Из Бездны

Глава XXIX Оксюморон

//Город-крепость Дун-Шеол//

Естественно, завзятый бюрократ Ваилис предусмотрел потерю столицы и в каждом городе, у каждого губернатора были инструкции на случай внезапной гибели императора и полного уничтожения имперской администрации.

«Предусмотрительный сукин сын…» — с досадой подумал Таргус. — «Поэтому он тогда такой спокойный сидел».

Император обеспечил надёжную цепочку действий для губернаторов, после выполнения которых они на неопределённый срок становятся безраздельными владыками своих городов. Что будет после окончания кризиса и много ли губернаторов пожелает расстаться с полученной властью — это другой вопрос, но тот факт, что никто из них сейчас от этой власти не откажется — это факт.

Бюрократическая душа знала, как подгадить любому, кто устроит государственный переворот или иной способ захвата власти. И что с этим теперь делать, Таргус не знал.

Анкилу отнёсся к произошедшему очень стоически, просто пожал плечами и сказал, что приведёт к покорности всю империю силой оружия и когтей.

И сейчас они стояли под городом-крепостью Дун-Шеол, торговым узлом, расположенном в полутора тысячах километров от Солирина. Возьмёшь его — торговля будет надолго парализована и все, кто захочет торговать с примерно половиной Азальской империи, будут вынуждены проезжать через твои врата, потому что этот город-крепость расположен на месте единственного перевала через Сизые горы, отделяющие империю от большей части соседей. Она потому-то и стала империей, что всегда держала остальных соседей в торговой зависимости.

Возьмёшь Дун-Шеол — будешь управлять внешней торговлей империи, а это половина дела по захвату.

Но его не зря называют городом-крепостью.

Бастионы возведены по последнему писку фортификационной моды, артиллерии больше, чем в иных крепостях, а гарнизон насчитывает пять тысяч профессиональных солдат.

Имперская армия, которая насчитывает двести пятьдесят тысяч солдат, в соответствии с экстренными инструкциями, заперлась в ближайших городах и крепостях, где заняла оборону, что облегчало задачу, одновременно с этим серьёзно усложняя её.

С одной стороны, никаких организационных мер по отражению вторжения противника никто не предпринял, но с другой, города и крепости буквально набиты готовыми к осаде войсками.

— Что только могло привести их к мысли затеять такое? — спросил Таргус, напряжённо глядя на высокие стены города-крепости.

— Мертвецы, — произнёс Анкилу.

— Мертвецы? — переспросил Таргус, а потом понял.

— Если бы вдруг неупокоенные с земель Лазурной Тетрархии тронулись с места, они уже в течение суток оказались бы у стен Солирина, никто банально не успел бы принять хоть какие-то меры, а воевать с полчищами нежити в открытом поле бесполезно, только пополнишь их ряды свежими рекрутами, — всё равно объяснил Анкилу. — Вот они и придумали алгоритм действий, позволяющий протянуть столько, сколько это вообще возможно во время вторжения нежити. Это единственно правильная метода, лучше они не могли и придумать. И она применена Ваилисом очень кстати, потому что действительно, вторжение нежити.

Таргус понимающе кивнул. Повисла пауза.

— Культ Элегии в этих краях существенно преобразился со времён моей жизни… — вновь заговорил Анкилу. — Раньше это была добрая религия, помощь ближнему, жертва…

