Измена (не) моя любовь (СИ)

Глава 22

— Куда это вы, Маша, бежите с вылизанной миской? Уже позавтракали?

Я спрятала глаза и не отвечала. Надо же мне было мчаться с пустой миской Софи после завтрака именно сейчас, чтоб так некстати встретиться с Матвеем. Почувствовала, как мурашки собрались за лопатками. Чего ему у себя не сидится, шастает тут.

— Было так вкусно, что вы, Маша, язык проглотили? — он продолжал подтрунивать, намекая на завтрак Софи, а я пылала изнутри праведным гневом. Облизнула пересохшие губы, выдавила из себя:

— Да, сегодня к рому подавали лобстеров.

— Спаиваете собаку?

— Ой, я всегда шучу, когда правду говорить нельзя, а что наврать ещё не придумала.

Матвей не обратил внимания на мой юмор, приблизился на шаг:

— Я скучал, — его слова, сказанные негромким бархатным голосом бензином плеснули в костёр моего смущения. Сразу вернули меня туда, откуда я пыталась вырваться. Его слова заставили снова окунуться в кипяток запретных ощущений. Мне хотелось закричать, признаться, что я влюбилась.

Но нам нельзя встречаться. Ни в коем случае нельзя. Я набралась смелости, но пролепетала только половину:

— Вчерашний поцелуй был ошибкой.

— Я никогда не ошибаюсь.

Матвей скалой стоял в коридоре, я тоже статуей замерла перед ним не в силах сбросить морок очарования и продолжать «скалить зубы» как ни в чём не бывало.

Наваждение поцелуя не отпускало меня ни на минуту. Я с ним спала, с этим волшебным поцелуем. Я с ним проснулась то и дело ощупывая губы языком. Мужчина просто поцеловал меня, а я ночью пылала желанием, измаялась голодом, меня трясло от одного воспоминания о нём. Вот же гад, скотина двухметровая. Мало того, что влюбил меня в себя одним махом, так я ещё и физически сбежать не могла.

Надо немедленно прекратить всю эту сказочную романтику. Не хватало мне превратиться в хозяйскую подстилку.

Стояла перед Матвеем и не могла простить себе всей этой глупой ситуации. Я ведь готовилась к выходу, с самого утра обдумывала что и как скажу Матвею, если встречу его. Вот. Встретила.

Ещё утром, не успела Софи проснуться, я жестом показала ей где и в каком месте ей наводить утренний лоск и блеск (псинка безропотно побежала в кустики, кстати, совершенно не хромая. Так сказать, синьорита фон как то там оказалась вполне обычной нормальной собаченцией. Правда, я не представляла, что будет, когда о нашем вчерашнем визите к врачу узнает Светочка). Я отправилась в ванну, попробовала сделать из себя нечто сногсшибательное. Униформа не позволяла это в принципе. Я собачья прислуга, мне полагалось монашеское серое платье. Вот в этом великолепии с грязной миской на подносе я предстала перед лицом небожителя.

Я стояла рядом с ним, сердце предательски ёкало.

Меня не выпускали клещи мучительных сомнений: с одной стороны я ненавидела мужа за измену, а сама сейчас умирала от чувств к мужчине будучи замужем. Здравый рассудок за волосы вытягивал меня из ахинеи, в которую тянуло воспитание.

У нас давно с Сергеем, с человеком, который вскоре станет моим бывшим мужем, всё было плохо. Не помню, когда был последний секс. Вообще ничего не помню хорошего из секса с мужем. Когда то я была весёлой, жизнерадостной девушкой, женщиной, которой нравилось всё и секс в том числе.

Что случилось со мной после замужества? Когда остыли с мужем друг к другу настолько, что расползлись по разным спальням? Может быть, мы работали больше, чем нужно? Потом болезнь папы развела нас по разным жизненным орбитам. Однако, у меня хватало стойкости хранить свои ценности, а муж признался, что не имел их изначально.

Лучше не думать об этом. Ну его к чёрту этот кардибалет Сергея и Марины.

Я тяжело вздохнула.

— Ну, ясно. Плохой сон? — Матвей не отступал, — Чтоб снились хорошие сны надо спать в правильной позе.

— Иди ты к чёрту, ловец снов.

— Я о том, что спать лучше на спине, а ты о чём подумала?

— А я о том, что каждый должен спать в своей спальне. Один.

— Исключительное заблуждение.

Я сделала шаг чтоб обойти его. Он сдвинулся, захватив меня в ловушку. Я стояла прижавшись спиной к стене, Матвей был настолько близко, насколько позволил поднос с собачьей миской между нами.

— Маша, может быть вечером поедем пить кофе? Где нибудь подерёмся. Кстати, на днях приезжает симфонический оркестр. Как у тебя с музыкой?

