Китайская гувернантка (Тайна Альберта Кэмпиона, # 17)

Глава 18. Ночной колпак

Очень мило, ” сказал Люк, устраиваясь поудобнее в самом удобном кресле мистера Кэмпиона. В его руке был стакан, телефон лежал у него на колене, чтобы ему не приходилось вставать, когда он должен был зазвонить снова, и его ноги были на каминной решетке. “Вот так я люблю ждать. Мы дадим им еще полчаса. Хорошо?”

Хозяин поднял глаза от сообщения, которое он читал. Он нашел это у себя на столе, когда некоторое время назад они пришли в квартиру на Бутылочной улице, и его беспокойство по поводу того, прибыла ли она, было одной из причин, по которой он попросил Люка надеть ночной колпак вместо того, чтобы пойти куда-нибудь еще после того, как они покинули столовую таверны "Орел". Это было длинное послание, написанное почерком мистера Лагга, как у школьника, и снятое с телефонного аппарата, которым в Англии сейчас так часто пользуются для передачи телеграмм. Мистер Лагг передал его по электронной почте. Кэмпион прочитал это без удивления, и теперь на его бледном лице появилась странно-сожалеющая улыбка, когда он убирал письмо в карман.

Люк скосил на него глаза. “Секреты?” предположил он. “Ты не рассказываешь нам больше, чем должен, не так ли, старый грешник?" Я не виню тебя, у нас нет более нежных чувств. Лагг, я полагаю, из принципа лег спать? Что он делает, сорок часов в неделю?”

“Он говорит, что это ближе к ста сорока, и что если бы у него был профсоюз, он бы пожаловался ему, разорил меня и был лишен того небольшого комфорта, который у него есть! Я с трудом удержался, чтобы не подслушать ваш телефонный разговор только что. Значит, миссис Лич у них?”

Улыбка Люка стала широкой, как бывало только тогда, когда он был по-настоящему удивлен. В его глазах блестели слезы смеха, а рот был похож на кошачий. “Я не знаю, почему эти неуклюжие завсегдатаи так меня щекочут”, - сказал он. “Это нехорошая черта характера. Хотя они так и делают. Ты знаешь, где она была все это время? Под стражей в приюте Гарольда Дина.”

“Кладбищенский Гарольд Дин?”

Он кивнул. “По обвинению в том, что срывал цветы и пытался продать их в маленьком магазинчике напротив главных ворот. Пораженный владелец только что вручил дорогой и необычный букет лилий арум постоянному покупателю, который не выходил из магазина более пятнадцати минут, так что он вряд ли мог проигнорировать его, когда она принесла их. Он попросил Агнес подождать, пока он достанет немного денег и выйдет через заднюю дверь, чтобы найти полицейского. Пока его не было, она позвонила по телефону и только повесила трубку, как он вернулся с медяком. Мы находим их, не так ли?” Он на мгновение замолчал и сидел, потягивая свой напиток и глядя в газовый камин, как будто видел там замки.

“Этому мальчику Тимоти повезло”, - заметил он наконец. “Это был последний бросок его мамы, увеличивший этот показатель. Какой-то ангел-хранитель хорошо о нем заботился”.

Он казался очень серьезным, длинные волнистые морщины пролегли через его лоб. “Помнишь ту историю, которую мы слышали сегодня вечером о платке? В то время мне показалось, что в нем есть что-то по-настоящему диковинное. Маленькие белые ягнята танцуют на голубом поле и ‘Счастливы и веселы!"—Счастливы и веселы! —написано на нем цветами. Я прошу тебя, Кэмпион! Подумай об этой бедной девочке, умирающей в больнице, которая, как все уверенно ожидали, будет взорвана через пару часов. Она была замужем за нервным, сверхсознательным психом, который даже не знал, что он отец, и все равно был на действительной службе. Ее единственная родственница была беспомощна, и некому было позаботиться о ребенке. Так что же она сделала? Она заставила ребенка завернуться в шаль с надписью ‘Счастливый и веселый’, а затем безропотно отправилась в Вечность. Что случилось? Что бы вы подумали? Только не на вашей Нелли! Откуда ни возьмись появилась птичка, своенравная гнида, которая подхватила ребенка как розовый билет в безопасное место и улетела с ним, чтобы аккуратно опустить его в пустую колыбель той женщины, которая не увидела бы ничего экстраординарного в его появлении и которая сочла послание совершенно понятным. Вот ты где, прямой ответ на прямую молитву ”.

Мистер Кэмпион с сомнением посмотрел на своего друга.

