Измена (не) моя любовь (СИ)

Глава 25

Варя не приехала с утра на работу, меня срочно поставили на её место. Отправили на веранду отнести свежие цветы на стол, накрытый для завтрака. Я надеялась, что никого не увижу из тех, кого видеть не хотела бы. Бегом проскакала по ступеням и, конечно, гороскоп не наврал. День начался с западни.

Само-собой, на веранде в пижаме, в надетом сверху пижамы тиснёным парчой домашнем халате с витым поясом с кисточками на концах стоял Матвей. Султан малого гарема, не иначе. Опершись спиной на перила смотрел прямо мне в лицо:

— Здравствуй, Маша. Рад тебя видеть.

— И вам не хворать Ваше Султанское Величество, — бухнув вазу с цветами на стол, повернулась к Матвею.

Наши взгляды неслись друг на друга как два разогнавшихся паровоза, сшиблись, рассыпались искрами. Моё сердце стонало от горя, мне было больно, страшно, обидно. Душа кричала: ну, давай, милый, расскажи мне что твоя невеста — это не то, что я думаю.

Я, взведённым курком готова была уничтожить Матвея за эфемерную надежду, коснувшуюся меня тёплым крылом. Где то в груди собирались слёзы, но я ведь гордая! Потом поплачу, а пока сделаю вид, что он для меня никто! Ноль!

Матвей взял меня за руку. У меня от ощущения обиды буквально разорвало сердце. Он прижался лбом к моему, скользнул губами к виску, его низкий голос коснулся уха, я чуть не свалилась от нежности:

— Маша присядь, нам надо поговорить.

— Друг мой, ну нельзя же так хамски прогуливать супружеский долг. Милена все глаза проглядела выглядывая вас на своей подушке. А вы мимо спаленки ходите, на всякий случай укутавшись в две пижамы.

Я выдралась из его лапищи, отступила на шаг. Кстати, очень вовремя. Вошла Милена, явно не в настроении.

Я поторопилась выйти. Не хватало мне оказаться в роли третьей лишней. За дверью столкнулась с поварихой, она сунула мне дымящийся кофейник на подносе, кивнула в сторону веранды, сама умчалась вниз. Что, мне снова надо туда вернуться, войти на веранду?

До меня доносились голоса. Я замерла за дверью слушая и не понимая, что делать. Решила не прятаться, поставить чёртов кофейник и бежать прочь от влюблённых.

Встала на пороге, ожидая, когда на меня обратят внимание. Я ведь служанка. Подойти могу, только когда мне кивнут. И вот хорошо бы они мне кивнули быстрее. Потому как мне хотелось запустить им обоим кофейником в головы! Но эти двое меня не замечали. Были заняты своими разборками.

— О, доброе утро, любимый.

Милена кокетливо приподняв юбку села на стул, закинув ногу на ногу.

— Я тоже не рад тебя видеть. — Матвей обошёл вокруг неё, — Зачем ты здесь.

Матвей сел с противоположной стороны стола, Милена забыла гордость, поднялась с места и пересела поближе к Матвею.

— Я не приглашал тебя к столу.

— А я и не нуждаюсь в твоих приглашениях, милый. Меня пригласила твоя мама.

— Её комната направо по коридору. Причём, на первом этаже

— Я пообещала познакомить её с Иржи. Парой для Софи.

— Это ещё что за кипучий волкодав и почему он приедет знакомиться к маме?

— Ой, любимый, не передёргивай. Встречаться будут хозяева собак. Это очень почтенные, достойные люди. Давыдовы, ты их знаешь.

— Ты здесь причём?

— Матвей, я тебя не узнаю, любимый.

— Хорошо, спрошу по другому: я здесь причём?

— Между прочим, я здесь по делу. Меня попросила твоя мать устроить благотворительный банкет для брошенных собачек.

— Тебе эти собаки нахер не нужны. Снова манипулируешь моей мамой?

— Ну знаешь! Ну посмотри на меня, Матвей. Это же я, твоя Миленочка.

— Слушай, мы расстались сто лет назад. Я даже забыл как тебя зовут.

