К тебе

Глава 3

Дарби

Бетонный пол под деревянным столом, к которому меня торопливо проводил администратор, был липким, зато стеклянное помещение мексиканского ресторана, выбранного мной, служило защитой от ветра и дыма от пожара, находящегося недалеко от города. Дополнительным бонусом являлись бесплатные газеты и сальса.

Моё свадебное платье теперь висело в комиссионке к северу от центра Колорадо Спрингс. На вырученные за него четыреста долларов я приобрела брюки-слаксы, рубашку с воротником на пуговицах, бюстгальтер, хлопковые трусики и балетки, которые были на мне. Было крайне жаль расстаться с платьем за половину тех денег, которые я за него заплатила всего каких-то полгода назад. Мой рюкзак из секонд-хэнда вмещал тёмно-синюю толстовку и пару серо-лиловых штанов, купленных там же. Мне не в чем было пойти на собеседование, а на женскую рабочую одежду была скидка в пятьдесят процентов. Так что я продала платье, сохранив обручальное кольцо на случай, если в будущем мне срочно понадобятся наличные деньги, и стараясь не слишком сильно расстраиваться из-за этого. Не стоит воротить нос от возможности быстро получить наличные.

Моя нервно подрагивающая коленка задевала стол, привлекая внимание снующих поблизости детей. Я не могла ничего с собой поделать. Мне казалось, что в любую минуту подъедет на своём дурацком пикапе Шон и потащит за волосы меня обратно в Техас. Я была свободна, но по-прежнему боялась, и это здорово злило меня.

Официант оставил мне чек и ручку, чтобы я подписала выписку по счёту. Он не знал, что я заплачу наличными семь долларов за заказанные мной в качестве запоздалого обеда большую порцию сырного чили и газировку Dr Pepper. Рядом с опустевшими тарелками я рисовала шариковой ручкой закорючки на полях новостных газет, обводя кружочками вакансии — всё подряд от секретаря в юридической фирме до администратора вечерней или ночной смены в гостинице.

В Форт Худе я работала официанткой, а затем стала девушкой ревнивого, повёрнутого на контроле, властного парня, который не желал, чтобы я работала с людьми, которые могли зародить в моей голове безумные идеи, и чтобы я общалась с мужчинами, которые могли заглядываться на меня и внушать мне мысль о том, что я была умнее, забавнее и симпатичнее, чем считал Шон.

— У вас неплохо получается, — заметил официант, остановившись на минуту, чтобы разглядеть мои рисунки. — Что это?

— Пальма… и гавайская танцовщица, — ответила я, пытаясь взглянуть на толстые штрихи и детали рисунка его глазами. Получилось весьма неплохо. Жаль, что никому не нужен профессиональный рисовальщик каракулей.

— Вы занимаетесь изучением Библии?

— Ох, — выдохнула я, глядя на Библию Карли, лежащую рядом. — Нет.

— Гавайи, — сказал он, кивнув, и ушёл. — Круто.

Я никогда не бывала на Гавайях. Я вообще нигде не бывала. Путешествие за переделы Форт Худа казалось чем-то, что я совершу совместно с Шоном. А теперь я находилась в двенадцати часах езды от него, одна. Но, видя свою зажатую позу и затравленный взгляд, я поняла, что он всё ещё со мной, словно он стоял над трусливым, забитым щенком, в которого я превратилась.

Изменив позу, я отклеила от пола одну из своих бережно хранимых балеток Toms, стараясь не замечать отвратительный звук, который при этом раздался. Мне всё время приходилось убеждать себя в том, что никто, кроме меня, не знал, где я находилась. Но я по-прежнему по четыре раза в минуту разглядывала парковку, чтобы удостовериться, что на ней не появилось знакомых машин.

— Ты в порядке, — шептала я, прорисовывая длинные тёмные волосы девушки-танцовщицы.

Она беззаботно улыбалась с рисунка, чего мне самой не удавалось довольно давно. Пока я ехала в автобусе, мне казалось, что стоит приехать на место, и я снова стану прежней — без нервозности, без переживаний, без переполняющего меня чувства страха. Но с каждым проходящим часом ничего не менялось, и эта надежда сменилась чем-то куда более мрачным. Я не хотела, чтобы Шон имел надо мной контроль, но вот я сидела здесь, испытывая перед ним страх более сильный, чем когда-либо.

