Клан солнца

Глава 13

Пещера, о которой говорил дружинник, находилась в ущелье. Сюда вела узкая тропинка, что тянулась вдоль журчащего ручейка. Когда мы с Олегом, Рогволдом и Малютой подъехали к ущелью, на краю скалы сидел змей с одним из дружинников, наблюдающим за пещерой, где прятались люди. Второй дружинник поил своего змея из ручья, два летали в небе.

Сгущались сумерки. Я спрыгнул с коня и отцепил от седла фонарь. Прикоснулся к металлической пластине, направляя импульс своей внутренней энергии кристаллу, и тот засветился ярче электрической лампочки. Взяв за поводья Стрижа, я двинулся в ущелье. Тропа была каменистая, и верхом ехать не рискнул. Остальные поступили так же.

— Сколько их там? — крикнул я дружиннику, что наблюдал со скалы за пещерой.

— Не ведомо нам. Двое мужчин набирали воду. Других я не видел.

— Местные, поди, схоронились, — хмыкнул Рогволд. — Убежали и спрятались, чтобы мы их не полонили.

— Да это понятно, — я подошёл к узкому проходу в пещеру и посветил внутрь. — Интересно, сколько их?

— Сколько бы ни было, они не воины. Бабы, дети, старики, да немощные. Хорошая добыча будет. Продадим — выручим много золота.

— Кого продадим? — я обернулся и с недоумением поглядел на сотского.

— А кто будет, того и продадим. Все наши.

— То есть, ты имеешь ввиду, продать в рабство?

— Конечно. Они, поди, ещё и всё золото с собой унесли.

Я почесал затылок. Действительно, как же я мог забыть? Средневековье же. Тут мирных жителей вместо того, чтобы содержать, как беженцев, полагалось захватывать и продавать в рабство. Неважно, кого: женщин, детей, стариков. Все они для нас — добыча, как и домашний скот. Такое положение вещей меня озадачило. Для современного человека подобное неприемлемо, но будучи предводителем местных «дикарей», я просто обязан действовать в соответствии с привычными для них нормами морали. Да и мысль о том, что жители кишлака могли там спрятать деньги, побуждала к активным шагам.

— У них города под горами, — сказал Малюта. — И такие разветвлённые ходы, что любой чужак заблудится, как только войдёт.

— Ты бывал в таких пещерах? — спросил я.

— Сам не бывал, но от деда слышал.

Свет моего фонаря осветил каменную расщелину. Ход делал изгиб, и с улицы рассмотреть, что внутри, было невозможно. Лезть не очень хотелось. Вдруг, одамлары там ловушки понастроили? А Малюту я не просто так взял. Он и обычаи горцев знал, и язык их.

— Малюта, спроси, есть ли там кто, — приказал я боярину. — Скажи, что если выйдут добровольно, великий князь обещает им жизнь.

Малюта зашёл в расщелину и прокричал фразу на незнакомом языке. Его грубый хриплый голос эхом отозвался от стен пещеры. Никто не ответил, тогда он крикнул повторно.

— Не хотят выходить, — обернулся Малюта. — Может, их и нет там уже никого. Ход может быть сквозной. Сейчас ночь. Если в темноте выйдут с другого конца, завтра мы их уже не найдём.

— Ладно, рискнём, — я вытащил саблю.

— Давай первым пойду, Святослав, — предложил Рогволд. — Вдруг там что недоброе?

— Нет. Мне сподручнее.

Раз моя сила столь велика, что может обратить в прах что угодно, то мне и вреда меньше будет, если столкнёмся с непредвиденными вещами.

Один из дружинников остался с нашими лошадьми. Другой полетел над горами, чтобы я мог подать знак ему в том месте, где мы выйдем.

Расщелина была узкая и тесная. В какой-то момент мне стало не по себе от этого замкнутого пространства. Но вот проход стал расширяться.

Я остановился. До меня донеслись звуки, словно кто-то бил камнем о камень. Звук приближался.

Я медленно двинулся дальше, но не прошёл и десяти шагов, как впереди показалась человекообразная фигура. Тело существа было испещрено огненными прожилками, в глазах тоже горел огонь. Оно с грохотом двигалась к нам.

— Каменные людины! — проговорил Малюта за спиной. — Сильные чары. Их простым оружием не возьмёшь.

Я поставил на пол фонарь и убрал саблю. В руке сформировал тёмно-фиолетовый сгусток. Каменное существо оказалось очень медленным, и в этом был его главный недостаток.