— Подобные культы имеют свойство со временем радикализироваться, — сказал на это Таргус. — В мою родную страну проник один иудейский культ, назывался христианством. Один прокуратор заигрался в беспристрастного судью и, после того как ему занесли, казнил одного в общем и целом неплохого еврея. Его казнь затронула много сердец, а потом кто-то из его учеников издал книгу с его изречениями и мудростями, о сотворении мира, истинном положении вещей, якобы со слов самого Иисуса. На самом деле исследователи моего времени установили, что их самый актуальный труд — вольное толкование иудейской Торы, специально смягчённая для того, чтобы лучше «зашло» простым сектантам. Об этом можно долго говорить, но касательно нашего разговора важно одно: первые христиане-сектанты строго следовали заповедям, усердно трудились во благо общины, жертвовали всё, что имели своей общине, в общем-то, говорят, были безобидными, если бы не одно «но». Они упорно твердили, что пантеон римлян — это ложь, других богов нет, есть только один, тот самый, которому они поклоняются. Естественно, что коллегия понтификов такого не потерпела. И их можно понять: республика только-только оправилась от гражданской войны, ещё и очередной поход в Германию с треском провалился, поэтому христиане, которых почему-то становилось всё больше, оказались совсем некстати. И их начали гнобить, жёстко, без суда и следствия, стоило кому-то попасться в облаву в убежище христиан, всё, смертный приговор. Убивали их повсеместно, даже Иерусалим, это город в Иудее, второй раз сожгли и посыпали вторым слоем соли. Ловили их везде и везде убивали, скармливали львам, собакам, гиенам и даже леопардам. В пределах республики их официально не стало ко второму веку от рождения их Христа. Но в сопредельных странах они закрепились, слабые и примитивные жрецы не смогли ничего противопоставить христианским мозгоклюям с книгой, где давались пространные ответы на их несложные вопросы, поэтому в мире, на момент моего ухода, насчитывалось около семи стран, которые официально входили в Христианскую Лигу. И что там творилось… Они резались из-за неверной трактовки текстов, количества пальцев, которые нужно было использовать при показе религиозных жестов, дружили друг против друга, хотя декларировали единство и братство на религиозной почве. У нас тоже бывало, что жрецы не ладили, но республиканского масштаба конфликты на религиозной почве никогда не достигали. Потому что Сенат довольно рано, в 806 году от основания города, отделил понтификат от законодательной власти и запретил совмещение религиозных должностей с законодательными и исполнительными. Понтификам — понтификово, сенаторам — сенаторово. Сработало.

Анкилу, внимательно слушавший его, задумался.

— Когда вернёмся, надо будет заняться религиозным вопросом, — произнёс он.

Сейчас Солирином временно управляет примипил Мотена, которая получила под командование первую центурию и две тысячи вурдалаков. Население недовольно сменой власти, но пока что сидит тихо и не рискует злить людей, которые в любой момент могут выпустить на улицу голодных мертвецов. В первые дни было мародёрство, но Таргус объявил комендантский час и запретил людям выходить из домов. Целую неделю по улицам шастали вурдалаки, коим было запрещено проникать в дома, но разрешено жрать любого живого, кто не имел легионерской брони и посмел выйти.

— Эх… — Анкилу снова окинул взглядом могущественные бастионы, упирающиеся в горы. — Как же брать эту крепость?

— В идеале такую крепость нужно оцеплять с двух сторон, потом выбивать артиллерию, чтобы снизить потери при штурме, а после этого непосредственно штурмовать с применением мантелетов и таранов, — пожал плечами Таргус.

— Это слишком долго, — недовольно произнёс Анкилу. — У меня есть кое-что получше для этого города-крепости…

Он ушёл в свой шатёр, а Таргус начал подготовку к артиллерийскому обстрелу.

Он замерил расстояние от подготавливаемых позиций артиллерии до каждого бастиона, измерил их высоту, в бинокль внимательно рассмотрел каменные бастионы на предмет халтуры строителей, но внешних признаков видно не было, значит, нужно искать внутренние. Таргус приказал опциону Домо принести кульман из обоза.

Набросав чертёж бастионного вала, он начал расчёты, с помощью геометрии выискивая уязвимые места.

Два часа спустя к нему подошёл Анкилу.

— Ты собираешься разбивать мою стену? — спросил он у Таргуса, глядя на чертёж крепости.

— Я кое-что посчитал и могу обвалить восточную секцию в течение двух суток, — ответил тот.

