История жизни Лестера Самралла

14. Роман на расстоянии

Соединенные Штаты Америки были вынуждены вступить в войну после того, как армия империалистической Японии 7 декабря 1941 года нанесла неожиданный удар по Пирл-Харбору.

Вместе с тысячами других молодых людей я кинулся записываться в военно-морские силы. Мне сказали, что они могут призвать двадцатидевятилетнего проповедника только в качестве армейского капеллана, но на данный момент таковые им были не нужны. Меня попросили поддерживать с ними контакт.

Разочарованный, я вступил в духовную битву. Я решил поехать в единственную часть света, до которой война еще не докатилась, — в Мексику и Центральную и Южную Америку. Там я восстал против источника зла и всех войн на земле — против сатаны, который ненавидит человека и жаждет крови, насаждая насилие против драгоценных творений, созданных по образу Божьему.

Я не знал, что гитлеровские агенты пытались заручиться помощью Мексики в оккупации Америки, лелея планы использования мексиканской территории для вторжения. В обмен они обещали Мексике территории Техаса, Нью-Мексико, Аризоны и Калифорнии.

Господь повел меня кружным путем, минуя столицу Мексики и другие крупные города, где были сильны антиамериканские настроения. Я поехал в отдаленные горные регионы Мексики, где стал служить индейцам, жившим в лесах, людям, которые никогда не видели часов или фотоаппарата. Я получил огромное наслаждение, рассказывая им об Иисусе.

Я многое узнал о смирении, вкушая с ними их пищу, я научился уважать их наследие, не упуская возможности проявить к ним любовь Христа. Одно из их любимых блюд — жаркое джунглей — готовилось из целой птички вместе с клювом, перьями, лапками и всем остальным.

Через два с половиной месяца я попал в центральноамериканскую республику Гватемала.

Было печально видеть положение христиан в этой стране. В течение четырех сотен лет потомки племени майя практиковали форму христианства, которая лишь отчасти напоминала католицизм, насажденный мечом и штыком охочими до золота испанскими конкистадорами. Эти лицемерные захватчики обратили в рабство целые народы, предлагая им выбирать между смертью и обращением в христианство.

Но вера не приживается таким образом. Результатом насильственного насаждения христианства стала ужасающая ненависть по отношению к Богу белого человека, мешанина из местных традиций и далеко не самой лучшей разновидности католицизма.

Я обнаружил, что большая часть местных жителей ничего не знала о спасении. Они приходили на мессу и ставили свечки в честь старых демонических богов племени майя.

Я принял приглашение миссионера Перри Даймонда и в течение полутора месяцев проповедовал в южной части республики Сальвадор, где население жило в страшной нищете. Мы ездили из деревни в деревню в районах, где даже сегодня господствует отсталость и нищета.

Наступил сезон дождей, и тропические джунгли казались непроходимыми. Верхом на муле мы взбирались по крутым, вулканического происхождения горам, и я невольно вспоминал путешествие в Тибет и Китай. Но теперь мы были в дождливом лесу, где водились злобные ягуары, ядовитые змеи, дикие кабаны, ярко раскрашенные птицы и разнообразные обезьяны. Некоторые из обезьян попадались нам на пути, а пронзительные крики других мы только слышали.

Уже стемнело, когда мы добрались до деревни Лас-Делисиас, в которой находилось всего около шести хижин. Интересно, подумал я, откуда же придет народ на наше собрание. Но примерно в половине восьмого вечера из джунглей вышли несколько сотен мужчин, женщин и детей. Они собрались внутри и вокруг грубо сколоченного здания церкви, построенного местным христианским лидером по имени синьор Гутьеррес.

Несколько лет назад он умирал от тяжелейшей формы лихорадки, когда услышал весть о спасении и принял Иисуса своим Господом. Он получил не только спасение, но и чудесное исцеление. Его родственники и друзья, попрощавшиеся с ним, уже приготовили для него гроб.

Когда в благодарность Иисусу он построил хижину для собраний, то подвесил свой гроб у входа в церковь. Он висит там до сих пор как молчаливый свидетель силы истинного Бога.

Я стоял за импровизированной кафедрой в одном конце длинного помещения, а индейцы все входили, заполняя церковь до отказа. Многие прошли долгие мили, чтобы послушать меня. Те, кто не смог пройти внутрь, стали распевать христианские песни снаружи.