Гостиница «Колорадо Спрингс» находилась всего в паре миль дальше по дороге, сразу за каньоном Ред Рок. Интересно, предлагает ли отель скидку на проживание своим работникам? Тогда это как-то оправдает те двенадцать долларов в час, что они платят за работу. Засунув Библию в рюкзак и оставив на столе две купюры по пять долларов, я подошла к стойке администратора мексиканского ресторана с бумажкой в руках и рюкзаком на плече, в котором находились все мои пожитки. Я приехала в Колорадо Спрингс в семь тридцать утра. Это был продуктивный день, хоть я никак не могла привыкнуть к запаху гари. Зато я обошла несколько секонд-хэндов в своём платье, нашла комиссионку и зашла в магазин в центре города, где продавались обычные хлопковые трусики и туалетные принадлежности.

— Извините, — обратилась я к мужчине за стойкой. — Можно воспользоваться вашим телефоном?

— У нас нет телефона, — ответил он, мотая головой.

— Нет телефона? — повторила я.

Он соврал. Разумеется, у них был телефон, просто не для посетителей. Я вздохнула. Надеюсь, когда я доберусь до гостиницы, мне не откажут в собеседовании. Вскоре после того, как я окажусь на месте, стемнеет, и я не успею найти другое место для ночлега. Придётся потратить солидную долю оставшихся у меня денег на номер. Что ж, зато будет, где переночевать.

Я поправила рюкзак поудобнее и скользнула на улицу. Миновав парковку, я вышла на дорогу и повернула на юг. Солнце скрывалось за плотной туманной завесой, больше напоминая розовый сияющий шар. Я гадала, стемнеет ли раньше обычного. Вечерняя пробка на дороге состояла из автомобилистов, желающих покинуть Сад Богов и каньон Ред Рок до заката. Моё горло жгло при каждом вздохе от выхлопных газов и дыма, так что я ускорила шаг, надеясь поскорее добраться до гостиницы. С одной стороны от меня тащились машины, с другой красовался самодельный навес. На земле сидел человек рядом с магазинной тележкой, в которой были сложены все его вещи. У него было грязное, измождённое лицо, указывающее на историю борьбы и поражений. С моей стороны алюминиевых стен, укрывающих его от ветра, его жизнь казалась одной сплошной открытой раной, так сильно и так давно истекающей кровью, что мужчина уже не замечал неправильности происходящего.

Я остановилась у его укрытия и протянула ему двадцать долларов. Пока он удивлённо таращился на купюру в его руке, я пошла дальше, собираясь сделать так, чтобы этой ночью у меня имелись настоящие стены, водопровод и постель.

Автомагистраль Мидлэнд не имела тротуара, так что временами между обрывами красных гор и обочиной дороги почти не оставалось места. Когда я подошла ко входу в гостиницу, передо мной разъехались стеклянные двери. Я шагнула в воздух, заполненный запахами дешёвого средства для мытья ковров и свежесваренного кофе, поток кондиционированного воздуха обдувал моё лицо. Лобби было выдержано в бежевом цвете и украшено искусственными цветами, оно было лишено цвета и ощущения домашней обстановки, которую большинство отелей безуспешно пытались передать. У задней стены располагался бар, где возле крайнего стула размещалась вывеска «Добро пожаловать, пожарные! Пиво IPA за полцены и закуски!».

За стойкой, протирая её белой тряпкой, стоял мужчина. Его тёмные волосы были уложены гелем, толстые чрезмерно ухоженные брови сошлись на переносице, когда он заметил меня.

— Иди сюда, солнышко, — позвал он, жестом предлагая мне присесть на один из стульев. Я безошибочно понимала, когда мужчины со мной флиртовали, и, признаться честно, таких было большинство. Я так часто с этим сталкивалась, что сразу понимала, к чему идёт дело. Иногда мужчины сами хотели, чтобы кто-то ими воспользовался. Но тон этого бармена к соблазнению отношения не имел, скорее, звучало так, словно он разговаривает с младшей сестрой.

Я пересекла лобби, пройдя мимо группы праздно шатающихся мужчин, двух диванов и кресла, стоящих перед большим плоским экраном. Бар находился в углу, примыкая к лифтовой площадке, располагаясь в противоположном от стойки регистрации конце зала.

