Канава

Глава 599

Моя позиция Боголюбскому известна, она близка к "нашему всему":

"В бочку всех их посадили,

Засмолили, покатили

И пустили в Окиян.

Прям на остров тот - Буян".

Боголюбский отвечал мне... грубо.

Забавно: надо убрать уделы - понимает. Так сделано у него в Залесье, в Смоленском княжестве, в Новгородской земле, в Рязанской, Переяславле, Галиче... Но распространить тот же принцип на совокупность княжеств, на всю "Святую Русь"...

Типа модификации ответа Крестителя на вопрос о трезвости:

"Сила русская - князья. И без них никак низя".

Для меня вся удельная система - маразм. Мерзость и пакость. Вне зависимости от "аргументов". Но просто сказать Гамзиле:

- Пшёл с Чернигова!, - нельзя.

Каждый князь примерит эту ситуацию на себя, почувствует опасность. Для себя. И поддержит, словами, деньгами, дружиной, сколько-нибудь пристойного противника Боголюбского. Каждый.

Воевать со всей Русью... "Я псих, но не дурак" - уже говорил?

Повторю: речь не про возможные приобретения и преференции в ходе мятежа. Такое не озвучивается. Главное: легальность, следование закону, "по правде". "Выглядеть правильно".

Нужно найти "аргументы". Какие-то. Здравый смысл, экономика, обороноспособность... - не работают. Только юридически-родословно-православные. Чтобы устранение Гамзилы из Чернигова не вызвало немедленного консолидированного отказа русских князей от Государя. И от меня, с "белоизбанутостью Всея Руси", заодно.

Гамзила, третий, после Новгорода и Волыни, противник. Осторожный, умный, сильный. Матас, в такой ситуации, с его братьями - героями "Слова о полку...", может быть очень... интересен.

"Два года человек учится говорить, а потом всю оставшуюся жизнь - молчать".

Я уже многому научился: на все заходы Матаса и его людей - промолчал.

В расположение вернулся затемно. Пока то да сё прибегает постовой:

- Там князь Михалко Юрьевич приехамши. Санями.

"Санями"? Расхворался сильно? Или тело своё белое для игрищ любовных бережёт-лелеет?

Возчика с парой гридней его охраны - накормить, князя - проводить. В баньку.

Факеншит! Вот мне только, при нынешней захлопотанности, князей русских распробывать! И так, и так, и эдак... Бли-и-ин!

К моему приходу Михалко уже разделся и сидел на лавке. В простынке и глубокой задумчивости.

"Я несла свою... беду".

Несла-несла и принесла.

- Ну, что Машутка, решился? Подлечь под Зверя Лютого? Ну, давай. Показывай. Товар лицом. Мордочку-то твою я уже видел.

Молча, серьёзно, неторопливо, вдумчиво встал, снял простыню. Обнажился. Демонстративно? Демонстрационно? Показательно?

- А поворотись-ка... Машенька.

И я не Тарас Бульба, и он мне не сын. Но - "поворотился". По команде нагнулся, расставил, раздвинул, встал в коленно-локтевую... Изготовился. К приёму "лекарства" внутрь.

Мимики, дополнительной моторики, звуков, изменения дыхания, взглядов, дрожи в конечностях... ноль. Никаких внешних выражений эмоций.

"Белый индеец". Стоик.

"Стоик" - это который любит "стоя"? А "киник" - который по-собачьи? Тогда я вижу анти-эпикурейца: готов терпеть любые муки и унижения. Высокого градуса посвящения: прошедшее после нашей беседы время использовано для эффективного аутотренинга. Может, даже и медитировал.

Не только. Волосня выщипана, всё промыто и промазано. Исподнее...? - чистое, переменил.

- Это - холопская гривна. Надев её, ты полностью отдаёшь себя в мою волю. Навечно. Душой и телом. Надень.

Надел. Ни рука, ни глаза не дрогнули. Голос совершенно спокоен. Повествователен.

- Да. Мой Господин. Навечно в твоей воле.

