Кандидат. Том первый

Глава 1.3. Часть вторая

передача данных возобновлена

Место: Старый Город

Локация: улица Третьего Высочайшего, д. 9. Оккулаторий, первый этаж.

Время: Пятница, 18:50

Шутка Мари помогла — Эрнест против воли улыбнулся. И начал изучать приём. Расположение столов с закусками и материал столешниц (они могли быть потенциальными укрытиями). Стулья, тумбы и прочая мебель, которую можно обрушить на голову врагу. Стрельчатые окна и области, простреливаемые снаружи. Наконец, сами присутствующие — в первую очередь человеческого геностатуса.

— Не слишком пристально вглядывайся в лица, солнце, — промурлыкала в «улитке» Мари.

— Знаю, — коротко ответил А.Н. — Но все равно надеюсь увидеть знакомые лица и взгляды.

— Почему же?

— Проще будет разобраться в обстановке.

Эрнест не любил шумные приёмы и большие компании. В них он старался быть как можно более незаметным и трезвым, несмотря на любую атмосферу торжественности и ненавязчивого всеобщего интереса. А текущий приём осложнялся сразу несколькими факторами: наличием непредсказуемых ксеносов, ещё более непредсказуемых «хозяев», необходимостью лицезреть судьбу повязанного (или повязанной) лазоревой лентой. И, разумеется, необходимостью приглядывать за непутёвым меценатом, словно провалившимся сквозь паркет куда-то в район Подбрюшья. Именно из-за необходимости найти цель Эрнест поймал официанта с подносом, забитым бокалами, и двинулся изучать местную фауну, дозаправляясь на ходу алкоголем.

Положив в руку бокал, он поздоровался с шапочно знакомым офицером «Гаганы». Коротко кивнул осведомителю из финансовой верхушки человеческой части города. Чмокнул в щёку управляющую очень дорогого дома терпимости — весьма ценный актив среди его знакомств. Очень удивился наличию джосеров в здании, принадлежащем «хозяевам». Обычно этот вид не очень жаловали даже в «жёлтых» районах, а тут — сердце «синего» осколка. Причём арахниды медленно и неловко, но передвигались на задних четырёх конечностях, волоча за собой длинные бумажные ленты, мелко исписанные крючковатыми письменами. Эрнест поздоровался церемонным кивком, нелюдь вежливо ответила.

Хорошо, что меня не видел армейский сержант, грустно подумалось А.Н., наблюдающему, как окапи лаконично склоняют головогрудь в знак уважения перед своими кровными врагами. Ненависть ненавистью — это для черни. Понятие «политес» существовало и у ксеносов (разумеется, в алогичном для человека виде), и на виду у «хозяев» его никто нарушать не собирался. Убить на месте — не убьют. Зато потом проштрафившийся быстро пожелает смерти.

От размышлений о бренности существования кандидата отвлёкли громкие шепотки. Джосеры, пытающиеся не быть джосерами — тема для обсуждения в любой ситуации.

— Просвещённые... полагаю. — благовейно произнёс очень знакомый синтезированный голос неподалёку. Эрнест обернулся.

Рядом с ним стоял типичный биоскаф лангусов. Отсек, гм, полезной нагрузки в виде шарообразного аквариума. Несколько тонких металлических «ног», вмещающих в себя множество инструментов, от инженерного, до боевого. Ну и, конечно же, синтезатор речи. Голос, правда, один на всё озеро. Креветкам хватает и этого (у них какие-то свои сложные способы определения личности), а на удобство остальных обитателей Города им плевать.

Впрочем, подошедший лангус явно не был Севиче. Другое расположение родовых пятен. Отсутствие шрама на головогруди. Наличие нескольких зазубрин на усиках — у Севиче они сточились. Совершенно другое сочетание цветов пар глаз. Ни единого сходства, в общем. А.Н. особо не сомневался, что и чувство юмора окажется классическим «креветочным», то есть — отсутствующим напрочь.

— Прошу прощения? Вы, видимо, с Зеркального озера, — попытался завязать светский разговор А.Н.

— О, да. Утверждаю. Рад слышать, что наземник понимает различия.

Эрнест сдержанно кивнул.

— Да. Понимаю.

— Вы не представляете. Как низкочтимого Тах’прох аррахпх’Даручдэ раздражает безразличие наземников... игнорирование социальных норм и правил. Возмущает нашу личность! Толкаются, не различают совершенно разных личностей...