— Ничего не сто лет. Всего три месяца. Я постоянно писала тебе. Ты не мог забыть как меня зовут!

— Мог. Потому, что вспоминать не хотел.

Я, стоя с подносом в открытой двери, всё слышала и видела. Стеснялась войти, чтоб не оказаться третьим лишним в «семейных» разборках. Насколько я поняла, голубки вчера так и не встретились.

Милена решила сменить тему, стала листать журнал всячески привлекая внимание Матвея:

— Посмотри, какая прелестная картина. Ты должен купить её себе в зал, где будет проходить благотворительный банкет.

Он не обращая внимания на девушку продолжал смотреть в телефон.

— Ты не обращаешь на меня внимания, Матвей. Я уже полчаса говорю о картине, а ты! Ну, посмотри. Тебе нравится?

— Вычурное говно.

Меня забавляли эти разборки. Женское любопытство обнялось с моей чудесной интуицией, я чувствовала: дело пахнет керосином. Я отважилась войти, всё таки у меня в руках остывал кофе на подносе.

Раздосадованная, Милена повернулась ко мне, сделав совершенно непереносимым хозяйский голос, щёлкнула пальцами в воздухе (кстати, самая некрасивая манера подзывать официанта) мне:

— Так, девочка, принеси мне как всегда.

Я сцепила зубы. Хоть я и не официант, но, в конце-концов, я на работе. Вежливо спросила:

— Простите, Милена Аркадьевна, что именно «как всегда»?

— Да ты здесь из деревни? Матвей, где вы набираете эту шелупонь?

Вероятно, Матвей нисколько не сомневался в моих умениях скалить зубы и «бить ответом на смерть», однако он вступился:

— Милена, прикуси язык. А лучше откуси. Веди себя прилично.

— Ты делаешь замечание мне, не ей?

Матвей отложил телефон, тяжело взглянул на Милену. Она встряхнулась, жеманно повела плечом, бросив мне через губу:

— Подай мне стейк, Совиньон и принеси пепельницу.

— Простите, уточню: Совиньон к говяжьему стейку?

— Что не понятно, плюгавенькая? Да, белое полусладкое! — Милена не могла сдержаться, вероятно, я бесила её не меньше, чем она меня. Всё же подавать белое вино к красному мясу очень большая ошибка.

И вот пришла мне в голову светлая мысль подлить масла в огонь. Милена оскорбила меня вчера, а месть, как известно штука, похожая на дорогое красное вино — должна быть выдержанной и цвета крови!

Решила украсить битву парочки, (правда, больше поясничая), со всех сил сдерживая искры раздражений и ревности к Матвею! О Боги, да, я ревновала его, хотя не имела на это права. Но тот поцелуй! Зачем он меня целовал, если у него есть Милена?

Ну, получите, любовнички, распишитесь. Я самым любезным, можно даже сказать покладисто-елейным голосом спросила:

— Разрешите, Милена Аркадьевна, предложить вам Кот-дю-Рон, отличное сочетание к красному мясу.

Милена сжала кулаки, повернулась ко мне, злобно прошипела:

— Неси, убогая, что велено и пепельницу не забудь!

То, насколько вскипело у меня в душе чувство несправедливости, просто не передать словами. Я помнила, просто заставляла себя помнить, что эта выскочка Милена в красивом домашнем халатике, больше напоминавшем сексуальную ночнушку — мой экзамен на профпригодность. Никто не должен усомниться в том, что я обычная служащая, но моя гордость! О, это прищимленное чувство собственного достоинства.

К слову сказать, я редко видела таких заносчивых мерзавок как Милена даже среди своих подруг из своей прошлой жизни. Все девчонки, нанимая персонал, всегда проявляли лояльность. Только от атмосферы между персоналом и хозяйкой зависит уют в доме.

Что то странное было в поведении Милены. Какая то червоточинка на её холёной нежной шкурке. Она как будто нарядилась не в свою одежду. Будто тоже, как и я играла чужую роль. Ну что ж. Посмотрим, кто кого переиграет.

Глава 28

Я спустилась на кухню, Дима мельком взглянул на меня:

— Почему бледная? Не беременна?