Факеншит! Круто их в Византии учат. Такого уровня самообладания в подобной ситуации я на "Святой Руси" не видал. Полное подавление внешних проявлений чувств. То-то Боголюбский называет их "лживыми аспидами": по морде змеи не понять - то ли она тебя просто разглядывает, то ли готовится к смертоносному броску.

Всего два звука от себя: полустон, когда я велел встать на колени, и похожий задавленный вздох, когда несколько резко повернул ему голову, осматривая шею с надетым ошейником.

С шеей понятно: травма позвонков при силовом захвате. Типовая проблема борцов: их постоянно головой в ковёр втыкают. Повреждение встречается у спортсменов чуть ли не в сорок раз чаще, чем у "мирных" людей. А вот чего у него ниже? - Нет, я не про то, о чём вы подумали.

- Ну-ка встань. Здесь болит?

- О-ой. Да. Господин.

- А здесь? Давно? Голова кружится? Холодным потом прошибает? Ну-ка, вздохни глубоко. Тошнота и рвота бывают? Сильная боль справа под рёбрами? При движении усиливается? Моча с кровью?

Хреново. Похоже, что при том захвате, который Бастий устроил Михалко, он не только воткнул князя головой в снег, но и врубил по печени. С другой стороны, смертность при повреждении этого "второго сердца" даже в 21 в. - от 10%. А Михалко - живой, даже на коне ездит.

Ни УЗИ, ни инструментальной диагностики вообще - у меня нет. Если и было внутренне кровотечение, то... прошло. При подобных травмах скорую надо вызывать сразу, а тут... Такие повреждения часто бывают в комплекте с другими внутренними органами. Почки, вроде, целы. Вроде... Часты осложнения. Вплоть до перитонита. Но он же живой?

- Сядь.

Всё тот же стиль: неторопливо, без дополнительных звуков и движений, спокойно. Сел на лавку. Коленки сдвинул. Как юная скромная девственница - мужчины так не садятся.

***

Факеншит! Я бы поверил. Если бы не знал его пост-истории.

Через три-четыре года в РИ Михалко будет оборонять Переяславль. От бесчисленного, из нескольких орд собранного, половецкого полчища. Вооружённого, кроме обычного оружия, "греческим огнём" и "огромными луками, которые тянули полста взрослых мужей". Оборонит. За что попадёт в русские былины. В числе всего нескольких русских князей за всю историю "Святой Руси". Олег Вещий, Креститель, Мономах... и вот он. В былины - не в летописи или жития. Ни Боголюбскому, ни Большому Гнезду в устной памяти народной места не нашлось. А вот Михалко...

"Скромная девственница". "Сдвинула коленки" на Переяславльских валах. Кончак с Кобяком бились-бились... да сами и отвалились. Не солоно хлебавши.

***

Плеснул себе той же гадости, что и прошлый раз.

- Тебе не наливаю. Вред будет. Похоже, Бастий тебя сильно помял. Что-то повредил тебе в требухе.

- Поэтому господин мною брезгует? Никакая телесная боль не сравнима с болью душевной от холодности господина к рабу его.

Мда. Глубоко медитировал. Прямо концентрированной нирваной шибает. И слов много знает. Я, по началу своему в этом мире, до подобных формул не додумывался.

Брезгаю? Можно и так сказать. Можно - сочувствую. Или - являю милосердие к болящему. Можно - избегаю умножать боль в этом мире. Выбранный им вариант... его характеризует.

- К использованию обычным для юношей способом ты непригоден. Да за тебя и взяться-то нельзя. Или от боли кричать начнёшь, или в обморок завалишься.

- Господин очень добр к рабу своему. Смею заверить: я умею терпеть боль. И готов вынести всё, за ради удовольствия господина моего.

Такая жгучая жажда Иерусалима? Ишь как из него... формулировочки выскакивают. Без запиночки. Большой личный опыт? С какой стороны?

- А как насчёт "суздальского поцелуя"?

Пробил. Чуть-чуть. Не в интонации, жестикуляции, мимики. Только чуть краски на скулах. Это хорошо, румянец - признак работающей печени. Так-то он постоянно бледный.

- Я... я не опытен в... в этом деле. Но если господин будет снисходителен к рабу своему...

В "этом деле" - не опытен. А в другом? Звёзды по фюзеляжу рядами?

