Клан солнца

Глава 10

Когда Заряна — а именно так звали колдунью — явилась в мой кабинет, на ней было поношенное платье из серо-зелёного сукна — старое, заплатанное, но по крайней мере, не драное, одетое поверх чистой полотняной рубахи. Руки всё так же сковывали кандалы, а шею — стальной обруч с магическими знаками. Копна густых рыжих волос была собрана в хвост. Девушка сильно хромала на левую ногу — ту самую, из которой палач вырывал мясо.

Я сидел за столом. Заряна устроилась на стуле напротив, поправила упавшую не лоб непослушную рыжую прядь. Синяки потускнели, лицо девушки стало почище, а черты даже как будто округлились и сделались более привлекательными. Особенно завораживали глаза — большие, глубокие. Она уже не казалась забитым диким зверьком, в движениях появилась грация, а ровная осанка делал девушку не похожей на обычных деревенских баб или служанок, которых мне приходилось видеть. Но бледные губы по-прежнему были упрямо сжаты, да и лицу не хватало красок. Впрочем, какие краски после пыток и недели средневековой тюрьмы?

— Как с тобой обращались? — спросил я. — Лучше?

— Меня перевели в камеру почище, дали новую одежду, помазали раны. Но ошейник и кандалы не сняли, — Заряна приподняла руки, звякнув цепями.

— Ты до сих пор представляешь угрозу. А стража, между прочим, жалуется. Говорят, ночью ты призвала чертей.

— Это ложь! — отрезала Заряна.

— Ну с этим мы ещё разберёмся. Мне доложили, будто ты хочешь говорить со мной. Излагай своё дело.

Заряна помолчала, как будто собираясь с мыслями, и выпалила на одном дыхании:

— Я готова тебе помогать, но и ты должен мне помочь.

— Хм. Говоришь так, как будто ты не сидишь в камере, а на твоих руках нет кандалов. Я не торгуюсь. Мои условия остаются прежними.

— Ты много не знаешь, — сдержанно произнесла Заряна.

— Ну так расскажи. Торопиться нам некуда.

— Вы называете нас тёмными колдунами, вините в том, что мы творим зло. Но это не так! — она говорила быстро и чётко, устремив на меня пронзительный взгляд. — Те, кто поклоняется Маре, не желают людям зла. Мара — владычица мёртвых, ей нет дела до живых. Мы служим ей, поскольку наша сила исходит из глубин Сумрака, как и твоя. Но в Сумраке живут столь ужасные твари, каких и вообразить нельзя. Это они причиняют вред. Выбравшись из тьмы, они бродят по земле, губят посевы и скот, морят селян и горожан. Люди привыкли думать, что тёмных тварей накликиваем мы, но это ложь! Ни я, ни мой отец ни разу не призывали джинов.

— Кого? Джинов? Из лампы что ли?

— Из какой лампы? — девушка приподняла бровь. — Джины — могущественные существа, порождения Сумрака. Иногда их называют шайтанами или чертями, но это не правильно. Черти — низшие духи со слабой волей. Ими легко управлять. Джины не подчиняются людям. Они прорываются в средний мир вопреки нашей воле. Я знаю заклинания против них, но не всех могу остановить… тем более, когда на мне ошейник, — добавила она, с укором глядя мне в глаза. — Могущественный джин прорвался сюда. Он охотится за мной. С каждой ночью он подбирается всё ближе. Мне нужна защита. Именно об этом я прошу тебя, — последние фразы она произнесла с отчаянием в голосе.

Минуту, наверное, мы молча сидели, глядя друг другу в глаза. Я пытался понять, правду ли говорит Заряна. Обычно это не составляло труда — большинство людей не умеют врать. Но Заряна, либо была хорошей актрисой, либо… говорила правду.

— Допустим. Чем я могу помочь тебе? — произнёс я прежним нарочито холодным тоном. — Поставить дополнительную охрану?

— Охрана не поможет, — Заряна уставилась в сторону и покачала головой. — Простой человек не одолеет тварь из Сумрака. Ты говорил, что владеешь тёмными чарами…

— Чарами аметистовой луны, если точнее, — перебил я.

