Измена (не) моя любовь (СИ)

Глава 5

— Таня, Я мужа бросила!

— Нормальные люди сначала здороваются, потом хвастаются.

Моя подруга сидела нога на ногу, покачивая острым носочком турецкой туфельки, расшитой жемчугом. Утопая в подушках дивана, она держала в руках фужер шампанского. В этом вся Танька — дама-праздник. Переживая очередной скандал с мужем, подруга гасила горе в пузырьках шампанского.

Она поднялась мне навстречу, распахнула свои объятия:

— Иди ко мне, смелая женщина. Давай выпьем за твою свободу!

Через минуту я рыдала, всхлипывала, пыталась связно рассказать как утром через Госуслуги подала заявление на развод. Про «Мамбу», про мужа и про то, что теперь я, по сути, бомж.

— Так, погоди, Оля. У вас есть семейный адвокат, ты в брак вступала богатой невестой, твоё чурло Серёжа пришёл с голой жопой. Как это ты нищая?

— Я только что к семейному адвокату ездила. Понимаешь, пока отец был жив, они с Вадимом Адамовичем шушукались, и этот самый Цоллер, наш семейный адвокат, меня терпеть не мог. Он сразу сказал, что в итоге я потеряю всё из за Марины. Когда они с отцом говорили о делах, меня выгоняли из комнаты.

Я рассказывала Тане: перед тем, как приехать к ней, поехала к конторе адвоката. Нарезать пришлось пару кругов в центре, пока нашла куда влезть мордочкой на парковку. Как только толкнула тяжеленную дверь в офисное здание, сразу попала в гнетущую тишину мрачного коридора. На центральной двери в золотой табличке было имя адвоката. Не успела коснуться ручки, сзади прилетело:

— Вы к кому?

Я повернулась, зависла с ответом глядя на тётку, ткнула пальцем в табличку:

— К нему.

Женщина сухо сообщила, что Вадим Адамович в больнице, в Склифе. Инфаркт. Она ничего не знает, добавить ей нечего.

Я набралась наглости, отправилась домой к Цоллеру, чтобы узнать у родственников как он себя чувствует.

Мы, бывало, приезжали сюда с папой, я чаще оставалась в машине, считалось, что я из конкурирующей организации и мне в доме адвоката не были рады.

У меня был другой адвокат, а они между собой в делах друзьями не бывают.

Всхлипывая, жалея саму себя, я жаловалась Тане.

Рассказывала, как подъехала к чугунным воротам особняка, никто не торопился выйти ко мне. Охранник говорил с хозяйкой по телефону, потом протянул трубку мне. Я растерялась, не знала что сказать. Попыталась коротко объяснить кто я, меня прервали. Усталый, потухший голос жены Цоллера беспощадно слепил колкие фразы:

— Вашего отца больше нет, вы не клиент моего мужа. По поводу вас нет никаких распоряжений. Как вам быть — не знаю. У Вадима Адамовича инфаркт, он сильно переживал кончину своего друга, вашего отца. Вот сердце и не выдержало. Как вам быть, повторяю, не знаю. Сюда больше не приходите.

Я ничего не поняла, бараном смотрела в трубку, растерянная побрела к машине. У меня сложилось впечатление, что винят в том, что случилось с адвокатом почему то меня. Чушь какая. Или мне на фоне моих проблем уже мерещилось непонятно что.

Оттуда поехала к подруге. Припарковаться возле Танькиных ворот был отдельный квест. Посёлок дорогущий, а подъезд как пещерный лаз. Как ни встань, машину запросто могут цапануть. С другой стороны да и хрен с ней. Всё равно мою машину у меня отобрали. Получается, я взяла её без спроса. Чем машине будет хуже, тем лучше.