Михалко неторопливо, как и всё, что он делает нынче, сполз с лавки на колени и на четвереньках прошествовал к моим ногам. Поймал его за волосы только когда он уже всунул голову между моих раздвинутых колен.

- Что, князь Михаил, так хочется? Пососать?

- Да, мой господин. Нет большего счастья для верного раба, чем доставить удовольствие своему господину. Для рабыни. Для Машеньки.

Своеволен. Подчеркнул разницу. Между князем и рабом. Две ипостаси. Одна - здесь, головой меж моих ляжек. Но и вторая не отринута. Вошёл в образ? В один из нескольких? Надел маску? Карнавальную?

- Ползи. На своё место.

Ползёт. Ага, пошли проколы в образе. Задницей не крутит эдак... увлекательно, через плечико не оглядывается заманивающе, как вчера Севушка изображал. Забираясь на лавку, не сдержал оха.

"Тяжёлый подросток". Ставший русским князем. "Трудное детство". В княжеском и императорском домах. Неблагополучная семья. Великокняжеская. "Дурное окружение". В форме имперской аристократии. Отрочество "в чужих людях". Среди родни и сановников. Травма печени. В результате измены подчинённого. Ожидание гибели. Из-за вражды со старшим братом.

Один. В ненавистном и ненавидимом мире.

"Жить без любви, быть может, просто,

Но как на свете без любви прожить?".

Он - пытается. Ничего не любить и всё ненавидеть.

"Мои люди - десять тысяч всякой сволочи".

Это - "моя сволочь"? Среди приходивших во Всеволжск подобных... "волчата ежиком" - густо.

Человек, наполненный злобой, может быть хорошим работником. Тщательным. Аккуратным. В должности рядового надзирателя в концлагере. Он может великолепно держать себя в руках. В роли бухгалтера-ревизора. Но в любой момент у него может "снести крышу". И он начинает расстреливать учителей и однокашников из автоматического, как регулярно вытворяют "сорвавшиеся с резьбы" подростки в моём времени. Впадает в бешенство. Стрелять, ломать, резать, кусать... всё, что попало.

Нет уж, проверять его послушание на моём самом дорогом друге... При здешней медицине потери могут быть... необратимыми.

Парень - находка. На роль резиновой бомбы. Сбросить на врага и он будет до-о-олго подпрыгивать. И давить всех попавшихся. Или - надкусывать да оплёвывать. Ядовитой жёлчью.

- Ты прав - ты лучше своего брата. Ты умнее, сильнее, храбрее. У тебя есть один недостаток.

- Да, господин. Я помню твои слова. Но я надеюсь, что сумею, если господин позволит...

- Ты не понял. Речь не о сравнительной геометрии ваших задниц, речь о геометрии ваших мозгов.

Второй раз. Пробил маску "белого индейца".

Изумлённый взгляд: "так ты ещё и в мозг сношать будешь?!".

Х-ха. Если ты не заметил, то это моё основное занятие. И не только с вами.

- Ты лучше Всеволода во всём. Но - глупее.

Как-то начинаю Боголюбского воспроизводить: "дураки", но "правильно говорят".

- Там где Севушка следуют чувству, ты пытаешься рассуждать, логически оценивать. Ты прав: твоя рациональная часть сильнее такой же у него. Но ведь это только часть. И поэтому ты проигрываешь ему. Вы оба добровольно одели мои ошейники, приняли мою власть над собой, вы оба согласились стать моими наложниками. Но его страх передо мной переварился в любовь. Ты видел с какой радостью он смотрел на меня сегодня. А ты... ты едва сдерживаешь свою злобу. Ты готов сделать всё, что сделал Севушка. Но при этом захлёбываешься от ненависти, от отвращения. Ко мне. И - к себе.

- Нет! Он слабак! Я лучше!

Треснуло и посыпалось. Скорлупа развалилась. Значит, я прав. Сходство в поведении с братом приводит в бешенство? - Повторим и усилим.