Это было мощное собрание, где несколько человек получили избавление от демонов и многие обрели спасение.

После собрания люди зажгли факелы и отправились через джунгли в долгий и опасный путь домой. Яркий свет факелов отпугивал диких зверей и освещал путь на горных тропах.

Перед моим мысленным взором до сих пор предстает эта картина — выстроившиеся в длинную цепочку люди с факелами в руках, воспевающие песни Сиона. Живая иллюстрация к стиху из Псалма (118:105): «Слово Твое — светильник ноге моей и свет для пути моего».

Далее наш путь лежал на юг в Никарагуа, затем в Панаму, Колумбию, Венесуэлу и Бразилию.

В Бразилии я сел на автобус, чтобы добраться до отдаленных районов. В одном маленьком городке мы остановились, чтобы высадить некоторых пассажиров, и там, прямо перед остановкой, я увидел человека, привязанного к столбу. Это был сумасшедший. Он бросался на своих мучителей, как разъяренный зверь, и выкрикивал страшные ругательства. Это был очень крупный, почти полностью обнаженный человек с длинными и нечесаными волосами. Он был страшно грязным, поскольку жил в грязи, как животное. Дети бросали в него все, что попадало им под руку, а взрослые стояли и смеялись. Мне сказали, что у этого человека нет семьи. Он был очень опасным, поэтому его привязали и выставили на всеобщее обозрение.

Наш старенький автобус поехал дальше по разбитой и грязной дороге, а я все вспоминал только что увиденную сцену. Во время проповеди в тот вечеря никак не мог забыть того несчастного. Он был человеческим существом и в то же время уже не был им. Он обладал бессмертной душой, но теперь его контролировал демонический дух. Он имел Богом данное право быть свободным и нормальным, но был низведен до уровня дикого животного.

Только дьявол мог находить радость в такой печальной ситуации.

Несмотря на то, чему стремится научить религия, она не в состоянии удовлетворить эмоциональные потребности современного поколения, и именно поэтому такие случаи, как одержимый демонами несчастный, привязанный у столба в деревне, приводят мне на память Послание к Евреям (13:8): «Иисус Христос вчера, сегодня и во веки тот же».

Но вернулся ли я, чтобы помолиться за того человека? Нет. Я был иностранцем в центре неизвестной мне страны на пути к месту назначения, где ждали мою проповедь. Я молился, чтобы Господь направил к нему кого-нибудь, кто мог бы освободить пленника сатаны от нечистой силы. Я не могу перечислить все те волнующие встречи, что произошли во время моих путешествий. Я видел христиан, гигантов веры, в джунглях и горных деревнях, многие из которых жили в победе посреди ужасающей нищеты и гонений.

Далее я поехал в Перу и Парагвай. Я побывал в лепрозориях и тюрьмах, а также в домах сильных мира сего и в домах отверженных. Я видел стада лам в высоких горах Анд и захватывающие дух своей красотой реки, водопады и озера.

Куда бы я ни пошел, меня изумляла и вдохновляла вера христиан и ужасающее неведение неспасенных. Я видел некоторые из этих народов в своем видении, когда был молодым человеком.

К декабрю 1942 года я обошел с проповедью территорию от Аляски на севере Америки до прекрасной Аргентины на самой южной оконечности Американского материка.

Я не знал о том, что война коснулась и Аргентины. И здесь у нацистов были сторонники в правительстве, которые не прочь были присоединиться к гитлеровской коалиции, но оставались нейтральными до последних дней войны. Они стали оказывать помощь нашим союзникам только после того, как поражение Гитлера стало очевидным.

Именно в Аргентине я увидел то, что навсегда пленило мое сердце и изменило всю мою жизнь. Меня пригласили на венчание, и там на церковном органе играла свадебный марш молодая леди, при взгляде на которую я буквально перестал дышать. Я не мог оторвать от нее глаз, и тогда она повернулась ко мне и посмотрела прямо на меня. В какой-то краткий миг мы улыбнулись друг другу.

Мне нужно было узнать ее имя. Осторожно я спросил об этом одного из местных пасторов, который пригласил меня на венчание.

— О, это миссионерка из Канады, — сказал он. — Ее зовут Луиза Лейман. Я был ошеломлен. Это была та самая смелая миссионерка, о которой я слышал по пути на Аляску. Я подумал: «Вот девушка, на которой я хотел бы жениться».

