К тебе

Глава 20

Трекс

Двусторонний скотч был идеальным решением, чтобы закрепить нарисованный Дарби плакат с изображением камина. Установив его, я отполз назад, усевшись на пол рядом с Дарби в ногах кровати. Она протянула мне чашку горячего какао.

— Идеально, — сказала она, коснувшись едва заметной округлости на животе, выпирающей под футболкой, которая была ей велика и которую она использовала в качестве ночнушки. Дарби касалась живота каждый раз, когда думала о Горошинке, что случалось довольно часто.

— Тебе идёт. Оставь себе, — сказал я, имея в виду футболку. Стоило мне решить, что краше она выглядеть уже не может, как Дарби начала носить мои футболки. Её загорелые голые ноги виднелись из-под серой в крапинку футболки с надписью «ФБР», отлично сидящей на её растущем животе.

— Спасибо, наверное, я так и сделаю. И спасибо, что захватил скотч по дороге домой. И за принадлежности для рисования для меня.

— Лучший бойфренд на свете?

— Вообще-то, да, — кивнула Дарби в ответ, отпив какао из чашки.

Я улыбнулся. Дарби отлично умела скрытничать и не позволяла себе терять контроль над ситуацией, но чем холоднее становилось за окном, тем с большей теплотой она принимала идею о нас. Она всё ещё не разрешила мне сопровождать её к врачу, зато она позволила мне отвезти её в клинику, где мы оба наконец смогли сдать анализы на инфекции. Чем больше терпения я проявлял, тем больше она доверяла мне.

Пожар рядом с Колорадо-Спрингс удалось взять под контроль девять недель назад. Шлейф дыма, прочно обосновавшийся на линии горизонта этим летом, рассеялся. Туман в небе, скрывающий горы, исчез. Пепел и запах гари тоже исчезли — на смену им пришёл едва заметный промозглый ветерок. Дарби много говорила о пожелтевших листьях, снеге и поездке в горы, пока я слушал её с чашкой в руках. Я наслаждался теми часами, что мы проводили вместе с того момента, как я возвращался с работы и до начала её смены в десять сорок пять. К пятнице я чувствовал себя измотанным, но растущий ребёнок давал нам обоим отличный предлог, чтобы как следует выспаться на выходных.

— Итак… — сказала Дарби, откинувшись назад и глядя в потолок. — Мне скоро к врачу. Очередной ультразвук. Я смогу узнать, является ли Горошинка девочкой или мальчиком. Не уверена, хочу ли знать. А ты? Ты хочешь знать?

— Ещё как! Я хочу знать.

Она засмеялась, но улыбка сразу же померкла. Я забеспокоился, что ляпнул что-то не то, но она продолжила.

— Ты всё ещё… типа… хочешь пойти со мной?

— Ты что, сомневаешься?

Дарби уставилась на нарисованный камин.

— Тебе ведь придётся отпроситься с работы, так что если ты не можешь…

— Я и раньше отпрашивался. Ты же знаешь, что я не против. Просто скажи, когда.

— Во вторник, в десять часов.

— Договорились.

На её лице засияла первоклассная улыбка, и Дарби расслабилась, приникнув к моему плечу с глубоким вздохом. Я выждал пару секунд, прежде чем решил, что настало время поделиться с ней хорошими новостями.

— Короче, — начал я, — я подыскал жильё.

— Да ну? — спросила она, садясь прямо. Подув на горячий напиток в чашке, она сделала глоток, блаженно распахнув глаза.

— Дом немного большеват, но я мыслю в долгосрочной перспективе, так что… не суди строго.

— Ладно, — ответила она, повернувшись ко мне.

Я не сдержал улыбку. Её энтузиазм был очарователен.

— Давай я сразу начну с самого страшного. Площадь дома 372 квадратных метра, в нём пять спален, просторный задний двор, выходящий в глухой переулок. Гараж на три машины.

— Пять спален?! — Дарби чуть не поперхнулась какао.

— Знаю, дом для нас крупноват, зато он расположен в отличном районе. Межштатная автострада I-25 находится недалеко, так что мы сможем быстро добраться до Денвера, и дом оборудован изысканной кухней. Дом совсем новый. Подрядчик закончил строительство всего пару месяцев назад.