— Хочешь заселиться? — спросил он. На его бейдже красовалось имя Ставрос. Едва заметные морщинки вокруг его глаз становились глубже, когда он улыбался, гармонично сочетаясь с тремя морщинами на лбу. Лет на десять постарше меня, Ставрос, наверное, видел сотни красивых женщин у себя в баре, и я была просто одной из множества. Он был достаточно порядочным, чтобы не подкатывать к каждой встречной.

Я уселась на стул, поглядывая на пустую стойку регистрации.

— Я надеялась поговорить с управляющим.

— Да?

— Я видела объявление в газете о приёме на работу.

— А, работа, — подмигнул он. — Управляющий будет с минуты на минуту. Налить тебе чего-нибудь?

— Просто воды, пожалуйста, — пожала я плечом.

— Выглядишь так, словно вода бы тебе не помешала, — кивнул он.

Я рассмеялась.

— А как иначе? Я шла сюда пешком. Было бы удивительно, если бы я не обливалась потом.

— Шла пешком? — спросил он, ложечкой закинув лёд в стакан, а затем наполнив его из шланга. — Откуда?

— Из мексиканского ресторана неподалёку.

— Милая, это не «неподалёку», — нахмурился он. — Это как минимум в четырёх милях отсюда. Должно быть, тебе очень нужна эта работа.

— Так и есть. И я собиралась снять номер на ночь. Или, может, на пару ночей.

— Ты только приехала в город?

— Этим утром, — кивнула я.

— А что в рюкзаке? — спросил он, кивнув в сторону рюкзака.

— Мои пожитки. Всё, что есть.

— Ты не похожа на бродягу, — с сомнением уставился он на меня.

— Я не бродяга.

— Поверь, тут полным-полно бродяг из Техаса.

— Я не из… — отпираться не имело смысла. Он сразу понял, откуда я, стоило мне заговорить.

— Зачем ты приехала сюда? — спросил он, внимательно разглядывая меня.

— Просто путешествую, наверное.

— Не ври, — подмигнул он. — Я уже вижу, что врунья из тебя никудышная.

Я поёжилась на сиденье, скрестив руки на груди.

— Мне бы не хотелось…

— Ты ведь не убила его? — спросил он, скорее заинтригованно, чем испуганно. — Парня.

Я помотала головой.

— Понятно. Как зовут?

— Дарби… Кук.

— Угу, — с сомнением хмыкнул он. — Думаешь, с таким редким именем, как Дарби, липовая фамилия как-то поможет?

Я сжалась на сиденье ещё сильнее.

— Ладно, пусть будет Кук. Твой секрет в надёжных руках, — внимание Ставроса переключилось на стойку регистрации. Из холла перед лифтом вышла женщина в годах, заканчивая что-то жевать и отряхивая руки. Она встала за стойку, компьютер находился на уровне пояса.

— Это Тильда, — закатил глаза Ставрос.

— С виду приятная, — заметила я, глядя, как она что-то набирает на компьютере. Её макияж состоял из голубых теней до самых бровей, подведённых карандашом, а также ярко-розовой помады. Она была полненькой и улыбалась время от времени, даже если улыбаться было некому.

— По большей части. Она работает в вечернюю смену, с трёх до одиннадцати. Так что к тому времени, как она потеряет терпение, наступит твоя ночная смена. Она обучит тебя. Ей приходится работать в две смены из-за отсутствия замены, так что временами она бывает ворчлива.

— Если получу работу.

— Уже получила, — сказал Ставрос.

— С чего ты взял?

— Потому что это моя гостиница.

— Ого, — растерялась я, гладя, как он подошёл к стойке регистрации. Перекинувшись с Тильдой парой слов обо мне, он подозвал меня рукой.

— Тильда сдаст тебе комнату и подготовит документы. Служащие снимают номера за двадцать долларов в сутки. Цена может увеличиваться до половины обычной стоимости, если гостиница переполнена. Стоимость уборки не включена. Сможешь приступить незамедлительно?

Мои брови изумлённо взметнулись вверх и я растерянно заморгала.

— Незамедлительно? Конечно. Само собой.