- Этот слабак пришёл сюда, чтобы спасти жизни. Свою. И твою. Пострадать "за други своя". За брата своего. А ты? Ты пришёл, чтобы отобрать у младшего дарованное ему. Как когда-то давно отобрал у него подаренную в Пердуновке зажигалку. Он пришёл спастись и спасти. Ты - приобрести. Отобрав. Оттеснив. Возвысится, стать большим начальником. Королём. Ты готов отдаться за власть, за владения, за деньги. Как продажная девка. Проститутка. Порни.

Молчит, смотрит в пол. С печенью у него непорядок - пошли пятна по предплечьям.

- Всеволод исполнит порученное дело с любовью. К себе, к делу, ко мне. А ты? С ненавистью, злобой и отвращением? Много ли так наработаешь?

- Господин! Я буду стараться! Я не выйду из твоей воли! Я докажу! Трудами непрестанными...

- Довольно. Одевайся.

- Но, господин мой...

- Поторопись. Исполнить мой приказ.

Испугал. Не насилием, а отказом от него. "Обманул ожидания". Забавно...

Не верю. Всеволоду - потому что слишком изменчив, адаптивен. Этому - потому что чересчур зол, непробиваем. Если оставить его в покое, то скорлупа зарастёт в три дня. Маска вернётся на место. Чуть подправленная умильными раболепными улыбками в мой адрес.

Как можно браться за дело, сгорая от ненависти? - Можно. Если дело простое и недолгое. Яму копать. Но он князь, а не землекоп. Дела правителей - продолжительны и непросты.

Годен ли он такому виду трудовой деятельности?

Воин он славный - знаю по летописям. Но, по Тамерлану, "меч - десятая доля от дел правителя". Потянет ли? - Иншалла.

Два года назад, обрабатывая Ростиславу Андреевну, я страдал от нехватки времени. Юная девчонка, мало что видевшая в жизни, всем испуганная, потерявшая мужа, дом, преданная собственной матушкой. У меня - инструменты, подземелья, обученная прислуга. "Зверинец с бабуинами", параплан, швертбот... Четыре месяца!

Здесь... И дело не в его свойствах - у меня вульгарно нет времени. В ближайшие пару месяцев я не смогу потратить на него более десятка-двух часов. Элементарно: не могу даже изолировать его. Поставить под контроль его общение, режим, диету.

Да, кстати.

- Запоминай. Бастий тебя серьёзно помял. Шея пройдёт, а вот боль в правом подреберье... Я не лекарь, толкового лекаря по таким делам у меня тут нет. Ежели дела мои пойдут хорошо, то, может быть, пришлю к тебе кого-нибудь. Пока же последуй моим советам. Хмельное - не пить. Вообще. Не есть жирного, солёного, острого. Не трястись. В седле или в телеге - нет. Сани... осторожно. Лучше лодкой.

В РИ его последний поход к Городцу Радилову на Волге закончился "везут меж угорьских иноходцев". Неудачно попрыгал по тамошним обрывам?

- Господин! Вот же! Самое моё! Царьград, Иерусалим, Сурож... всё морем.

- Ты плохо слышишь? Это дело отдано Всеволоду. Не тебе. Ещё. Не вздумай, подобно мартовскому коту прыгать по заборам - сдохнешь.

- Я воин, а не кошак. И место моё - в седле.

- Ну вот, а говорил: "Мой Господин. Навечно в твоей воле". Трепло.

Насупился. Никак не может застегнуться: пуговицы прокручиваются в нервно сжимающихся пальцах. Но - упрям. И достаточно изворотлив: способен попытаться понять интересы не только свои, но и противника.

- Мой господин, в седле, с саблей, с доброй дружиной и толпами степных всадников, я смогу принести больше пользы. Тебе.

- Нет. Нет ничего хуже дурака с инициативой. Ты пока не знаешь ничего о моей пользе. Ничего, кроме вреда, ты принести не можешь.

- "Пока"? Ты не лишаешь меня Покрова Богородицы?

- Её покров - только её. Ни человеку, ни ангелу не совладать с ним. Но я сохраняю над тобой полог моего внимания. Как, кстати, и ошейник на твоей шее.

А вот этого он не ожидал. Был уверен, что, как с Севушкой, я сниму перед расставанием.

- Но... как же... все же увидят...

