Ищите женщину

Глава шестая

Да — а! А рассказ- то оказался еще тем ужастиком. Нет, в начале все было тихо — мирно, и даже конфетно. Или шоколадно. Впрочем, про шоколад тут пока никто даже не догадывался. Во всяком случае, Арон о нем ничего не слышал. И кофе здесь не растет. И даже про настоящий чай никто не знает. Впрочем, мы с Прошкой люди не гордые, и травяными настоями обойдемся.

— Когда-то давно мы вчетвером сотворили этот Мир, — негромко принялся повествовать Арон. — Я сотворил весь растительный мир и привел Перворожденных.

— Эльфов, что ли? — спросила я. Арон кивнул. — А драконов у вас тут не пробегало?

— Нет. Драконов в этом мире нет, и никогда не было. Мои братья сотворили животных, оборотней, орков и гномов. Сестра привела в мир представителей тонкого мира.

Я перевела это как: домовые, лешие, и прочие представители непонятной никому фауны. Даже у нас, на Земле, люди считают их еще одним неучтенным фактором. Вроде бы о них все знают, но никто не видел. А кто видел — предпочитает об этом не распространяться, а то еще сочтут… гм… Чудиком.

— А люди как у вас появились?

Прошка методично гонял по столу свою кружку с остывшим травяным настоем, по сторонам не смотрел, и о чем-то напряженно размышлял. Лялька, прижухавшись в своей сковородке, хрустела сухариком.

— А людей создали мои братья и сестра. Я в ту пору отсутствовал, иначе костьми бы лег, но не допустил их появления.

— Что так?

— Опыт. Тяжкий опыт, подтвержденный неоднократно, — вздохнул Арон печально, и даже как-то постарел. — Вы же не думаете, что только ваш мир страдает от людей? Поверьте, их было множество. Множество миров, уничтоженных человечеством.

— Вот только не надо! — рассердилась я. — Не надо перекладывать с больной божественной головы на здоровую человеческую. Мы такие, какими нас создали. Вот что породили — то и огребаете.

— Я не буду с тобой спорить, — тяжело выдавил из себя Арон, пристально меня рассматривая. — Когда-нибудь ты поймешь, что не прав.

Я хмыкнула. Кажется, Прошка прав: этот… гм… бог не сообразил, что я не парень. Что ж, не буду кидаться грудью на амбразуру. Пусть так и будет.

— У нас говорят: прав тот, у кого больше прав. Дальше-то что было?

— А было много чего. Пока люди занимали самый маленький континент — а их три в этом мире — все было терпимо. Эльфы взращивали леса, покровительствовали животным. Им в пару были оборотни. Они заботились о животных, выводили все новые и новые виды. Орки жили на самом большом континенте, бОльшую часть которого занимали степи. Гномы жили в горах. Добывали необходимые всем драгоценные камни и металлы.

Войны случались, конечно, но редко и никогда не длились долго. До тех пор, пока людям не стало тесно. Сначала они каким-то образом добрались до Степи. Закрепились там, потеснили племена орков. И даже объединенных усилий всех племен не хватило, чтобы остановить шествие людей по Миру. Особенно, когда к ним попали залежи железной руды.

— Слава богу, до урана не добрались, — пробурчал себе под нос Прошка. — А то были бы вам сейчас и гномы, и эльфы. Что еще интересного случилось в этом Мире?

Арон помолчал, пристально рассматривая нас. А потом обратил внимание на Ляльку.

— Что из себя представляет этот зверь? — спросил с равнодушным интересом. — Никогда раньше не встречал никого похожего. Вы принесли его с собой?

— С собой, — заткнула я Ляльку очередным кусочком диковинной морковки. Не хватало еще светить перед этим левым богом нашу красавицу (про умницу помолчим пока).

— Да, у нас таких зверушек много, — согласился с моими действиями Прошка. — В далекой заморской стране их выращивали и приносили в жертву. Жизнь в жертву, а мясо на сковородку. Говорят, вкусное.

Лялька, порывавшаяся что-то сказать, после этих слов благоразумно занялась подачкой. И то: лучше быть упитанной, но живой, а не возлежать на алтаре в качестве хорошо прожаренного куска мяса.