Фиолетовая вспышка осветила узкий тоннель. Каменное существо с грохотом рассыпалось на куски. Огонь погас. Пещеру наполнили клубы пыли, от которых мы все закашлялись. Но не успел я поднять фонарь, как впереди показалась ещё одна такая же фигура. Я создал сгусток и швырнул, не дав каменному человеку подойти ближе. Тот тоже раскололся. Потом пошёл третий, четвёртый, пятый… Они пёрли и пёрли. Для меня не представляло трудности уничтожать их, однако обломки заваливали нам проход.

— Они хотят преградить нам путь! — Рогволд тоже догадался.

— Это мы посмотрим, получится ли, — я сделал резкое движение рукой, и дымчатый фиолетовый сгусток испепелил половину туловища ещё одного каменного людина — шестого.

Раздался грохот булыжников — и всё стихло. До моих ушей больше не доносилось стука шагов магических существ. В воздухе стояла пыль, и даже свет зачарованного кристалла с трудом пробивал плотную завесу.

— Всё, никого нет. Пошли! — приказал я, откашлявшись и подняв фонарь.

Каменные людины создали завалы на нашем пути, но не настолько серьёзные, чтобы мы не смогли пробраться. Помогли мои чары — они с лёгкостью превращали в пыль булыжники, загромождавшие проход. И вскоре наш небольшой отряд оказались в относительно просторном помещении с низким потолком, с которого свисали сталактиты.

Тут было несколько ходов, и я уже подумал, что погоня окончена. Но Малюта, осмотрев пол пещеры, почти сразу указал направление, куда двинулась большая группа людей.

Вышли на поверхность мы нескоро. Долго плутали по пещерам. Малюта был уверен, что мы движемся в самое сердце горы, в загадочный подземный город, где обитают духи, и мне в какой-то тоже самому начало так казаться. Но когда я почувствовал свежий воздух, стало понятно, что Малюта ошибся. Никаких подземных городов тут не было. Пещера вывела нас на противоположный склон горы.

Вдалеке раздавался плач младенцев. Мы двинулись в том направлении по еле заметной тропе, что петляла по каменистому склону, поросшему кустарником и редкими соснами.

Нагнали их быстро. Это была большая группа людей. Преимущественно, как и говорил Рогволд — женщины, дети, старики. Они медленно брели куда-то сквозь ночь, спасаясь от захватчиков. Завидев нас, десяток человек бросились врассыпную и почти сразу скрылись в густых тенях сосен. Мы не стали их преследовать, тем более что большая часть беженцев осталась стоять на месте, подчинившись моему приказу, который озвучил Малюта на их языке.

Низкорослые люди толпились плотной гурьбой и смотрели на нас раскосыми глазами, полными страха. Среди женщин и пожилых селян попадались и вполне здоровые мужчины. Но эти, видимо, не обладали достаточно сильной энергетикой, чтобы сражаться. Да и судя по одежде — обычные овцепасы. Два молодых человека несли увесистый сундук.

Среди этой невзрачной толпы выделалась группа женщин разных возрастов в более нарядных, чем у остальных, длинных узорчатых одеждах. Я сразу отметил невысокую чернобровую девушку с двумя косичками. Её тёмные волосы были прикрыты тюбетейкой, украшенной бахромой и серебряными висюльками. На ногах красовались расшитые бисером сапожки.

— Это ихняя княжна, — безошибочно определил Малюта. — И казну с собой прихватили. Думали в горах спрятаться.

Я велел передать этим людям, чтобы они следовали за нами и что, если будут сопротивляться, то умрут. Спросил через Малюту у девушки, как её зовут и кто она.

— Меня зовут Нур, — проговорила девушка на почти чистом словенском языке. — Первая жена князя Хасана. За меня дадут выкуп. Не убивайте меня и моих людей. Мы не будем сопротивляться.

Я подошёл ближе и внимательно посмотрел ей в глаза:

— Чарами владеешь?

— Чары огненного камня.

— Тех каменных существ в пещере ты создавал?

— Я. Таков мой дар.

— Среди этих людей есть ещё чаровники?

— Да есть, — она обернулась к своим и назвала по имени несколько человек. Вперёд вышли согнутый старец, юноша и две женщины. — Я приказала им не сопротивляться, — сказала мне Нур. — Иначе вы бы убили нас всех.

— Разумное решение, — отметил я. — Если никто из вас не совершит глупость, все останутся живы и невредимы. Скажи своим людям, чтобы они шли за нами. Мы возвращаемся Тулукан.