— У меня с антидепрессантами. У неё со мной также.

Согласиться на концерт или на кофе это однозначное «да» на продолжение отношений. У нас уже был поцелуй. Настолько страстный, настоящий, от него не избавиться ни ему, ни мне никогда. Следующего мы не переживём. Откроется шлюз, нас сметёт страстью. А что дальше?

Пытка его присутствием стала мучительной. Я таки обогнула Матвея и помчалась в столовую. Никак не могла унять перестук сердца, отплясывающего твист. Зачем этот человек стоит у меня на пути. Я уже в его плену и мне трудно сопротивляться. Но я никогда не переступлю через собственную честь. Мне нельзя быть с этим мужчиной!

Вчера я просто потеряла голову. Но сегодня… сегодня я держала себя в узде.

Ах ты Божечки, я всегда слушала свысока истории подобного рода, когда девчата делились своими похождениями. Уж меня-то, самую приличную на свете женщину, никогда не коснулась бы страсть к другому. Ведь я замужем.

Разум ушатом ледяной воды выплёскивал на меня осознание: — я замужем за врагом, за предателем, растоптавшим мою душу. За чудовищем, растерзавшим мне сердце в самую трудную минуту. На 9 день скорби по любимому папочке. От этих мыслей из груди прорвался не то всхлип, не то стон, я испуганно оглянулась: никто не слышал?

Остановилась, вытерла выступившие слёзы, закусила до боли щёку изнутри. Ноги, руки, чёртова миска на подносе — всё дрожало. Меня прям било дрожью изнутри. Может быть и вправду надо позволить себе выпустить чувства на волю. Разрешить себе чувствовать, не наказывая саму себя за это?

В общей столовой был накрыт завтрак, блестящее солнце колкими лучами билось в хрустальных вазочках с вареньем. Засахаренные дольки лимона манили терпкой кислинкой своей полупрозрачной жёлтой шкурки. Медовые разводы густого абрикосового джема источали дивный аромат, горячие блинчики пылали, завтрак был просто волшебный.

Мухтарка медленно снял перчатки, прижав локти неслышно принялся за кофейник. Было приятно почувствовать его внимание. Кофе первой он налил мне. Взгляд его выражал безразличие, но надо было знать Мухтарку. Забота говорила больше слов.

Я навалилась на джем, Варька с набитым ртом сообщила:

— А я бы сейчас борщика, да со сметанкой, да с горячим хлебушком! И чтоб шкварочки, да порумянее.

Я чуть не подавилась, пока Варька перечисляла свои предпочтения. Всё это на завтрак? За меня Мухтарка сказал, как обрезал:

— У нас нет форменных платьев на коров. Придумай себе другое меню, Варвара.

— А вот и нечего меня лишним весом попрекать. Я, между прочим, скоро на фитнес запишусь.

— Не забудь делать перерывы. Год, два.

— Ой, Да на мою фигуру и диеты хватит.

— Варя, худая корова ещё не газель.

— Я не буду есть две-три недели, и… — Варька вдохновенно фантазировала закатив глаза в потолок, стала загибать пальцы: — За первую неделю сброшу 10 кг. Потом…

— Столько способов убиться, ты лучше с крыши спрыгни, Варвара. Ты от голода не помрёшь.

Я молча слушала пикировку двух старых знакомых, настолько старых, что они даже не обращали внимания на обидность фраз. У самой в голове бродила ситуация утренней выволочки, когда меня отчитала Светочка:

— Вчера я слышала недовольный голос Софи. И довольно долго. Что происходило с моей малюткой?

— Да, да. Я тоже слышала и у меня сердце рвалось от переживаний за малышку-Софи, — вставила свои 5 копеек Черепаха, — Гони, её, Света. Эта тварь нашу Софочку загубит!

От радости Черепаха растянула лицо в улыбке так, что у неё брови к ушам слезли. Надо было защищаться, я постаралась изобразить на лице раскаяние:

— Простите, я принесла извинения Софи. Вероятно, я крепко заснула и мне не было слышно её лая. То есть я не сразу проснулось.

Я выкручивалась как могла. Мне в голову не могло прийти, что утром я попаду на разборки на ковёр из за собачьего лая.

— Сегодня же вам, Маша, установят радионяню, чтоб вы всегда были с аппаратом и слушали мою девочку. Понятно?

— Да, конечно, Светлана Ильинична, больше такого не повторится.

Варя с грохотом уронила ложку на пол, я вздрогнула. Не сразу поняла, что сижу на кухне за завтраком, когда Варя спросила меня:

— Маш, а ты на фитнес ходила, когда у хозяев служила? — Варя умудрялась говорить с набитым ртом, аппетитно засовывая в него всё подряд, — Фигурка то у тебя зачётная.

