Капитали$т: Часть 3. 1989

Глава 13

На следующий день я поехал на барахолку. Барахолка (она же — «блошиный рынок») располагалась на городской окраине, где жилые кварталы переходили в посадку. Здесь собирались и раньше — купить или продать ношенные джинсы, кроссовки, щенков овчарки, норковую шапку, утюг, дефицитные пластинки, аквариумных рыбок, книги Дюма и Дрюона, магнитофонные записи и еще многое, многое другое. Здесь работали, соблюдая тщательную конспирацию, знаменитые городские спекулянты. Здесь появились первые «станки», организованные первыми наперсточниками для особо азартных посетителей. Здесь можно было купить вместо фирменных джинсов одну штанину индийской дешевки, а вместо денег получить «куклу» — пачку резанной бумаги между двумя купюрами. Здесь можно было приобрести и запретное — наркотики, оружие и даже доллары. По сути, барахолка была деловым центром теневой экономики. Сюда приходили не только купить и продать, но и узнать цены, модные тренды, пообщаться, обсудить новости. Регулярно наведывалась и милиция, но завсегдатаи барахолки относились к этому как к неизбежному злу — ничего нельзя сделать, авось пронесет. Проносило не всех. Впрочем, барахолка была неистребима даже в самые строгие андроповские времена, а в перестройку барахолка окрепла, заматерела, разрослась. Если раньше товар продавали преимущественно с рук, то в восемьдесят девятом появились «стационарные» места постоянных продавцов — торговали с самодельных деревянных столиков, с газет, а то и просто с земли… Появились на барахолке вполне легальные кооператоры — с «вареными» джинсами и куртками, с футболками, полиэтиленовыми пакетами и прочими необходимыми вещами. Многие приезжали на собственных машинах.

Криминал и раньше проявлял внимание к барахолке — не считая «кидал», «ломщиков» и наперсточников, появлялись на барахолке и карточные шулеры, и карманники, и бандиты. Так что, успешно распродав товар, деловой человек вполне мог оказаться и без денег, и со сломанными ребрами. Первые начинающие вымогатели на барахолке появились к восемьдесят восьмому году, во время расцвета молодежных группировок. Так, молодые парни из группировки «Восток» время от времени являлись на барахолку толпой человек в двадцать и требовали дань «за место» с некоторых продавцов. Впрочем, постоянные продавцы были люди опытные, жизнью битые и скорые на расправу, так что получить «за место» у «восточных» получалось только с самых слабых и беззащитных.

Со временем изобилие мелкого криминала стало для «основы» барахолки проблемой, которую нужно было решать. Тут и появились наши приятели — близнецы-тяжелоатлеты Матвей и Андрей вместе со своими друзьями по спорту. За пару недель порядок был восстановлен полностью — «восточных», пришедших за очередным налогом, сильно побили, попутно объяснив, что здесь им больше ничего не светит. Избавились и от мелкого криминала — карманников, кидал, ломщиков и прочих — некоторым Андрей и Матвей смогли объяснить на словах, что появляться здесь можно только с целью продать или купить и ни с какой другой. Ну а самых упорных и самонадеянных били здесь же, за барахолкой, в посадке. Криминальный элемент, который считал барахолку своим законным источником дохода, затаил на близнецов злобу, но после исчезновения Володи Седого сильных лидеров в городской уголовной среде не появлялось, так что близнецы праздновали победу. Попутно они брали под свою опеку открывающиеся кооперативы, комиссионки и прочие прибыльные места. Кроме того, прихватили еще один нелегальный рынок, под названием «балка», где собирались большей частью спекулянты электроникой и книгами.

Городские уголовники негодовали. Как так? Мы всю жизнь по лагерям, годы ШИЗО и ПКТ, а тут приходят в наш мир какие-то люди, которые даже пятнадцати суток не оттянули, и забирают себе кооператоров, спекулянтов и целые рынки, делают большие деньги — выскочки и беспредельщики! Этот ропот ни к каким серьезным последствиям не приводил, вплоть до последнего времени, пока не появился Гусар, сразу обозначивший себя как лидера, да еще и обладающий серьезными связями в криминальном мире страны.