“Это один из способов взглянуть на это”, - сказал он. “Есть и другие”.

“Нет, если принять ее точку зрения”. Люк не раскаивался. “Найдите истинного главного героя каждой истории, и вы сразу же окажетесь в эпохе чудес. Это мое серьезное и взвешенное мнение. Я не вижу другого разумного объяснения тому, с чем я сталкиваюсь ”. Он рассмеялся и отверг всю эту потрясающую тему. “Мандей - дикий, я понимаю”, - заметил он. “Не удивлюсь, если там будет немного взъерошенного оперения, которое нужно пригладить”.

“Неужели он не понял, что Барри Лич как-то связан с Корнишем?”

“Он не знал о существовании Барри Лича или Барри Корниша. С чего бы ему знать?” Люк был слегка свиреп. “Некто Чарльз Люк, суперинтендант, мог бы высунуть палец и вспомнить что-нибудь о маленьком проблемном мальчике из совершенно другого поместья, когда впервые всплыло дело о разрушении квартиры, но сделал ли он это? Нет, конечно, он не знал. Он никогда не слышал об этой глупой дурочке до сегодняшнего дня, пока не отправил запрос в records. Это моя вина. Корниш - кто-то в районе Мандея. Это могло бы помочь ему, если бы он знал об этом скелете в своем шкафу раньше. У Мандея есть претензии.”

“Он покажет это?”

“Я не знаю. Интересно будет посмотреть, не так ли?” Словно в ответ на его вопрос, зазвонил телефон у него на колене, и он поднял трубку.

“Люк”, - сказал он и заметно просветлел. “Ах. Здравствуйте. Ваше имя было у меня на устах, шеф. Как дела? Что? Здесь? Почему бы и нет? Мистер Кэмпион не будет возражать, он может даже угостить тебя выпивкой. Тогда прямо сейчас. Хорошо.”

Он повесил трубку и скорчил одну из своих комических гримас.

“Он хотел бы поговорить со мной напрямую, если я не возражаю. Очень корректно. Это научит меня!”

Он все еще испытывал легкое беспокойство, когда Мандей появился десять минут спустя; и когда мистер Кэмпион, который не встречался с ним раньше, впустил его, худощавый мужчина был удивлен поведением новичка, которое было совсем не таким, какого он ожидал. Корректный розоволицый чиновник не выказывал ни упрека по отношению к Люку, ни тайного удовлетворения по поводу нового преимущества, которое он внезапно приобрел над советником. Вместо этого он вошел с безошибочным видом человека, решившего применить деликатную тактику. Его светлые глаза были настороженными, а чопорные губы улыбались.

“Я должен извиниться за то, что злоупотребляю вашим гостеприимством в столь поздний час, мистер Кэмпион”, - сказал он с экспансивностью, которая была ему явно чужда. “Я всегда надеялась познакомиться с вами, но это навязчиво”.

Люк, который слушал его с удивлением, откровенно расслабился.

“Он не будет возражать”, - весело сказал он. “Даже если он не скажет мне, что в его телеграмме. Итак, шеф, что происходит? Мальчик у вас?”

“Пока нет, суперинтендант. Но человек в форме заметил его в Скриббенфилдсе сегодня днем, еще до того, как поступил звонок, так что он примерно там, как вы и предполагали. Его не видели с тех пор, как стемнело, но за зданием следят, и я сам переговорил с женщиной Лич. Он покачал своей светлой головой. “Плохой тип”, - сказал он. “Не слабоумная, как вы понимаете, а удручающе бедный тип. Она признается, что позвонила в сапожную мастерскую и оставила сообщение для Барри Лича у мисс Трей. Просто имя и адрес человека, который, по ее мнению, был ответственен за наем Сталкеров, вот и все.”

“Она сказала, как она это получила?”

“Фамилию и адрес она узнала по этикетке на венке, а первое имя - из того, что сказала женщина, которую она видела у могилы и в которой, как ей показалось, она узнала кого-то, с кем познакомилась много лет назад в деревне, она не знает где”.

“А”, - сказал Люк. “Итак, миссис Б. все-таки заговорила. Я подумал, что история о нехарактерном молчании была слишком хороша, чтобы быть правдой”.

“Вероятно, она разговаривала сама с собой, вы так не думаете?” - рискнул предположить мистер Кэмпион, который по-своему оценил миссис Брум. “Без сомнения, переняла эту привычку у Алисы в Стране чудес”.

“Элис? Примерно такая она и есть!” Люк был сердечен. “Классическая модель, предназначенная для детей. Что насчет этих часов на колодезном домике, Боб? Мы больше не хотим никаких фокусов с растопками; это место полно антикварных диковинок ”.