— Хорошо. Захвати свои вещи. Твой номер дальше по коридору. — Он повернулся к Тильде. — Номер сто.

Тильда кивнула, повернувшись к стойке и щелкая клавишами.

— Когда я вернусь сюда… моя одежда подходит?

— Ты отлично выглядишь, — Ставрос отмахнулся от моего вопроса. — Просто надень белую рубашку и чёрные брюки, это обычная форма здесь.

Тильда подошла к нам с белым ключом-картой в руке, и я перевела взгляд на Ставроса.

— Ты не представляешь, как я тебе признательна. Огромное спасибо.

— Скоро здесь будет не протолкнуться, — кивнул Ставрос, направляясь обратно в бар. — К нам стекаются боевые расчёты отовсюду. Просто… старайся не отставать.

Когда он повернулся к нам спиной, я переспросила Тильду:

— А что такое боевые расчёты?

— Пожарные, — ответила она, ведя меня к лифтовой площадке. — Они прибывают, чтобы взять под контроль пожары за пределами города. Просто повторяй за мной и не забывай улыбаться гостям. За одну ночь ты всё равно всё не освоишь.

Я ждала, что она нажмёт кнопку вызова лифта, но она устремилась в конец коридора, мимо двери с табличкой «склад».

Номер на следующей двери был «100» и Тильда жестом показала мне воспользоваться картой-ключом. Я прислонила пластиковую карту к чёрному квадратику над ручкой, замок пикнул, загорелся приглушённый зелёный индикатор. Дверь открылась и я улыбнулась Тильде.

— Спасибо, — поблагодарила я, толкая дверь.

— Сможешь вернуться на стойку через полчаса?

— Да. Я просто освежусь и мигом обратно.

Дверь захлопнулась. Я уставилась в полумрак комнаты. Солнце пыталось пробиться сквозь прорезь затемняющих штор. Я протянула руку к стене рядом с дверью и включила свет, а затем подняла руку, чтобы закрыть дверь на серебристую задвижку. Стоило мне включить свет, как заработала вентиляция. Отдельно стоящая раковина была встроена в столешницу, подходящая по цвету белёсая занавеска скрывала душ и ванну. На огромном зеркале не было ни пятнышка. На миг я пожалела, что стоимость уборки не входит в цену номера со скидкой, но это было бы уже слишком.

Короткий коридор вёл в комнату размером три с половиной метра на шесть. По обе стороны от большой двуспальной кровати находились тумбочки. На деревянном комоде с шестью ящиками стоял телевизор. Прочая мебель состояла из письменного стола, стула и кресла в чехле, цвет которого гармонировал с зелёно-голубым ковром, но оттенок всё же был не тот. Под окном располагался внешний блок кондиционера-обогревателя.

Я открыла шкафчики, заметив, что с одной стороны был встроен мини-бар, чуть крупнее тех, что обычно бывают в гостиницах. В стене, примыкающей к ванной, находилась ниша под микроволновку и кофеварку, а также плита на две конфорки с вытяжкой. Я могу готовить! Я рухнула на постель. Уютно. Мне не верилось в свою удачу. В нашу удачу. Спасибо, господи.

Я прикоснулась к животу между тазовых костей, наугад.

— У нас всё будет хорошо. — Это девочка? Или это мальчик? Моё лицо перекосило от слова «это». Наверняка пол ребёнка я узнаю нескоро, если вообще узнаю до родов. Мой ребёнок был размером с горошину. Горошек. Горошинка Диксон. — У нас всё будет хорошо, Горошинка.

Я произнесла эти слова вслух, скорее для себя, чем для кого-то ещё. Я думала о том, как буду содержать ребёнка, где мы будем жить, сколько стоят подгузники и ясли. Я была признательна за работу больше, чем за те деньги, которые она приносит. Работа поможет мне отвлечься от всепоглощающего страха. Я была матерью-одиночкой. Моё лицо озарила улыбка. Зато я была свободна.

Не в силах стереть с лица довольную ухмылку, я выудила из рюкзака зубную пасту, щётку, расчёску и дезодорант. Кинувшись в ванную, я расставила на полке, как мне нравилось, свои немногочисленные туалетные принадлежности и выдавила солидное количество пасты на зубную щётку. Поскрести и выплюнуть. Повторить. Сполоснуть рот. Я постучала зубной щёткой о край раковины, а затем поставила её в стаканчик. Нанеся дезодорант, я наскоро причесалась, схватила ключ-карту и кошелёк и выскочила за дверь, быстро несясь по коридору.