Добрались до захваченного кишлака уже под утро. Пленных разместили в конюшнях того самого дома, где мы со Всеславом Игоревичем, Дарьей и остальными безуспешно пытались найти деньги. В общем-то, это и было жилище князя Хасана — правителя кишлака Тулукан и близлежащих окрестностей. А вся его казна теперь оказалась у нас в руках вместе со слугами, первой женой, полугодовалой дочерью (та находилась у кормилицы) и жителями соседних дворов.

Мои бойцы радовались — хороший улов. Я же ломал голову, что делать с этими людьми. Ну не продавать же в рабство, в самом деле? А отпустить — дружина не поймёт.

Мои воины и часть конных бойцов Казимира заночевали в этом же доме. Я спал в украшенной коврами и росписью комнате на широкой кровати, заваленной подушками. Спал недолго. Утром в Тулукан стали свозить убитых, раненых и других пленных. Пришлось лично контролировать процесс.

С нашей стороны пока было около тридцати раненых. Лекари, ехавшие с нами, уже подлатали их. Тяжёлых оказалось немного, большинство спокойно передвигались на своих двоих. Погибших насчитывалось одиннадцать человек, но были ещё и пропавшие без вести. Сегодня продолжились их поиски.

Пленных одамларских воинов тоже оказалось немало. За стуки набралось уже две дюжины. Всех их, разумеется, заковали в кандалы или ошейники с блокирующими символами. Такая же участь постигла Нур и четырёх чаровников, которых мы взяли ночью в горах в числе мирных жителей.

Среди пленных одамларских воинов особенно выделялись четверо в кафтанах ярких цветов, обшитых изнутри стальными пластинами. Племенная знать. За них хороший выкуп можно потребовать.

Один из этих ребят был уже немолод, носил длинную седеющую бородку и был одет в ярко-синий кафтан. Звали его Бахтияр, и он являлся князем какого-то поселения неподалёку отсюда. Это оказался тот самый тип, змея которого вчера сбил Всеслав Игоревич. Бахтияр упал в лес ниже по склону холма, его воины пытались вытащить его, но не смогли — наши отогнали их и пленили Бахтияра. Теперь одамларский князь сидел в хлеву вместе со всеми с блокирующим хомутом на шее.

Я решил допросить его. Отвёл в одну из комнат. Мы уселись на подушки за низким столиком друг напротив друга. Казимир и Всеслав Игоревич присутствовали при нашей беседе. Переводчик не требовался — Бахтияр вполне сносно изъяснялся на ломаном славянском языке.

— Моё имя — Святослав, — сказал я. — Я — великий князь Светлоярский. Ты — мой пленник. Я заберу тебя и твоих людей в свой город. Твоё племя будет платить нам дань.

Бахтияр смотрел на меня некоторое время своими раскосыми глазами. Кивнул, погладил бороду и медленно произнёс:

— Святослав, ты быть храбрый воин. Я видеть, как ты бился. Силой владеть большой. Я быть у тебя в плену. Но юкори не платить дань.

Я вопросительно взглянул на Казимира, и тот понял, что меня интересовало.

— Юкори — это одно из горных племён, — сказал он. — Он утверждает, что племя не склонится перед нами.

— Если так, — проговорил я, — тогда мы пойдём вглубь гор и будет грабить ваши кишлаки, а ваших мужчин и женщин уводить в рабство.

Бахтияр погладил бороду и покачал головой.

— Великий змей будет проснуться. Ты не пойти далеко.

— А это мы посмотрим. Тебе придётся уговорить юкори не нападать на нас и платить нам дань. Тогда будет мир. Иначе твой народ познает большие беды.

— Юкори не склонятся, — покачал головой Бахтияр. — Великий змей пробудиться. Ты принести беду своему народу.

— Это твой кишлак?

— Нет. Это кишлак князь Хасан.

— Где он?

— Он был со мной. Ты драться с ним. Ты знать лучше.

— Это был воин в зелёном кафтане?

— Зелёный куяк, да.

— Куяк? — я посмотрел на Казимира.

— Это у них доспех такой, — объяснил тот. — Как обычный кафтан или халат, как они называют, только обитый пластинами. Как у него.

— Я понял, о ком ты. Князь Хасан мёртв.

— Он храбро сражаться. Ты храбро сражаться, — глубокомысленно рассудил Бахтияр.

Бахтияра отправили к остальным пленным воинам. Мы же с Казимиром и его боярами устроили трапезу в захваченном доме. Дружинники зарезали несколько баранов, и к утреннему (а точнее, дневному) приёму пищи у нас уже было жареное мясо.

