К тебе

Глава 5

Дарби

Как только Трекс ушёл, я рывком распаковала пластиковые приборы и накинулась на еду. Мне было неважно, смотрит ли кто-нибудь на меня осуждающе из-за того, что я так жадно нанизывала еду на вилку, прежде чем запихнуть её в рот. Сейчас моей главной заботой было утихомирить голодную трель в животе, которая не утихала последние три часа.

Быстро прожевав, я отправила в рот очередную порцию еды, раздумывая над поведением Трекса. Он был добр и внимателен ко мне, но я всё никак не могла понять, пытается ли он приударить за мной. Большинство мужчин хотя бы пытались со мной флиртовать, да и некоторые женщины тоже. Я ни за что не признаюсь об это во всеуслышание, но любой, кто решит, что я этим хвастаюсь, просто никогда не сталкивался с сорокалетними дамами, пристающими к двенадцатилетним девочкам. Я однозначно этого не просила. Трекс не смотрел на меня, как на возможную цель. Он видел во мне личность, что было непривычно.

— Боже мой, — изумилась Тильда. — Тебе положен перерыв на обед, знаешь ли. Целых полчаса. Если ты так проголодалась…

— Мне нужно сходить в продуктовый магазин. У меня в комнате совсем нет еды.

— У тебя в комнате большой холодильник. Там полно места для продуктов. Уж явно больше, чем в обычных номерах.

— Я много не унесу за один раз, — сказала я, жуя с закрытым ртом.

— Возьми такси. Или я могу иногда тебя подвозить. Я, конечно, уже седая древность, так что одному богу известно, когда мои водительские права отзовут.

Я захихикала с набитым ртом.

— Насладись континентальным завтраком, который мы сервируем по утрам. Ставрос не будет против.

— Спасибо, — сказала я, прежде чем проглотить еду. Накинувшись на картофельное пюре с подливкой, я замычала от удовольствия.

Тильда ела втрое медленнее меня, глядя на то, как я накидываюсь на каждый кусочек в пластиковом контейнере. Промокнув рот салфеткой, я села прямо с довольным вздохом.

— Не знаю, что думать, по правде говоря, — Тильда неодобрительно помотала головой, двойные цепочки, свисающие с её очков, качались в такт.

— Ты была права. Обеда оказалось недостаточно, чтобы продержаться до конца дня. Я не знала, что начну работать сегодня, иначе заказала бы больше еды днём.

— Или у тебя недостаточно денег на еду, — с сомнением сказала Тильда.

— Просто я сейчас ограниченна в средствах, — ответила я, забрав наши пустые контейнеры из-под еды. Пожарные у стойки бара притихли, пока я выкидывала контейнеры в мусорку и мыла руки в раковине Ставроса.

— Откуда ты? — спросил один из них. Он сидел на стуле передо мной, потягивая оставшееся в стакане пиво, напоминающее своим светлом оттенком его волосы, торчащие из-под красной бейсболки, и его всклокоченную бороду. Его голубые глаза смотрели на меня с неподдельным любопытством.

— С юга, — ответила я.

— Как тебя зовут? — спросил он с улыбкой. Его белые зубы выделялись на загорелой коже.

— Да, кстати, нам нужно заказать тебе бейджик, — сказал Ставрос. — Это Дарби. Дарби… это Зик и Далтон. Они из горного пожарного расчёта Эстес-Парка.

— Рада знакомству, Зик. Извини, но мне нужно работать.

— Жаль, что ты так спешишь, — окликнул меня Ставрос. — Эти ребята безумно хотели с тобой поговорить.

— Ой, — сказала я, остановившись. Подойдя обратно к бару, я стала ждать, что будет дальше.

— Ничего такого, — сказал Зик. — Мы говорили исключительно приятные вещи.

— Зависит от того, что ты считаешь приятным, — ответила я, на миг забывшись. Мне не нравилось, что Ставрос привлёк ко мне повышенное внимание, так что я старалась не смотреть на него. Судя по выражению его лица, я поняла, что целью Ставроса было смутить парней, а не вынудить меня общаться.

— Всё, что не является грубым, пошлым или неуместным, — сказал Зик.

Я улыбнулась и все восемь мужчин, сидящих у бара, принялись радостно кричать, словно я только что заработала тачдаун. Вопли были такими громкими, что я растерялась.

