Измена (не) моя любовь (СИ)

Эпилог

Вьюга за окном расшалилась. Комья снега влетали в огромные витражные окна со звоном. Ветер выл, рассыпая снежные искры так, что стоя у окна я не видела въездных ворот. Фонари во дворе расплывались жёлтыми лунами, деревья раскачивались как мачты кораблей, продирающихся сквозь непогоду. Я переживала, как Матвей доберётся до дому по такой непогоде.

За спиной потрескивал камин, на ковре перед ним лежал Бен — наш лабрадор. Оранжевые тёплые сполохи от огня пятнали спину пса, отражались в огромном зеркале, плясали своё очаровательное жаркое танго.… Мне всегда нравилось смотреть в первобытную мистику огня в камине. Наблюдать. как тонкие струйки жидкого огня пробираются под раскалённые угли, как сизым пеплом тянет на себя покрывало прогорающая зола…

Неслышно со спины подошла Ниночка,

— Оленька, подавать ужин?

— Подождём Матвея…

Милая Нина, наша бессменная фея, волшебница уюта так и трудилась в своём амплуа домоправительницы. Внешне она ничуть не постарела, держалась молодцом. Мы с Матвеем давно предложили ей отличную пенсию, купили квартиру, но она ни в какую не собиралась отправляться на покой. Жила во флигеле рядом с нами, утренней звездой начинала пробуждение нашего дома.

Мы переехали сюда сразу, в дом, из которого однажды я бежала, как только Матвей выгнал отсюда Сергея. Кстати, после моего возвращения возвратились повар и горничная.

Сейчас даже вспомнить больно, как трудно мне было вернуться. Поначалу я даже не хотела переступать порога, у меня в душе бушевало столько чувств! Здесь меня предал человек, которому я поверила в своё время, подруга оказалась настоящей змеёй.

Танюшка, моя лучшая терапевтическая душа-девчонка быстро вытряхнула из меня эту дурь. Я и вправду одумалась. Причём здесь измена мужа, предательство? Этот дом моё родовое гнездо (можно же так сказать?), я здесь родилась, стены хранят память о моей маме, об отце, о тех счастливых днях, когда мы были все вместе.

Как то раз, оставшись одна, я вынула ту скатерть, помните, такую красно-чёрную. Я ещё поклялась в день поминок, в минуту того страшного предательства, что я буду сидеть за столом, накрытым её и буду победительницей? Так вот, я достала эту скатерть и плакала. Жернова памяти с хрустом перетирали моё сердце, выжимая из него яд обиды.

Как долго во мне иглой сидела эта колючая, режущая изнутри боль. Я ведь в тот день поминок никак не могла понять, что жизнь может поменяться в одну минуту. Из дома я тогда убежала, чтоб не быть в одном мире с предателями. Бежала куда подальше, туда, где не будет ни её, ни его. Сколько я вспомнила и передумала за те минуты! Вспомнила всё. И долгую, беспощадную болезнь папы, и бестолковые страдания по бывшему мужу, и даже долгую дорогу в поезде. Вспомнила все свои переживания, сомнения, кипучую ревность к Милене, свои тайные попытки заглушить любовь к Матвею.

Те, кто побывал в такой ситуации поймут меня.

Так горько и безутешно я никогда не плакала, как в тот вечер, уткнувшись лицом в скатерть. Вытирала ею свои слёзы и долго не могла успокоиться. На утро я свернула чёрно-красный узорчатый лён, пропитанный моими слезами, моей болью и с удивлением почувствовала, что боли больше нет. Наверное, я всю её выплакала. Скатерть сыграла свою роль. Упаковала её в пакет и… выбросила. Навсегда попрощалась с бедами, болотом всасывающим в моё прошлое. Оставила прошлое в прошлом.

Мои горючие мысли прервал свет фар, жёлтыми точками пробирающийся сквозь непогоду. Матвей приехал! Я, как и раньше, всегда ждала его возвращения. Правда, если бы не беременность и старший малыш, я бы, как и он, торчала целыми днями на работе и ждала бы вечера, когда мы встретимся, но это было раньше. Сейчас срок родов приближался, мы ждали девочку, (кстати, имя ей пришло на ум сразу — Машенька. Уж не знаю, что вкладывал в это имя Матвей, он первым заявил, что дочь назовём Машей. А для меня это имя было частью меня, когда я встретила свою настоящую любовь и стала такой счастливой! Пусть и моя малышка будет также счастлива как и я.)

Матвей медведем ввалился в прихожую, горячими губами ткнулся мне в висок:

— Ты как?

