтожением всей системы. Именно Наблюдатели решают — нужно ли вмешиваться. Именно они отправляют в другие миры попаданцев. Ибо только взгляд со стороны может помочь решить назревшую проблему.

Попаданцы потом возвращаются. И пересказывают свои приключения, маскируя их под фантастические романы.

В свое время я тоже повелся на приключения милых парней, волей судьбы попавших в другие миры и внезапно ставших героями. И было мне в то время лет…. Мало. Чуть постарше Никоша я был в то время, и попадало мне от старших ребят крепко. Вот и пристрастился к чтению. Увлекся историями о крепких парнях. Потом в нашем школьном спортзале появился новый учитель физкультуры. Он занимался какой-то разновидностью восточных единоборств, набирал мальчишек в секцию. Я пошел. И не пожалел. Ни разу. Ни тогда, когда со слезами собирал свое измученное непривычными нагрузками тело. Ни тогда, когда впервые сумел дать отпор старшеклассникам. Ни тогда, когда мне предложили стать адептом этой самой Школы Жизни. Что бы там не говорили, а человечеством всегда двигало любопытство. Тем, кому интересно и любопытно — живут долго и счастливо, даже если огребают на свои нижние части тела проблемы и приключения. Хотя тела при этом могут и погибнуть, Душа — то остается. Как и опыт, наработанный в процессе.

А вот теперь — жалею. О том, что совершенно случайно затащил на свой экзамен единственного человека, которого смог назвать другом. Уж так случилось в моей жизни, что друзей, как таковых, у меня нет. Знакомых — масса. Приятелей — завались. А друг только один. Лерыч. Валерия Алюшина, старательно прячущаяся за фасадом своего парня. К ней шли все: и девочки-девочки, и напыщенные стервы, и прожженные ловеласы. Да в нашей общаге не было ни одного мало-мальски приличного студента, который хотя бы раз не забрел в тридцать седьмую комнату в поисках пары картошин. И оставшийся на полноценный обед. И не только в самом прозаичном смысле.

Лера не верила в сказки. Не мечтала о принцах и белых конях. Она просто жила. Но так, что у меня захватывало дух. И я не смог возразить, когда Лера попросила меня обучить ее парочке приемов для самозащиты. Получаться у нее стало практически сразу. Легкая, гибкая, верткая, Лера осваивала все с поразительной скоростью. Единственное, чего ей недоставало: опыта. Но это дело наживное.

Я не хотел, чтобы моя девочка попала в другой мир! Это был мой экзамен. Мой — и только мой. И когда я вернусь — а я вернусь — тому, кто нас так бездарно подставил, не поздоровится…. Хотя бы потому что Лера внезапно вошла в боевой транс, чего быть не должно. Я ее такому не учил, и даже не собирался. Да и права не имею. Мы проходим долгое обучение, прежде, чем нам будет позволено хоть что-то.

А теперь мне нужно найти слова, которые заставят Леру вернуться. Мой Наставник вернул меня из такого же транса всего лишь одним словом. А какое слово мне найти для нее?