— Это одно и то же. У них тёмная природа. Я читала про них, это сильные чары. Если ты владеешь ими, то ты сильнее меня и можешь справиться с джином.

— А почему Мара не защитит тебя?

— Потому что есть области Сумрака, которые подвластны только Чернобогу. Именно он посылает джинов и чертей, чтобы вредить людям и… нам. Они много раз пытались убить отца, а теперь хотят убить меня. Я знаю заклинания, которые могут оградить от зла, но ошейник лишает меня сил. Если не хочешь освобождать меня, так хотя бы защити! Если, конечно, мои способности тебе действительно нужны. Мёртвая я буду бесполезной.

Я долго смотрел на Заряну, пытаясь переварить информацию. Это выглядело для меня какой-то околесицей. Чернобог, Сумрак, Мара, джины, черти… Неужели вся эта нечисть — реальность, а не бабкины сказки? Не верилось.

Я пытался понять, что творится в голове этой рыжей девчонки. Заряна была себе на уме. Естественно, она хотел выжить, избежать пыток и казни, но мне казалось, что есть у неё и скрытые мотивы, которые я никак не мог раскусить. Вдруг она задумала какую-нибудь подлость?

Предубеждений к тёмным колдунам я не имел в отличие от местных жителей, но волей-неволей приходили мысли, что от этих странных людей, поклоняющихся невесть кому, может исходить угроза. Общественное мнение явно не на их стороне. Вот только непонятно, то ли это обычная предвзятость из-за страха перед тёмными силами, то ли колдуны действительно творят нехорошие вещи. Мне хотелось разобраться в ситуации и понять, заслуживают ли последователи Мары такой участи или их убивают несправедливо? Ну и поставить себе на службу их силу тоже было бы неплохо.

— Если твои навыки окажутся мне полезными, я защищу тебя, — пообещал я. — Моё предложение остаётся прежним. Ты должна служить мне. Ты согласна?

— Да, — ответила Заряна, взглянув мне в глаза.

— Хорошо. Скоро мы отправимся в военный поход против одамларов. Ты поедешь с нами. Вначале ты покажешь свои способности в деле, а потом мы будем с тобой разговаривать обо всём остальном. Это понятно?

— Да.

— Хорошо, — я откинулся на спинку стула и, оперев руки на подлокотники, сцепил перед собой пальцы. — Почему ты решила практиковать тёмные чары?

— Я унаследовала дело своего отца.

— А он почему этим занялся?

— Наши предки были князьями. Наш род жил где-то к юго-западу от Светлоярска и испокон веков чтил культ Мары. Когда культ запретили и на его последователей началась охота, им пришлось бежать на восток. Здесь были безлюдные места, и мы могли спокойно делать то, что должны. Но когда города стали разрастаться, и возникать всё новые сёла, начали возникать трудности. Мы старались жить, как все, хотели, чтобы люди поняли, что нас не надо бояться. Но в нас продолжают видеть корень всех бед.

— Как погиб твой отец?

— Он заболел, а целитель, почувствовав тёмную силу, отказался его лечить. Отец был мельником, всю жизнь трудился и никому не сделал ничего дурного. Но люди жестоки.

— Они просто боятся.

— И страх вынуждает их творить ужасные вещи. Ты видел, что со мной сделали. Ты великий князь, ты должен знать, что делают с нами лишь за то, что наш культ отличается от общепринятых.

— Ваши боги весьма… неоднозначны.

— Они — часть этого мира. Свет не может существовать без тьмы. В каждом живёт как одно, так и другое. Такова суть всего.

— Ладно, оставим мудрствования. Я хочу посмотреть, на что ты способна. У нас есть тренировочная площадка. Ты ведь покажешь, что умеешь?

— Тогда тебе придётся снять с меня ошейник.

Я потребовал, чтобы солдат, приведший Заряну и ждавший всё это время на улице, принёс ключи от кандалов и ошейника. Тот послушался, и вскоре колдунья освободилась от стальных пут. Я отвёл её на тренировочную площадку.