— Прости! — извинился Зик, со смехом выставив руки.

— Они сомневались, умеешь ли ты улыбаться в обычной жизни, не только когда приветствуешь постояльцев или прощаешься с ними, — пояснил Ставрос, искренне забавляясь.

Я мысленно прокрутила день, гадая, было ли это правдой.

— Ты, вроде, сказал, что говорили только приятные вещи.

— Они просто беспокоились за тебя, — сказал Ставрос. — Эти ребята ведут себя прямо как старшие братья. Они часами предостерегали других мужчин быть с тобой вежливой.

Я изумлённо вздохнула. Это была одна из самых милых вещей, которые кто-либо делал ради меня.

— Ох, — выдохнула я, на этот раз с признательностью.

— Дай нам знать, если кто-то будет к тебе приставать. Мы их живо приструним, — сказал Зик.

Ставрос снял крышку с бутылки:

— Ваш босс только что сообщил мне, что пора сделать последний заказ, парни.

Пожарные застонали, но, к моему удивлению, вместо того, чтобы заказать ещё по бутылке пива, они расплатились и разошлись по своим комнатам. Все, кроме Зика.

— Как твой первый рабочий день? — спросил он, облокотившись локтем на стойку бара.

— Замечательно, — сказала я, кивнув.

— Она вынуждена это говорить. Я её босс, — усмехнулся Ставрос.

— Что ж, приятной ночи, мисс Дарби, — Зик склонил свою бейсболку в прощальном жесте и присоединился к другим пожарным у лифтовой площадки.

— Ты просто обязана поделиться со мной этим магическим трюком, — сказал Ставрос, протирая стойку.

— Каким таким трюком? — спросила я.

— Тем, что заставляет людей из кожи вон лезть, чтобы поговорить с тобой, чтобы понравиться тебе, чтобы оберегать тебя.

Я обернулась и посмотрела, как Зик и его друзья зашли в лифт.

— Всё совсем не так… Мне приходится самой себя защищать, и получается это у меня так себе.

Ставрос помолчал пару секунд.

— Не знаю, от чего ты сбежала, но больше тебе не нужно об этом беспокоиться. Особенно теперь, когда они приняли тебя в свою стаю.

— Это мило, — сказала я, глядя на пустое пространство, где раньше стояли парни.

— Надеюсь, ты приносишь удачу. Некоторые из них уедут на рассвете, и возвращаются они не всегда.

— Это… чудовищно, — сказала я, сглотнув. Никто из этих мужчин не вёл себя так, словно это их последний вечер на земле. Думаю, если бы они позволили себе задуматься об этом, то они не смогли бы заниматься своим делом. Шон тоже считал себя неуязвимым. Неприкасаемым. Но эти ребята были совсем другими. Шон ни за что не стал бы предупреждать других мужчин воздержаться от сальных шуточек в адрес женщины, тем более незнакомой. Наоборот, он бы и сам поучаствовал. Я слышала, как он делал это.

Я гадала, помогло ли безмерное эго Шона смириться с моим исчезновением, когда Карли вернулась в церковь без меня и объявила, что я сбежала, или же он задался целью разыскать меня и притащить обратно. Я содрогнулась от мысли, что Шон меня ищет, и тут же постаралась отогнать эту мысль прочь.

— Ты в порядке, детка? — спросил Ставрос.

— Да, — я посмотрел на свои часы. — Похоже, моя смена закончена.

— Отличная работа сегодня, — кивнул мне Ставрос. — Как только пройдёшь обучение, я поставлю тебя на ночные смены. Наш дневной парень дежурит по ночам тоже. Он будет с минуты на минуту.

— Все работают по две смены, да?

— Мы делаем что требуется. Твой график с ночи воскресенья по ночь четверга. Пятница и суббота выходные. Справишься?

— Конечно, — кивнула я. — Меня устраивает. Э-э-эм… Ставрос? Если это неудобно, то я что-нибудь придумаю, но я хотела спросить кое-что… ты не мог бы платить мне наличкой?

Ставрос изогнул тёмную бровь, внимательно посмотрев на меня, прежде чем ответить.

— В какие неприятности ты влипла?

Тощий паренёк вошёл сквозь автоматические двери, поправляя галстук. Улыбка Ставроса тут же сменилась хмурым выражением.

— Ты опоздал, — окликнул Ставрос парнишку.