— Умеешь поддержать, Дима. Мадам Милена требовала Совиньон к говядине, я предложила Кот-дю-Рон, она рассердилась.

— Ну что ж. Неплохие знания и познания.

— Спасибо, Дима, — сказала, просто чтоб поставить точку. Не тут то было. Дима отчеканил:

— Неплохо для собачьей няньки. В другой раз не умничай. Ты прислуга, знай своё место.

Дима прав. Он, одёрнув наиаккуратнейшие иссиня-белые манжеты рубашки, позвонил по внутреннему телефону, отдавал срочное распоряжение, кто то помчался в подвал за охлаждённым вином. Я знала, в шкафу стояли бутылки, но Дима для гостьи отправил повара в подвал. Температура очень важна для вина, ведь можно потерять весь букет аромата, вдохнув спиртовые ноты в тёплых креплёных винах и совершенно не почувствовать вкус в переохлаждённом алкоголе.

Дима продолжал щёлкать на калькуляторе, сверяя что то в файлах, поднял на меня пристальный взгляд:

— Что то ещё?

Я озадаченно посмотрела на него:

— Вино жду.

— А ты не жди. Поднос приготовь. Бокалы специальные. Штопор.

Я обиженно встала, прикусив язык, Дима как почувствовал:

— Вот, вот. И язык прикуси, тигрица ты наша саблезубая.

Я молча делала работу, поставила принесённую бутылку в ведёрко, положила штопор с витой деревянной ручкой. Не забыла специальную салфетку, чтоб придерживать бутылку, когда буду открывать (чёрт, я никогда раньше такого не делала), отправилась на веранду.

Я поднималась по лестнице на веранду, с бутылкой вина, впереди меня шла девочка из кухни, несла стейк.

Каждый шаг по ступеням был для меня лифтом на эшафот. Сердце частило, рвалось внутри. Недопонимание, сомнения не давали спокойно дышать. Во мне прямо кипела ревность. Нет, не напрямую к мужчине. А к тому чувству, что я лелеяла в себе как женщина, которая заинтересовала мужчину настолько, что он полез за меня в драку.

У нас с ним был такой дивный, немыслимо красивый вечер. Вечер с поцелуем, за который можно жизнь отдать. Если бы у меня в жизни больше никогда не случилось ни одного мужчины, я бы согласилась на это в обмен, лишь бы испытать ещё раз тот сексуальный морок, разорвавший вены в тот вечер.

То, каким кипятком плескались мысли в моей голове не передать. Я добровольно оказалась в треугольнике, где невеста не знает о поцелуе между её женихом и служанкой. Служанка, получив поцелуй спятила на любовной почве. Не понять с чего решила, что печать поцелуя скрепил её права на чужого жениха (это я про себя). Жених знал о своей невесте, но нагло целовал служанку, не зная, что она законная жена другого мужика.

Ну, и кто тут может разобраться что происходит?

Вошла в столовую. Всё это время я чувствовала, что Матвей не спускал с меня глаз. Поставила ведёрко с вином, фужер перед Миленой. Второй фужер оставила на подносе. Потянулась к штопору.

Матвей поднялся, молча забрал у меня из рук штопор, коснувшись моих пальцев. Разряд тока шарахнул в голову. В плечи. В спину. И это от одного прикосновения!

Я отлично знала, что в розовом шёлковом костюме горничной, прямой узкой юбке и поясочке от белого малюсенького фартука я выглядела супер секси. Смело подняла глаза на Матвея. Его взгляд сказал мне больше, чем я могла себе представить. Ясный, сильный, проникновенный. Прям всеми силами хочет показать, что влюблён в меня? Позёр! Артист!

Кожей чувствовала, Милена наблюдала за нами. Чтоб позлить её, я чуть дольше чем надо смотрела в глаза Матвею, затем медленно отвела глаза, вздрогнув ресницами. Вся игра была рассчитана только на Милену. Вряд ли Матвей что то понял из наших расстрельных переглядов с Миленой.

Конечно, его невеста пошла атакой:

— Собачья служанка, эй, забыла как тебя зовут. Теперь принеси мне кофе на банановом молоке.