Я зачарованно смотрела на своего мужчину. От него пахло морозом, снежинки таяли на его пальто, на волосах, он весь искрился бусинами из подтаявшего снежного налёта.

— Тебя так долго не было, — прошептала одними губами.

— Это всё работа. Завтра брошу её к чёрту.

Сразу стало так легко, весело. Матвей всегда говорил что то весёлое, задорное. Конечно, никуда он работу не бросит, такие как он без работы не живут. А уж работа без них тем более.

— Где мой сын? — голос Матвея гремел на всю прихожую. Матвей наполнял дом энергий, позитивом, радостью, — Ромка!

— Он с бабушкой. Долго стоял у окна, всё высматривал тебя.

— С бабушкой это хорошо, Матвей сделал серьёзное лицо — А то думаю, вдруг в лес за подснежниками пошёл или к девчатам умчался.

Я рассмеялась:

— Он ещё маленький, о чём ты. Мальчишке 4 года.

— Ну мало ли. Молодёжь она такая…

Я бы часами вот так стояла и слушала весёлые глупости.

— Ужинать будем? Я сейчас слона, быка и всех кто мимо ходит, сожру! — сообщив о своих ближайших планах, муж отправился переодеваться. Я, счастливая помчалась в комнату за нашими.

Светлана Ильинична сидела в любимом кресле в малой гостиной, рядом с ней пристроился Ромка.

Сын смотрел на бабушку, этим двоим всегда было чем заняться, они понимали друг друга с полуслова. Я неслышно подошла к ним, присела рядом.

Светлана Ильинична редко возвращалась в реальность, всё больше бродила по своим детским воспоминаниям. Она не помнила свою Софи, покинувшую нас год назад. Громогласное создание, переехав в наш дом, совершенно не собиралось расставаться со своими привычками. Её лай заполнял собою весь дом и двор. Поначалу это подбешивало народ, работающий у нас, я видела, персонал морщился. Однако, это было приложение к моей свекрови, всем приходилось мириться.

А вот черепахообразное приложение к свекрови Настасью я категорически отказалась брать с собой в новую жизнь. Черепахе купили квартиру в её городе, Матвей назначил ей расчудесную пенсию. Слышать я о Черепахе не желала, лишь однажды, случайно услышала новость, когда Матвей справлялся о её здоровье у Игната. Я так поняла, Настасья нашла какую-то свою дальнюю родню и переехала жить к ним, сдавая собственную квартиру в найм. Приживалка, она и в Африке приживалка. Наверное, потребность жить при ком то это не привычка, а состояние души.

Светлана Ильинична не могла вспомнить Диму мажордома, когда он звонил ей поздравляя со всеми праздниками. Она сияла лицом, принимая поздравления, но совершенно не понимала кто это её поздравляет. У меня в такие минуты просто обрывалась сердце, но что тут поделаешь.

Матвей исполнил давнюю мечту Димы. По своей протекции устроил его мажордомом в семью нашего дипломата в одной из европейских стран. Надеюсь, Диме будет где показать класс своего таланта.

Своего внука Ромку Светлана Ильинична помнила всего. С первой секунды, как мы прибыли из роддома, старушка трепетно жила счастьем бабушки. И, надо признать, бабушкой она была замечательной. Лучшей в мире.

Как бы это сказать… То есть она была полностью в здравии, когда общалась с внучком, но как бы на его уровне плюс вся мудрость веков, собранная в её голове. Светлана Ильинична могла рассказывать малышу бесконечные истории, легенды, исторические мифы. Ромка в свои четыре года был для неё светом в окошке реальности.

— Мама, бабуля рассказала мне легенду о «Синем крабе» и это прям настоящая история. — сын повернулся к бабушке.

— Бабуля, но как же так? — темноволосый мальчуган, полная копия своего отца, с удивлением всплеснул ладошкой:

— Куда же делся тот синий краб?

— Он превратился в звезду и теперь светит над бухтой Емар. А мальчик из легенды каждый вечер здоровается с ним. Это почти правдивая история, мой дорогой внук.

Ромка задумчиво повернулся к окну, где бушевала непогода. Светлана Ильинична гладила его по спине, чуть наклонилась, доверчиво понизив голос, проговорила:

— У всех людей есть друг, который когда то превращается в звезду и уплывает в небо, чтоб оттуда светить своему лучшему другу. И я когда то стану такой звездой и буду навещать тебя, мой друг Ромка.

Светлана Ильинична повернулась ко мне:

— А у вас, девушка, есть такой друг?

У меня на глаза выступили слёзы. Я, спрятав их, обняла нашу дорогую бабушку:

— Есть! Самая лучшая на свете подруга. И мы сейчас с ней возьмём Ромку за руку и пойдем ужинать.