Дарби не собиралась позволить изысканной кухне сбить себя с толку.

— Мы…

— Ладно, — сказал я, подняв свободную руку. — Понимаю, что это похоже на давление с моей стороны, но это вовсе не так. Просто я предусмотрительный.

— Предусмотрительный, — повторила она. Её голос был совершенно лишён эмоций, отчего моё сердце принялось стучать как зенитная установка, наносящая удары по моей грудной клетке.

Да чтоб меня.

— А что, если… ну, я же всё равно беру отгул. Хэйли просила меня приехать. Как ты относишься к тому, чтобы сразу после визита в клинику отправиться в Канзас и провести там пару дней?

— Хммм… — Дарби ковыряла ручку своей чашки. — Думаю, это было бы здорово, но я не могу взять выходной. На мою смену поставить некого.

— Ладно, а как насчёт следующих выходных?

Судя по выражению её лица, она старательно пыталась придумать повод отказаться.

— Думаю, я нужна буду Ставросу, чтобы…

— Просто скажи это, Дарби. Давай обсудим, что тебя беспокоит.

Она потупилась.

— Ты и впрямь хочешь, чтобы я именно так познакомилась с твоими родителями? Мне и врачу-то моему сложно объяснить ситуацию, а ты хочешь, чтобы этот разговор состоялся за ужином с твоими родителями?

— Думаю, это отличная история.

— Ты просто хочешь позлить своего отца, — возразила она, прищурившись недоверчиво.

— Нет, — твёрдо ответил я. — Вовсе нет. Хэйли хочет повидаться со мной. Она каждый день спрашивает о тебе. Какая разница, узнают они обо всём сейчас или потом?

— Да просто… — Дарби пожала плечами и закрыла глаза. — Это несколько неловко. Не думаю, что твой отец-проповедник обрадуется тому, что твоя девушка беременна. А уж что будет, когда мы скажем ему, что ребёнок не твой? Ты напрашиваешься на безобразную семейную ссору.

— Есть вещи и похуже ребёнка. Взять, к примеру, тот факт, что их сын атеист. Стоит им узнать, что ты набожная христианка, и они тут же проникнутся к тебе, будь у тебя хоть шестеро детей. Ты сразу же станешь всеобщей любимицей.

— Не уверена, — сказала она, поднимаясь, чтобы поставить свою чашку на прикроватную тумбочку. Её живот становился всё более заметным. — Может, после рождения ребёнка. Возможно, момент не подходящий. Не хочу никого расстраивать. Не хочу портить твою встречу с Хэйли.

Она не хочет мне отказывать.

— Дарби, всё нормально. Я не хочу, чтобы ты делала то, что не хочешь. Если не хочешь ехать, то мы никуда не поедем.

— Тебе следует увидеться с сестрой, — возразила она. Я видел чувство вины в её глазах. Я мог бы сказать, что без неё не поеду, но как бы мне этого не хотелось, я не мог позволить себе манипулировать ею таким образом.

— Ладно. Не всё сразу. Я рад, что мы договорились по поводу визита к врачу.

Дарби потупилась и провела рукой по небольшому выступу под футболкой.

— Лэйн сказала, что меня разнесёт.

Я улыбнулся и подошёл к Дарби, обернув её руками.

— Надеюсь, что так. Надеюсь, что ты будешь выглядеть так, словно вынашиваешь тройню.

Она захихикала, откинув голову назад.

— Нет!

— Да! — ответил я, встав перед ней на колени. — Пусть у Горошинки будет много места, чтобы расти. Надеюсь, ты будешь огромной, как дом!

Её живот затрясся от смеха и я поцеловал его, а затем встал.

— Ты говоришь о будущем так, словно… всё так и будет, — заметила она.

— Но ведь так и есть. Я наконец нашёл тебя. И я не дам тебе уйти. Беременная, толстая, худая, упрямая, живущая отдельно от меня. Пусть у тебя хоть пять лет уйдёт на то, чтобы собраться с духом и познакомиться с моими родителями. Я твой.

— Что ты собираешься делать с таким количеством комнат? — скривилась она.