Отлично. Напоминалка-отвлекалка.

"Прежде думай о цЕпочке,

А потом о себе".

- Замотай тряпкой. От этого будет польза - шею сбережёшь.

Э-эх, нет времени. Вот сейчас бы, когда его уверенность в себе покачнулась, когда появилось сомнение и недоумение, когда на выжженной ненавистью ко всему миру почве вдруг, от бессилия, от непонимания, начинает проклёвываться росток надежды, неизвестно какой, неизвестно на что...

Долбать и долбать. Пока не выберется из закопчённых развалин личности маленький беленький червячок сути. Беззащитный. Слабенький. Не бронированный доспехами какой-то чести. Привычек. Общепринятых "добра и зла". Самомнения, общественного положения, опыта, знаний. Голый. Человечек. As is.

- Иди.

Ушёл.

Ну вот. И этого "познал". Пусть и без "глубокого погружения" в тело. Информация о личности получена. Реакции выявлены. Приоритеты и границы допустимости... имею представление. Детальность и полнота информации... как с "Порожным каналом" - где-то, как-то, типа... Но можно работать.

- Пантелей! Ты чего, спишь уже? Пиши грамотку к Государю. Прошу завтра... нет, уже сегодня, собрать совет. Как был сегодня. В удобное время. Сейчас детинец закрыт. Утром, до света ещё, отдашь сеунчею, чтобы отвёз и ответ получил. Не забудешь? Тогда на сегодня всё.

Та же комната, тот же состав, тот же стол, напитки и закуски. Скатёрку переменили - более насыщенный зелёный цвет. Посуда та же. Мытая? - Это радует.

Разница? - Князья более спокойны. Нет такого напряжения, как в прошлый раз.

Не так. Не все. Очень напряжён и испуган Всеволод. Боится. Что предложу его заменить.

Увидел мою дружескую улыбку - вздрогнул. Но - выдохнул, успокоился. Все верно, Севушка. Ты ж мой человек? А я своих не сдаю.

Аж трясёт Михалко. Со стороны почти незаметно, но мне-то, настропалившемуся определять эмоции Боголюбскому по его каменному лицу...

Интересно: он изменил костюм. Глухой, высокий, застёгнутый воротник-стоечка. Спрятал "холопскую гривну". Но мы-то знаем...

Вчера мы с Михалко расстались ни на чём. Типа: ты мой холоп, и я буду о тебе подумаю. Как-то. Например, "отдам в хорошие руки, недорого".

Напряжён Боголюбский. Он и так-то... Но повтор вчерашнего... Зачем? Что мы с Михалко полночи в бане провели - наверняка знает.

Андрей тоже пытается предвидеть, просчитать моё поведение. Брось, брат, "Зверь Лютый" это такая... вспзд...лятина. Хуже новогодней шутихи: летит, трещит, искрами сыпет. А потом вдруг - раз, двенадцать лендроверов - огнём горят.

Не напрягайся, у меня мозги иначе устроены. А главное - "свалка" другая. И что я из неё вытащу...

Остальные - благостные. Оно ж уже было? Головы не поотрывались? В темницы не посажались? - И ныне обойдётся. Ну, Ванька-лысый, давай, ври. Чё-нить заумно-забубённое.

Забубениваю. Заумно.

До А.С.Пушкина с его рефреноидностью "Сказки о царе Салтане" мне, конечно... но начнём с рефрена.

- Государь, прошу согласия твоего дабы высватать за брата твоего, князя Михалко, принцессу (пауза. Ага, гречники напряглись. Неужто передел принцесс пошёл? - Отнюдь. Вариативности, ребятки, вам не хватает) Софью. Дочь короля Вальдемара, короля Дании.

Какая прелесть! У Севушки - восторг облегчения. У Мишеньки - досада обманутых ожиданий. Хотя я ж предупреждал. "Велосипед" уходит к Севушке. За хорошее поведение. А Мишеньке - "пианино". Лабать тебе, парнишечка, гаммы с ноктюрнами. До не схочу.

У Перепёлки на лице:

- Ё-моё! Не х... себе!

Глебушка снова в счастье, Искандер - в отключке, Боголюбский... сморгнул и всё. Ждёт продолжения.