— Я пришёл вовремя, — ответил тот, глядя на часы.

— В сотый раз тебе говорю, Андер. Если ты не приходишь…

— …раньше, то ты опоздал. Я помню.

— Так что ты опоздал.

Парнишка улыбнулся. Его иссиня-чёрные волосы, серые глаза и квадратная челюсть могли очаровать кого угодно, кроме Ставроса.

— Обожаю твою причёску, Ставрос.

Ставрос недовольно заворчал, глядя, как Андер обнимает Тильду.

— А Тильда не в обиде, — сказала я.

— Для неё он само совершенство. Андер её внук. Её самый любимый внук.

— Это она сама так сказала? Что-то я сомневаюсь.

— Я это знаю.

— Как? — спросила я.

— Потому что я тоже её внук. Андер мой младший брат.

— Ох, — изумилась я, глядя, как Ставрос закрывает бар.

Когда я ушла, он окликнул меня:

— Ты слишком часто говоришь «ох».

— Завтра я покажу тебе, как заканчивать смену, — сказала Тильда, используя свою рубашку, чтобы прикрыть рот, когда она зашлась в кашле.

— Отлично, спасибо. Доброй ночи, — сказала я, помахав ей на прощание.

Я шла по коридору, обхватив себя руками. Находиться в гостинице Ставроса в кругу его семьи — это не то, что быть дома, но мне нигде не было так уютно, как здесь. В школе мне было трудно заводить друзей. Обычно я чем-то раздражала людей. Ставрос сказал мне, что я обладала магией, которая располагала людей ко мне. Это была одна из самых приятных вещей, что мне когда-либо говорили, хоть это и не было правдой. Я не знала, почему я так нравлюсь здешним людям. Я помнила о том, как когда-то изо всех сил пыталась угодить людям, и теперь я ценила их расположение больше, чем они могли представить.

Я невольно зевнула, плетясь по коридору. Мои ноги с каждым шагом становились всё более ватными. Когда я добралась до своего номера, душ уже казался слишком обременительной затеей, так что я просто рухнула на кровать. Подпрыгивая на матрасе, я задумалась, стоит ли так делать, беспокоясь о ребёнке.

Я перевернулась, уставившись в потолок. Мне нужно многое сделать, например, записаться ко врачу. Я злилась из-за того, что не знала, что было хорошо для ребёнка, а что — плохо. Пока не придумаю, как платить врачу, придётся ограничиться книгами. Я займусь этим завтра утром, перед следующей сменой. Но что потом? Если я не могу позволить себе визит к врачу, то как я могу позволить себе ребёнка? У меня не было ни страховки, ни сбережений, мою голову переполняли мысли о стоимости подгузников, бутылочек, одежды и лекарств.

Я зажмурилась, борясь с подступающими слезами. Сердце болезненно сжималось при мысли о том, что Горошинку придётся отдать приёмным родителям. Я понятия не имела, какая из меня получится мать. Я сама себя не узнавала теперь. Я столько отдала Шону за тот год, что мы провели вместе, что не знала, что от меня осталось. Я всё ещё помнила ту девушку, которой была, но она казалась так далеко. Я должна была верить в то, что всё это был замысел божий. Как по мне, так быть избитой до полусмерти, прежде чем я наконец сбежала, беременная и совсем одна, было мало похоже на чей-то замысел, но мне и не требовалось его понимать. Меня ждало что-то новое, и, возможно, именно здесь, в Колорадо Спрингс.

Если бы я могла повернуть время вспять, то я бы всё изменила. Но тут на меня нахлынуло чувство вины за то, что я могла представить мир без растущего во мне ребёнка. Того ребёнка, которого я не знала, как прокормить, одеть и…

Я помотала головой, прикрыв лицо руками. Мне и так проблем хватает, чтобы беспокоиться о чём-то, что произойдёт только через год. Хватит, Дарби.

Я сосредоточилась на дыхании, делая глубокие вдохи и медленно выдыхая, раз за разом, пока моё тело не уступило усталости. День за днём. Только так я смогу продержаться. И я справлюсь. Я справлялась с вещами и похуже.

* * *

Будильник прозвонил четыре раза, прежде чем я дотянулась до кнопки выключения. Оглянувшись, я застыла, ожидая, что Шон либо перевернётся и снова заснёт, либо даст волю гневу. Но его не было рядом. Подо мной была не его кровать. Я положила одну руку на живот, а вторую — на лоб, тяжело дыша. Накрывшее меня облегчение было столь мощным, что я расплакалась. Он до сих пор нас не нашёл. Мы всё ещё были в безопасности.