— А! — про жертвы Арону было не интересно. — Я не орк. Принимаю подношения в виде плодов и фруктов. Можно еще молоком.

— От бешеной коровки, — пробурчала я. — Давай дальше! Выплеснулись люди в мир, и что?

— Орков оттеснили к предгорьям. Эльфы и оборотни забились в самые глухие леса, гномы спрятались в подгорных галереях. Представители Тонкого Мира сопротивлялись дольше, но и они уступили.

— Простите, а чем вы-то занимались? — красиво выгнул бровь Прошка. — Сколько вас было? Четверо? Четыре бога на один мир — и вы не справились? С собственными детьми не справились?

— Начнем с того, что меня не было довольно долгое время, — оскорбился Арон. — Трое были заняты. И да — они не справились. Потому что в людях изначально заложены Тьма и Свет. Равновесие зыбко. Вскоре тьма стала перетягивать.

Я глубокомысленно покивала. В самом деле: один куда-то слинял. Ладно, не такая уж я и вредная. Допущу, что были у него неотложные дела. Как я поняла, Арон был старшим в этой семейке. А младшие удались экспериментаторами. То одно подсунут любимым деткам, то другое. То геном какой-нибудь подправят, чтобы люди смогли с другими Разумными того-этого. А у потомства всякие отклонения начались. Кто-то озверел в прямом смысле. Оброс шерстью, принялся бегать на четырех конечностях, и потерял разум. Но не СПОСОБНОСТЬ спариваться с другими, разум не растерявшими.

Тут я припомнила картинку из учебника по истории. Ту самую, где спятивший барин заставляет рабынь выкармливать грудью щенков борзой. Припомнились всяческие …филии извращенцев. Доводилось читать. В наш-то век извращенного информационного пространства…. М-да…. Да и…. страшные сказки для взрослых тоже как-то попадались.

Так вот: кто-то озверел, а кто-то, наоборот, усовершенствовался до вырождения. Кстати, тоже вполне себе земной вариант, если припомнить аристократов, яростно боровшихся за чистоту крови. Они ведь не только на кузинах женились. Не гнушались и дочек — сестер в койку укладывать. Лишь бы чистоту крови сохранить. Досохранялись. Психические отклонения, внешнее уродство, болезни, которые окрестили родовыми проклятиями….

— А когда Тьма заняла бОльшую часть человеческих душ, на свет появился тот, кого теперь зовут Темным Властелином, — добил нас вкрадчивый голос Арона. — Тьма завоевала его душу. Наградила великими способностями. Внушила, что он единственный достоин стать Властелином всего мира. Он собрал армию Преображенных и отправился в свой Великий Поход. Случилось это тысячу лет назад по местному времени. А несколько месяцев назад состоялась Великая Битва, в которой пали последние защитники Света. Сейчас во все мире не осталось ни единой души, в которой Свет занимает хотя бы треть. Темный Властелин каким-то образом вплел свою жизнь в энергетическую структуру Мира. И нет никого, кто смог бы собрать новую армию Света, чтобы противостоять Тьме. А это значит, что Мир обречен. Трое все еще думают, что смогут справиться своими силами, и взрастить собственного героя. Но я уже вижу, что из их плана ничего не выйдет. Потому что первыми павшими в битве Тьмы и Света стали женщины. Эльфийки, гномки, оборотницы, орчанки, человеческие женщины не способны более приносить потомство.

— Это еще почему? — подавился травяным настоем Прошка.

— Потому что не осталось их. Совсем. Почти, — хмуро сказал Арон. — То есть, тех, кто находился в возрасте, годном для размножения. Они первыми попадались в лапы врага. Остались лишь те, кто давно перешагнул черту между юностью и старостью. Да и тех мало. А раз нет женщин, значит, и нет возможности взрастить будущего Героя.

— С этим ясно. А зачем ты нас-то сюда выдернул? Решил, что из нас герои выйдут?

Арон внимательно присмотрелся к нам. Вероятно, не увидел того, что искал. Вздохнул, покачал головой, и отвернулся.