Я промолчала, промокая бутылку салфеткой, наливая соломенного цвета драгоценное вино в вытянутый бокал. Милена кипятилась:

— Так, милая, зайдёшь ко мне, получишь инструктаж как и что прибирать, список моих привычек, расписание уборки, а также…

— Милена Аркадьевна, ваша горничная задержалась. Она придёт позже. — говорила я Милене, стоя за её спиной, а смотрела на Матвея.

— Какая разница, кто служанка. Приди и сделай.

— Я занята. У меня по расписанию регламент с Софи.

— Софи⁈ С собакой? Серьёзно?

— Да. Поверьте, Милена Аркадьевна, та сучка гораздо важнее чем некоторые.

— Что⁈ Что ты сказала?

— Я няня её величества Софии фон Гераль, любимицы хозяйки. Есть вопросы?

Милене пришлось повернуться ко мне, вытянув шею. Сузив глаза, она смотрела мне в лицо, кажется, у неё шевелились губы, но ответить мне она не нашлась чем. Я повернулась к выходу, услышала змеиный шелест в спину:

— Стерва…

— Ещё какая, — уж что-что, а на сдачу я всегда была быстрая.

Обернувшись, я поразилась изменениям в лице моей новой госпожи. Она сразу стала похожа на дворовую бабенцию.

— Выгони её, Матвей! — Милена зашлась визгом.

Я не дала шанса никому: мужчина, в которого я влюбилась без памяти полностью завладел моей душой. Женщина, постоянно оскорблявшая меня достала своей тупостью. Ну не ровня она мне! Мозгами курица, а строит из себя королеву английскую.

Изобразив самую располагающую улыбку, брякнула ей в ответ:

— Матвей Романович не может меня уволить. Варя, ваша горничная, не понять где. Повар у зубного, экономка со Светланой Ильиничной. А я служу маленькой принцессе Софи.

Матвей звонил кому то по телефону, я вышла с гордым видом с чёртовой веранды.

Я круто развернулась, на каблучках, всем своим видом показывая, что знаю своё место и не дам этому знойному красавчику никакого повода на продолжение отношений. А его распрекрасной невесте не дам повод чувствовать себя в хорошем настроении. Да, я отлично знаю своё место и адьюльтера не допущу.

Пусть Матвей своей Миленой занимается, а я ему не разменная монетка. Счастливая его взглядом и совершенно убитая невозможностью ответить взаимностью, я вышла гордо подняв подбородок. Горячим киселём барахталось сердце.

Спускалась по ступенькам, навстречу мне несся Дима. Остановил меня:

— Зачем меня Матвей зовёт? Что ты натворила?

— Я⁈ Ничего…

Дима пролетел вверх по лестнице, я спустилась в столовую.

Там девчата с кухни и горничная с левого крыла завтракали. Все были в разной униформе, я уже научилась различать кто где работает.

Розовые обтягивающие шёлком юбка с пиджачком и белые перчатки были для гостевой прислуги. Например, для Вари. Повара и официантки из кухни надевали чёрные платья с белыми наколками в волосах и полотняными фартуками.

Собачья нянька отличалась серостью, именно мне повезло носить бесцветное рубище.

Вот, наверное чтоб меня никто не перепутал — сегодня мне выдали розовую форму. Конечно, я успела вынести мозг Димке, спрашивая в каком платье выходить к Софи? Кто из них мой главный начальник. Милена или Софи? Вооот. Теперь я точно знала, волосы у Димки никогда не вырастут. Я ему плешь на голове доела окончательно.

Я, спустившись вниз, вошла в общую столовую.

Увидев меня, девчонки, сидевшие за столом приветливо помахали. Продолжили судачить о своём. А о чём говорят на кухне подчинённые? Правильно, о начальстве. Я так поняла, сегодня гвоздём программы была Милена. Именно ей мыли кости. Конечно, как бы мне не хотелось быть леди и стать выше сплетен, я растопырила уши и слушала каждое слово.

— Что говорить. Любит Матвей Романович красивых баб.

— Умных тоже стороной не обходит.

— Главное, что к мужикам равнодушен.

