Измена (не) моя любовь (СИ)

Глава 21

Набрала номер Тани, прижала трубку к уху…

Танька ответила сразу, тараторила без остановки:

— Ну, Олечка, если я решила закатать твою Маринку в асфальт, я так и сделала. Слушай! В соцсетях под всеми аккаунтами Маринки мы с моими знакомыми девчонками, а это пол Москвы, пишем что она злобная, жестокая тупица. Сразу понеслись комменты «что случилось»? Короче, уже все в курсе.

Мы завели акцию, организовали в сетях клуб обманутых жён. Ещё один клуб обманутых подруг. Всюду сияет портрет Маринки. Гнобим её артиллерийскими залпами. Написали, что она как лиса в сказке про лубяную избушку выгнала тебя из магазинов! Что тут началось. Так что выручку мы Маринке слили на год вперёд. Я всех наших подсуетила, те своих девчонок вытащили. Пришли, посдавали недавние покупки. Теперь магазинам бойкот, обещаю, Марина скоро поседеет. Рада?

— Таня, я скоро сама поседею. Мне тут врать приходится на каждом шагу.

Конечно, моя Таня самая настоящая лучшая подруга, а как враг вообще непревзойдённая. Раз решила отмстить за меня Маринке, не остановится.

— Ну, а ты как хотела, Олечка. Война это всегда грязь, ложь, кровь.

— Скажи, Танюш, как Цоллер поживает. Есть новости?

— В больнице он. С секретарём его связаться пыталась от твоего имени, даже слушать не стал. Надо ждать, когда вычухается Вадим Адамович. Инфаркт дело такое. Опасное и не быстрое.

— Тань, как думаешь, Сергей уже знает, что я на развод подала? Может, это я ему должна была про заявление сказать?

— Ой, Оль, не знаю. Душой я вся твоя. А вот для дела как лучше и сообразить не могу. Насчёт юридической поддержки. Ты не хочешь параллельно другую контору поискать? Не ждать Цоллера?

— Таня, как⁈ Я без документов. Живу очень далеко от города. Знаешь, кем работаю? Собачьей прислугой.

Таня молчала. Я слышала, она вздыхала.

— Оля, вот как решишь, я на твоей стороне. Всё сделаю. Кстати, у твоего благоверного козла тоже понеслись неприятности. С мужем говорила, твоему на вчерашней конференции некоторые руки не подали. Плохой знак. Для него. Ситуация с захватом имущества тестя даром ему не пройдёт. Вообще, как ты себя чувствуешь, Оль?

— О, я чувствую себя дурой с того самого момента, как продула собственный бизнес, потеряла тачку, запихала всё барахло в авоську и явилась миру Машей. Зашибись, с таким портфолио у меня перспектива уборщицы в «Пятёрочке».

— Скажи, Оль. Ты там хоть выходишь куда, бедненькая моя?

— С хозяином сегодня вышла. В ветлечебницу. На обратной дороге он в драку полез меня защищая.

— Собаки напали?

Я расхохоталась:

— В кафе пьянь пристала. Так Матвей их вправо-влево раскидал.

— Охренеть! Вау! Ты назвала мужика по имени? Колись, что за мужичок у тебя нарисовался?

— Ну вот ещё, Тань. Какие зарисовки. Я замужем и вообще, я не та, за кого он меня принимает.

— Ну хоть два слова: Какой он?

— Что я знаю о нём. Богат, не женат. Острозуб, острослов. Зануда. Хочет смерти собаки-Софи и возможно своей мамаши а также моей.

— Божечки, как интересно. Мамку и псинку за что?

— Мама хочет его женить, я просто оказалась с плохой профессией, а собака и есть та самая профессия.

— Всё, Оля. Вселенная позаботилась о тебе. Подбирай мужика. Бесхозно валяется.

— Таня, я замужем! Понимаешь, я скрываюсь от мужа под чужим именем и всё потому, что до сих пор не решила проблему с адвокатом!

— Я завтра лично к нему поеду. Оля, что смогу всё узнаю.

— Я тогда завтра дождусь твоего звонка.

— Оль, ты козла своего мужа сколько терпела. Ведь знала, что он гуляет. Сейчас, если чувствуешь, что твой мужик, этот, как его, Матвей, — так держись за него. Уйдёт — не догонишь. Это не автобус. Другой такой через 10 минут не приедет. Знаешь, что происходит с теми, кто ждёт, ждёт…

— Что?

— Ни хрена не происходит. Так и ждут до сих пор.

— Таня, я не могу проявлять симпатию. Сначала надо развестись.

— Ой, не смеши. Пирожки надо есть пока горячие. Пока развод, пока туда сюда — ты уже в очереди в поликлинику будешь стоять за вставными челюстями.

— Тань, я не знаю за что хвататься.

— Оля, просто пережди пару дней. Сейчас твой Вадим Адамович поправится, ты всё решишь. Ты же сильная у меня девочка. Такие женщины как ты умеют всё. Если войну начнёшь, всех победишь. Ты же хулиганка в бизнесе. Если фабрику заведёшь, то рядом будет садик, поликлиника и всё остальное. Если завод, то трёхэтажный. Главное, ты не собираешься укатиться в депрессию.

— Я может быть и хотела бы свалиться в депрессию, но у меня слишком большие планы на жизнь.

Мы поговорили с подругой ещё, я лежала, смотрела в темноту, в тёмный потолок. Красиво переплетённые струи подсвеченного фонтана с улицы мерцающими линиями отражались, скользили по потолку. Красиво. Также красиво, как то нежное, тёплое чувство после свидания с Матвеем.

Или мне только показалось что это свидание? Может быть я так устала, что обычную симпатию раскрашиваю красками флирта? Надо выкинуть всю эту глупость из головы. Матвей случайный попутчик в череде моих мытарств. Ещё неизвестно, что у него на уме. Сегодняшний поцелуй отрезвил меня ушатом воды: Я влюбилась и чуть добровольно не пополнила список падших женщин. Разрешила себя целовать!

Вспомнилась сказка: огонь, вода и медные трубы. У меня. кажется. всё идёт в обратном порядке. Медные трубы: деньги, прислуга, обучение заграницей, роскошные прогулки по заграничным курортам были.

Огонь? Неужели может быть что то более испепеляющим, чем мучения и смерть любимого человека. Потом жестокое предательство мужа, подруги. Что ещё мне предстоит? Какое горнило я ещё не прошла. А вода? Что это за испытание?

Однако, ничто не могло отвлечь меня от моей тягучей боли. Взбитая в пену обиды эта боль переросла в стойкую месть. Я ещё не знала как, но твёрдо верила, что смогу отомстить тем двоим, ужалившим меня в спину, разорвавших мою жизнь в клочья. Хочу, чтоб им было так же больно, так же безнадёжно страшно, как мне сейчас.

Сейчас весь смысл моего будущего втиснут в короткое, злое слово «месть». Может быть мне потом станет легче? С другой стороны, как может быть легче, если тебя уже растоптали, уничтожили, разорвали в клочья. Какими нитками потом сшить моё пробитое сердце? Кто подскажет.

Я размышляла, а сердце сладко ныло, возвращая к небывалой нежности, коснувшейся меня своим крылом. Поцелуй. Вот ещё один лабиринт, в котором сейчас метались мои чувства. Где из него выход…