Я попросил пастора представить нас друг другу.

Мы поговорили, и я удивился тому, как много у нас с ней общего. У нас также было много общих знакомых. С ней было очень легко разговаривать! Как раз накануне встречи с ней я уже решил было, что мне суждено остаться холостяком. Я не умел быть обходительным с женщинами. На самом деле я с большой осторожностью относился к тем, кто мог бы претендовать на мое полное внимание и потребовал бы осесть на одном месте.

Я усвоил слишком много такого, что было присуще моему наставнику брату Картеру, а у него никогда не было времени для сердечных дел. У меня тоже не было — до сего момента.

Луиза спросила меня, как мне понравилась ее родная Британская Колумбия. Позже она рассказывала друзьям, что по «блеску моих глаз» она сразу поняла, что я полюбил прекрасный и суровый Север.

Во время нашего разговора она призналась, что тоже слышала обо мне.

Второй раз мы встретились с ней на Рождество в миссии в Хендерсоне, небольшом городке в семи часах езды поездом от Буэнос-Айреса. Меня пригласили туда проповедовать, и я был приятно удивлен, увидев ее там.

Она объяснила, что это ее миссионерская база. Когда по приглашению ее пастора я пришел к нему на празднование Рождества, я почувствовал себя польщенным, увидев под елкой красиво упакованную коробку с моим именем, подписанную Луизой.

Я открыл ее и обнаружил там маленького деревянного ослика с колесами под ногами. Когда ослика передвигали, его задние ноги очень смешно двигались. Я сразу назвал его Луизой.

Из Хендерсона я отправился вверх по реке Ла Плата, а затем по реке Парагвай в Асунсьон, столицу Парагвая, после чего попал к индейцам ленгуа-моской. Верхом на лошади и в примитивных лодках я все время размышлял об этой прекрасной девушке.

Я написал ей небольшое письмо, в котором выражал благодарность за гостеприимство, оказанное мне на Рождество в доме ее пастора. Я также рассказал, что написал ее имя на деревянном ослике и подарил его ребенку миссионера. Я сообщил имя нового владельца чудесного ослика и место, где находиться новая «конюшня» этого животного.

Вскоре я получил ответное письмо. Я был взволнован сверх всякой меры. Мне было почти тридцать лет, но я чувствовал себя, как школьник. Я находил особое удовольствие в том, что каждый день перечитывал ее письмо.

Я опять написал ей, и она ответила. В нашей постоянной переписке мы все больше убеждались в том, что между нами очень много общего. Мы родились в одном и том же году, в одном и том же месяце с разницей всего в одиннадцать дней. Мы оба приняли Христа своим Спасителем в подростковом возрасте и сразу посвятили свою жизнь служению Христу.

Во время переписки мы обнаружили, что оба с самого начала стали проповедовать в церквях. Сразу после обращения мы стремились к миссионерской работе, за рубежом. В один и тот же год мы оба ушли из родительского дома в Северной Америке в ответ на Божий призыв: она — в Аргентину, а я — на поиски Ховарда Картера.

Я узнал, что, когда мы разминулись в Британской Колумбии на один час, она остановилась в той же комнате, где жил до нее я. Там она нашла маленькую рекламку с моей фотографией и объявлением о евангелизационных собраниях.

Вернувшись в Аргентину, она удивилась, услышав по коротковолновому радио серию моих проповедей, которые были записаны на пленку. Ведущий программы НСЈВ «Голос Анд» из Кито, Эквадор, представил меня как «евангелиста Лестера Самралла, писателя и проповедника пробуждений, путешествующего по всему миру». Он сообщил, что мои проповеди будут транслироваться трижды в день. Она постоянно слушала их.

Узнав, что я должен приехать в Южную Америку, она интересовалась тем, приеду ли я в Аргентину. Но об этом нигде не сообщалось.

Она сказала, что очень хотела познакомиться со мной. Я был польщен этим признанием. Через два года постоянной переписки было вполне естественно просить ее выйти за меня замуж. Поэтому в своем очередном письме я так и сделал.

Она приняла мое предложение также в письме! В день, когда я получил ее славное, чудесное письмо, я сделал такую запись в своем дневнике:

Сегодня я обручился! Через месяц и три дня после того, как я отправил письмо с предложением, я получил ответ.