Двери лифта открылись и я врезалась в высокого мужчину, отскочив назад.

— О, боги! Мне так жаль! — извинилась я, не успев толком отдышаться.

Он подхватил меня, не дав упасть, обеспокоенно глядя на меня сверху вниз.

— Боже, ты в порядке?

— Да. Да, я в порядке, — ответила я, отряхивая его футболку, словно я его перепачкала.

— Ты неслабо врезались в меня, — заметил он.

— Мне так жаль. Я не ушибла тебя?

Он рассмеялся и я уставилась на него. Он был на полторы головы выше меня, его рукава натягивались вокруг бицепсов, обильно покрытых татуировками, которые тянулись до запястий. Парень был похож на телохранителя, излучающего угрозу.

— От чего ты убегаешь? — спросил он.

— Я? Ни от чего, — заверила я слегка настороженно.

Он приподнял бровь.

— Ой! Ты имел в виду… — я ткнула пальцем за спину. — Просто спешу на работу. — Я кивнула в сторону Тильды за стойкой регистрации.

— Здесь? Ты работаешь здесь? — спросил он, указывая на пол. — Я не видел тебя прежде.

— Это мой первый рабочий день, — ответила я, надеясь, что моя улыбка была не столь нелепой, как я себя чувствовала. — Мне, наверное, пора…

— Ах, да. Конечно.

— Ещё раз извини, — я ушла до того, как он успел ответить. Давненько я не разговаривала с мужчинами, помимо Шона. И уж конечно, не в его присутствии. Сплетни разносились по базе быстро, и ничто так не выводило Шона из себя, как новость о том, что посторонний мужчина оказывает мне знаки внимания.

Тильда подмигнула мне, когда я вернулась. Цепочки, свисающие с дужек её очков, качнулись в унисон.

— Ты в порядке?

— Мне безумно жаль. Не стоило так спешить. Я просто была сама не своя от радости.

— Шутишь, что ли? Вот это прикол! К тому же, надо ещё постараться, чтобы оставить на таком вмятину.

Тильда кашлянула, чтобы прочистить горло, тем коротким хриплым кашлем курильщика, который издавала моя мать.

— Вы знакомы?

— Он один из межведомственных ребят.

Я растерянно замигала, и Тильда продолжила.

— Боевые расчёты. Сегодня заселился вон тот парень в татуировках. Мэддокс. У него есть брат-близнец, не знаю, кто из них кто, но бьюсь об заклад, что до того, как он уедет, в его номере хотя бы раз побывает девушка. Тут ты быстро научишься видеть людей насквозь. Женатые пары. Женатые пары, приехавшие сюда не со своими супругами. Те, кто приезжает из-за работы, завсегдатаи, измученные родители с пятью детьми. Молодые пары с собачками вместо детей. Возрастные пары с собачками вместо детей. Водители грузовиков. Наркоманы. Детишки из колледжа. Бродяги. Ты увидишь их всех.

Я наблюдала за тем, как Мэддокс пересёк лобби и уселся перед стойкой бара. Он перекинулся парой шуток со Ставросом, а затем — со своими приятелями из боевого расчёта.

— Они начнут прибывать толпами с минуты на минуту. Давай начнём с основ.

Тильда проявляла терпение, показывая мне компьютерную программу: как заселять и выписывать гостей, как программировать ключи, устанавливать будильник, как размещать бронь. Как определить внешний входящий звонок или внутренний звонок от постояльца, как перевести звонок на нужный номер.

Двойные стеклянные двери открылись и вошла небольшая группа мужчин со спортивными сумками и рюкзаками, пересмеиваясь и в шутку толкая друг друга. Их внимание привлёк сидящий у бара мужчина. Подойдя к нему, ребята сбили бейсболку с его головы, по очереди пытаясь спихнуть его со стула.

— Зачем парни так поступают? — спросила я. — Они так жестоки друг с другом.

— Жестоки? Нет, золотце, так они проявляют дружеское расположение. Мужчины с такой работой… полицейские, солдаты и им подобные. Они все так делают.