— Не нужно, — Анкилу сунул руку в котомку на поясе и вытащил какой-то набор очень мелких костей, которые могли бы принадлежать крысе или иному грызуну. — Гату разберётся…

— Что это за штука? — спросил Таргус.

— Это биологическое оружие, — самодовольно улыбнулся Анкилу. — Скоро ты увидишь, как оно работает.

Он швырнул кости в направлении города-крепости. Кости на лету собрались в скелет некоего грызуна, который приземлился на задние лапы и стремительно помчался вперёд.

— И что он сделает? — не понял Таргус.

— Отложи пока что артобстрел моего города-крепости, — попросил его Анкилу. — Ближе к завтрашнему обеду станет ясно, стоит ли вообще стрелять.

//Поле деятельности диверсионного грызуна//

Тем временем доэльский долгоног по имени Гату, коего Анкилу купил на рынке экзотических бестий, лишённый плоти и шерсти, упорно бежал к укреплениям теперь уже его личных врагов.

Безобидное создание, которое сначала служило забавным домашним зверьком Анкилу, сейчас являлось лютым и очень озлобленным биологическим оружием, способным изменить расклад сил любой осады.

Посмотрев на находящееся в зените солнце, долгоног пропищал что-то недовольно-злобное и резкими движениями костяных лапок забурился в землю, затаившись.

Солнце зашло за горизонт и мир скрылся во тьме. Время действовать.

Вырывшись из укрытия, Гату направился к бастионам, защитников которых ему было приказано уничтожить.

Цепкие когти помогли забраться наверх и перемахнуть через толстые противоартиллерийские треугольные зубцы. Часовых он трогать не стал, они не спят и бдительны.

Проникнув в сторожку, Гату обнаружил спящих солдат и начал свою грубую работу: раскрыв пасть, он выдернул лапками один из зубов и метким броском вбил его в изголовье ближайшей кровати, после чего поспешил скрыться.

Из обломка вырванного жевательного зуба тем временем начал сочиться голубоватый газ, быстро проникший в дыхательные пути спящих солдат.

Гату спрыгнул со стены бастиона и побежал к следующему. Эпизод с вырыванием зуба и вбиванием его в кровать над очередным спящим солдатом повторился.

И так двенадцать раз, пока он не обошёл все бастионы. Зубы кончались, осталось всего восемь, считая самые тяжёлые, резцы, оснащённые длинными корнями. Вырывать их тяжело и долго, зато они имеют огромный запас голубоватого газа.

Гату не знал, как именно он работает, он даже не мог додуматься начать думать об этом, потому просто делал свою работу.

Спрыгнув с последнего бастиона, он проник в город и направился к самому большому и высокому зданию, которое, согласно образу памяти, данному хозяином, должно являться дворцом губернатора.

Стражи было много, она не спала, но маленький костяной грызун не был замечен, потому что активно и грамотно пользовался тенями.

По водосточной трубе он поднялся на третий этаж и, заглядывая в окна, восемь метров спустя обнаружил комнату с десятками спящих людей. Оконное стекло было достаточно тонким, чтобы можно было разрезать его когтем.

Коготь был непростой: хозяин снабдил его спецсредством для разрезания стекла, провозившись с монтажом на его лапе алмазного резца десяток минут.

Вырезав небольшой кружок в окне, Гату аккуратно извлёк его и проник внутрь.

С резцом пришлось повозиться. Он никак не желал покидать челюсти, поэтому пришлось надрезать челюстные кости когтями.

Торжественным жестом вытащив зуб, Гату тихо спустился с подоконника и затолкал его в щель между половицами. Быстро убравшись обратно наружу, он пропустил момент, когда тускло светящийся в темноте голубой дымок начал распространяться по казарме губернаторской гвардии.