Наша Перепёлка - "птица Говорун", говорит первой:

- Ты чего? У данов второй Гроб Господень сыскал? Тоже спасать от басурман будем?

- Зря ты так, князь Глеб. Чувства верующих не следует оскорблять. Особенно, когда они твои единоверцы.

Ты, блин, меня только зацепи!

- Господь у нас один. И гроб у него - тоже один. Одна штука. Но, ежели ты, князь, Глеб, в язычестве закостенел, то некоторое сходство найти можно.

Съел? Помолчи, не сбивай.

- Вальдемар, Владимир Кнутович, король датский, правнук Мономаха. Посмертный ребёнок. Знаете про такого?

Здесь, в средневековье, принято знать своих родственников. Лично с Вальдемаром никто, кроме Боголюбского, не встречался, но представление о его истории имеют все.

Однако представления эти - разные в подробностях. Некоторые детали полезно напомнить, чтобы, имея общий информационный базис, слушатели могли придти к моим выводам.

Однажды в Пердуновке шёл дождь. Тот самый дождь, вода с Атлантического океана, принесённая циклоном, который я тогда предсказал, сидя на крыше амбара в "Паучьей" веси. Шёл дождь, а я думал, о том, что выводы - не следы. Следы можно смыть. Насовсем. А выводы - к ним приходишь. Пока есть дорога, пока есть "ходило" - снова придёшь к тому же. Нужно, чтобы эти князья пришли к моим выводам.

Заелдыриваем. Издалека. Но не "с сотворения мира", как здесь принято, а лет на семьдесят назад.

***

Жил-был король датский Эрик I Добронравный, любимец простого народа, хороший оратор, весёлый человек, любитель празднеств и разгульного образа жизни. Сторонник сильной королевской власти, но дипломат - избегал столкновения со знатью. Безжалостный противник грабителей и пиратов.

Потом Эрик отправился в паломничество в Иерусалим. По причине убийства собственноручно четырёх гостей в пьяной драке на пиру у себя во дворце. Он же Добронравный! - Сильно расстроился. По дороге побывал в Новгороде, принят в Константинополе императором Алексеем I Комнином, умер "пафосно" - в Пафосе на Кипре, 10 июля 1103 г.

Датчане тут же провели выборы нового короля: в те времена в Дании королей выбирали. Единственному сыну Эрика по имени Кнут - 10 лет, его кандидатуру даже не выставили. Сирота - на что он? Его мать отправилась в паломничество с мужем, добралась до Святой Земли и умерла там в тот же год.

Мальчик Кнут рос-рос и к девятнадцати годам дорос до настоящего "кнутовища" - до должности ярла Шлезвига. Шлезвиг в те времена был датским и назывался Южной Ютландией. Последующие пятнадцать лет он воевал с соседями-вендами. "Лавард" - его славянское прозвище. Самоназвался герцогом Шлезвига, получил от императора Священной Римской Империи титул герцога Гольштейнского и купил, там же, право именоваться королём бодричей. После чего пошёл завоёвывать "своё королевство". Успешно. Славян побил, "главного в той земле" - Никлоту Великого пленил, держал в оковах в Шлезвиге, требуя денег и подчинения.

Земли ободритов для Кнута Лаварда, как и позднее для саксонского Генриха Льва, оказались "смертельным выигрышем". Этот кусок сразу выводил его владельца вперёд первого ряда тамошних аристократов. После чего все "перворядники" кидались рвать на части достигшего такого успеха.

Через два года после получения титула "короля бодричей" Кнута убили.

"Случилось около этого времени, что Кнут, король бодричей, прибыл в Шлезвиг на торжественное собеседование с дядей своим Николаем (король Дании Нильс - авт.). Когда народ собрался и старший король, облаченный в королевские одежды, сидел уже на троне. Кнут, охраняемый толпой своих сподвижников, с короной Бодрицкого королевства на голове, сел напротив него. Король-дядя, видя, что племянник его в королевском уборе перед ним не встает и не дает ему, согласно обычаю, лобзания, затаил обиду и подошел к нему, намереваясь приветствовать его лобзанием. Но тот вышел ему навстречу на середину покоя, приравняв себя, таким образом, к дяде и по месту и по достоинству.