Сейчас я сижу в огромном аэропорту в Мехико и жду самолета на Такспэн, откуда вернусь обратно к индейцам отоми. Я все читаю и перечитываю письмо от Луизы, которое мне переслали из дома в Чикаго и которое я получил сегодня утром.

Она согласилась уехать из Аргентины и вернуться домой в Канаду, где чуть позже в этом году мы поженимся. Пусть Бог объединит наши жизни с тем, чтобы мы могли выполнить великую работу для Него во всех частях мира. Она сказала, что молилась о моем предложении в течение недели и советовалась со старшими миссионерами.

Моей одинокой жизни пришел конец. Мое сердце чувствует уверенность в том, что она будет чудесным спутником жизни, потому что это Божий выбор и мой.

У меня на счету в банке лежит пятьсот долларов. Я выписал чек на эту сумму, добавил двадцать четыре доллара наличными и отправил все это авиапочтой, чтобы моя избранница могла приехать домой.

Расстояние между нами так велико, а военные ограничения и цензура работают так медленно, что на обмен информацией уходит очень много времени. Надеюсь, что наши письма прочитает один и тот же цензор и поймет, как это все получилось!

Через три месяца, в мае, она покинула Аргентину и наконец приехала ко мне. Нервничая и волнуясь, я ждал ее в Международном аэропорту в Новом Орлеане. Это была всего лишь третья наша встреча.

Когда ее самолет не прилетел, я очень расстроился. Я был вне себя от волнения. Я стал усиленно молиться за ее безопасность и почувствовал в духе, что все было в порядке.

И только на следующий вечер ее имя появилось в списке прилетающих пассажиров. Но даже тогда иммиграционные власти согласились пустить ее в страну только в том случае, если какой-нибудь американский гражданин поручится за то, что из Соединенных Штатов она выедет далее, в свою родную Канаду.

Конечно, я был более чем рад вырвать ее из рук иммиграционных властей. Мы обнялись, и я повел ее к своему зеленому «хадсону», двухместному закрытому автомобилю. После того как Луиза приехала в свой родной Лондонна-Онтарио в Канаде, мой зеленый «хадсон» стал частым гостем в том районе. Я проводил собрания и крусейды вокруг Мичигана и Онтарио так, чтобы постоянно быть рядом с ней.

Она от меня не отставала и сама принимала приглашения и выступала в самых разных церквях. Однажды мы даже стали своего рода соперниками, когда она поехала в Сарнию на Онтарио, а я проводил крусейд на другом берегу реки Св. Лаврентия в Порт-Хуроне, Мичиган.

Мы навсегда запомнили месяцы между маем и сентябрем, на который была назначена наша свадьба. Это было время, когда мы сблизились еще больше, чтобы впоследствии преодолевать трудности и препятствия в совместной миссионерской жизни.

Это были месяцы романтических взаимоотношений, месяцы нежного взаимного узнавания, когда мы говорили о своем будущем и совместных планах миссионерского служения на годы вперед. За эти месяцы мы начали привыкать друг к другу и еще больше убедились в том, насколько совпадают наши идеалы и мечты. Мы видели, что наша совместная судьба была чудесным образом спланирована Богом. Мы видели Божью руку в том, как Он готовил нас и вел по Своим путям, чтобы впоследствии соединить для общего служения Ему.

Мы поженились 30 сентября 1944 года. Это был чудесный день «бабьего лета», прекрасный день для свадьбы. В 2.30 дня я стоял в церкви лицом к собравшимся, а орган играл знакомый свадебный марш.

Я был типичным женихом. Мое сердце бешено забилось, когда я увидел мою прекрасную возлюбленную, которую вел под руку ее отчим, преподобный Дж. Д. Спундерс. Я ахнул в то же самое время, как в аудитории послышались тихие восклицания: «Какая красивая невеста!»

Моим шафером был мой брат Эрнст. Богослужение совершил доктор С. М. Уортман, врач-миссионер и дядя невесты.

В конце церемонии бракосочетания миссис Уортман спела «Вместе с Ним», и эта песня стала пророчеством на жизнь, которую мы начинали вместе с Луизой.

Наш союз был объявлен, началась свадьба и прозвучали поздравления.

Затем мой зеленый «хадсон» увез нас в сумерки прекрасного района Онтарио, расцвеченного богатыми осенними красками. Мы направлялись на Ниагарский водопад — медовый рай для новобрачных.

Нам было по тридцать два года.