За поглощением баранины мы вели разговор о том, сколько удалось награбить и сколько получится выручить за табуны и отары. Обсуждали проблемы, которые возникли в ходе боя. У кого-то убили дружинника, у кого-то осталось мало лошадей или змеев. Разумеется, не обошли и тему ратных подвигов. Бояре хвастались, как они храбро сражались и кто скольких убил врагов. Один из бояр во время боя заметил тёмно-фиолетовую тучу в небе, которая, взорвавшись, накрыла около десятка одамларов. Я сказал, что сделал это я.

— Великий чаровник нас ведёт, — заметил Малюта. — Враги кровью умоются.

— Только вот чары эти тёмные, — словно между делом заметил одноглазый Анвар.

— И что же с того? — грозно проговорил Казимир. — Чары луны редки, но они ничем не хуже любых других чар. Или ты, Анвар, не считаешь так?

— Я не хочу оскорбить тебя, Казимир, и тебя, Святослав, — тут же оговорился Анвар. — Но дружинники ропщут. Говорят, что тёмная колдунья среди нас — не к добру.

— Но если тёмное колдовство служит благой цели, чем оно хуже моих или твоих способностей? — спросил я. — Заряна помогла нам, и я ещё раз хочу напомнить, — я окинул строгим взглядом суровых бородатых воинов, сидящих за столом, — что к ней необходимо проявить такое же уважение, как и к любому дружиннику.

— Разумеется, Святослав, — ответил Анвар, но тон его прозвучал так, словно боярин остался при своём мнении.

Больше не эту тему мы не говорили.

После трапезы продолжился грабёж. Дома обчищались полностью, весь скарб, любая хоть сколько-нибудь годная в употребление вещь ту же оказывалась в повозках. Я собирался отправиться в обратный путь сегодня днём, но поскольку некоторых упавших в горах дружинников ещё не нашли, пришлось задержаться.

Я стоял на длинной выходящей во двор террасе и наблюдал за слугами и отроками, что грузили телеги. Ко мне подошёл Всеслав Игоревич.

— Добрая добыча, — пробурчал он своим обычным угрюмым тоном, по которому неясно было, радуется ли он или печалится. — Но… вряд ли она стоит дюжину убитых дружинников.

— Зато в ближайшие годы горцы не потревожат наш рубеж, — напомнил я одну из целей, ради которой затевался поход.

— Колит так будет — хорошо.

— И чтобы утвердить нашу победу, я намерен поставить в горах крепость.

— Крепость? Ты уверен? — Всеслав Игоревич повернул ко мне своё бородатое лицо и приподнял брови.

— Да. И заставить одамларов платить дань. Этот… Бахтияр лапшу мне на уши вешает. Они подчинятся нам.

— Знаешь, что думаю?

— Ну.

— Бахтияр совсем не тот, кем кажется. Он не простой князь. Я думаю, он местный хан. Очень уж много одамларов пыталось его вытащить, когда мы полетели к нему. Да и говорит он за всех юкори, как не стал бы говорить мелкий князёк.

— Когда он поймёт, сколь серьёзно мы настроены, скажет правду. Мы отсюда не уйдём, как раньше. Пусть все горы покорить не получится в ближайшее время, но начинать с чего-то надо. И сейчас удобный момент. Враг разбит, следующие два-три года он не сможет собрать сильное войско. У нас развязаны руки.

— Хм… — воевода насупился ещё больше. — Так-то оно так…

— Дам эту землю… ну например, Елисею. Воин опытный, гридь. Пусть, сторожит рубеж, командует гарнизоном.

— Нам предстоит схватка с куда более опасным врагом. Зачем распылять силы?

— Наоборот, я хочу обезопасить одну из наших границ. Уверен, что с племенами мы договоримся.

— Угу, — пробурчал Всеслав Игоревич. Похоже, идея пришлась ему не по душе. — Только вот беду накличешь. Тут чужая земля, чужие боги ей владеют, другие силы хозяйничают в этих краях.

— А будут наша земля и наши боги.

— Воля твоя, конечно… С девчонкой-то что делать собираешься?

— С какой девчонкой?

— Жена Хасана. Теперь она принадлежит тебе. Сделаешь своей наложницей — породнишься с её племенем.

— Ага, чтобы она меня прикончила как-нибудь во сне?

— Она знает обычаи, ей не зачем это делать, если она не совсем глупа. Ну а если боишься, пусть ошейник носит. Да и с законной женой тебе надо определиться. Большой уже. Негоже бобылём ходить.

— Видишь, не до этого сейчас. Да и кого мне в жёны взять? Должна ведь быть равной мне.

— Отец твой собирался договориться с великим князем вагров о союзе между нашим и их домом. Да только вряд ли теперь он отдаст за тебя свою дочь. Не думаю, что он жаждет союза с человеком, которому принадлежит лишь жалкий клочок земли.