Такой поступок Кнута навлек на него смертельную ненависть. Ибо трудно описать, в какую ярость впал Магнус, сын Николая, присутствовавший с матерью на этом зрелище. Мать сказала ему: "Разве ты не видишь, что двоюродный брат твой, взяв скипетр, уже правит государством? Считай же, что он - враг, который не боится еще при жизни отца твоего присвоить себе королевский титул. Если ты еще долго не будешь обращать на это внимания и не убьешь его, то знай, что он лишит тебя я жизни и государства".

Возбужденный этими словами, Магнус начал строить козни, чтобы убить Кнута. Почувствовав это, король Николай созвал всех князей королевства и старался примирить несогласных юношей. Когда их удалось склонить к примирению, они заключили между собой договор. Но если со стороны Кнута этот договор выполнялся твердо, то Магнус коварно предал его забвенью. Ибо тотчас же после того, как, прикрываясь дружбой, стал он испытывать мысли Кнута и увидел, что тому чужды какие-либо подозрения, Магнус пригласил Кнута приехать к нему на чрезвычайное собеседование.

Жена Кнута (Ингеборга Мстиславовна - авт.), опасаясь засады, а кроме того, напуганная сном, который видела прошлой ночью, советовала ему не ездить. Однако, верный договору, этот муж не дал себя удержать и явился в назначенное место, как было условлено, в сопровождении только четырех мужей. В сопровождении стольких же человек пришел и Магнус. После того как двоюродные братья обнялись и крепко поцеловались, они уселись вместе, чтобы обсудить дела. И тут (6 января 1131 г.) выскочили из своих тайных убежищ сидевшие в засаде люди, напали на Кнута и убили его и, разделив тело его на части, с ликованием изливали на покойника свою жестокость...".

Последняя фраза позволяет вообразить яркую картинку. С расчленёнкой и "излитием жестокости".

После чего в стране началась династическая война.

Хронист (немец):

"Ибо даны только во внутренних войнах и были сильны".

Беременная Ингеборга бежала из Дании к отцу. Учитывая манеру крестить новорождённых через несколько дней после рождения, и имени ребёнка, Вальдемар родился уже на Руси.

Мономах уже умер, через год умер и дедушка - Мстислав Великий. Ему на смену пришёл Ярополк - дедушкин брат, смелый воин и способный полководец, но слабый политик и довольно вздорный человек. Ингеборга с маленьким сыном вернулись в Данию. В 1137 г., после убийства короля Эрика II Памятливого, который был женат на другой киевской княжне, сестре Ингеборге Мальмфриде (менявшей постоянно северных королей в качестве мужей), на ассамблее в Рингстеде эта сестрица и предложила в следующие короли 6-летнего Вальдемара. Ингеборга сказала на тамошнем варварском наречии: "ну вас нафиг", и вместе с детьми вернулась на родину.

Она была права: ребёнка бы просто прирезали.

Когда Сорте Плов (датский дворянин) пронзил Эрика II копьем, Эрик Хоконсон выступил против него с мечом в руке. Но Сорте посоветовал ему успокоиться, напомнив, что Эрик остался последним взрослым мужчиной в королевской семье, а значит, является главным претендентом на престол.

Дословно: "Убери свой меч, молодой Эрик. Сочный кусок мяса только что упал в твою миску!".

Этот Эрик стал королём Эриком III, приняв "упавший кусок мяса", получил прозвище "Ягнёнок". Едва ли не единственный из тамошних королей, кто добровольно отрёкся от престола. Добрый человек: родственников истреблял только за восстания.

На Руси, тем временем, крепчала феодальная раздробленность, кого-то постоянно резали, и мальчика вернули в Данию - под "Ягнёнком" больше шансов уцелеть.

Подросток рос, учился, жил в одной комнате замка с другим подростком - монашком по имени Аксель Абсалон.

Лет в пятнадцать, после смерти очередного короля, пошёл на войну. С одним троюродным братом против другого. Потом - опять, потом - сызнова. Несколько раз чудом оставался жив. То в битвах, то в засадах, то на пирах, оказывавшихся засадами и переходящими в битвы.