На втором этаже он обнаружил открытое окно, из которого выглядывал дымящий трубкой мужчина с бородой-эспаньолкой, раздетый по пояс. Он задумчиво курил, глядя на закрывшие небо облака.

Гату дождался, пока тип накурится и проник в так и не закрытое окно. Маленький жевательный зуб был воткнут в спинку кресла рядом с кроватью.

Самым важным местом были покои губернатора, но найти их было той ещё задачей.

Разместив в местах скопления людей свои зубы, Гату приберёг последний верхний резец для губернатора. Читать он не умел, потому не мог прочитать надписи на дверях кабинетов.

В итоге, так и не найдя свою главную жертву, грызун забрался в вентиляцию и воткнул зуб в бронзовую лопасть винта, побуждаемого к работе с помощью магического рунного привода.

Если бы Гату интересовался механикой, он бы знал, что такие вещи являются реликтовыми, учёные всего мира борются над их секретом, а богатеи используют выкорчеванные в древних руинах артефакты для улучшения качества собственной жизни. Но Гату не интересовался механикой.

Раньше его интересы ограничивались полем одного злобного фермера, выращивавшего просо в полупустыне, где обитал тогда безымянный Гату. Просо было вкусным и питательным, он умудрился оплодотворить восемь самок, так как являлся самым хитрым и быстрым самцом, который успевал сбежать до появления фермера. Небыстрые и нехитрые разбавляли рацион фермера белком, а Гату всегда умудрялся уходить.

А потом началась война. На ферму пришли другие люди, убили фермера, изнасиловали и убили его жену, а также поработили его детей. Просо больше не росло, а Гату без него уже не мог…

В других местах поля охраняли не в пример лучше, с проклятыми собаками. Это были новые фермеры, с другим цветом кожи.

В конце концов он попался собаке в пасть. Он подумал, что вот и всё, но подлая псина доставила его к своему хозяину, который подивился необычной зверушке, посадил её в клетку и отвёз в город.

Город запомнился Гату агрессивными запахами жестоких зверей, терпкой вонью специй, псиной, а также рыбой. Он до того дня не знал, как воняет рыба, но впредь чуял этот запах не один раз.

Его заперли в каком-то тёмном месте, приносили вкуснейшую пшеницу и воду. Если бы мир не шатало из стороны в сторону день за днём, он бы назвал это лучшим временем его жизни.

Под солнце его вытащили в один из бесконечных дней благоденствия. Тут было существенно холоднее, Гату даже задумался о том, что больше не придётся закупоривать норку землёй, чтобы сохранить ночную прохладу.

Но норы рыть ему довелось только сегодня.

На большой площадке, набитой нефермерами, его выставили на всеобщее обозрение. Подходили праздно шатающиеся нефермеры и говорили со смуглым нефермером, который постоянно стоял возле его клетки.

Праздные нефермеры уходили недовольными, Гату чувствовал это. А в один из этих странных дней пришёл Хозяин. Он заинтересовался Гату и отсыпал не фермеру блестящих кругляшек, после чего хмурый и большой нефермер забрал клетку с Гату и понёс вслед за Хозяином.

Дальше снова настало благоденствие, только на этот раз без шатающегося мира. В большой норе под высоким замком было сухо и тепло, еды было очень много, хозяин не держал его в клетке, позволяя бегать между странными нефермерами, которые молча и неподвижно стояли в больших залах. Гату они сначала казались какими-то неестественными, но со временем он привык.

Последнее, что помнил Гату — они отправились в долгий путь на повозке Хозяина. А потом его маленьким глазам предстала эта красивая гора, оказавшаяся очередным поселением нефермеров.

А потом он умер посреди пентаграммы и стал тем, кем является сейчас.

У него была здесь кое-какая работа, которую он почти отлично выполнил. Пусть он теперь без зубов, но Хозяин обещал сделать ему новые, ещё лучше, чем прежние…

Перебравшись через стену, он выбрался в поле и побежал к Хозяину, местоположение которого чувствовал очень отчётливо.

