Кандидат. Том первый

Глава 1.7

Место: Старый Город

Локация: переулок 15b, дом 22, квартира 812

Время: Суббота, 00:20

А.Н. моргнул. Рыжая не исчезла. Соседи продолжали шуметь. Запахи не приняли горелый аромат. Что ж, кандидат ещё жив. И, судя по показаниям «улитки», происходящее не было остаточной галлюцинацией. Некоторые препараты палочников давали подобный эффект, но — не в этот раз. Вряд ли они бы смогли материализовать изящную и гибкую женскую фигуру, застывшую на старом диванчике бывшего детектива.

Молчание затянулось. В тишине было отлично слышно капли воды, стекающие с тренча кандидата.

— Совсем уже рехнулся со своей работой? — негромко спросила Агнетт, подняв бровь цвета тёмной меди. На пистолет она даже внимания не обратила. Словно видит подобное каждый день. Справедливости ради — пока они жили вместе, то видела всегда. Впрочем, если бывшему детективу память не изменяет — никогда не проявляла ужаса и трепета, столь свойственным гражданским при виде смертельных орудий.

Помяться. Осознать, что на улице начал накрапывать дождь — мелкий и промозглый. Совершенно не подходящий сезону. Но, чёрт возьми, это же Город. Спасибо, что не метель посреди солнечного дня. Выдохнуть. Опустить пистолет. Пройти внутрь, захлопнуть дверь. Увидеть лёгкую насмешку во взгляде Агнетт. Нет, она совсем не изменилась. Хоть усталость во взгляде заметна ему даже сейчас — после пары часов избиения и шести часов болтовни и побегушек в гостях у «хозяев».

Слегка раздраженный А.Н. бросил «ствол» на столик и захлопнул дверь. Без приветствия порылся в шкафу в поисках запасной трубки, некогда подаренной ещё Зербе. Оглянулся — рыжая всё ещё была на диване. Она не в лучшем своём образе, отметил Эрнест. Иногда она могла мимикрировать под демона-суккуба или закостенелого учёного. Обдавать аурой дома или терпким малиновым ароматом. Или — аперолем. Да, для правдоподобия сцене не хватает апероля. И сигареты в мундштуке, захатом меж тонких длинных пальцев.

А сейчас — просто походный чёрный комбенизон (чёрт возьми, облегающий всё самое нужное) и свежераспущенные волосы. Но — всё тот же ироничный, умный взгляд, пробирающий до подкорки. Но даже сейчас, сильно удивлённая и явно ожидавшая увидеть бывшего детектива в более комплектном виде, она казалась призраком из другой эпохи. Изящным, роковым, уютным. Приятным, но всё же — слегка чужим.

Тень, которая сейчас причитала на тему беспорядка и отсутствия твёрдой женской руки в окружении Эрнеста. Что ж, отметил кандидат, по крайней мере, это не вызванная многочисленными полётами тушки в стены галлюцинация. Во всяком случае, пока «улитка» не расскажет обратное. Эрнест неспешно забил трубку резервным табаком. Он остался в плотно запечатанной коробке, и не пропитался терпкой жидкостью с ароматом железа и цветом перезревшей вишни. То есть — не побывал среди раздавленных трупов высокопоставленных особ.

Всё это время его бывшая заламывала руки, выдёргивала какие-то забытые богами тряпки и сокрушалась на тему шлюх, неспособных даже на поддержание порядка в глухой берлоге А.Н. Она никогда не повторялась в выражениях, припоминая попеременно и половые слабости дам, и недостатки доходного дома Стэнтора. Эрнест молчал. Он знал, что любое замечание немедленно будет откомментировано, подвергнуто ревизии и раскритиковано. Впрочем, не без оснований.

— Ты в курсе, что у меня противопехотная мина стояла на открывание двери? — прервал очередное возмущение беспорядком кандидат. Нужно сбить этот поток сознания. Может быть, хоть так он сможет выяснить, как Агнетт вообще оказалась в здании.

— Значит, она не сработала, — проворчала рыжая, сделав неопределённый жест кистью. — И вообще, ставить мину в то место, куда может прийти твоя близкая подруга — аморально. Тебе было бы приятно вытаскивать мои окровавленные и рыжие кудри из-за дивана?

— Мне приходилось и такое. Но да — было бы неприятно. С этими кудрями у меня слишком много воспоминаний. Хотя стоит отметить: подруга могла бы и предупредить. Хотя бы за пять минут.