Для магических упражнений у нас имелось отдельное пространство, огороженное толстым забором, испещрённым рубцами и выбоинами, покрытым пятнами копоти. Тут лежали валуны, высились каменные столбы, торчали вкопанные в землю брёвна, предназначенные для отработки магических техник.

Солнце садилось, дружинников на площадке не было. Тренировались они в основном утром и днём, предпочитая коротать вечера в гриднице у печи за выпивкой и разговорами о ратных подвигах, а то и вовсе в городской корчме, которая по совместительству являлась публичным домом. Отроки тоже вечерами не тренировались: они помимо всего прочего были вынуждены выполнять обязанности по хозяйству, заботиться о лошади дружинника, чистить его оружие и доспехи.

Я приказал Заряне призвать существ, которых в простонародье именовали чертями.

Заряна вышла на середину площадки, закрыла глаза и некоторое время неподвижно стояла, застыв словно статуя. Только губы её шевелились — она шептала заклинания. Через минуту над головой девушки образовалось чёрное пятно, из которого вылетело крупное, почти величиной с человека, существо, напоминающее летучую мышь, скрещенную со свиньёй. Оно взмыло ввысь, махая перепончатыми крыльями и водя по сторонам свиным рылом. Тело его окутывала чёрная дымка. Тварь разевала пасть, наполненную мелкими зубами и издавала пронзительные звуки — смесь карканья и верещания.

Заряна пристально следила за ним, направляя взглядом в нужную сторону. Чёрт же спокойно кружил над площадкой.

— Неплохо, — оценил я. — А ещё сможешь призвать?

Заряна еле слышно забормотала непонятные слова. Открылся новый портал, и оттуда вылетели ещё две твари. У одной голова походила на собачью, у второй были длинные остроконечные уши и огромные когти. Теперь над площадкой летали три порождения кунсткамеры.

— Скольких сможешь призвать? — спросил я.

Заряна ответила не сразу.

— Пять-шесть, может, семь, — пробормотала она, не пристально глядя на своих «подопечных».

— Всё, заканчивай, я достаточно увидел.

Снова открылась в небе чёрная дыра, и черти улетели из этого мира.

— Только летающих умеешь призывать? — спросил я.

— Разных.

— И наземных можешь?

— Да.

— Ты их хорошо контролируешь? На своих не бросятся?

— Нет, не бросятся. Они мне полностью подвластны.

— Смотри, это в твоих интересах.

Заряна промолчала.

— Ладно, пошли обратно в камеру. Провожать уж не стану. Стражник доведёт.

Заряна с испугом уставилась на меня.

— Порошу, не отправляй меня обратно. Там меня никто не защитит. Если джин явится вновь, я пропала.

— И что мне с тобой делать? Что ты предлагаешь?

— Если тварь окажется слишком близко, только ты сможешь меня защитить.

Я нахмурился. Что она хочет? Чтобы я лично её охранял? Или желает перебраться в княжеские палаты? Выглядело это очень подозрительно.

— Ты же понимаешь, что мне не очень хочется провести ночь в тюрьме, — произнёс я.

Заряна опустила взгляд:

— Ты же князь, придумай что-нибудь.

Слова её прозвучали довольно дерзко для узницы. Да и вообще она вела себя совсем не так, как простолюдины. Знала себе цену. Может, стоило рискнуть? Подумаешь, не посплю ночь. Зато узнаю, что у девчонки на уме.

— Ладно, сегодня ты будешь ночевать в палатах, — сказал я.

— Благодарю, — Заряна склонила голову.

В той части дома, где я жил, комнат было немного. Пришлось отвести Заряне единственное свободное помещение, что находилось напротив моего кабинета. Из горницы туда вела запирающаяся на ключ дверь. Там стояли стол и комод с пустыми ящиками, были лавки, на которых можно спать. Я приказал нести караул в горнице одному из своих дружинников и Молчану, а сам решил не смыкать глаз этой ночью и посмотреть, что произойдёт.