Вот как то так. Всё это с перерывами на отдельные рыдания я рассказала Тане. В наступившей тишине видела непримиримые глаза подруги. Она сощурилась, смяла в крошку сигаретку (плохой знак):

— Оля, ты сейчас от горя всё смешала в одну кучу. Выздоровеет твой Цоллер, разберёмся с делами. То, что муж и подруга нафигачили тебя с имуществом — всё это херня, так не бывает. Подождём Цоллера, тем более, как я поняла, он на Маринку зуб точил.

— Он и меня терпеть не мог. А Маринку вообще за специалиста не считал. — я протянула, задумчиво уставившись в стену.

Таня вытащила меня из задумчивости:

— А твои магазинчики, ваша торговая линия,? Так не бывает, чтоб всё случилось в одночасье.

— Бывает, Танечка. Марина уже год плела юридические сети. Я по глупости ей доверяла и в итоге сейчас она директор и полновластная хозяйка моих магазинов.

— Марина, значит постаралась. Узнаю мразоту. Нужна консультация грамотного человека. В жизни не поверю, что ты проиграла бой. Не в твоём это характере. Слушай, ещё будет оглашение завещания твоего папашки. Надеюсь, что богатый Буратинка оставил всё тебе?

— Таня, это наша отдельная головная боль. Папа болел, ты знаешь. А про его личный бизнес ничего не знаю. Его адвокат со мной никогда не говорил об этом. Папа тоже помалкивал. Говорил, что не мне, а мужу моему не доверяет. Как видишь, прав оказался.

Я все свои сбережения тратила на лечение папы. У него был фонд на непредвиденное. Оттуда всё выгребла. Про остальное ничего не знаю. Ты же знаешь, что с папой делалось последние четыре месяца.

— С ним не знаю, а вот то что ты проявила героизм, это да. На завещание не рассчитываешь?

— Какое там. В лучшем случае смогу отказаться, чтоб не платить всплывшие долги. Кто знает, что за год навесили наши свежеиспечённые охренархи: мой муж Серёжа с «подругой» Мариной.

Таня налила шампанского, протянула мне бокал:

— Мда…Я вот подумала, почему любовница всегда знает жену, а жена, даже если знакома с бабой — не знает, что она любовница, а?

Я покачала головой. Мне и вправду бы в голову не пришло, что Марина спит с моим мужем.

Таня чокнулась со мной фужерами:

— Давай выпьем за твою победу. Или ты за рулём?

Я снова разрыдалась:

— Прикинь, Таня. Даже машина оформлена на имя Сергея. Я приехала на ней сюда.

Поперхнулась собственными словами. Вспомнила, как вышла к своему синему «пежику» — (я так любовно называла мою машинку, свой навороченный Пежо.) Передо мной вырос Гриша, водитель Сергея:

— Ольга Александровна, Сергей запретил выпускать вашу машину. Но вы можете воспользоваться ею. Вот ключи. — он протянул мне брелок от машины, я в смущении опустила глаза. Дожили! Вздохнула, смущённо кивнула, закусив губу села за руль.

— Ольга Александровна, вот, возьмите. — парень протянул мне сложенный пополам лист: — мой телефон. Звоните, вдруг помощь будет нужна.

Я задохнулась от прилива чувств. Стыдоба то какая. Я как беглая преступница убегаю из собственного дома, мне протягивают руку помощи люди, о которых толком я ничего не знаю. Прошептала дрожащими губами «спасибо», взяла лист, благодарно задержалась глазами на лице Гриши. Обычный, светловолосый, неприметный парень, чуть младше меня. Встретила бы на улице — не узнала. Оказалось, за невзрачной внешностью скрывается такое доброе, порядочное сердце. Что толку от красоты моего Сергея, если внутри это сгнившая тыква с прошлогодней грядки! Какая же правильная поговорка:' Не с лица воду пить'.

— Оль? Ты чего приуныла? — Таня покачивала ногой, — Сейчас придумаем как Сергейку на колбасу порубить.

Мне и в голову не могло прийти чем закончится наше «заседание»…