— Кто хороший мальчик, Гату? — принял его на руки Хозяин. — Ты — хороший мальчик!

Гату не верил в это, он знал.

//Осадный лагерь//

— И что? — Таргус недоуменно смотрел на трогательную картину воссоединения хозяина и питомца.

— Всё, — улыбнулся Анкилу. — Не нужно взрывать стены, работа выполнена.

— Может, расскажешь мне всё? — предложил ему Таргус.

— Скоро сам всё увидишь, имей терпение, — покачал головой Анкилу. — Пент говорил, что прах нормолка имеет весьма специфическое действие на живых людей.

Тем временем на вражеских бастионах происходило что-то необычное. Раздавалась частая стрельба, вспышки которой были отчётливо видны даже отсюда.

— Ночью видно не всё, но это лучшее время для действия проклятья, — довольно произнёс Анкилу. — С рассветом можешь отправлять войска на захват города.

Тревожно заревела труба где-то в городе, громыхнули пушки. Загорелись какие-то здания, из ворот выехал отряд кавалеристов, устремившийся куда-то на запад.

— Сигнализируйте охранению… — повернулся Таргус к опциону Домо.

— Нет необходимости, они обречены, — прервал его Анкилу. — Поверь, ты просто сохранишь жизни своим людям.

Несколько всадников начали сражаться с остальными, выбивая их из сёдел мечами и выстрелами из коротких мушкетов. Началась свалка и битва всех против всех.

В итоге остался лишь один, повернувший коня обратно в город.

— Это одна особо опасная зараза, имеющая происхождение из мира Некрай, — поведал Анкилу. — Пришлось выполнить одно неприятное задание для Бездны, чтобы получить три унции праха нормолка. Все, кто вступит в бой с заражённым прахом, вдохнёт ядовитые миазмы и сам заразится. А к утру действие прекратится, но никого живого в городе не будет.

— Нам надо было захватить его, а не опустошить, — пробормотал Таргус, которому не понравилось, что он снова участвовал в каком-то магическом дерьме.

Магам он не доверял, то есть не всем, но тем, которых нельзя использовать в медицине, строительстве и добыче полезных ископаемых. Он бы и Анкилу не доверял, но метка Бездны на нём делает его очень надёжным партнёром.

— Я не опустошаю город, я захватываю его, — не согласился Анкилу. — Завтра утром мне нужен будет двухсотграммовый камень душ.

— Возьмёшь в полковом сейфе, — ответил ему Таргус.

— А ещё нужно будет пятьдесят лошадей, — продолжил Анкилу.

— Проклятье трогает животных? — уточнил Таргус.

— К счастью, нет, — улыбнулся Анкилу. — Животных было бы очень жаль.

Утром Таргус возглавил когорту новобранцев и вошёл в город.

Город был мёртв. Буквально. Тела лежали на улицах, в переулках, в домах, на крышах и на стенах. Ночью здесь творилась кровавая вакханалия, масштабы которой сложно оценить с первого взгляда.

До дворца губернатора они дошли через десять минут неспешного шествия. Здесь было очень тихо, лишь догорала обрушившаяся пристройка, посреди которой лежали обугленные тела.

— Легат, это вообще нормально? — спросил один из новобранцев.

— У Анкилу — нормально, — ответил Таргус. — Рты на замке, стоять молча.

Анкилу прибыл со своей свитой из умных вурдалаков, ветеранов осады Солирина, спустя полчаса.

— Вот здесь начертайте пентаграмму Бездны, — распорядился он своим вурдалакам. — Камень накрошить и смешать с известняком. Выполняйте!

Вурдалаки пробурчали что-то согласное и приступили к работе.

Таргус молча наблюдал за происходящим.

— Город опустошён, но это ненадолго, — ответил на незаданный вопрос Анкилу. — Скоро здесь снова будет многолюдно.