“Я понимаю. Некоторые из них люди”. Мандей мог бы пошутить, но выражение его полной серьезности не изменилось. “Я не думаю, что этого стоит опасаться. У меня есть два хороших человека, которые занимаются этим, и отделение полиции сотрудничает. Мы пока не потревожили жильцов ”. Он заколебался, и они поняли, что он приближается к цели своего визита. “Я предприняла необычный шаг, который, надеюсь, вы одобрите, суперинтендант”.

“О да, в чем дело?” Люк был крайне заинтригован всем этим подходом. “Что с тобой, Мандей?”

“Ничего, сэр, но я не знаю, вполне ли вы понимаете необычное положение такого человека, как советник Корниш, в таком месте, как Эбфилд”. Он взял быка за рога. “Я взяла на себя смелость сообщить ему, и он будет присутствовать, когда мы произведем арест. Мне бы этого хотелось. Я была бы счастливее”.

“Делай, что хочешь, старина. Это твой ребенок”.

Люк сидел прямо, как кот, его глаза блестели, как стеклярусы. “Я не знал, что местные власти обладают такими полномочиями. Он может доставить тебе много неприятностей, если его не смазать маслом, не так ли?”

Впервые Мандей улыбнулся, его тонкие губы раздвинулись в ледяной ухмылке.

“Дело не в этом”, - сказал он. “Но у него есть положение, которое нужно поддерживать, вы понимаете, и он находится в очень невыгодном положении, будучи человеком с замечательной совестью. Такие люди чаще встречаются в Шотландии, чем здесь.”

“Я этого совсем не понимаю, ” откровенно признался Люк, “ но это меня завораживает. Чего ты боишься?”

Мандей вздохнул. “Что ж, ” сказал он, “ позволь мне объяснить тебе это так. Предположим, он придет на помощь своему сыну, как делал это раньше, насколько я понимаю, и увидит его в заключении, возможно, с одной или двумя ссадинами.”

Люк вздернул подбородок. “Мне нравятся ‘ссадины’, ” пробормотал он. “Тогда что?”

“Тогда отцу предстоит великая борьба со своей ужасной совестью”, - сказал Мандей с гранитной серьезностью. “Должен ли он скандалить с полицейскими, которые, возможно, выполняли свой долг несколько чересчур добросовестно, привлекая тем самым к себе внимание? Или ему следует ничего не говорить об этом и потворствовать жестокости из страха попасть в газеты?” Он сделал паузу. “Я знаю его. Обычным образом я общаюсь с ним раз или два в неделю. Он ужасная зануда, но хороший человек. Любой дьявол в аду заставил бы его пожертвовать собой, и мы все были бы очернены лондонской прессой, не говоря уже о местном журнале, когда мы могли бы избежать скандала в милом пригороде с великолепным строительным комплексом ”.

Чарльз Люк запустил длинную руку в волосы.

“Я не до конца ценил вас все эти годы, шеф”, - сказал он. “Я не знал, что вы на это способны. Так он приедет посмотреть на арест? Это очень разумно. Этого хватит, не так ли?”

“Очень возможно”. У Манди было каменное лицо. “Но чтобы быть абсолютно уверенным в желаемом эффекте, я предложил ему привести офицера по надзору за условно осужденными, с которым он имел дело один или два раза раньше, и я сам принял меры предосторожности, позаимствовав сержанта уголовного розыска со стороны Эссекса. Это человек, который хорошо знает Барри Лича и фактически арестовывал его в двух предыдущих случаях ”.

“Без ссадин?”

“Без ссадин”.

Люк откинулся назад, его смуглое лицо озарилось весельем.

“Продолжайте. Все в ваших надежных руках, шеф. Мы останемся здесь и предоставим это вам. Это был долгий день!” Телефонный звонок снова прервал его, и он поднял трубку. “Люк слушает”.

Он сидел и слушал, в то время как голос на другом конце провода щебетал, как скворец, вне пределов слышимости. Постепенно его лицо становилось все более серьезным, а в широких плечах появилась неестественная скованность.

“Хорошо”, - сказал он наконец. “Старший инспектор здесь. Я скажу ему, и мы пойдем вместе. До свидания”.

Он повесил трубку, подтолкнул инструмент через стол и поднялся на ноги.

“Пойдемте, ребята”, - сказал он. “Воздушный шар взлетел в "Уэлл Хауз". Пожара нет, но, похоже, произошло убийство. Боюсь, шеф, вы все-таки получите огласку.”