Истинная из страны оборотней

Глава 21. Элла. Алый, алый, алый цвет

Я так и не решилась спросить у мамы, что за сложные любовные перипетии случились с ней в юности. Мне почему-то казалось, что если она согласиться посвятить меня в свою тайну, то я узнаю что-то страшное, что перевернет всю мою жизнь. Я, конечно, теперь догадывалась, что вечная мамина меланхолия была связана с тем, что произошло в молодости. Но и успокоиться я не могла. Трудно представить, что моя мама могла любить еще кого-то, кроме папы, да еще так страдать от расставания с этим дурным человеком. Дурным? Ну, конечно! Кто еще мог так жестоко поступить с юной влюбленной девушкой? Только мерзавец!

Может, порасспросить Грету? Она, если не ошибаюсь, обо всех все знает со времен оных, кажется, даже служила в доме маминых родителей. Наверняка, что-то ей да известно о маминой жизни в юности.

Заглядываю на кухню: слава Господу, Грета там одна. Марта, наверное, где-то прибирается. Повариха тихонько мурлычет какую-то старинную песенку и колдует над плитой. Прислушиваюсь:

Вот невеста алою

Розой расцвела.

Со снегами талыми

И любовь пришла.

Алый, алый, алый цвет,

Ты мне любый али нет?

То не граф, не герцог

И не палладин.

Полюбился сердцу

Странный господин.

Алый, алый, алый цвет,

Ты мне любый али нет?

Ну, думаю, надо прервать ее пение: в этих народных песнях бывает по тридцать куплетов, ждешь-ждешь конца душещипательной истории Бог знает сколько времени, и все для того, чтобы узнать, что все умерли!

— Грета, милая, да как же ты поешь хорошо! — совершенно искренне хвалю служанку, поскольку у нее на самом деле мелодичный и приятный голос.

— Ой, эд-линна, спаси вас Боже, — порозовела от похвалы Грета.

— Я бы еще и дальше послушала, чтобы узнать, как они там в конце все погибли, да хочу тебя кое о чем спросить….

— Эд-линна, нет, не умерли они, все живы остались, — всплеснула руками Грета. — Да счастья себе так и не добыли.

— Да? Удивительно… В другой раз с удовольствием послушаю эту песню. — И тут же хмурюсь изо всех сил для пущей серьезности, — А сейчас хочу спросить тебя вот о чем: зачем ты мне солгала, сказав, что ключ от шкафа в библиотеке сломался?

Грета вскинула на меня глаза, как испуганная сова, и стала нервно искать, куда пристроить вдруг ставшими неудобными руки.

— Я, эд-линна… Мне… Не знаю, эд-линна Элла, — забормотала моя добрая Грета в смятении.

Мне стало ее жалко: она же действовала явно по приказу мамы.

Приобнимаю женщину за плечи и успокаиваю:

— Ладно, моя милая Грета, не переживай, я и так знаю: это моя мама тебе приказала спрятать ключ. Вы обе забыли, что я закончила Академию магии и уж открыть какой-то шкаф для меня трудности не представляет.

Кухарка робко посмотрела на меня, утирая кончиком передника набухшую было слезу в уголке глаза, и кивнула. Вот теперь можно ей и вопросы задавать.

— Грета, я знаю, что ты в замок пришла вместе с моей мамой, когда она вышла замуж за моего отца, — спрашиваю притихшую Грету. — А расскажи мне, как они познакомились, как влюбились.

— Ох, эд-линна, история-то долгая, непростая, да и будет ли ваша матушка довольна… — растревожилась снова женщина.

— А мы ей не скажем, — смеюсь. — Ты потихонечку, да и нет тут никого больше.

— Ну, ладно, эд-линна Элла, расскажу, что знаю, — Грета приосанилась, понимая, что наступил ее звездный час для моих жаждущих ушей.

— Эд-линна Гвенда Лейтон выросла уж такой красавицей да умницей, что кавалеры со все округи съезжались на балы в Лиссберге, чтобы на нее полюбоваться. Сватались к ней, а как же! Всю дорогу к дому Лейтонов в песок истолкли. Да только она им сказала, мол, нет среди этих достойных господ суженого. А узнает она его по метке, когда она появится на руке у нее и возлюбленного. Вот за него-то она и пойдет замуж.

Грета вздохнула и опять потянулась к фартуку, чтобы промокнуть повлажневшие глаза.

— А мой отец? — нетерпеливо прерываю мечтательность кухарки.

— А как же! Эд-линн Варгос был самый настойчивый. Ездил, почитай, раза два в неделю. И Лейтоны принимали его с радостью. Что же не принять? Граф, опять же зажиточный, в замке живет, из себя видный такой. Бывалочи как глянет случайно в мою сторону, аж сердце сжималось: казалось, не глаза у него, а два живых янтаря. Глянет — лес вянет. Но так-то добрый был господин, только с виду такой смурной был.

— И как любовь-то? Началась?

— Началась, — вздохнула Грета, — да не с отцом вашим. Глядим: эд-линна Гвенда стала весела и расцвела, как роза, после одного из балов. Возил ее эд-линн Лейтон в Лоргрин, столицу Дрокенсвёрда. Все-таки там знатной публики побольше. Да и молодой король вступал на престол и балы закатывал. Видно, там хозяйка и повстречала кого-то.

А как-то помогала я ей ванну принять, гляжу: а на запястье у нее алая метка красуется!

На всякий случай тяну длинный рукав пониже, чтобы Грета ничего не углядела на моем запястье.

— И на что была похожа эта метка?

— Да на розу алую.

У меня сердце упало куда-то в пятки, потом блуждало где-то без счета времени, пока не возвратилось на место. Как сквозь туман слышу голос служанки, понимая, что пропустила часть рассказа:

— …. И вот она вся в слезах, не пила-не ела неделю после того письма. Месяца три прямо таяла на глазах, — Грета тихо всхлипнула. — А батюшка-то ваш все ездил упорно, как часы, добивался руки-то. А она ни в какую. Мы уж думали: все, в монастырь уйдет наша ласточка… А она вдруг объявила родителям, что ее суженый — это граф Варгос! Мол, у нас с ним метки одинаковые, мол, мы созданы друг для друга. Я в этом мало понимаю, главное — эд-линна начала кушать да к свадьбе готовиться! Вот так они и обвенчались. А меня эд-линна Гвенда с собой забрала в замок. А граф Варгос, упокой Господь его душу, и не возражал- так рад был, что она стала его женой-то. Да говорю же, он добрый был, батюшка-то ваш.

Благодарю Грету за рассказ и, словно в полубреду, собираюсь пойти к себе. Как вдруг неожиданно меня осенило:

— Грета дорогая, а о чем там в самом конце песни говорится? Напой, пожалуйста!

Розовая от удовольствия Грета тихонько затягивает:

На пальчике колечко,

Да жених- не он.

Своровал сердечко

Бедное дракон.

Алый, алый, алый цвет,

Ты мне любый али нет?

А ведь мама как-то странно отреагировала на фамилию Лидинг. Не подала вида, но я заметила, как дрожали ее пальцы, когда она подносила к лицу платок. В те годы она ездила на балы, которые давал молодой король драконов… Неужели ее возлюбленным был сам конунг Харальд Великий?! Отец Ингвара?!