— В Срединном Мире много Разумных рас, — сказал он. — Я призывал троих. Эльфа, гнома и оборотня. Всех — женского пола. До сих пор не пойму: что пошло не так?! Почему вместо женщин ко мне попали мужчина, юноша и странная зверушка?! И что с вами делать теперь — я, честно говоря, не знаю.

Видение намотанной на кулак косы стало намного отчетливей. А смачный хруст сломанных костей прямо таки сделался явственным.

— Я привел вас в свое убежище. Здесь вам ничего не угрожает, — продолжал этот…. Самоубийца он, вот. — Надеюсь, что вскоре к вам присоединятся остатки воинов — эльфов. А вместе с ними придут оборотни. Отголоски их молитв доходят до моего слуха. Возможно, в лесах еще остались женщины….

И Арон исчез, не попрощавшись.

— Мы подождем…. — пробурчала я. — Подождем, твою мать! Но не долго.

— А что будет потом? — хмыкнул Прошка, явно припомнивший пару-тройку моих срывов. А вот не надо доводить!

— А потом Я пойду завоевывать мир! И бить морды всяким Темным Властелинам! И превращать их в белых и пушистых.

— Ты поняла? Он не признал в тебе девушку! — вкрадчиво сказал Прошка. — Лерыч, может, тебя и в самом деле в роддоме перепутали?

Я саркастически хмыкнула.

— Да-да! На мне оптическая иллюзия! Друг ты мой Прошка! Я к девочкам отношусь со всей душой, но в качестве партнеров по интиму не рассматриваю. Меня больше мальчики интересуют.

— В плане порубить кое-кому кое-что на пятаки, и сказать, что так и было, — пробурчала Лялька. Она уже догрызла очередную морковку, и теперь старательно расчесывала лапками шерстку на груди.

— Он не только девушку в тебе не признал, он еще и миры попутал, — добавил Прошка. — Когда это по нашим степям орки шлялись? Да и эльфы были не в пример мельче. А тут сплошные Леголасы обитали, похоже. Если по их Покровителю судить. Под два метра ростом и уши как у ослов.

— Вот и прохлопали Мир, — согласилась я. — Насчет орков…. Может, на какой-нибудь заре времен они и существовали, но вымерли, как мамонты и динозавры.

Тут я глубоко задумалась. А что, если….

— Слушай, Прош, а если нам пробраться в стан врага, так сказать? Нет, ты сам подумай — Властелин уничтожил всех, кто ему противостоял, так? Встроил свою жизнь в структуру Мира. Значит, он в какой-то мере бессмертен. А его приспешники? Даже если они живут долго, в чем я лично сомневаюсь, не могут все время воевать. Не с кем уже. Разве что примутся уничтожать друг друга.

— Хочешь сказать, что у них больше нет никакой цели? Возможно, ты прав, Лерыч. Не шипи. Привыкай к тому, что я буду обращаться к тебе как к парню.

Я лишь согласно кивнула. Решено: женщина в нашей компании одна. Лялька. А ее чести ничего не угрожает.

— Естественно, если мир уже захвачен, упоение битвой схлынуло, настала пора подумать о жизни.

И тут мой приятель хищно потер ладони.

— Мы разыграем этот спектакль по-своему! Что там было написано, на том столе в том кабаке? «Помните, верьте, молитесь»? Что ж, эту службу проведем мы.

— Говорите — боги умирают, когда в них перестают верить? — подняла я глаза к закопченному потолку. — Нет, малоуважаемые боги этого Мира! Вы будете жить. Да так, что этот измученный Мир станет самым цветущим из всех, вам известных.

— А Властелин? Его ты куда пристроишь? — саркастически хмыкнула Лялька.

— А Властелин лично будет носить тебя на ручках, кормить вкусняшками, и подавать тапочки.

И будто в ответ на мои слова за окном громыхнуло, да так, что большой кусок штукатурки отвалился и рухнул на пол.

— Будем считать что нас услышали, — меланхолично заявил Прошка. — А сейчас идем спать. Ночь на дворе. Перед сном возносим молитву всем богам этого мира. Лялька, ты молишься Сестре. Лерыч, на тебе Средний. Я возношу молитву Старшему из троицы. Арониэдиэль имен не называл, так что пока пусть будет, как выйдет. Дальше что-нибудь получится.