Когда подготовка была завершена, Анкилу начал водить скипетром над пентаграммой и шептать что-то замогильным голосом.

— Да начнётся! — произнёс он на местном диалекте.

Пентаграмм запылала багровым огнём, а затем шарахнула какой-то ударной волной, колебания которой почувствовал Таргус.

— Что это было, Анкилу? — спросил он.

— Великий Подъём, — ответил тот, обессиленно присев на заботливо подставленный одним из вурдалаков стул из ближайшего дома. — Скоро все достаточно целые покойники в этом городе встанут на ноги и вернутся к своим обязанностям. Они, конечно, будут несколько туповатыми первое время, но деятельность города будет восстановлена. А примерно через пять лет они все вновь умрут. К этому времени нам надо успеть заменить всех жителей на новых…

— Ладно, понятно, — кивнул Таргус, наблюдая, как из домов начали выходить израненные люди и недоуменно смотреть друг на друга. — Но где я буду тренировать своих новобранцев, если ты устраиваешь такое?

— Впереди нас ждёт захват целой империи, будет случай применить твоих солдат.

//Город Солирин. Четыре месяца спустя//

— Десятая когорта! Равнение на право! — зычно отдал команду Таргус. — Вынести боевое знамя!

Помимо аквилы легиона, каждая когорта имеет боевое знамя с аббревиатурой S. P. Q. R. и порядковый номер когорты с наименованием легиона.

Самые рослые новобранцы в парадных мундирах вынесли знамя чеканя шаг. Новобранцы десятой когорты синхронно шарахнули себя по нагрудникам и замерли в таком положении.

— За героическое противостояние превосходящим силам противника при осаде града Алкон бывшей Азальской империи, вам даруется великая честь гордого звания легионеров! — продолжил Таргус.

— Бар-ра!!! — заревели новоиспечённые легионеры боевой клич.

Таргус пристальным взглядом осмотрел их и не нашёл к чему придраться.

Каждую когорту он испытывал в боях лично. Все они достигли нужного уровня компетенции в военном деле сообразно их званиям. Достойные заняли офицерские звания, в достаточной мере освоили обязанности и готовы к ведению боя в составе легиона. Он выполнил свою работу до конца.

Открыв дневник, он пролистал его до страницы с заданием и с удовлетворением увидел штамп «Выполнено». Ниже была надпись: «Разлом откроется через 47 часов 57 минут».

Уйдя с парадной площади, где примипил Мотена командует парадным шествием перед глазами тысяч зрителей, он сел в карету и велел ехать в Обитель Дракона.

Зайдя в собственную спальню он разделся и завалился на кровать.

Здание слегка пострадало при штурме, в основном от действий мародёров, но к текущему моменту уже ничего не напоминает о погроме и грабеже. Анкилу нашёл всех грабителей и они теперь работают вурдалаками-садовниками.

Прикрыв глаза Таргус вспоминал о дочери.

Ему хотелось верить, что она приняла дела и не обрушила его империю общепита и у неё всё хорошо. Совет директоров — компетентные люди, которые связаны серьёзными обязательствами и компроматом, поэтому работать против неё не будут.

Далее его охватили мысли о Ключевом мире.

У него там неизвестное задание, которое требует выполнения, а также неясные опасения насчёт чего-то. Но он не мог…

Внезапный каскад воспоминаний будто гвоздями пронзил его череп, он начал стремительно вспоминать то, что так и не рассказал герцог Асилу, хоть и неоднократно обещал, но так и не решился…

Он стоял прямо посреди курии Гостилия, древнего места собрания Сената, в котором вот уже почти две тысячи лет собирается Сенат Римской республики. Пожилые мужчины в строгих белых костюмах с пурпурными галстуками сидят на трибунах и пристально смотрят на него.

