Каратель. Том 4: На острие [СИ]

Глава 56

Марвин отключил опцию приближения и торжествующе посмотрел на Альму.

— Ты видела?! — спросил он.

Женщина кивнула.

— Скажи, это действительно так важно? — спросила она, серьёзно глядя роботу в глаза.

— Конечно, Альма!

— Ты ведь не врёшь, Марвин?

— Никогда.

Женщина медленно кивнула.

— Хорошо. Делай, как считаешь нужным. Я с тобой.

— Спасибо, — Марвин положил металлическую руку на пусковой рычаг и передвинул его на одно деление вперёд.

Корабль вздрогнул и полетел вперёд, туда, где в просвете между скалами виднелась пустыня.

Они спрятались в этой расщелине несколько дней назад, поджидая того, кого должен был убить Лео Антонио, а теперь жаждал уничтожить Марвин. Наконец, робот увидел, как два человека спустились под землю. Наверняка один из них был тем, кого он преследовал. Робот видел и бой с летуном, и взрыв, едва не сделавший за него его работу. Но объект уцелел, и Марвину предстояло последовать за ним.

Он вывел корабль из укрытия и направил к полуразрушенной стеле. Если вход закрылся, придётся проложить себе дорогу бортовыми лазерами или гранатами. Неважно как, но робот попадёт под землю.

Марвин теперь не разговаривал с Лео Антонио. Скачанная личность превратилась в его альтер-эго, прочно укоренившись в сознании. По большому счёту, Марвин был безумен, но не думал об этом. Даже при большом желании он уже был не в силах отличить свои мысли и желания от воли Лео Антонио.

В последнее время он часто вспоминал Венеру: огромные мегаполисы, ещё более шикарные, чем на Земле, стеклянные здания, стелами уходящие в облака, километровые монорельсовые дороги, многоэтажные мосты, так густо облепленные фермами, что походили больше на жилые районы, миллионы глайдеров, закусочных и ресторанов, парящих при помощи антигравитантов, аэростатов, сверкающих рекламными баннерами.

Венера была оплотом роскоши и сибаритства — здесь почти все были более или менее богаты. Люди забыли на этой планете о бедности и нужде — они могли позволить себе абсолютно всё. Венера походила на рай — казалось, здесь все просто обязаны быть счастливыми.

Картины великолепия, технического и архитектурного совершенства сменялись в памяти Марвина видениями боёв, которые происходили в небе высоко над городами Венеры, но их разрушительная сила достигала поверхности планеты.

Здания рушились, словно карточные домики. Их охватывал всепожирающий огонь, пылающие обломки летели во все стороны. Паника и ужас царили повсюду. Марвин содрогался, вспоминая эти картины, и его кулаки непроизвольно сжимались от гнева — чувства, которое он не испытывал уже давно. Если бы он мог добраться до тех, кто сотворил такое с раем, он бы вырвал их жестокие сердца и растоптал!

И ещё Марвин видел огромный лес. Деревья простирались до самого горизонта на десятки километров. Их зелёные кроны колыхались на ветру, и робот ощущал идущий от леса аромат — свежий и пьянящий.

«Вся плоть — трава» — эта фразу он тоже видел. Она возникала, высеченная на латунной плите, привинченной к обелиску из серого гранита. Марвин помнил, что это девиз департамента озеленения министерства терраформирования. Он, вернее, Лео Антонио, всегда понимал его как круговорот всего сущего: человек рождается, умирает, становится землёй и питает проросшие травы. Эта фраза почему-то вселяла в него оптимизм, и поэтому он был рад, когда она приходила на ум.

Благодаря слиянию с личностью Лео Антонио к Марвину постепенно возвращались эмоции, в которых он был прежде ограничен. Это происходило незаметно для самого Марвина, но черты Лео Антонио всё чаще брали верх над его собственными. Он стал гибридом двух людей, не разделённых между собой, как бывает у шизофреников, а слитых в единую, противоречивую и странную личность.