Я пожал плечами.

— Офис. Склад. Комнаты для гостей. Спальни. Посмотрим, как у нас пойдёт.

— У нас, — повторила она, качая головой и обхватив моё лицо руками. — Я никогда не встречала никого, вроде тебя, Трекс.

— И не встретишь, ведь никто не будет любить тебя так же сильно, как я. Уж я прослежу за этим.

В дверь постучали и я пошёл открывать. В коридоре стоял Андер, держа в руках пачку писем.

— Это для нас обоих?

— Ага.

— Спасибо, — поблагодарил я.

— Не за что, — ответил он, разворачиваясь.

Я выбрал свои письма и протянул Дарби её почту, заметив, что мы оба получили одинаковые немаркированные конверты. Дарби получила всего пару писем, так что их трудно было не заметить.

— О, — воскликнула она, глядя на прямоугольник в своих руках.

— Думаю, это результаты анализов.

Дарби вскрыла конверт и, пробежав содержимое глазами, взглянула на меня, пока я просматривал свою распечатку.

— Всё хорошо? — спросила она.

— Всё хорошо, — ответил я, усевшись рядом с ней.

Она поставила свою чашку чуть в отдалении и подползла ко мне, встав на колени с озорной ухмылкой и незнакомой искоркой в глазах.

— Привет, — сказала она, подмигнув мне.

— Привет.

Опустив руки под край своей футболки, она легким движением стянула трусики и те оказались на ковре вокруг её коленок.

Я опустил взгляд на пол, мой член тут же напрягся.

— Чёрное кружево.

— Я вчера сходила на прогулку.

— Ты же знаешь, что я всегда рад подвезти тебя, — нахмурился я. — Я могу попросить Наоми подбросить меня до работы и оставить тебе свою машину.

Она медленно помотала головой, двинувшись ко мне.

— Тогда сюрприз был бы испорчен.

— Ты думала об этом? — изумился я. Сам я старался не думать. Ограниченная близость с девушкой, в которую я был безумно влюблён, была для меня пыткой — а в пытках я кое-что понимал.

Дарби кивнула, поставив одно колено снаружи моего бедра с одной стороны, а второе — с другой. Мысль о том, что под этой футболкой на Дарби нет трусиков, пока она возвышается надо мной, сводила меня с ума, но я был намерен сохранить невозмутимый вид.

— Нет? — спросила она.

Я рассмеялся.

— Ни за что не откажусь.

Наклонившись, Дарби расстегнула мой ремень и потянула за пуговицу джинсов, пока та не расстегнулась. Дарби медленно сдвинула молнию вниз и привстала на коленях, чтобы было удобнее просунуть руку под мои боксеры-брифы. Я откинулся назад, не в силах пошевелиться. Ко мне давно никто не прикасался, и рука Дарби казалась шёлком на моём члене. Я не мог припомнить ничего более приятного. Её рука медленно скользнула вниз по моему стволу, и я застонал. Дарби нагнулась, коснувшись головки моего члена языком, и было просто невозможно не потянуться к её волосам.

— Чтооооооб меня, — выдохнул я, чувствуя, как её влажный, тёплый рот идеально обхватывает меня. — Я так рад, что я уже успел сказать тебе, что люблю тебя, потому что меня так и подмывает сказать это прямо сейчас, но, боюсь, ты не примешь меня всерьёз.

Дарби рассмеялась и вибрация послала по моему телу мурашки. Рука Дарби прошлась вверх по моему бедру, скользнула под мою футболку и поднялась по груди.

— Детка? — начал я.

Дарби подалась назад, при этом создав едва уловимое ощущение всасывания, отчего я едва не потерял контроль. Сейчас не самое лучшее время, чтобы говорить это.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. И твой рот потрясающий, но на тебе нет трусиков, и всё, о чём я могу думать… — Я поднял её на руки, отнёс к матрасу и медленно уложил на спину. Скинув ботинки и стянув джинсы, я наблюдал за тем, как она разглядывает меня.

— Иди сюда, — сказала она, приподнявшись на локтях.