Когда невольная дрожь прошла, я со вздохом отпустила страх и тревогу. Со мной не происходило ничего плохого — скорее, наоборот. Дальше по коридору меня ждала новая работа. Здесь никто не знал ни меня, ни моего прошлого. У нас с Горошинкой было всё впереди.

Я медленно встала с кровати, подошла к окну и открыла его. Вид из окна включал в себя внешние блоки кондиционеров и ремонтный цех под окном. Вдалеке виднелись склоны Пайкс-Пик. Я была далеко от Шона и Форт-Худа, от жары, влажности и от страха. Мой живот всё ещё был плоским, когда я к нему прикасалась, но Горошинка была где-то там, становясь больше и наслаждаясь покоем. На меня накатила внезапная тошнота. Рот наполнился слюной, к горлу подкатил комок. Прикрыв рот рукой, я кинулась в ванную. Сгорбившись перед унитазом, я извергла небольшое количество мясного рулета и картофельного пюре, которые не успели перевариться. После финального спазма, я уселась, прислонившись к стене, чувствуя контраст между теплым полом, на котором я сидела, и холодной плиткой, к которой я прижималась спиной.

Большинство беременных женщин на военной базе едва достигли восемнадцати лет. Я могла бы стать одной из самых взрослых жён, и определённо самой взрослой из тех, у кого ещё не было детей. Я повидала все симптомы беременности: утреннее недомогание, слабость, изжогу, опухшие ступни. В своей семье я была единственным ребёнком, и я понятия не имела, как обращаться с младенцем.

Библиотека Пайкс-Пик находилась на той же улице, что и гостиница, но на то, чтобы добраться до неё пешком в одну сторону, ушёл бы час. Я могла бы оформить читательский билет и выбрать какие-нибудь книги о беременности. Возможно, даже могла бы выяснить дату родов и как получить дородовое наблюдение бесплатно. У меня скрутило желудок, и я прикрыла рот рукой. Сначала тост, а потом прогулка в библиотеку.

Я надеялась, что Тильда сказала правду насчёт того, что Ставрос не будет против, если я угощусь кусочком тоста из континентального завтрака. У стойки регистрации было пусто, но когда я обогнула перегородку, отделяющую лобби от ресторана, я поняла, почему. Пожарные толпились возле столов с едой, и бедняга Андер справлялся со всем в одиночку.

— Помощь не требуется? — спросила я его.

— Всё под контролем, — улыбнулся он. — Будешь завтракать?

— Тильда сказала, что можно, — кивнула я.

— Конечно, можно. Не стесняйся.

Я не смогла сдержать широкую ухмылку.

— Спасибо.

— Тост? — спросил Зик, протягивая мне пластиковую тарелку с тостом, намазанным маслом.

— Как ты догадался? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Хочешь присесть со мной? — предложил он.

Я проследовала за ним к столу. Зик поставил свою тарелку перед собой, держа вилку наготове над горой еды.

— Можешь взять с моей тарелки, что захочешь. Я всё равно собираюсь ещё раз сходить за едой. Ты видела, что у них есть вафельница? Я в раю.

— Вас что, не кормят между пожарами? — поддразнила его я.

— Запасаюсь углеводами, — улыбнулся он. — Мы взбираемся на много миль в горы. Там мы много не едим, так что я стараюсь запастись, когда есть возможность. Я стараюсь следить за своим весом, так что я так наедаюсь только перед подъёмом в горы.

— Чтобы влезть в форму?

Зик расхохотался.

— Да нет же. Просто если мы летим на вертолёте, у нас жёсткие ограничения по весу. Если твой вес близок к максимально допустимому, тебе нельзя ничего с собой брать. Ни одеяло, ни игральные карты — ничего. С этим очень строго, так что я всегда стараюсь следить за весом, даже учитывая, что при таких суровых подъёмах мы и так теряем вес.

Я вгрызлась в тост, медленно жуя и надеясь, что он не полезет обратно. Скоро мне предстоит рассказать Ставросу о ребёнке. Я не хотела торопиться с этим, но мне бы не хотелось, чтобы Ставрос узнал об этом от кого-то другого. Он был не похож на тот тип работодателей, что увольняют женщин, лишь бы не иметь дело с декретным отпуском, но я его знала недостаточно хорошо, чтобы так рисковать.