Ноющий лангус — явление обычное и крайне надоедливое. Истории двух третей креветок похожи одна на другую, иногда повторяясь предложениями. Даже разработанные отличными ксенопсихологами базовые курсы для собирающихся на поверхность помогали слабо. К счастью, быть вежливым слушателем потребовалось недолго. Уже через каких-то пять минут биоскаф задел проползающий мимо урдалеб. Гироскопы биоскафа завыли, удерживая неустойчивую конструкцию в вертикальном положении. Даручдэ перевёл своё возмущение на новую цель, пытаясь повысить количество интонаций в голосе. Эрнест воспользовался этим и тихо улизнул.

Впрочем, недалеко. Сухая конечность цвета слегка опаленной солнцем травы перекрыла дорогу. Острые крюки на концах, подвижные шипы на наружной стороне. Подняв голову, А.Н. увидел окапи, щедро напичканного «железом». Поскольку данные операции без надобности у палочников не в почёте, можно было понять — перед ним стоит некто летающий очень высоко в местной колонии.

— Мист’ер Эрнест?

— К вашим услугам, — как можно более небрежно бросил А.Н.

Когда-то Агнетт прочитала очень длинную лекцию об особенностях понимания эмоций окапи. Вкратце это сводилось к тому, что любой окапи понимает эмоциональное состояние многих существ едва ли не лучше их самих. Причиной тому была какая-то особенность физиологии, сложный орган или что-то такое. Эту часть Эрнест пропустил мимо ушей. Правда, запомнил точно — эта особенность ксеносов не распространяется на «хозяев». Наверное, это естественно.

— Вы разд’ражены, — повернул набок голову палочник. Мы вам помешали?

— Я спешу на важную встречу с моим работодателем. Отвечаю за его безопасность.

— Мистер Шостак, та, — пояснил более мелкий и более зеленый палочник, покачивая переднеспинкой в целом. Вроде бы это обозначало понимание, но толком Эрнест был не уверен.

В его районах обитания окапи встречались крайне редко.

— Мистер Шостак — крупный хищник нашего города, та. Многие поломали о него свои шипы, если вы знаете эту пословицу, та, — палочники синхронно сменили цвет фасеточных глаз. Насколько помнил А.Н. по толстенному учебнику ксенопсихологии, это должно было означать сдержанное раздражение предметом разговора. "Вынужден терпеть тему, но считаю нужным её обсудить". Как-то так.

— Понимаю.

— Правда, многие мои братья, сестры и нимфы поломали свои шипы, даже не занося лапу, та.

— Он вмешивался во внутренние дела Ульев?

— Ульев, та. Той части, что лежала в пределах человеческого района. Вы называете его «Режущий дерево». Сожалею, но постоянно забываю это слово.

— Лесопилка?

— Истинно, та.

— И многие... поломали шипы?

— Многие, та. Осмелюсь предположить, что даже моя субформа с удовольствием бы сделала господина Шостака вместилищем для яйца, да.

Ледяное белое шампанское, как раз оказавшееся во рту Эрнеста, показалось кандидату горьким. Он представил картинку а-ля «старые синема». Много крови, орущий старый Тимон Шостак и слепая голова визжащей личинки. М-да. В реальности, конечно, меценат бы умер задолго до выхода личинки. Но перед смертью, несомненно, умолял бы добить.

— Он играл против рынка?

— Если вы про азартные игры, то мы не сидели с ним за одним столом. Считаю это бесчестным. Но господин Шостак любил играть не по правилам, да.

— А сейчас?

— Простите?

— Вы упоминали «играть» в прошедшем времени.

— Скоро мистер Шостак сменит субформу и перестанет докучать Городу. Мы положительно оцениваем подготовку господина Шостака к переходу. Возможно, следующая субформа очистится от жажды шипов.

Скомканно извинившись, Эрнест кое-как ушёл от окапи. Видимо, всё очень плохо, если его «наниматель» заимел проблемы и с ксеносами. Всех сразу не одолеть никому из «гостей» и хартистов, как бы ни стараться. Уклоняясь от пышнотелой и очень жизнерадостной дамы (ожерелье с несколькими «бусинами» намекает на место жительства Жетон), А.Н. прорвался на второй этаж.

Там было шумно и очень многолюдно. И — многогостно. Невесть что забывший наммунг осторожно употреблял какое-то желе и розовел от удовольствия. Оперевшись на стену, совсем по-человечески хохотал тот самый патриарх урдалебов, заливая терпеливых человеческих дам чем-то, подозрительно напоминающим пиво. Где-то из-под потолка играли гулкие инструменты «хозяев». Вероятно, зал был оборудован хорами.

Да, так и есть. Каменная галерея без ограждения, почти неосвещённая. «Хозяева» за инструментами, со своими тёмными плащами практически сливались с резными обсидиановыми панелями. Только золотые бляшки и маски выделялись на общем фоне. Любопытно, отметил Эрнест, у музыкантов другие маски.