Одновременно Вальдемар получил и первую жену.

Виноват: не первую, а единственную, не жену, а невесту.

Три года маленькая Софочка жила в доме Вальдемара, поджидая, пока уже будет можно. Дополнить помолвку венчанием и консумацией. Другим условием, кроме физиологической готовности невесты, являлась социальная готовность жениха: стань королём. Хотя бы одним из трёх.

Её бешеная мамашка Рыкса Болеславовна побывала замужем за Магнусом, тем самым убийцей Лаварда. Сыночка родила, тоже Кнута. После гибели Магнуса в битве, Рыкса вернулась в Польшу. Где сходила замуж за русского князя из полоцких рюриковичей. Брак - политический: продвинуть "рыксёныша" на датский престол. Фокус удался - датчане избрали Кнута V. После чего надобность в русском муже сменилась на нужду в муже шведском. Политика поменялась - Рыкса развелась.

Проезжая через Данию, увидела сиротку из приличной семьи, скинула ему малолетнюю дочку и отправилась замужничать к шведам. Потом прирезали её шведского мужа и она вышла замуж за его убийцу.

Средневековье. Вот так тут живут.

"Вальдемар конунг данов взял в жены Суффиу, дочь Валада, конунга Пулиналанда и королевы Рикицы".

Двое сирот, тринадцатилетняя девочка, брошенная матушкой, уехавшей в Швецию, и двадцатитрёхлетний, уже вполне взрослый и почти король, давно брошенной матерью, вернувшейся на Русь, не стали капризничать и доказывать друг другу кто важнее, а принялись выживать.

Софья приняла активное участие в тогдашней общественной жизни Дании. Красивая, властная и жестокая женщина. Повелела сжечь в бане любовницу своего мужа Туве и ранила его сестру Кирстен.

Между поджогами и поножовщиной рожала: два сына и шесть дочерей. Это - выжившие и попавшие в хроники.

Десять лет назад (в 1159 г.) родила первую дочку. Назвали как мать - Софья. Софья Младшая, Софья-принцесса.

О ней я и веду речь перед князьями.

Для знатоков добавлю. Её мать, Софья-королева, пережила Вальдемара, снова вышла замуж. За ландграфа Тюрингии Людвига III, ровесника её дочери. Заявилась в Тюрингию с огромной свитой, чтобы все сразу поняли: кто из ху. Людвиг оказался "Благочестивым", отправился в Третий Крестовый поход. Но осознавал, что оставлять такую "мамочку" одну - рогов не оберёшься. И изгнал её. В 1190 году они развелись, она вернулась в Данию.

Похоронена рядом со своим Вальдемаром в королевской усыпальнице Рингстеда.

Вальдемар смолоду, даже с до-рождения, приобрёл большой жизненный опыт. Путешествия, заговоры, убийства, войны... При этом ухитрился сохранить добрый нрав и здравый смысл. В сочетании с уместной жестокостью и последовательностью. Имел хорошие отношения и с герцогом Саксонии Генрихом Львом, и с его противником, императором Фридрихом Барбароссой. Хотя те, временами, сурово враждовали. И, даже, с перемежающимися до крови, Папами Римскими. Хотя его верный Аксель Абсалон бил себя пяткой в грудь и вопил:

- Долой! Клятву императору - похерить! Ляжем под престол! Под Святейший!

Отношения с Саксонцем у них сложились во время Второго Крестового похода. Когда они безуспешно пытались взять Любек, а восемь сотен всадников Никлоты Великого вопили и визжали из кустов, не давая юным аристократам выспаться. Нет, не после ожесточённых штурмов, а после обильных возлияний.

Приязнь у них такая, что Вальдемар заключил с Генрихом Львом в 1164 г. договор: сын Вальдемара Кнут должен жениться на дочери Льва. Жениху в тот момент года три, невеста - такая же. Но отцы решили. Правда, невеста вскоре померла. Тогда Лев немедленно предложил следующую дочку. Очень уважал соседа.

Договор заключён в 1164 г. А где? - Это вводит в рассмотрение одно интересное место.