С каждым кусочком тоста меня мутило всё меньше. Зик болтал про Эстес Парк и грядущую свадьбу старшей сестры. Пока он говорил, я думала о том, когда он отправится на службу, и приходило ли ему на ум то, что Ставрос говорил про тех пожарных, которые не возвращаются. У Зика были планы и люди, которых он любил. Это казалось неправильным.

— Когда вас отправляют в горы? — спросила я.

— Обычно мы дежурим четырнадцать через два, но тут у нас политический пожар. Горные пожарные дежурят во вторую смену. Мы сменяем текущую команду каждые семьдесят два часа, — ответил он, жуя.

— Меняете на сколько?

— На следующие семьдесят два часа.

— Будь там поосторожней, ладно?

Зик перестал жевать и улыбнулся, затем сглотнул, прежде чем заговорить:

— Хорошо. Нам ещё повезло, что мы не вертолётная команда. Они стабильно работают по четырнадцать через два. Их не так много, зато им платят больше. Как думаешь, когда я вернусь, мы сможем сходить на тот фильм про космос? Я давно хотел его посмотреть, но ребята думают, что это девчачий фильм.

Я замешкалась с ответом. Во мне боролись воспитание и моя новая суперсила.

— Я не могу. Но всё равно спасибо.

— Ох, — смутился Зик. — У тебя есть парень. Ну, конечно. Это было глупо с моей стороны.

— Нет, я просто не…

— Ох, — в его глазах вспыхнула догадка. — У тебя есть девушка.

— Нет, я только что разорвала отношения, — торопливо ответила я, пока он снова меня не перебил.

Он медленно кивнул, пытаясь осмыслить сказанное.

— Что ж… а если мы просто сходим в кино? Можем даже сесть отдельно. Когда я хожу с кем-то из парней, мы всегда садимся через одно кресло.

— Это… странно.

— Знаю, — кивнул он. — Единственный, кто садится рядом, это Тэйлор. Ему плевать, если кто-нибудь подумает, что он на свидании с парнем. — Зик снова принялся за еду.

— Просто как друзья? — спросила я. Он прекратил есть, внимательно слушая меня. — То есть, да, если это просто фильм. Сколько стоит билет?

— Не волнуйся. — Зик махнул мне рукой. — Примерно восемь долларов.

— Тогда лучше не стоит, — покачала я головой. — Я стараюсь экономить.

— Я заплачу, глупая, — засмеялся он.

Я сжала губы. Я и так должна этому парню по имени Трекс, а теперь буду должна ещё и Зику.

— Лучше не стоит.

— Ты не пойдёшь со мной из-за каких-то восьми долларов? — голос Зика был наполнен разочарованием, а не возмущением.

Я рассмеялась. Он был прав. Это было глупо.

— Ладно. Но я верну тебе деньги.

— Договорились, — кивнул он. — Зик торопливо поковырялся в зубах ногтем большого пальца, а затем отправился за добавкой. Ткнув пластиковой вилкой в сторону буфета, он спросил. — Тебе чего-нибудь принести?

— Вообще-то, — сказала я, тоже поднимаясь, — мне нужно кое-что захватить из города. Спасибо за тост.

Зик махнул мне на прощанье вилкой, и я стиснула в руке кожаный ремешок своего кошелька.

Я воспользовалась картой из стопки, лежащей на стойке регистрации, чтобы найти библиотеку Пайкс-Пик. Дорога оказалась не столь длинной, как я думала, заняв менее получаса. К тому времени, как я дошла до библиотеки, она уже была открыта. Миниатюрная седовласая женщина открыла мне дверь, свободной рукой поправляя очки на носу. Я огляделась, а затем направилась в отдел «Беременность и роды». Хотя кроме нас с библиотекарем больше никого не было, меня так и подмывало обернуться через плечо. В книге с розовой обложкой я обнаружила колёсико для определения даты родов. Установив в нижней части колёсика дату последней менструации, я узнала примерную дату родов. Я была беременна менее шести недель. В памяти всплыла ночь, когда была зачата Горошинка — рука Шона, лежащая на моём горле, давила с такой силой, что я едва могла дышать.