Я подполз к ней, зависнув в нескольких сантиметрах над ней и разместив свои бёдра у неё между ног. Поцеловав её, я вгляделся в её глаза, чувствуя, как кончик моего члена упёрся в её тёплую нежную кожу. Затаив дыхание на пару секунд, я медленно двинулся в неё, напрягшись, когда ощутил, как её кожа обхватывает меня, сжимаясь. Как только основание моего члена коснулось её, я замер, прижавшись щекой к её щеке.

— Ты в порядке? — прошептала она.

— Я не хочу… сделать тебе больно.

— Ты не сделаешь мне больно, — ответила она, целуя мою шею.

Закинув колени мне на бёдра, она переплела лодыжки у меня на пояснице. Я боролся с оргазмом при каждом толчке, прижавшись лбом к её лбу. Дарби вцепилась в меня, отчаянно пытаясь прижать меня ещё ближе, дать мне погрузиться в неё глубже. Эмоции на её лице были куда более интенсивными, чем тогда, когда мои пальцы были у неё между ног, и сдержать оргазм было почти невозможно.

Её тело было пляжем, а моё — океаном. Дарби притягивала меня, а затем отталкивала, снова и снова, пока я не обессилел — каждая мысль, каждое ощущение, каждая мышца в моём теле подчинились ей, реагируя не подвластным мне образом.

Когда я напрягся, достигнув оргазма внутри неё, я понял, что нашёл своё спасение и стал её рабом.

* * *

— Ты в порядке? — спросил я, коснувшись нервно подёргивающейся коленки Дарби.

— Ага.

— Тебе ведь не обязательно это делать.

Появилась медсестра с планшетом в руке.

— Дарби Кук.

— Дарби Трекслер, — шепнул я, пока мы вставали. Много недель назад, когда Мэддокс сообщил мне настоящую фамилию Дарби, я решил, что это не имеет значения. Ей в любом случае вскоре предстоит поменять фамилию.

Дарби игриво пихнула меня локтём в бок, и я фыркнул, взяв её за руку. Я раздумывал об этом визите с тех самых пор, как она меня пригласила, гадая, буду ли я нервничать или бояться до смерти. К моему удивлению, всё казалось естественным. Главное, я был рад тому, что всё получилось — что я смог сопровождать её — и в то же время, я был слегка расстроен, что пропустил предыдущие визиты. Как бы то ни было, я уже любил их обоих, и этот ребёнок был мне родным. Трудно было смириться с тем, что Дарби не разделяла данное утверждение на все сто процентов.

В глазах медсестры зажглось любопытство, когда она поняла, что я сопровождаю её пациентку.

— Приветик, — поздоровалась она, глядя, как мы идём мимо. — Кабинет номер два.

Дарби отвела меня за руку во вторую смотровую, и я тут же узнал ультразвуковой аппарат. До этого момента я и не знал, насколько я был воодушевлён. Я видел расплывчатые чёрно-белые снимки Горошинки в фоторамках в гостиничном номере Дарби, но это было совсем не то. Я стал частью этого момента. Я смогу увидеть Горошинку в реальном времени.

— Я Шэннон, — представилась медсестра, пожав мне руку.

— Трекс, — ответил я.

— Это ваш…? — обратилась Шэннон к Дарби.

— Нет, — ответила она.

Я сел, стараясь не обижаться на ответ. Технически всё так и было, но не для меня.

— Трекс мой бойфренд.

— О, — выдохнула Шэннон с изумлённой улыбкой. — Что ж, рада знакомству, Трекс.

Затем она обратилась к Дарби:

— Вопросы, которые я ранее задавала вам… ответы на них всё те же? — уточнила Шэннон.

Странный вопрос. Должно быть, это что-то, связанное со мной.

— Да, — кивнула Дарби.

— Отлично. Жалобы есть?

Дарби помотала головой. Она нервничала, и Шэннон видела это так же ясно, как и я.

— Я могу подождать снаружи, — предложил я, начав подниматься.

— Нет! — воскликнула Дарби, потянувшись и схватив меня за руку.

— Ладно, милая, — сказал я, вернувшись на своё место. — Постарайся немного успокоиться, не то манжета для измерения давления слетит с твоей руки.