Господи, как же мне надоело то врать. Но пришлось придерживаться версии:

— Так, эти фитнес приключения достали меня с самого начала. Понимаешь, Варвара, я, как и ты, придерживалась диеты. Купила дорогой костюм, кроссы. Ну, чтоб не стыдно было бегать утром в парке мимо прекрасных аполлонистых мужиков.

— Ну и как?

— Короче. Неделю голода, кредит на спортивное барахло и мешок разочарований. В парке были только пердуны с собаками, на фитнесе я потянула спину, а ночами мне снился борщ.

— Да ты что? И как там, чем закончилось?

— О, я довела дело до конца.

— Как это?

— Я как Цезарь. Когда его мальчиком похитили пираты, он лично поднял свой ценник выкупа, не давал пиратам спать, задалбывая своими стихами, пообещал всех потом поубивать. Кстати, когда его родители выкупили, пришлось заплатить солдатам, чтоб они вытащили Цезаря от пиратов, сам он не хотел уходить.

— Так чем всё закончилось?

— Цезарь как и обещал, вернулся и убил всех пиратов-похитителей.

— Да не у него. У тебя.

— А. Не понравилось. Им не понравилось. Попросили меня больше не приходить на фитнес.

— А мужика-то нашла?

— Нет, конечно. Где я и где богатые хлопцы.

— Вот и я не нашла, — Варька задумчиво подняла глаза к потолку: — Вот Матвей Романович какой красавчик, так ведь и не посмотрит в мою сторону.

— Разговорчики, сорока! — строго прикрикнул на неё Мухтар: — Матвей Романович сегодня всю ночь работал. Я видел, у него свет в кабинете горел. Снова только что уехал по делам.

— Не понимаю, зачем так вкалывать, когда у тебя столько денег.

— Потому и богат, что в бизнесе юриспруденции прёт как КАМаз, да ещё и на красный.

Я чуть не подпрыгнула. Матвей юрист? Мало того, что разговор о нём заставил румянец рвануть по щекам, внутри горячей волной поднялся странный трепет. Я как шпион с тайной информацией ловила каждое слово о мужчине. Чёрт, да что же он не выходит у меня из головы.

Прозвенел колокольчик, Варя подпрыгнула, ей надо было отнести завтрак в комнату Светланы Ильиничны. Из кухни выкатили резную тележку, заставленную мармитами — такими кастрюльками с крышками, сохраняющие аппетитный аромат блюд и температуру.

Не успела Варя скрыться, Мухтар внимательно посмотрел мне в лицо:

— Никому здесь не доверяй. — мажордом помешивал ложечкой чай.

— Сегодня день бесплатной доброты? Совет мне нравиться.

— Особенно Варьке. Она шестёрка. Такие серые мышки с хрустом перемалывают чужие позвоночники своими зубками, — дворецкий проигнорировал мой выпад.

Зато я уцепилась за его слова:

— А шестерит Варя тебе?

— И мне и на меня, — дворецкий отпил чай, хрумко надкусил сухарик с изюмом.

— Слушай, Мухтарка, ты чего такой подозрительный?

— Как ты меня назвала? — он прищурился и весь затрясся.

— А как тебя называть? Знакомится ты отказался. Ещё можно назвать «Лысый». По мне Мухтарка лучше.

— Откуда ты взяла это имя?

— Мне Варя сказала. Имя как имя.

— Меня зовут Дима! Запомни.

— Зачем знакомиться? Вдруг тебя скоро прогонят! — Я расхохоталась, отплатив ему той же монетой, что и он мне в первый день встречи, — Дима, у тебя такое лицо, будто ты ещё декомпрессию не прошёл.

Конечно, меня здорово резануло, что Варя, по факту подставила меня. Я ведь за чистую монету приняла что дворецкого зовут Мухтар. Жаль, блин, не хотела его обидеть. С другой стороны, он так смешно злился и я, вообще-то не забыла как он встретил меня.

Дворецкий молча смотрел в свою кружку, я весело поддразнивала его наблюдая за его блестящей лысиной поверх чашки.

К ступеням, вышвыривая гальку из под колёс, на всех парах подкатил хаммер. Мы обернулись, все вместе вытянули шеи, уставились в окно.

Водитель пингвином в чёрном костюме с белой манишкой выскочил из-за руля, открыл дверцу, подал руку… молодой мамзели. Яркая дива в мутно-зелёном платье аккуратно спустилась с подножки. Плавным, отточенным движением поправила юбку на узких бёдрах.

У меня сердце бухнуло набатом: бум-бум… и заглохло.

— Дима, кто это?

— Ретроградный Меркурий собственной персоной. — Дима со стуком отставил чашку, вскочил, закашлялся: — Невеста Матвея.

— Невеста⁈