— Тогда бы сюрприз не удался, — с улыбкой парировала Агнетт. Всё той же ироничной улыбкой. Немного холодной, немного провоцирующей.

— Признаю, — буркнул Эрнест. Потряс трубкой, тщательно обдумывая следующие фразы. — Ты отлично выглядишь, честное детективное. Хотя я немного отвык... — он щёлкнул пальцами

— От моей практичной одежды? — мгновенно воспользовалась паузой Агнетт.

— Я хотел сказать «от тебя», но твой вариант тоже ничего, — хмыкнул А.Н. — Давно не видел тебя в берцах. И в комбенизоне. У тебя новый фетиш?

— Знаешь ли, по развалинам особо не поносишься на каблуках.

— Твоя правда, — спокойно кивнул Эрнест, выглянув через окно. Лишних ни во дворе, ни на галерее не было. Если его и хотели отвлечь, то разговор должен был завязнуть. Кандидат ощутил прилив адреналина и решил слегка «поплыть». Правда, начиненная химией кровь отчаянно сопротивлялась. — Давно ты тут? На улице лупит дождь, а твои кудри что-то особо не спутались.

— Часа два торчу. На улицах бардак. И да, активно льёт дождь. В барах сейчас все слишком напуганы происходящим, так что решила переждать где-то шумиху.

— Напуганы?

— Не каждый день в оккулатории террористический акт.

— Согласен, — склонил голову А.Н. — И что, очевидно было выбрать квартиру человека, которому не писала и не звонила...сколько?

— Три месяца, два дня и восемь часов, — глухо проговорила Агнетт, но мгновенно собралась: — Если я помешала твоей инспекции шлюх, то извини. Пойду в мотель, — добавила она, не сдвинувшись с места.

— Не смешно, — буркнул Эрнест, задергивая шторы. Он аккуратно повесил на плечики плащ. Кровь почти не оставила следов — немного эмны (лайфхаки времён службы в СБ) и соды — и станет как новый. Следом, со стуком очередной отвалившейся пуговицы, отправился пиджак и галстук. Почти не заляпанный кровью и гарью. Чёрт возьми, подумал кандидат, а гарь-то откуда?

— Не смешно было мне, узнав, что ты работаешь управляющем в борделе, — отрезала Агнетт.

— Чего? — вскрикнул ошарашенный А.Н. Подобный факт позволил бы щеголять при очередной партии в снукер. Проблема в том, что и правдой он не был.

— И что ты теперь светский лев, — Агнетт насупилась и словно выдавливала из себя фразы по одной. — Приёмы, гулянки. Партии в снукер... и что ты не пропускаешь ни одной юбки...

Кандидат развернулся и быстро подошёл в упор к рыжей. Расстегнул порванную и вконец испорченную рубаху.

— Ты давно видела сутенера, носящего побитую нательную броню? — негромко осведомился он. Рыжая помотала головой. — Вот и я не знаю.

— Претензия по шлюхам остаётся в силе, — упрямо потрясла копной алых волос Агнетт. Эрнест едва сдержался от досадливого взмаха рукой.

Он знал, что это только подольёт бензина в огонь и тепла атмосфере не прибавит. Лучше уж молча попить «Троки». Благо, запас газировок входил в обязательное оснащение всех без исключения убежищ А.Н. А вот карапас откровенно достал кандидата. Так что — открыть застежки, снять и кинуть надоевшую броню в угол. Пнуть. Броня стерпит ещё один удар, как до этого терпела лазерные разряды, жвала джосеров, безумного богача на приёме у ксеносов и, разумеется, резаки местных докторов. Дойти до холодильника, удовлетворённо заметить, что рыжая не истребила запасы газировки и пива. Открыть по привычке морозилку. Обнаружить бутыль апероля и вздохнуть.

Понять слишком явный сигнал о готовности к миру. Сдержать ругательство — оно не было заслуженно. Взять для начала две банки («Трокадеро», не пива), вернуться к дивану и смотрящей в стену Агнетт. Протянуть одну.

— Не отравлена, не бойся.

Агнетт повернулась, собирая выдать очередную колкость, но лишь приоткрыла рот. Уставившись на торс А.Н. широко распахнутыми глазами. И иногда лишь хлопая длинными ресницами.

— Шрамов чуть-чуть прибавилось, да, — буркнул Эрнест, усмехаясь.

— Эрнест... ты себя в зеркало видел? — тихо заметила девушка, не отрывая взгляд от того, что некогда звалось большой грудной мышцей.

— Неа. Но знаю, что красавчик, как всегда, — подмигнул А.Н.