Раньше основная масса продавцов собиралась на барахолке в главные базарные дни — по субботам и воскресеньям. Но теперь, в связи с коллапсом госторговли, барахолка торговала все семь дней в неделю, включая понедельники, всегда считавшиеся днями пустыми, законными выходными спекулянтской братии.

Я приехал на барахолку к десяти часам утра, и в это время торговля уже была в разгаре. Торговали, как обычно, всем — нижнее белье, сигареты, водка и коньяк, джинсы, солнцезащитные очки, жаренные пирожки и сладкая вата, канцелярские принадлежности и гаечные ключи… Народ пер с родных заводов и фабрик все, что было возможно спереть, и шел с этим товаром на барахолку, потому что — куда ж еще идти? Продавали сапоги с нашей обувной фабрики — не по сезону и не модные, но зато очень недорого и кожа хорошая, продавали трикотаж с трикотажной фабрики… Барахолка — убожество слитое с изобилием, симбиоз нищеты и излишества, барахолка была миром со своими законами и правилами, обязательными для посвященных и непонятными для пришельцев. Барахолка — семя, из которого через пару-тройку лет прорастут множество больших и малых барахолок на улицах, площадях и стадионах…

Матвея я нашел быстро — его колоритная, затянутая в «адидас» фигура выделялась на общем фоне продавцов и покупателей. Матвей и его товарищи, ничего не продавали и не покупали. Они просто обходили свои владения, наблюдая за порядком — преисполненные достоинства, важные, деловые. Я помахал Матвею, и он заулыбался удивленно — я редко бывал на барахолке.

— Какие люди и без охраны! — приветствовал меня Матвей.

— Главное, что у тебя с охраной полный порядок, — отшутился я, кивнув на сопровождающих Матвея спортсменов. — Пошли отойдем. Разговор есть. Пусть твоя баскетбольная команда сама подежурит.

Мы отошли в сторону посадки, подальше от продающей и покупающей толпы.

— Даже не знаю, с чего начать… — сказал я. — Есть новости для тебя. Вы с братаном, оказывается, люди популярные! Где он, кстати?

Матвей озадаченно посмотрел на меня.

— Уехал по делу. А че такое?

— Ну тогда сам ему все передашь, а я буду по порядку все рассказывать, — сказал я. — Во-первых, скажи на милость, что у тебя за конфликт с цыганами?

Матвей изумленно уставился на меня.

— Че за конфликт, Леха? Никакого конфликта нет. Терлись тут всю дорогу, то товар стырят, то вместо джинсов кусок тряпки продадут — постоянно скандал, менты, протоколы, оно нам надо? А потом вообще дурью торговать начали. Что было делать? Дали по шее и выгнали.

— И все? — спросил я строго.

Матвей замялся.

— Ну как все… Приезжал тут какой-то золотозубый за них, пытался про понятия рассказать… — Матвей смущенно замолчал.

— И?..

— Ну чего «и?» Приехал золотозубый, а уехал без зубов, — хохотнул Матвей. — А че? Думаешь, не нужно было? Менты нам за это вообще спасибо сказали.

— Короче, есть предложение к вам, — сказал я. — Цыгане хотят торговать на общих основаниях, без нарушения законодательства, протоколов и прочего. Ширпотребом торговать, не наркотой. Ручку позолотить готовы, я с их старшим разговаривал. Что думаешь?

Матвей поморщился.

— Думаю, не будет толку. Может неделю-две спокойно будет, а потом все по новой начнется — скандалы, менты и прочее.

— Евгений Михайлович просил, — сказал я. — Ты встреться с этим цыганом, переговори. Он нам в другом деле может быть полезен. Если он твердо пообещает, что все нормально будет, то почему нет? А если опять за свое примутся, то, само собой, гнать всех к чертовой матери…

— Ну, если Евгений Михайлович… — сказал Матвей с сомнением. — Тогда нужно встретиться, че… Он же нормальный мужик.

— Нормальный, — сказал я с улыбкой. — С цыганами хотя бы не конфликтуйте пока. Нафиг вам лишние враги? Значит, с этим вопросом разобрались. Все тот же Евгений Михайлович берется организовать вам встречу с Гусаром. Чтобы вы все спорные моменты обговорили. Как смотришь? Ничего у вас нового не произошло?