Ушли мы недалеко. Просто расстелили на полу возле печи все, что сумели найти в соседних с кухней закоулках. Расстелили, заперли входную дверь, и улеглись. Прошка с краешку, я у печи. Ничего необычного. За почти четыре года в общаге мы и не к такому привыкнуть успели. Бывало, что на одной койке втроем — вчетвером спали, и ничего. А тут даже падать некуда.

Лялька уже сопела в своей сковородке, уютно зарывшись в какую-то пушистую тряпочку.

Не знаю, о чем говорил со Старшим Прошка, а я почему-то вспомнила об оставленной в общаге гитаре. Играть на ней я не умела, а перебирать струны любила. Мне так лучше думалось.

Снова старая полуразвалившаяся придорожная таверна. Выглядит чуть лучше, чем несколько дней назад. Потому что в ней теперь штаб двух приближенных Темного Властелина. Черный Эльф и Трендель, выдворенные любимым господином на поиски привидевшейся бабы, желали искать ее со всеми удобствами. А поскольку они были магами, причем, далеко не самыми слабыми, то привести таверну в более-менее приличный вид им не составило труда. Они и мыльню спроворили. Вернее, ею занимался Черный Эльф, вспомнив, что он, вроде как, представитель Перворожденных, которые любили чистоту. Трендель, будучи стопроцентным орком, к таким излишествам относился равнодушно, но шел приятелю навстречу. Кроме того, дождь непрекращающийся вот уже которые сутки, не вызывал у него желания куда-то перемещаться. Трендель вполне отдавал себе отчет, что после горячей мыльни меньше ныли кости, застуженные в бесконечных походах.

— Эдак я и в самом деле поверю, что когда-то наши предки были ветками на одном древе, — сказал он, пристально рассматривая свою лапищу, изрядно посветлевшую после третьего захода в мыльню. Сейчас они сидели за тем самым столом со странной надписью. Ужинали. Рысканье по округе принесло свои плоды: им удалось наткнуться на пустующий замок. А в замке нашлись глубокие подвалы, забитые продуктами. И что самое главное: нашелся погреб с великим количеством винных бочек.

Вино было превосходное. Так что Черный Эльф подсуетился, выклянчив у Темного Властелина бумаги на замок. Темный Властелин был щедр со своими соратниками. К тому же, и замков теперь у него было столько, что впору солить. А потому он выдал Эльфу грамотку на замок и изрядный земельный надел. Трендель пошел к приятелю начальником охраны. Охранять, правда, было пока некого. А вот новобранцев из числа молодых орков Трендель уже приглядывал.

— Знаешь, Эл, я думаю, что мы зря тут сидим, — добавил он, запив порцию жареной картошки добрым литром вина. — Баба, она же не мужик. Сама сюда не притащится. Зачем бы ей это?! Если у нее мужик есть, то он ее обеспечит и жратвой, и тряпками.

— Ты того мужика видел? — хмыкнул Эл. — Щенок он, а не мужик. Слабый человечишко. Надо только подождать. Не могут они тут не появиться, я уверен. Пусть даже он один придет. Я его запомнил. Мы его схватим. А баба сама за ним притащится.

— А может, нам объявить, что в замок требуются работники? — вынес предложение Трендель, поскрипев мозгами. — Хоть вон, через трактирщика. Кем там тебя Темный назначил? Графом?

— Чего меня назначать, коли я и в самом деле граф по происхождению, — хмыкнул Эл, рассматривая остатки вина в кружке. — Теперь еще землей владею. Недвижимостью, опять же. Деревеньки, тоже — не бык начхал.

— Ага. Деревеньки. А в деревеньках людишки, — глубокомысленно заключил Трендель. — И бабы.

Эльф только поморщился. Они объехали несколько деревень, но встречали там только стариков. Изможденные седые людишки не поднимали глаз, выслушивая указы нового хозяина земли, но Эльф просто физически ощущал ненависть, обращенную на него. Или того хуже — отрешенность. Полную. Словно бы им было все равно: жить или умирать. Эльф и сам не мог понять, что именно творится сейчас в его душе.