Девушка выхватила обе банки «Троки», отставила на подоконник. Взяла за руку Эрнеста и, обдав малиновым ароматом (почему-то очень слабым на этот раз), потащила в ванную — единственное место с ростовым зеркалом во всей квартире. Поставила А.Н. перед, гм, отражающей поверхностью, ткнула в бок. Теперь уже ойкнуть хотелось кандидату.

Но он сдержался.

Многочисленные кровоподтёки густо усеивали тело, кое-где сливаясь в одно тёмно-синее пятно. В нескольких местах были видны свежие латки медицинского комбайна. Свежезапаянные, ещё розоватые шрамы. Длинные линии и напоминающие бутоны розы следы вторжения аппарата принудительной регенерации. Красные пятна в местах, где биогель залечивал рваные раны и стёртую кожу. Шрамов у кандидата определенно прибавилось. Даже более того: за один вечер Эрнест набрал шрамов больше, чем за всю службу в экспедиционном корпусе и СБ. Вместе взятыми

— Мне, конечно, очень нравишься ты в любом виде, но синяки предпочитаю получать, а не видеть, — негромко сказала Агнетт. Эрнест промолчал. Холодная ладонь девушки только усиливала ощущение сердца, гулко бьюшего где-то в глубине грудной клетки.

— Тяжелый день и не самое приятное дело, — тихо ответил А.Н.

— Настолько же неприятное, как мой визит? — опустила глаза рыжая.

— Ты не собираешься меня бить, травить, пробивать лазером, замораживать, кидать в стену и кормить кокаином, — загнул пальцы Эрнест. — Кокаин, к слову, — это такой архаичный наркотик вроде «спидолы».

— Знаю.

— Ну вот, уже по этим показателям ты лучше. Ты не пытаешься выведать у меня инфу, о которой я и сам не знаю. Да и ты вряд ли заговоришь о биржевых котировках, нанимателях и силовом решении вопроса. Хотя, готов признать, у тебя есть и недостатки.

— Ну?

— Ты не очень любишь снукер.

Агнетт ткнула в ребро кулачком. Наконец, впервые за вечер встретилась взглядом с Эрнестом. И прыгнула на него с места, обняв, как взбешенный кордул — добычу. С такой силой, что кандидат едва удержал хрупкое тело.

— Какой же ты дурак... — сквозь всхлипывания пробормотала рыжая, уткнувшись лицом в плечо. А.Н. ожидал чего угодно, кроме этого.

Недоумение кандидат сдержать смог. Он слишком устал за этот день от тайн, сумасшедших и надуманных обстоятельств. Апероль, малиновый аромат и тёплый взгляд вкупе с табаком были слишком привлекательны, чтобы увлечься подозрительностью. Поэтому он увлёкся беседой. Зелёная Леди рассказывала о пустошах, о странных традициях пустынников и руинах древних Гостей, стертых с лица земли и памяти вселенной. Она умела рассказывать истории. Могла бы этим заниматься профессионально, но почему-то в основном охаживала одного бывшего детектива, который так и не смог получить доступ к базам данных главного человеческого института Города.

Эрнест же травил байки. В последнее время они касались в основном Организации, но всегда находились излишне непонимающие, излишне наивные и излишне наглые отбросы Города. И да — пришлось упомянуть пару случаев в борделях. Благо, А.Н. действительно редко посещал их по прямому назначению. Разумеется, рыжая не поверила ему. Или — сделала вид, что не поверила. Перемешанная с ложью информация о нескольких ядерных партиях по снукеру не особо помогла.

Истории сползали в эмоции. Эмоции — в короткие, скупые, но от того не менее искренние взаимные фразы. Недоумение улетучивалось всё то время, что они с Агнетт изливали друг другу души. Смешалось с табачным дымом и утягивалось вентиляцией. Почти полностью выдохлось, когда они выпили по рюмке апероля. Забилось в глубокий уголок души, когда вдвоём пошли в душ. Но когда Эрнест мылил (и не только мылил) высокую аккуратную грудь подруги, то как бы ненароком проверил её правое плечо на излишнюю чувствительность.

Кандидат не понимал причину, почему беспокойство не покидало его. Но впервые за долгое время он сомневался, стоит ли засыпать в ароматных и мягких объятиях Агнетт. И сомнения не покидали его — и когда стало слишком жарко, и когда он был слишком расслаблен, чтобы встать с кровати. И это слегка пугало.

Но не настолько, чтобы не целовать счастливую, как никогда, Агнетт, нет.