— Нового… — Матвей снова замялся. — Ну как тебе сказать, Лех…

— Да говори уже как есть! Отлупили кого-то из блатных?

Матвей в сердцах сплюнул.

— А что было делать, Лех, скажи? Может я не понимаю чего-то? Мы всех предупреждали, чтобы не лезли сюда, так нет! У Васильича — он тут спортивными костюмами торгует, хороший мужик, — тачку угнали, «двойку», прямо отсюда. Если бы где-то в городе угнали, мы бы и слова не сказали — пусть менты ищут, разбираются. Но они прямо с барахолки угнали!

— И чего? — спросил я. — Нашли, кто угнал?

— Нашли, — довольно улыбнулся Матвей. — В баре в центре гуляли, трое. Ну мы им по рогам дали, а одного отвезли в подвал — есть у нас один подвал особый… Сказали так: тачку вернете, отпустим.

— Вернули?

— Ясен пень, вернули, куда ж они денутся! — удивился Матвей. — Вот чего нам было делать? Если бы они не от барахолки угнали…

— Ладно, понятно, — сказал я. — Только встретиться все равно придется с этим Гусаром, чтобы таких ситуаций поменьше было. В чем-то вы на компромисс пойдете, в чем-то они… Ну а как ты хотел?

— Понятно, — сказал Матвей угрюмо. — Поговорить я никогда не против, был бы толк!

— Будет тебе толк. Еще с вами начальник милиции пообщаться хочет, такие вы популярные люди с братаном, просто очередь к вам. Приемную бы открыли, что ли…

— Хорош угорать, — беззлобно сказал Матвей. — А вот с дяденькой милиционером встретимся, без вопросов, когда скажет. Наша милиция нас бережет.

— Ему срочно нужно, — сказал я. — Сегодня вечером или завтра. И нужно будет договориться о чем-то конструктивном. Отца с должности поперли, так что теперь будет труднее вопросы решать.

— Вот это да! — изумился Матвей. — Поперли с должности, ничего себе!

Я махнул рукой.

— Фигня. Эта должность с каждым месяцем все меньше и меньше значит. В общем, мы договорились? С ментом встретиться срочно, с остальными — как получится.

Матвей пристально посмотрел на меня.

— Думаю, что менты на нас зуб имеют. За Седого. Он же их агентом был, почти сто процентов.

— Они же не знают ничего точно? — спросил я.

— Не знают. Но может догадываются…

— Пофиг, — сказал я решительно. — Нету тела — нету дела. А догадки к делу не пришьешь. Да, еще один вопрос, последний.

— Слушаю, Лех.

— Если вдруг в город чеченцы приедут — достойно встретить сможем?

Матвей самодовольно улыбнулся.

— Встретим, Леш. Вообще не думай об этом. Встретим как полагается, как в лучших домах! А что? Подзалетел где-то?

Я помялся.

— Не то чтобы подзалетел… Была подстава и сейчас они могут попытаться предъявить претензии.

— Не боись! — хлопнул меня по плечу Матвей. — За своих мы порвем любого. У нас уже полсотни человек работает — и мастера спорта есть! А если нужно, то и двести человек соберем. Пусть приезжают, хоть чехи, хоть кто…

— Это хорошо, — сказал я. — Только тут понимаешь, какая ситуация… они могут и со стволами приехать.

— Не боись! — повторил Матвей. — Если понадобится, то и у нас найдется кое-что. Если что, сразу звоните по «дежурному телефону».

— Спасибо, Матвей. — Я был слегка растроган.

— Да перестань, — отмахнулся он.

Мы договорились держать связь и попрощались.

А я поехал в центр — нужно было заскочить в наш центральный универмаг, купить кое-что для дома. Центральный универмаг мне нравился — удобное расположение, современная постройка, большие торговые залы… Всегда толпа людей, которые что-то меряют, рассматривают, покупают. Однако то, как организован процесс торговли… Советская государственная торговля повергала в уныние. Поразительно неэкономное использование торговых площадей — товар занимал в лучшем случае процентов десять общей площади. Остальное — пустые пространства. Преисполненные пафоса продавцы. В высшей степени убогий ассортимент. А вот — часовая мастерская, которая дожила до «моего» времени, я помню ее с детства. В отделе мужской одежды — совершенно удручающие костюмы пошива местной швейной фабрики. Даже неприхотливые советские покупатели, осмотрев их, нет-нет, да и припомнят незабвенное «Кто сшил костюм? Кто это сделал⁈» от Аркадия Райкина. В отделе электроники тяжеленные телевизоры «Электрон».

