История жизни Лестера Самралла

5. Мои руки в крови

Однажды во время собрания пробуждения в здании школы, в Теннесси, я сидел сбоку и наблюдал, как мой друг ведет людей в прославлении. Теперь, через несколько месяцев практики, он действительно стал делать это намного лучше, и люди хлопали в ладоши и поклонялись Господу.

Внезапно, несмотря на то, что мои глаза оставались широко открытыми, я перестал видеть его. Я перестал видеть людей в собрании. Перед собой я увидел весь мир.

Я увидел людей из всех стран мира — людей разного цвета кожи, одетых в национальные костюмы. На меня произвело огромное впечатление то, как они горделиво и красиво шли по очень длинной и широкой дороге, уходящей от меня вдаль.

Я видел японцев в их ярких кимоно. Я видел монголов с резкими чертами непроницаемых лиц и небольшими бородками, они были почти страшными. Я видел самых разных китайцев. Некоторые из них были одеты очень элегантно. Я видел обнаженных жителей тихоокеанских островов со злобным выражением лица.

Я видел народы Южной Америки, Африки, Индии и Европы. Я видел весь мир. Это видение было настоящим, как моя плоть. Я видел людей каждой нации.

Миллионы и миллионы людей шли по широкому пути. Но они даже не шли, а двигались мелким и быстрым шагом. Я с интересом наблюдал за ними. Это было просто удивительно!

Затем в моем видении Бог поднял меня и понес над массами народа вперед, к концу пути. Там я посмотрел вниз.

Бог сказал:

— Это дорога жизни.

В конце пути я увидел зияющую пламенем бездонную преисподнюю. Языки огня обнимали и повторяли очертания того, что мне показалось ослепительным вулканом.

Бесчисленное количество людей в бесконечной процессии приближались к краю пропасти и затем, с раздирающими душу криками, падали в неугасающий огонь. Когда они приближались к краю и видели, что ожидает их впереди, то пытались отступить назад, но безуспешно. Сзади на них напирал неиссякающий поток людей. Великая, полноводная человеческая река опрокидывалась в пропасть.

Они падали с края обрыва по сотне тысяч человек за мгновение. Они падали с криками, воплями, плачем, хватаясь за голову, вырывая на себе волосы и царапая лица. Глядя на них, я начал задыхаться: «Боже. Боже. Боже!..» — только и мог я сказать. Я видел, как мир ухо д ит в ад.

Бог открыл мне уши, чтобы я услышал крики обреченных душ, исчезавших в пламени ада. Затем Он подвел меня поближе, чтобы я мог увидеть мужчин и женщин разных национальностей, их искаженные от ужаса лица и руки, судорожно хватающие воздух.

Бог заговорил ко мне в этом хаосе: — Ты несешь ответственность за тех, кто обречен.

— Я, Господи? — запротестовал я. — Я не знаю этих людей. Я никогда не был в Японии, Китае или Индии. Я не могу отвечать за них!

Когда Бог заговорил опять, Его голос был спокойным, но твердым:

— Когда Я скажу беззаконнику: «Смертью умрешь!», а ты не будешь вразумлять его и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он жив был, то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук твоих.

Это была самая короткая проповедь, какую я только слышал. И самая страшная. Сам Бог прочитал мне эту проповедь. И только неделю спустя я обнаружил, что Он цитировал отрывок из Библии — Книгу пророка Иезекииля (3:18).

Я продолжал смотреть, как люди пытаются отступить от края пропасти, но массы людей, напиравших сзади, сталкивали передние ряды вниз, и они падали в преисподнюю с криком и плачем.

Никто не думает о вечности, пока не подходит к краю погибели. Не удивительно ли это?

Не знаю, сколько времени я наблюдал за этой сценой. Что сказал мне Бог? «Ты виновен в их погибели», — так Он сказал.

— Я не виноват, — заявил я. — Я родился в Новом Орлеане, штат Луизиана. Я жил в Мобиле, штат Алабама, и в Панама-Сити, штат Флорида. Я никогда не был в других странах. Меня нельзя винить в этом!

Его ответ звенел в моих ушах:

— Если ты не будешь вразумлять беззаконника и говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он жив был, то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук твоих.

И вдруг я увидел, как с моих рук стекает кровь. Кровь народов.

Вот почему сегодня я обращаюсь к миллионам людей, ибо Бог вложил в мое сердце бремя за народы.

Бог знает, как сотворить миссионера, когда Ему это нужно.

Я увидел кровь и сказал:

— Боже, что мне делать?

Он сказал:

— То, что повелевает Слово. Говори им, напоминай, предостерегай все народы.

— Народы? — переспросил я.

— Ты видел, как целые народы отправляются в ад. Мое Слово говорит, что если ты не будешь вразумлять беззаконника от беззаконного пути его, то Я взыщу кровь его от рук твоих.

— Боже, почему тогда Ты не говоришь об этом всем людям, а только мне?

— Я говорю. Мои слова находятся в Моей Книге. — Затем Он сказал: — Я буду судить вас по этой Книге. Если вы придете в суд и заявите судье, что не знали о том, что совершаете преступление, то он объяснит, что незнание закона не освобождает от ответственности. Поэтому людям нужно знать законы страны, в которой они живут. Точно

так же вам лучше знать законы вечности.