Впрочем, сей хитрый план осуществить не удалось. Утром обнаружил себя дрыхнущим в кровати. За окном светало. Я вскочил и выбежал в горницу. Молчан клевал носом, сидя на лавке. Увидев меня, он встрепенулся.

— Спишь на посту, значит?

— Задремал маленько, виноват, — буркнул отрок.

— За ночь ничего не произошло?

— Ни я, ни Некрас ничего не видели. Только лошади шибко волновались в конюшнях, аж отсюда было слышно.

Я велел открыть дверь. Заряна сидела на лавке за столом и, подперев голову рукой, смотрела в узкое окошко.

— Не спится? — поинтересовался я.

Девушка кинула на меня равнодушный взгляд.

— Не до сна мне нынче — всю ночь заклинания читала. Я чувствую тьму. Джин опять был здесь. Всё ближе подбирается.

— Ну ты это… поспи. А если что, кричи, чтобы меня звали.

Слова Заряны навевали тревогу. Появилось ощущение, что взяв её под свою протекцию, я вступил в противостояние с какими-то могущественными тёмными силами. Даже засомневался, стоило ли связываться? Но идти на попятную было поздно.

А в Караузяк тем временем продолжали съезжаться вассалы Казимира с собственными дружинами. На берегу реки под стенами города белыми пологами раскинулся военный лагерь, а рядом с ним расположились крылатые ящеры, которых день ото дня становилось всё больше, как и шатров. Круглые сутки оттуда доносили пронзительные крики змеев, а по сельским дорогам к стоянке крестьяне вели стада овец, чтобы накормить эту прожорливую ораву.

Стали появляться новые лица и за общими трапезами — приезжие бояре, которых Казимир приглашал разделить с нами пищу. Все они были суровыми людьми, проведшими в походах не один год жизни.

Особенно мне запомнились два боярина. Один — высокий и худой, с чубом на бритой голове, длинной острой бородкой, азиатскими чертами лица и гнилыми зубами. Звали его Малюта. Второго звали Анвар — он напоминал татарина, был мелкий и щуплый. Левый глаз у него отсутствовал, а половина лица когда-то обгорела так, что теперь представляла собой мало приятное зрелище. Выглядел Анвар лет на сорок и отличался весёлым, диким нравом, который лично меня несколько настораживал.

Да и вообще от одного вида здешних вояк почти любому человеку из двадцать первого столетия сделалось бы не по себе. По современным меркам — полнейшие отморозки. А мне предстояло ими командовать, вести в бой, быть у них авторитетом.

Сам я тоже посетил лагерь у реки. Мы пошли туда вместе с Казимиром, его воеводой Чеславом и Всеславом Игоревичем. Надо сказать, что атмосфера, вопреки моим представлениям о средневековом войске, царила «рабочая». Дружинники и дружинницы (коих оказалось поменьше) готовились к дороге, приводили в порядок оружие и прочую амуницию, упражнялись, занимались сборами. Моральный дух был высок. Бойцы предвкушали хорошую добычу, которую посулил им Казимир.

Не упустил я и случай расспросить Всеслава Игоревича об управлении войском. Заодно в разговор коснулись тактики. Мой воевода опять удивился, что я забыл такие простые вещи, но всё же интерес мой удовлетворил.

Военное дело здесь оказалось, я бы сказал, примитивным. Большинство сражений проходили следующим образом. Конница выстраивалась несколькими рядами: впереди — самые сильные чаровники и богатыри в тяжёлых зачарованных доспехах, за ними — все остальные. Затем обе армии шли друг на друга стенка на стенку. По пути кидали магически снаряды, сколько успеют, а потом рубились врукопашную.

Иногда командующий мог послать войско не одной кучей, а двумя или тремя. В этом случае вначале в атаку шёл основной отряд, а потом — резервы.

Но подобные способы ведения войны были применимы лишь в том случае, если противник сражался так же. Если же в бою участвовали змеелёты, тактика отличалась.