Дарби рассмеялась, успокаиваясь.

— Как давно вы встречаетесь? — спросила Шэннон, надевая манжету на руку Дарби.

— Мы познакомились перед моим первым визитом в клинику, — сказала Дарби, улыбаясь мне. — Знаю, это странно, так что я заставила его подождать, прежде чем позволила прийти со мной.

— Заставила его подождать?! — изумилась Шэннон.

— Он убеждён, что это его ребёнок, — пояснила Дарби.

— А это не так? — поддразнил её я.

Смех Шэннон оборвался, когда она сосредоточилась на том, чтобы послушать сердце Дарби. Пару секунд спустя, она сняла манжету и повесила стетоскоп обратно на шею.

— Кровяное давление и сердцебиение повышенное. Интересно, почему, — подмигнула она. — Я сниму показания ещё раз перед вашим уходом.

Дарби кивнула, спустив ноги со стола на пол.

— Доктор Парк сейчас подойдёт, — сказала Шэннон, притормозив у двери. Одной рукой она сжимала дверную ручку, а во второй держала планшет. Дверь закрылась и я подвинулся вперёд на стуле, чтобы взять Дарби за руку.

— Спасибо.

— За что? — спросила она, улыбаясь.

— Я знаю, что для тебя это непросто и что начинать отношения подобным образом — слегка нетрадиционно. Я понимаю, что то, что ты пригласила меня сюда, является знаком доверия. Я не подведу тебя, обещаю. Я в деле. Я люблю тебя и того, кто идёт в придачу к тебе.

— Знаю, — ответила она, сжимая мою руку в ответ.

Я поднял её руку и поцеловал её пальцы. Две недели назад она сказала мне, что любит меня. С тех пор я признавался ей в любви хотя бы раз в день, но она ни разу не ответила мне. Я привык к тому, что Дарби, по большей части, гораздо охотнее показывала свои чувства, чем говорила о них.

— Это всё, что для меня важно, — ответил я.

— Трекс, — начала она. — Я должна кое-что сказать тебе…

Дверь открылась и вошла женщина в брюках-слаксах, бордовой блузке и белом халате.

— Ну привет, — поздоровалась она, направившись к раковине. Помыв руки, она повернулась ко мне, протягивая руку. — Я доктор Парк.

— Трекс, — сказал я, пожав ей руку. Для женщины у неё была неплохая хватка. Не такая, как у Наоми, но всё равно впечатляющая.

Она повернулась и надела синие перчатки, а затем села на крутящийся стул.

— Итак, — произнесла она, ногой пододвинув себя вместе со стулом к кушетке, на которой сидела Дарби. Доктор умудрялась одновременно улыбаться, вздыхать и смотреть на Дарби, не мигая.

— Мы познакомились сразу после того, как я переехала сюда. Он возит меня на приёмы.

— Просто для ясности… — доктор Парк указала на меня. — Это не отец.

— Технически нет, — пояснил я. — Хотя я надеюсь, что заслужу этот пост.

— А он у нас душка, да? — пошутила доктор Парк, посмотрев через очки в тонкой прямоугольной оправе, сползшие на середину носа, сначала на меня, а затем на Дарби.

— Он самый добрый из известных мне людей, — кивнула Дарби.

Доктор Парк заметила, что мы держимся за руки, и её это вполне устраивало.

— Хорошо. Очень мило. Ладно, давайте-ка поможем вам расслабиться, — сказала она, нажав кнопку, опускающую спинку кушетки Дарби.

Дарби приподняла футболку и опустила джинсы на пару сантиметров. Верхняя пуговка джинсов была расстёгнута, и я тут же решил, что свожу её за более удобной одеждой для беременных. Доктор подоткнула синюю салфетку за край штанов Дарби, накрыв ей колени. Гель, который доктор выдавила из белой бутылки, едва успел распределиться, когда она обмакнула датчик в гель и начала осторожно двигать его вокруг округлости на животе Дарби.

Дарби посмотрела на экран, и я последовал её примеру, ожидая.

Доктор Парк нажала что-то на клавиатуре ультразвукового аппарата, сняла кое-какие показатели и замерла.