— А я видел в ближней деревеньке пару старух, — как бы между прочим сказал Трендель. — Если осторожно намекнуть им, что никакого урону их чести не будет, может, согласятся переехать в твой замок? Хотя бы порядок наведут. А там и другие подтянутся.

— Старухи? Старухам поздно думать о своей чести, — хмыкнул Эльф. — Властелин не поймет, если мы их в наш замок затащим. Надо к нему.

Он хотел добавить что-то еще, но в это время входная дверь распахнулась, впуская закутанную в тряпки старуху. То, что это именно старуха, Эльф понял с первого взгляда. Внутренним чутьем угадал. Ткнул приятеля в бок. Трендель напрягся, мигом превратившись в хищника, готового к охоте.

— Спугнешь…. — прошипел Эльф, мягко смещаясь к двери, чтобы старуха не убежала.

Старуха же бежать, кажется, не собиралась. Напротив, прошаркала к стойке, выложила несколько медяков, и просипела надрывно:

— Дай мне травяного отвара, милок. И если есть — кусок хлеба. Я не ела два дня.

И оторопела, когда ее под руки подхватили два дюжих молодца. Переместили за стол, мгновенно уставленный плошками со скудной пищей.

— Хтой — то? — испуганно спрашивала она, торопливо осеняя себя знаком священного круга — Чавой-то вам от меня надобно?

— Угостить хотим тебя, мать, — попытался изобразить дружелюбный оскал Трендель. Не преуспел. Старуха испуганно закатила глаза, мгновенно посерев лицом.

— Не бойся нас, уважаемая, — прогудел Эльф, осторожно вливая в нее каплю энергии. — Мы просто хотим предложить тебе работу. Достойную твоих седин. Клянусь — урону твоей чести не будет. Нам в замок нужна экономка. Как тебя зовут?

— Баба Аглая я, — слабым шепотом поведала старуха, покрываясь крупными каплями пота. — Из деревни на болотах.

— А кто там еще есть? — пододвинул к ней плошку с серой кашей Трендель. — Бабы есть? Мужики?

— Никого нет, одна я осталась. Всю зиму одна была. Теперь вот решила к людям пойти. Страшно — помру, и прибрать будет некому. Так и растащут по болоту останки-те.

— Не растащут, — уверенно сказал Эльф. — Сейчас в замок с нами пойдешь. Отведем тебе комнату — будешь хозяйством заниматься. Дадим в помощь пяток парней помоложе.

— Как повелите, господин хороший, — согласилась бабка. — Помолюсь вот Троим, да и пойду работать.

— Троим? — удивился Трендель. — А им кто-то еще молится?

— А как жа! — воодушевилась бабка.

— Как жа! Они — податели милости! Особливо Она! Ежели б не Она — не выжить бы мне эту зиму, больно уж люта приключилась. А с Ее помощью перезимовала. К людям вот дорогу нашла. И вас встретила. Таперя с голоду — тко не окочурюсь.

Эльф и Трендель переглянулись.

— Давай, Аглая, и мы с тобой молитву вознесем, — решил Эльф. — Женщине. Авось, она нам еще дочерей своих пошлет.

— А пошто вам они? Нешто ваше племя без них не живет? — удивилась бабка, проворно уписывая вязкую кашу. — У нас сказывали, что вы по-особому рожаетесь. Не как люди. Будто из Темного Пламени выходитя!

Трендель на это мрачно хохотнул.

— Про это в следующий раз поговорим, — нахмурился Эльф. — Доедай, да поехали в замок.

Бабка, не переставая кивать, оглянулась на мужиков у двери, медленно опустила веки. Мужики поднялись и неспешно вышли на улицу.

— Глянь, Эл, а ливень-то закончился! — воскликнул Трендель, мельком взглянув в окно. — Давненько я солнца не видел! Да будет славен прародитель Орк!

И тут же испуганно захлопнул рот, подумав, что зря язык распустил. И к чему было Предка вспоминать?!