— Кто-то должен им сказать, что так расположение не проявляют, — нахмурилась я.

Пожарные были исхудавшими, с резко обрисованными скулами и ввалившимися глазами. Они казались счастливыми, подтрунивая друг над другом и смеясь, словно бывшие одноклассники, собравшиеся в кои-то веки.

— А вот и он, — с улыбкой сказала Тильда.

— Мэддокс? — спросила я, стараясь говорить так же тихо.

— Тэйлор Мэддокс! — произнесла она, когда он подошёл ближе. — Как приятно снова видеть тебя. Как семейство?

— Отец в порядке. Братья тоже, — ответил Тэйлор, опустив голову и доставая бумажник из заднего кармана. Он кинул на стойку своё удостоверение и кредитную карту, уткнувшись в телефон и быстро набирая кому-то сообщение. Затем он убрал телефон и, подняв голову, встретился со мной взглядом. — Ох.

— Добрый день, — поприветствовала я.

— Тебя всё устраивает в твоём номере? — спросила Тильда.

Он проигнорировал вопрос Тильды, обращаясь ко мне:

— Мы столкнулись в коридоре.

— Я помню, — сказала я.

— Ну так… твой первый день, да? И как успехи?

— Отлично, — ответила я, давая ему понять как вербально, так и не вербально, что я не заинтересована.

— Большую кровать. Двухместный номер, Тильда. И два ключа.

— Остался только один двухместный номер. Тебе везёт, — сказала Тильда, щелкая кнопками. — Мне нужно ещё раз внести твою кредитную карточку.

Тэйлор сверкнул идеальной улыбкой, задержавшись на мне взглядом, прежде чем передать мне свою кредитку.

Я передала её Тильде, пытавшейся строить ему глазки. Её вгоняли в краску любые слова Тэйлора. Да, он был привлекательным и обаятельным, и добрым и почтительным с виду. Я гадала, в чём причина моей подозрительности к нему — было ли это из-за того, что я выстроила стену вокруг себя, или же было в этом парне что-то знакомое, притом не с приятной стороны. Кликнув мышкой, Тильда выбрала номер и вбила имя Тэйлора и его данные. Она запрограммировала два ключа-карты и передала их ему. Плёвое дело.

— Готово, — объявила Тильда.

Тэйлор подписал счёт и Тильда вернула ему кредитку. Вставив ключи в маленький конверт, она протянула его Тэйлору через стойку.

— Ну, вот. С возвращением. Снова.

— Спасибо, Тильда. А твоё имя я не припоминаю.

— Дарби, — ответила Тильда за меня. — Мы ещё не выдали ей бейджик.

— Ого. Впервые слышу. Занятная, должно быть, история.

— Наискучнейшая, — возразила я.

— В любом случае, не откажусь как-нибудь её послушать, — сказал он, направляясь к лифту.

— Ого. Уже влипла, — промурлыкала Тильда.

— Не-а, — помотала я головой. — Свидания мне не интересны. И уж тем более, с такими как он. Никаких пожарных, боевых расчётов, сотрудников правоохранительных органов, солдат…

— Ты права, — хихикнула она. — Для такой работы требуется определённый тип личности, верно?

Зазвонил телефон, Тильда поспешно ответила на звонок, прижимая трубку плечом к подбородку.

— Стойка регистрации. Чем могу быть полезна, мистер Трекслер? Ой. Мне очень жаль. Да, немедленно направлю к вам кого-нибудь. — Тильда нажала пальцем на отбой. — Чёрт побери.

Она сняла трубку и набрала другой номер. Подождала. Вздохнула. Закатила глаза и повесила трубку.

— Дарби, где-то в коридоре должна быть тележка горничной. Возьми четыре банных полотенца, четыре полотенца для рук и четыре тряпки, отнеси всё это Скотти Трекслеру в двести первый.

— Тележка дальше по этому коридору? — я ткнула в противоположный конец лобби.

Тильда кивнула в ответ.

Трудно было перемещаться по лобби среди лабиринта исхудавших перепачканных мужчин и парочки женщин. Я завернула за угол и прошла дальше по коридору, интерьер которого нарушали примерно двадцать бежевых дверей. Посреди коридора стояла тележка горничной, переполненная стаканами, полотенцами, тряпками, мылом и маленькими бутылочками шампуня и кондиционера. Я схватила полотенца и тряпки и прошла обратно через лобби.