Ощущая слабость в коленях, я смотрела на месяц и день, когда Горошинка может появиться на свет. Неожиданно всё стало казаться таким реальным. Первого февраля всё изменится.

Небольшая стопка книг легко поместилась в подержанный рюкзак, болтающийся на моих плечах. Я направилась обратно в гостиницу «Колорадо Спрингс», раздумывая, кому стоит позвонить, чтобы попросить помощи в поисках вариантов дородового наблюдения, беспокоясь, что Шон сможет разыскать меня, если я встану на учёт по беременности и официально пройду по системе. Мне придётся платить наличными, и у меня не было необходимой суммы на руках.

Что же мне делать?

Приёмные родители были единственным вариантом, но при мысли об этом меня охватила грусть. Я представила себе, что держу на руках крошечного ребёнка, которого вынашивала месяцами, а затем отдаю медсестре бесценный свёрток, содрогаясь от острой боли, когда вижу, как моего сына или дочь передают незнакомцам. Было бы слишком эгоистично оставить Горошинку, лишь бы не проходить через боль расставания, но проносящиеся в голове картинки заставили меня проплакать всю дорогу обратно.

Группа пожарных, грязных и покрытых гарью, вылезла из своего межведомственного транспорта и проследовала вместе со мной ко входу. Они казались измождёнными, но счастливыми. Некоторые из них уже держали в руках ключи от своих комнат, готовясь поскорее смыть с себя грязь и рухнуть спать.

Ставрос помахал мне, когда я проходила мимо. Тильда уже сменила Андера, стоя за стойкой регистрации с сияющей улыбкой.

— Доброе утро, Дарби, — поприветствовала она меня сиплым голосом, словно её горло скребли наждачной бумагой. Её улыбка померкла. — Ты в порядке?

— Доброе утро, — ответила я. — Я в норме, спасибо. Как ты себя чувствуешь?

— Ох, да так. Порядок. А ты ранняя пташка.

— Я ходила в библиотеку, — сказала я на ходу.

Пожарные ждали лифт, наполняя коридор едким запахом гари. Я всё ещё ощущала их запах, когда открылась дверь на лестницу и появился Тэйлор.

— Пора прекращать так сталкиваться, — сказал он. Тэйлор казался счастливым. Его коротко стриженные волосы и гладко выбритое лицо отличали его от других пожарных. — Ты в порядке?

— Да. Я в порядке, — сказала я. — Ты сегодня отправляешься в горы?

Он помотал головой.

— У меня свидание с официанткой.

— Ты так и бегаешь за ней? — спросила я.

— Так и бегаю, — ответил он с ухмылкой.

— Удачи, — крикнула я через плечо.

Дойдя до своей двери, я спешно отворила её и закрыла за собой, стараясь, чтобы стойкий запах дыма не проник в мою комнату. К тому времени, как я дошла до кровати, я уже выдохлась. Я не знала, как смогу продержаться целый вечер за стойкой регистрации. Сон был необходим, но я хотела открыть хотя бы одну книгу, прежде чем вздремнуть. Я хотела увидеть, как выглядит Горошинка. Одна из книг, которые я взяла в библиотеке, была полна цветных иллюстраций детей в утробе.

Я перескочила на первую главу и тут же скривилась. Горошинка в свои пять недель и четыре дня напоминала скорее ящерицу, чем ребёнка. Поворачивая книгу так и сяк, я старалась что-нибудь разглядеть, несмотря на то, что подпись к картинке гласила «появляется личико».

Я смотрела на ребёнка-ящерицу, пока мои глаза не начали слипаться, и когда я уже начала засыпать, я резко дёрнулась. Мысленно я проверяла по списку, всё ли готово в доме: посуда помыта, выстиранные вещи аккуратно сложены, поглажены и убраны на место, а на завтрашний день уже придуман ужин. Секунду спустя мои мышцы расслабились. Шон не появится, чтобы вытащить меня из постели, если что-то вызовет его гнев, он не будет брызгать мне в лицо слюной, пока его лицо наливается кровью и вены на шее вздуваются. Паника, которую я ощущала каждый вечер на протяжении полугода, была всего лишь рефлексом. Когда я вспомнила, где я нахожусь, и что Шон был более чем в тысяче километров от меня, мой страх утих, и я уснула, зная, что мы с Горошинкой были в безопасности в темноте комнаты.