Девчонки беззаботно хихикали, чувствовалось, они все немного влюблены в Матвея. Так влюбляются в картинку на плакате. (У меня, например, одно время висел плакатный голый Ван Дам. Ну, со спины, конечно.)

— На кухню вчера не было распоряжений про Миленку. Интересно, чего она заранее не предупредила, что едет?

— Боялась, что Дима на воротах замки сменит.

Девчонки весело расхохотались.

— Уж не знаю, чем его эта цыпочка Милена его зацепила. Правда, смотрится они рядом роскошно. Матвей Романович много баб сюда привозил. Все девки как девки, некоторые прям лапочки. Но где он эту ведьму рогатую подцепил, не знаю.

— Я слышала, Матвей Романович холоден с Миленой. Девчата, Миленка же здесь с зимы не появлялась, да? Или с весны?

— С весны. Вроде они поссорились, выставил её Матвей.

— Ну, выставил-не выставил, а сейчас она здесь.

— Я слышала, она с балкона прыгать хотела после прошлой ссоры. Матвей тогда её выгнал, сам уехал. А она на балконе визжала, что спрыгнет.

— У всех бывают неудачные дни. Подумаешь, поссорились.

— Ой, ссорятся, мирятся. Обычное дело. Вот так Матвей Романович снова привыкнет к Миленке и будет шастать к ней каждую ночь.

У меня от этих слов перед глазами всё померкло.

Девушки примолкли, переглянулись. Одна из них протянула, посматривая на остальных, как бы ища у них поддержки, обратилась ко мне:

— Маша, у всех служащих в домах как бы своё братство. Мы тут друг за друга. Каждая рассказывает о себе тайну. Варька говорила, что любит подсматривать за ночными оргиями гостей, когда они тут остаются. Ленка подслушивает разговоры. Наташа делает скрины с нечаянно оставленных телефонов, когда еду разносит.

Девушка помолчала, все глаза уставились на меня, она проговорила:

— А теперь ты расскажи тайну про себя.

Я посмотрела в глаза каждой:

— Мне припомнить нечего.

Я повернулась к девчонкам спиной и зажмурилась. Прям кожей почувствовала как они глазами прожгли на мне дыры презрения. Всё, блин, армия поддержки потеряна.

Не успела я налить себе чашку заслуженного кофе, на пороге появился Дима. Все тут же замолкли.

— Наташа, подготовь гостевой домик. К обеду туда переедет Милена Аркадьевна. Распоряжение Матвея Романовича.

— Дима, — Наташа говорила чуть растягивая слова: — Матвей Романович выгнал Милену в гостевой домик? Опять поссорились?

— Кто позволил вопросы задавать? Ещё один и уволю. А ты, — он обернулся ко мне: — после регламента с Софи отправишься к Милене, поможешь собрать ей вещи. Поняла?

Я кивнула, заметила как переглядываются девчонки. У всех в глазах был вопрос: что бы это значило? Кстати у меня тоже был вопрос. А действительно что происходит?

Дима потёр лысину, посмотрел на часы:

— Так, через пару часов приедет Варвара, всем собраться на построение. Вопросы?

все переглянулись, но промолчали. У Димы не забалуешь, с вопросами лучше не высовываться.

Ну что ж. У всех в жизни есть проблемы. Вот и у меня наступило время начать решать свои.

Итак, у Матвея есть невеста и я ни в коем случае не буду мешать паре. То, что не дам спуска Милене за оскорбления — это точно. Но всё это мелочи по сравнению с тем, что надо залечить сердце от потерянной любви. «Ничего, переживу» — хорохорилась я.

Как же меня все эти раны научили отстаивать себя. Вернись я сейчас в прошлое на пару недель, я бы уже не сбежала из собственного дома от Сергея. Не я, а он был бы бедным! А вот теперь точно будет. Не знаю как, но откладывать свою борьбу больше не буду ни на день.

Вышла в коридор и запела строки Сии, сердце пело вместе со мной, кричало громче меня:

Я бесстрашная

Я как порш без тормозов

Я непобедимая

Я достойна всех призов

Я всесильная

Мне не нужно батарей

Неуязвимая

Я бесстрашная теперь!