— Вот и я о том же. Поэтому вопрос женитьбы пока откладывается. Отвоюю себе хотя бы половину великого княжества, тогда и говорить будем.

— Главное, чтобы род твой не прервался.

— На что ты намекаешь? Думаешь, я погибну?

— Всякое может случиться.

— Буду надеяться на милость богов… и на собственную силу.

Мы провозились до самого вечер. Часть обоза в Караузяк отправилась днём, другая должна была выдвинуться на следующее утро. За день нашли почти всех пропавших дружинников. Одного бойца только никак не могли разыскать. Решили завтра ещё полетать над горами и уходить.

Перед сном я поднялся на башню и долго смотрел на чёрные хребты гор. Дул прохладный ветер, отгоняя дым горящих лесов, в небе светящимися точками летали наши дозорные с фонарями.

Я как будто остался наедине с этими горами. В вечернем сумраке они казались ещё более таинственными, чем при свете дня. Каких только легенд я не наслушался за совместными трапезами с дружиной Казимира: и про великого змея — владыку гор, и про каменных людей, обитающих в недрах земли, и про змеелюдов — мифических существ, помесь человека и змея. Не по себе становилось от того, что все эти волшебные существа, которые в моём мире встречались разве что в сказках, здесь могли оказаться реальностью.

Спустившись во двор, я увидел на террасе Дарью. Она, сидя на лавке, начищала чешуйки своего доспеха. Из дома доносились голоса дружинников. Сегодня было спокойно. На нас за целый день никто не напал. Завтра ждал обратный путь. Настроение у воинов было хорошее, да и у меня — тоже. Победа в битве и хорошая добыча окрыляли.

— Как дела? — подойдя к Дарье, я уселся рядом на скамью.

— Превосходно! — сказала дружинница. — Не считая того, что моего коня поджарили. Славная битва была.

— Рад, что тебе понравилось, — хмыкнул я.

— Мои птицы убили пятерых змеелётов. Если бы эти трусы не удрали, я бы убила больше.

— Даже не сомневаюсь. Ты храбро сражалась.

— Благодарю, — Дарья довольно улыбнулась.

— Зарня в доме? Присматриваешь за ней?

— Присматриваем. Горислава и остальные дружинницы сейчас там. Вот только… мне не по себе от её присутствия. Она тёмная колдунья.

— Боишься? — подколол я дружинницу.

— Ещё чего! Пусть только попробует натравить на кого-то из нас своих чертей, я порублю её на мелкие куски!

— Верю. Но она не причинит вам вреда. Однако я не могу гарантировать, что этого не произойдёт, если на неё будут нападки со стороны остальных дружинников. Поэтому прояви больше дружелюбия и смотри, чтобы к ней никто не приставал.

— Не волнуйся. Я не обижу девку и другим не позволю. Я же обещала.

— Просто предупредил… Ты уверена, что хочешь сидеть тут в одиночестве?

— Сейчас пойду к своим.

— Я бы предложил идею получше, например, составить мне компанию этой ночью.

Дарья поглядела на меня, и на лице её появился довольный оскал.

— Действительно, идея твоя хороша. Я только с радостью, ты знаешь.

— Ну тогда пошли. Доспех и оруженоска твоя может дочистить.

Мы отправились в мою комнату. Усевшись на заваленную подушками просторную кровать, стали целоваться. Затем я принялся расстёгивать пуговицы на свите Дарьи, внутренне досадуя, что их так много.

Вдруг до меня донеслись крики из конюшни, где располагались пленники. Визжала женщина.

— Что там происходит? — я замер, прислушиваясь.

— Никак дружинники с пленницами развлекается, — предположила Дарья.

Я поднялся с кровати и нацепил ремень с саблей, который уже успел снять:

— Пойду разберусь.

— Они просто развлекаются. Все устали, всем нужен отдых, — Дарья схватила меня за руку. — К чему эти волнения? Давай продолжим.

— Если хочешь, оставайся и жди. Посмотрю, в чём дело и вернусь, — я выдернул руку.

Но Дарья не захотела оставаться. Тоже опоясалась саблей и пошла за мной.

Крики и грозные мужские голоса доносились из конюшни. Когда я вбежал, передо мной предстала следующая картина. Перепуганные пленники жались к стене. Десяток дружинников, достав сабли, толпились в одной части помещения, напротив них стоял Заряна. Её глаза были полны гнева, а рядом с ней щерились жуткими клыкастыми рылами два невысоких, на голову ниже человека, чёрных существа, жаждущих ринуться на воинов.