Я сказал:

— Хорошо, Боже, что я должен делать?

В этот момент я пришел в себя. Видение внезапно исчезло. Я все еще дрожал.

Я открыл глаза и увидел, что дом собрания пуст и что

я остался один.

Не могу сказать, сколько времени я пробыл там, час, два или больше. Я так и не решился спросить у людей, пытались ли они привести меня в чувство. На самом деле я вообще ни с кем не говорил о том, что произошло в тот вечер. Мне было просто неловко.

В конце концов мне было всего девятнадцать лет. Не знаю, может быть, люди подумали, что я уснул, и решили подшутить надо мной. Но, так или иначе, все отправились по домам и забрали с собой фонарь.

Когда я пришел в себя, я понял, что нахожусь в темной маленькой школе в полном одиночестве.

Я сказал про себя: «Я в штате Теннесси. Я видел весь мир, — но ад, Лестер, дело реальное. Лучше держаться от него подальше. Ты видел его. Теперь ты не сможешь сказать, что ничего об этом не знаешь. Ты видел его! И если ты не будешь предостерегать людей от беззаконных путей, то их кровь будет на твоих руках».

Я крикнул: «Боже!» — и упал на пол.

В маленьких сельских школах очень грязно. На полу остаются комки грязи, потому что полы там никогда не моются, а только подметаются.

Я лег на пол, а в те дни я был очень элегантным молодым человеком. Я всегда проповедовал при белом галстуке, в белой рубашке, белых брюках, белых носках и белых туфлях. Я был молодым белым проповедником из Флориды, но тогда без всякого колебания я растянулся на грязном полу.

Я начал плакать и рыдать, моля о прощении своих грехов. Я просил прощения за свое отношение к людям. Я просил прощения за то, что не призывал людей к алтарю в конце собраний, как должно. Я просил прощения, потому что не спускался вниз, к людям, чтобы вместе с ними

Я очищал свой дух и душу. Затем я начал просить за народы:

— Боже, эти люди из Японии. Боже, эти люди из Китая. О Боже, все эти народы из Индии. Господи!

Так впервые в жизни я молился за нации и народы мира.

Я начал испытывать сильную боль. Пот лился с меня градом. Мой пот смешался с грязью.

Всю ночь напролет, до восьми утра, я плакал, молился, я выполнял молитвенный труд.

Может быть, вы не знаете, что такое молитвенный труд, но Иисус именно трудился в молитве в Гефсиманском саду. Этот труд был настолько тяжелым, что кровь проступила через кожу и стекала по Его лицу. Кровеносные сосуды разрывались от напряжения, и кровь выступила наружу. Он знал, что такое молитвенный труд.

Такое случалось раза три или четыре за всю мою жизнь. Но я усердно молился, чуть не до смерти, и чувствовал себя так, словно в ту ночь я могу умереть.

На следующее утро, в восемь часов, через ставни начал пробиваться свет.

Я встал. Я никогда раньше не бывал таким грязным. Моя белая одежда стала красной от грязи. Грязь была даже в волосах и на лице. Я молился на коленях, молился лежа на спине и на животе. Я принимал самые разные позы. Я был похож на свинью из грязного свинарника. Выглядел я ужасно.

Я сказал себе: «Мне нужно тихонько выбраться отсюда и помыться. Никто не должен видеть меня».

Никто меня не видел в то утро. Бог усмотрел это. Я прокрался к дому, в котором остановился, снял грязную одежду и помылся. Когда я вышел, люди стали расспрашивать меня: «Ты провел эту ночь в школе?»

— Да, — отвечал я. — С тобой что-то произошло, да?

— Да.

Я пролежал на грязном школьном полу в агонии всю ночь, молясь Господу. «О Боже, — просил я, — прости меня. Прости меня за то, что я не любил меньших, заблудших и уничиженных мира сего».

Когда в то утро я вышел из здания школы, я был новым человеком. Что-то вызрело в моем сердце и душе. Бог отделил меня и призвал на служение. Бог дал мне сострадание, которого я не имел раньше. Он также наполнил меня ощущением безотлагательности, которое не покидает меня до сего дня.

Каждый день миллионы людей умирают и отправляются прямо в ад. Только лишь несколько лет назад я рассказал людям, что я видел той ночью.

На следующий день меня стали спрашивать, что произошло в ту ночь в школе, и я сказал: «Бог разговаривал со мной». Это все, что я мог сказать тогда.

Как я мог объяснить людям, что из забитой нищетой старой конфедерации, из Великой депрессии, из маленькой сельской школы выйдет тощий юнец, которого Бог призвал к служению на международном уровне? Как я мог объяснить, что Господь вменил мне в вину кровь погибающих миллионов людей?

В ту самую ночь мой друг, лидер прославления, увидел хорошенькую девушку по имени Лили Белл. Он так сильно в нее влюбился, что я стал бояться за его рассудок. Через десять дней он нашел мирового судью, который зарегистрировал их брак. После этого он покинул меня, даже не попрощавшись. По правде говоря, я даже не знал, что он собирается жениться. Позже я услышал, что он вернулся во Флориду.

Больше я его никогда не видел. Я даже не помню его имени.

Я остался один.