— Таргус Силенций Виридиан, ты избран Сенатом и народом Рима для выполнения задания приоритетной важности, — произнёс один из сенаторов. — Ты направишься в параллельный мир, где должен будешь создать все условия для вторжения наших легионов. Подробности в папке на столе перед тобой.

Преобразованная психокоррекцией личность Таргуса, не показывая и не испытывая ни малейшей толики удивления, подняла со стола папку, открыла её и начала внимательно изучать материалы.

Стали понятны причины изучения несуществующих языков, культуры и обычаев народов, которых нет на Земле.

Технология изготовления и практика эксплуатации примитивного дульнозарядного оружия, которая была досконально изучена им, тоже нашла своё место в логике происходящего.

Судя по подробному описанию спектра задач, которые ему предстояло выполнить, квалификация, полученная по боевым вирусам и бактериям, будет использоваться им очень и очень часто.

В приложении подробно указаны методы, которыми он должен добиваться дестабилизации: интеграция в общество второстепенна, в каком-то смысле даже нежелательна, зато с ним будет обширный перечень штаммов смертельных бактерий и вирусов.

Чемодан, в котором хранилась вся эта зараза, представлял из себя высокотехнологическое изделие не проще, чем его протезы. Миниатюрная морозильная установка работает на энергоисточнике. Вот из-за чего он так торопился. Именно из-за проклятого чемодана, который будет работать без обновления хладагента ещё восемь месяцев. После этого примерно 60% штаммов бактерий будет уничтожено неподходящей температурой, а останутся лишь самые устойчивые, но не самые смертельные.

Необходимо было сеять болезнетворный ад по всему миру, ослаблять имеющиеся государства изнурительным мором.

Другие агенты Арканиума должны были работать в других сферах, кто-то в политике, кто-то в экономике. Таргусу дали самое сложное задание — убивать как можно больше людей. Он умел это делать лучше всего.

И нет, боевых штаммов бактерий и вирусов в его чемоданчике не было, всё почти натуральное, лишь с небольшими изменениями, усиливающими живучесть и контагиозность.

Что есть боевой штамм? Это специально выведенные бактерии или вирусы с искусственно ограниченными циклами репродукции. Условный боевой вирус запускают на территорию врага, он быстро истребляет живую силу противника, а через десяток часов от него не остаётся и следа. Заразу, которой Анкилу истребил город-крепость Дун-Шеол, можно назвать боевым вирусом.

Чемоданчик Таргуса же содержал натуральные штаммы, за сотни тысяч лет эволюции выработавшие защитные механизмы, позволяющие бороться с трудностями и бесконечно циркулировать в эндемичном регионе.

А затем он вспомнил все обстоятельства последнего дня в городе Тур.

Это была особо важная операция. Неизвестный ему агент Арканиума, с которым он общался через систему тайников по всему городу, организовал поставку городом Туром вакцин от оспы в город Демион, с которым, в свете начавшихся аномальных и тяжёлых эпидемий, началось потепление отношений.

Задачей Таргуса было проникновение на склад готовящейся к отправке партии вакцин и заражение их имеющимся штаммом натуральной оспы. Контроль вакцины уже прошли, на следующий день должны были прибыть грузовики для отправки.

Нанятая банда уголовников уже убила охрану склада, ему надо было проникнуть внутрь хранилища всего на несколько часов…

Но вмешался случай.

Из-за тяжёлого времени на улицах города разгулялся бандитизм, городские стражи не справлялись со своими обязанностями, поэтому после наступления темноты на улицах было опасно.

Подготовленный агент Арканиума, в боестолкновении с которым пасуют лучшие воины современности, был оглушён ударом камня из мостовой и ограблен какими-то грабителями.

Десятки тысяч людей должны были быть убиты натуральной оспой в городе Демион, а ещё сотни тысяч должны были быть убиты в ходе войны, которая должна была последовать вслед за злополучной партией вакцин.

Но задание было провалено.

Осознание того, зачем он был там нужен, отбило желание Таргуса идти в тот мир.