И совсем рядом с выходом — киоск «Спортлото». Вокруг него толпятся люди, что-то сверяют и записывают. Что же, советским людям не чужд азарт и деньги они любят, особенно сейчас… Стоп, скомандовал я себе. «Спортлото». Лотерея. Выигрыши. Государство — лотерейный монополист. Так какого, спрашивается, хрена? Окрыленный новой идеей, я помчался в нашу контору.

В конторе меня встретил Валерик.

— А, филантроп и благотворитель приехал, — сказал он и протянул мне конверт. На конверте каллиграфическим почерком было выведено: «Алексею Владимировичу Петрову, лично».

Я вопросительно посмотрел на Валерика.

— Курьер принес, — объяснил он с саркастической улыбкой. — От Бориса Борисовича Пантелеева, помнишь такого?

— Конечно помню, — сказал я. — Это тот, который «демократическая платформа». Какого хрена ему нужно, интересно?

— Девочки, наверное, понравились в прошлый раз, — съязвил Валерик, но увидев мой раздраженный взгляд, объяснил: — Тебя на какую-то демократическую тусовку зовут. Курьер сказал. Да чего ты меня спрашиваешь, открой конверт да прочти!

Я последовал совету Валерика. Конверт содержал послание, в котором говорилось следующее: «Уважаемый (ая)! Приглашаем Вас посетить первый съезд демократических сил в нашей области, который состоится (время, дата) в актовом зале Дома Профсоюзов. Оргкомитет.»

— Оргкомитет… — сказал я задумчиво. — Не знаю. Некогда идти, но сходить нужно. Валер, может ты? Познакомишься там с демократами, связи заведешь…

— Давай лучше Борю зашлем, — развеселился Валерик. — Им там все равно, кто башляет.

Охранник Боря сидел у окна и очень сосредоточенно разгадывал кроссворд. Услышав свое имя, он поднял голову и внимательно посмотрел по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, он сказал:

— Главный герой пьесы А. Чехова «Дядя Ваня». Девять букв.

Мы заржали, а Боря посмотрел на нас с укором.

— Очень трудный кроссворд, — посетовал он.

— Сумасшедший дом, — сказал я. — Больше никаких новостей нет?

— Ничего особенного, — пожал плечами Валерик. — Хотя, погоди… Звонили от Орловского, сказали, что товар пришел, все в порядке.

— Это радует, — сказал я совершенно не выражающим радости голосом. — Ладно, со съездом демократических сил позже решим. Историческое событие, все же.

— Эпохальное! — подтвердил Валерик.

— Сказать, что ли, отцу… — проговорил я задумчиво. — Его как раз из секретарей сняли, свободный человек. Опыт административной и партийной работы имеет солидный. Может захочет к демократам пойти, отомстить бывшим коллегам по партии за свою отставку…

— Ой, заканчивай… — сказал Валерик. — Тоже мне, Петросян выискался.

— А обзываться нехорошо, — укоризненно сказал я. — Тем более, что мне сегодня в голову идея пришла. На миллион.

— Рублей? — спросил Валерик с подозрением.

— Рублей, — печально подтвердил я.

— Ну чего уж там, рассказывай свою идею!

— Лотерея, — сказал я.

Валерик посмотрел на меня озадаченно.

— Что «лотерея»?

— Все лотерея, Валер! — сказал я воодушевленно. — Что наша жизнь? Игра! Слышал?

— Слышал, — сказал Валерик. — Я же из интеллигентной семьи, не забывай. Тройка, семерка, туз.

— Дама ваша убита, — ответил я ласково. — Сделаем мгновенную лотерею, Валер. Отпечатаем билеты в типографии. И будем торговать ими на рынках и в людных местах, везде! Понимаешь?

Валерик молчал. Переваривал полученную информацию.