— Уверены, что хотите узнать пол?

— Да, пожалуйста, — отозвалась Дарби, кивая.

Доктор Парк указала на экран.

— Видите? Напоминает гамбургер. Гамбургеры — это девочки. Внутри вас растёт идеального размера девочка со здоровым сердечком. Поздравляю.

— Девочка? — спросила Дарби, повернувшись ко мне. Её широкая улыбка померкла. — Ты в порядке? — спросила она меня.

Лишь когда доктор Парк повернулась ко мне, я заметил навернувшиеся слёзы и торопливо вытер их.

— Ага. Да, я в порядке, — рассмеялся я. Я так давно не плакал, что это удивило меня ничуть не меньше, чем Дарби. Я с восторгом смотрел на то, как шевелится малышка Дарби — вот она потянулась ручкой к лицу, взяла пальчик в рот и потянулась. Это было самое прекрасное зрелище из виденных мной, помимо Дарби.

— Ого, — ахнула Дарби, протягивая руку, чтобы коснуться экрана. — Это моя дочь.

— Она самая. Осталось только имя придумать, — сказала доктор Парк. Она убрала датчик и экран погас. Меня накрыло странное чувство потери и мне пришлось напомнить себе, что как такового ребёнка внутри монитора не было — Дарби носила свою крошку с собой — повсюду, где мы были.

Дарби с доктором Парк прошлись по короткому списку вопросов, потом зашла Шэннон, чтобы напоследок измерить ей давление. Доктор Парк вручила Дарби длинный рулон распечаток на прощание, а Шэннон оставила ей бумаги. Дарби села, вытирая остатки геля с кожи. Она наклонилась, волосы упали ей на лицо, скрывая его от меня, пока она продолжала медленно вытирать гель. Послышался всхлип, потом ещё один, и я нагнулся к ней.

— Ты в порядке? — спросил я, убирая волосы с её лица.

Дарби посмотрела на меня, а затем — на фотографии. Её глаза покраснели и наполнились слезами.

— Я не заслуживаю этого. Я не заслуживаю ничего из этого.

— Что за чушь, — нахмурился я.

— Я этого не хотела, — она коснулась живота. — Я приняла это, но я не хотела её, а она заслуживает быть желанной.

— Ты не хочешь её? — спросил я, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Хочу, — всхлипнула она.

— Детка, — сказал я, поднявшись на ноги и прижав её к себе сбоку. — Я ведь тоже не хотел заводить детей. То, что ты чувствовала, совершенно естественно. Если беременность не запланированная, большинство людей испытывают схожие чувства.

Она помотала головой, снова всхлипнув. Я пересёк комнату и достал пару салфеток из коробки, протянув их ей. Затем я помог Дарби подняться на ноги и мы вышли на улицу, держась за руки, но ей не становилось лучше, даже когда мы сели в машину. По её лицу продолжали бежать слёзы. Я не знал, что сказать или сделать, чтобы всё исправить, поэтому я просто держал её за руку.

— Это именно то, что ты собиралась сказать мне, прежде чем появилась доктор? — спросил я. — Ты подумываешь о том, чтобы отдать ребёнка на усыновление? Или…ты собираешься…?

Она уставилась на скомканную салфетку в своей руке.

— Я всё на свете отдала бы, лишь бы вернуться в прошлое и всё исправить. Сделать так, чтобы Шон никогда не повстречался на моём пути. Стать кем-то другим и начать всё сначала. Мне нелегко говорить это тебе, но ты заслуживаешь правду.

Всё моё тело напряглось, готовясь к тому, что она скажет дальше.

— Дело не в тебе. Ты потрясающий. Ну кто ещё полюбил бы женщину, беременную от другого, и остался бы с ней? Но это совсем не то, о чём я мечтала, будучи девочкой. Каждый день переживать из-за того, удастся ли мне прокормить нас… знаю, ты хотел бы взять эти заботы на себя. Я понимаю это, но и ты должен понять, что ты не первый, кто появился в моей жизни и заставил поверить в свои обещания.