Если бы одна из них выделялась... «обычностью», кандидат бы с уверенностью отнёс её обладателя к потенциальному ассасину. Ксеносы некоторым вещам придают большое значение, и не расстанутся с ними даже при вероятности быть опознанными.

Большие окна тоже не казались безопасными. Хотя, при размышлении, А.Н. вспомнил, что «хозяева» могут себе позволить и силовые поля для общественных нужд. Вроде этой, если, конечно, они сами не горели желанием отправить мецената «на перерождение». Остаются два этажа. На третий никого, кроме хозяев здания (и планеты), не пустят. Четвёртый должен охраняться, как единственный умеющий читать и писать асакку, его можно тоже вычеркнуть. На первом этаже охраны слишком много, плюс сложно попасть в нужную цель.

Значит, скорее всего, местом покушения будет второй этаж. И не не главный зал — в нём наблюдается переизбыток, но уже «заложников», прикрывающих тушку господина Шостака.

— Мари, ты на связи?

— Естественно. Ты же не попросил отлючиться, — усмехнулась куратор.

— Напомни-ка мне карту этажа, — негромко попросил Эрнест. — Я её не подгрузил в «улитку».

— А если бы нужно было бежать от разъярённого «хозяина»?

— То меня бы спас куратор. Пожалуйста.

На сетчатку спроецировался плоский план. Эрнест был бы рад трёхмерной модели, но для этого нужно найти свободный стул с подлокотником. Или хотя бы плоскую поверхность, по которой можно водить пальцем. В наличии не было ни одного, ни другого, а взглядом «раскрывать» план было очень уж неудобно. Лучше было бы использовать коммуникатор, но — не на ходу.

Итак. Две курительных комнаты, библиотека, зал заседаний, нечто, помеченное как «анкимул». Гигиенические комнаты — только для рас-хартистов. Интересно, а что делать остальным? Улица, или, может быть, подвал? В первую очередь нужно было всё-таки найти клиента, а затем — осмотреть комнаты на предмет уязвимостей. Беглый поиск информации по сети подсказал — анкимул есть следующее:

Звучит как сборище хлама, и вполне возможно — хлама опасного. Кто знает, может загадочный анкимул состоял только из стекла и острых предметов. А может, это было просто собрание астролябий, секстантов, гномонов и прочей звёздной чуши.

А.Н. дёрнулся проверять остальные комнаты этажа, но был вежливо остановлен очередным «хозяином». Дескать, только после некоторых церемониальных слов гостям будет дозволено разойтись вплоть до начала церемонии на третьем этаже. Оставалось только записать время начала церемонии (двадцать пять часов). Ужаснуться шести часам на ногах и двинуться в поисках пива. Найти в зале только ещё больше шампанского, «хозяев», ксеносов и странных людей.

Почти отчаяться найти клиента. Заложить петлю по залу. Группка ксеносов — нет, не то. Смеющаяся человеческая молодежь — тоже не то. Шумные негоцианты, отдающие салют Эрнесту. С ними нужно будет обсудить закупки инопланетного барахла — поддержать реноме торговца. Протаранить наммунга, упакованного в какую-то хламиду и мгновенно сменившего окраску на более агрессивную. Сдержать смешки, продолжить аккуратно вертеть головой. Бритый наголо бородатый мужик в тёмных очках воткнул взгляд — опасность? Нет, вроде бы — просто любопытство. Вежливо кивнуть, продолжить движение.

Заработать кучу любопытных взглядов и несколько — раздраженных. Ну извините, мелькнуло в голове Эрнеста, грацией убегающего наммунга не обладаю. Едва не сбить с ног какого-то старика, держащегося вертикально исключительно из-за полного набора пластмышц. Мрачное лицо калеки казалось знакомым... проверить позже. Уже на исходе виража увидеть обособленную группку. Двинуться к ней.

«Ненавязчивым» кольцом стояли сосредоточенные, гладко выбритые мужчины (и одна женщина) в одинаковых смокингах и бабочках. В центре приближающийся к старости крепкий мужчина осматривал бриллиантовое ожерелье молоденькой, но очень спокойной девушки.

Сверившись с профилем цели в «улитке», А.Н. выругался. Шостак опять баловался с технологиями палочников и «сбросил» себе лет десять. Оставив замечание Мари, кандидат подошёл ближе. Был очень корректно остановлен. А через пять минут — пропущен, после проверки бланка заказа и опознания клиентом лично. Представления, пустая болтовня. Наконец меценат отослал подругу (даже без грубого хлопка по заднице). Выставил скремблер на небольшой кофейный столик.

Прошёлся тяжёлым взглядом из наполненных алыми прожилками, старческих глаз по спинам охранников. И коротко кивнул, приглашая к беседе.