Пожарные сгрудились перед баром, расступаясь передо мной словно Красное море, смолкая ненадолго, чтобы я могла пройти мимо них с руками, переполненными отбеленным хлопком. Лифт задрожал, добравшись до второго этажа, а затем дёрнулся. Двери открылись в пустой коридор. Напротив меня висело большое ромбовидное зеркало. Отражавшаяся в нём женщина была не похожа на обливающуюся слезами, загнанную в ловушку невесту из крошечной церквушки в Форт Худе. Теперь в моих глазах сияла надежда. Независимость.

Номер двести один находился всего в трёх метрах от лифта. Я постучала костяшками пальцев по двери.

— Горничная, — произнесла я, не зная, правильно ли поступаю.

— Секунду! — прокричал мужчина. Следом раздался какой-то шум внутри номера. — Чёрт! Подождите!

Дверь распахнулась и мои глаза прошлись по пяти футам белого махрового халата, груди, шее, а затем остановились на паре светло-голубых глаз. Открывший дверь мужчина часто дышал. Но когда она встретился со мной глазами, он задержал дыхание. Он не сразу смог собраться с мыслями, чтобы выдать одно-единственное слово.

— Привет.

— Привет, — улыбнулась я. — Полотенца? — спросила я, протягивая их перед собой.

— Э-э…

— Простите, вы что-то…

— Да! Да, — спохватился он, забирая у меня полотенца. — Извините. Я споткнулся о чёртов… Неважно. Спасибо. — Он усмехнулся. Совсем не похоже на ту улыбку, которую хищник вроде Шона использовал, чтобы завлечь меня. — Я Трекс.

— Дарби, — сказала я. Казалось, его заворожил сам звук моего имени. Он никак не мог перестать разглядывать меня, и я не могла отвести взгляда.

— Ох. Чёрт возьми. Извините. — Трекс достал из кармана двадцатидолларовую банкноту и вложил её мне в руку. — Ещё раз спасибо.

— Это совсем необязательно, — сказала я, уставившись на потрёпанную бумажку.

— Я настаиваю.

Я вернула ему деньги, заставив себя произнести слова, пришедшие в голову.

— Нет, спасибо.

Я развернулась и, улыбаясь до самого лифта, оставила Трекса стоять в коридоре. От того, что я сказала кому-то «нет» впервые за долгое время — может, вообще впервые — я испытывала чувство, которое сложно описать тому, кто не был размазнёй большую часть жизни. Я испытывала одновременно ужас и будоражащую энергию. Не помню, чтобы когда-либо чувствовала себя столь счастливой.

— Дарби, — позвал Трекс из своего номера.

Я замерла, глада на него через плечо. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы я забыла парализующий страх, накатывающий на меня, когда мужской голос произносит моё имя?

— Не хочешь как-нибудь поужинать со мной?

— Нет, спасибо, — нелепая улыбка не сходила с моего лица.

— А как насчёт обеда?

— Нет, спасибо. — Вряд ли моя улыбка была естественной, но я не могла ничего с этим поделать.

— Тебе просто нравится меня отшивать или я и вправду столь омерзителен?

— Да, — ответила я. Как только двери лифта закрылись, я изобразила победный танец.

Раньше я была неспособна на конфронтацию и отказ. Даже под страхом жуткой смерти я бы пошла за незнакомцем, игнорируя тревожные звоночки в голове, скорее пожертвовав чувством самосохранения, чем рискуя задеть чувства незнакомца. С самого начала меня приучили быть вежливой, послушной и спокойной. Обнять того незнакомца, поцеловать ту тётю, всем улыбаться, даже если что-то подсказывало мне, что они опасны. Именно по этой причине однажды поздним вечером я оказалась на коленях у отца подруги, у которой осталась ночевать, чувствуя его руки у себя в штанах. По этой причине моему дедушке удавалось заставить меня тереть его в тех местах, которые мне даже видеть не хотелось, не то что трогать.

Слово «нет» стало моей новой супер-силой, и с этих пор я буду использовать её при каждом удобном случае.