— Дарби, — нервно сглотнул я. Совсем не такого разговора я ждал после визита к врачу. Звучало так, словно она собирается меня бросить, и мой мозг лихорадочно искал способ нас спасти. Я постарался ответить самым рациональным способом. Старался дышать ровно и не паниковать. — Давай проясним… Мне кажется, или ты хочешь сказать, что я единственный, кто этого хочет? Кто хочет, чтобы мы были вместе. Ты именно это… хочешь сказать?

Она высморкалась и помотала головой.

— Нет. Вовсе нет. Я говорю, что я была напугана и не ценила эту идеальную малышку и мужчину, который любит нас обеих. Я не заслуживаю ни одного из вас. — Она прикрыла лицо руками. — Я ужасный человек.

Я вздохнул с облегчением, откинув голову на подголовник и ожидая, пока схлынет адреналин. Когда мои руки перестали трястись, я потянулся и перетащил Дарби через консоль, усадив её себе на колени.

— Почему ты любишь меня так сильно? — спросила она, с трудом осмеливаясь посмотреть мне в глаза. Она сгорала со стыда, и мне хотелось избавить её от этого чувства.

— Ты знаешь, почему. У этой малышки уже есть два любящих её человека — мама, которая сделала то, на что не способно большинство людей, чтобы уберечь её, и мужчина, который отчаянно хочет стать для неё папой. Знаешь, что я увидел на приёме у доктора Парк сегодня? Мои чувства не выразить словами. Я ни за что не дезертирую с этого корабля, Дарби. Я люблю тебя, — я взял фотографии у неё из рук. — И её тоже. Я готов принять пулю за вас обеих.

— Я знаю, — расплакалась она. — Любой нормальный человек был бы признателен судьбе за неё и за тебя, и мне стыдно, что, пусть всего на миг, но я подвела вас. Я трусиха. Прости меня.

Я притянул её ещё ближе и поцеловал в щёку. Ни разу в жизни я ещё не испытывал такого облегчения, услышав, что меня не ценят. Я просто радовался, что больше она так не считает.

— Ты так строга к себе. Случайная беременность кого угодно напугала бы, как и необходимость впустить в жизнь своего ребёнка нового мужчину после всего того, через что ты прошла. Дарби, ты, может, и была испуганной, но именно это и делает тебя храброй. Ты сомневалась во мне, и это делает тебя ответственной. Я бы поменял в тебе всего лишь одну вещь.

Эти слова привлекли её внимание. Она посмотрела на меня. Её тушь потекла и осыпалась поверх влажных от слёз кругов у неё под глазами.

— Я бы хотел, чтобы ты любила себя так же, как я. Эта маленькая девочка… ей нужно видеть это. Потренируйся как следует перед её появлением.

Дарби прижалась виском к моему лбу, всхлипнув пару раз, приходя в себя.

— Ты прав. Я должна простить себя за многое.

— Будь на твоём месте кто-то другой, ты бы его уже простила.

— Ты прав, — сказала она после непродолжительной паузы. — Я бы простила… ладно. С этого момента Горошинка получит меня прежнюю. Только лучше. Думаю, это значит, что она получит новую меня.

Я улыбнулся.

— Ей нужно имя, — продолжила Дарби, вытирая глаза. — Не можем же мы и дальше называть её Горошинкой.

— А мне нравится Горошинка.

— Мы… мы могли бы придумать ей имя по дороге в Канзас.

— Канзас, — повторил я, чуть отстранившись, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Ты сам сказал, что ты в деле.

— На все сто, — подтвердил я, большим пальцем стерев размазанную тушь у неё под глазами.

Дарби коснулась моей щеки, пробежав пальцами по щетине на моей челюсти, а затем вниз по шее, добравшись до плеча. Она раздумывала над тем, что сказать. Мне до боли хотелось услышать, что она любит меня.

— Я тоже.

Она не сказала, что любит меня, но меня грела надежда, что она всё ещё испытывает ко мне чувства. Обнимая её, я пришёл к логичному выводу, что Дарби не согласилась бы познакомиться с моими родителями, пока не убедилась бы в том, что питает ко мне подлинные чувства. И я верил ей, без тени сомнений, когда она сказала, что она тоже в деле. Должен был верить. Потому что альтернатива была охренительно болезненной.