Чтобы биться с летающим войском, тоже требовалась авиации. В небесном бою использовались разные манёвры: и обстрел, и таранный удар копьями, и рассыпной строй, и кольцо, и пикирование, и многое другое. Всё это в своё время жители приграничных областей переняли у горцев, которые хоть и дикими были, но воевать умели. Горцы же придумали систему условных сигналов. Приказы отдавались с помощью рожка, имевшегося у каждого командира десятки и сотни.

Наземные войска для поражения воздушных целей использовали в основном самопалы. Однако тех было немного, да и меткостью мог похвастаться мало кто из дружинников. Ещё меньше воинов владели дальнобойными чарами или призывом магических птиц.

Самопал мне тоже довелось увидеть. Это оказалось дульнозарядное ружьё, выстрел из которого производился прикосновением руки к металлической пластине. Та активизировала какой-то зачарованный камень, он раскалялся, поджигая огненный порошок — порох. Использовались они сугубо против воздушных целей. Против бронированной конницы самопалы считались абсолютно бесполезными.

Когда я после посещения лагеря вернулся поздним вечером в палаты, Молчан сидел в горнице и пропитывал огнеупорной жидкостью подкладку моих доспехов и свою стёганку. На улице уже стемнело, а горницу освещал настольный светильник с зачарованным хрусталём.

Поход назначили на послезавтра, но мой оруженосец готовился заранее. Он вообще всё любил делать загодя — такой это был обстоятельный, ответственный отрок. Внешностью он тоже обладал внушительной — крупный, щекастый, серьёзный. Было Молчану пятнадцать, а ростом вымахал выше меня, да и телосложение имел могучее. Ему оставалось ходить в отроках полтора года, после чего мог стать дружинником, если конечно, пройдёт отбор. Молчан умел управлять внутренней энергией и кидать солнечные копья.

— Как продвигаются сборы? — я присел рядом на скамью.

— Доспехи я тебе подготовил, — голос парня ещё до конца не сломался, но уже был довольно басовитым. — Завтра обоз буду собирать.

— Ничего странного не происходило? — я кивнул на запертую дверь, за которой сидела Заряна.

— Нет, — покачал головой Молчан.

— А сам как? Готов к походу?

— Я готов, — важно кивнул парень.

— Бывал когда-нибудь в горах?

— Как мне там быть? Не был. Ни на севере не был, ни здесь.

— Ну вот, новые места посмотрим.

Воцарилось молчание. Иногда мне казалось, что парню не мешает быть немного поразговорчивее.

— Можно, я буду сражаться в рядах дружины? — вдруг проговорил Молчан. — Ты меня постоянно ставишь охранять обоз.

— Не терпится в бой?

— Хочу быть настоящим воином, как ты и как мои братья и сёстры. Я умею драться.

— Я знаю это и ни капли в тебе не сомневаюсь, — успокоил его я. — Ты храбрый малый, но тебе надо ещё многому научиться. Так что имей терпение и тренируйся усерднее, чтобы в семнадцать лет я смог поставить тебя гридем.

— Я буду тренироваться, — Молчан отложил на стол чешуйчатую рубаху, взял один из наручей и тоже принялся пропитывать его жидкостью из бутыли.

— Такова твоя задача на ближайшие полгода, — сказал я.

— Через полтора года ты завоюешь всё княжество, и мне не удастся поучаствовать в бою.

Я рассмеялся:

— Удастся. Не переживай. На нашем веку будет много битв.

Со двора донеслось тревожное ржание лошадей. Мы с Молчаном замерли, прислушались. Вдруг уличная дверь распахнулась, и в горницу вбежал один из слуг. Глаза его были выпучены от страха.

— Там… там, господин… оно там! — пробормотал он, указывая на улицу. — Чёрт! Огромный чёрт!

Я схватил свою саблю, которая тоже лежала на столе, и выскочил на крыльцо. Стал всматриваться во мрак двора, разбавленный тусклым светом масляных фонарей. Возле ворот, ведущих к конюшням, стояла большая чёрная фигура.