Клан солнца

Глава 2

Интерлюдия 1 (Добромир)

Серые стены подвала сотрясались от воплей пытаемых. Очередной заговорщик познал дыбу и раскалённую сталь.

У Добромира стало традицией захаживать сюда. Каждый раз он узнавал здесь что-нибудь новое. Палач умел развязывать языки. Иногда попадались ценные сведения, хотя в большинстве случаев сказанное под пытками не имело никакого смысла. Болтали любую чушь, лишь бы прекратить муки. Но такое Добромира не устраивало, ему нужна была правд и только правда.

Прошёл год с тех пор, как Светлоярск был взят, а искры предательства ещё теплились среди знати. Даже на возвращённых княжествах на юге и западе многие из тех, кто склонился перед Добромиром, до сих пор считали истинным великим князем Святополка. Они ждали лишь подходящего момента, чтобы ударить в спину. Прежде чем это произойдёт, следовало раскрыть их гнусные заговоры. Добромир делал для этого всё возможное.

А ведь были ещё обширные земли на востоке и севере, куда пока не добралось войско. Не все пожелали принять власть государя, не все явились, чтобы принести клятву верности, хоть прошёл уже год с тех пор, как Добромир воссел на престол и объявил себя каганом Светлоярского великого княжества. Населения севера и востока было немногочисленным, а земля бедной, но это не значило, что про них надо забыть. За следующие два года Добромир хотел восстановить Светлоярский теперь уже каганат в прежних границах.

Добромир посвятил своей цели всю жизнь — тридцать долгих лет. Сколь раз за это время он думал о том, что ему уже не увидеть победу. Но всё же увидел. Победа, пусть и не полная, была одержана. И хоть годы неумолимо вели к могиле, Добромир надеялся дожить до того момента, когда все князья склонятся перед ним и единство восторжествует.

Сейчас старший сын Богдан покорял восточные земли. Уже имелись успехи. Десять дней назад в Светлоярск пришла радостная весть: войско мятежников, собравшееся на востоке, разбито в битве под Талахом в трёхстах вёрстах от столицы. Многие князья и бояре попали в руки Богдана. Едва узнав об этом, Добромир отправил к сыну гонца с требованием явиться в Светлоярск вместе с пленными.

Было утро. Добромир вышел из башни, где находилась пыточная, пересёк двор и поднялся на второй этаж белокаменных палат, которые всего лишь год назад ещё принадлежавших Святополку, а теперь стали домом для нового правителя.

Палаты были роскошны. На потолках — узоры и картины на разные темы, полы устланы мягкими коврами, стены обтянуты тканью, повсюду — светильники и люстры с зачарованными хрусталями, которые давали в разы больше света, чем обычные свечи или масляные фонари. Мебель была изготовлена лучшими восточными мастерами, а еду даже во время ежедневных трапез здесь подавали в серебряной посуде.

Едва Добромир добрался до своих покоев, как во дворе послышался топот множества копыт по брусчатке, а вскоре прибежал слуга и сообщил, что приехал Богдан.

— Передай, пусть зайдёт ко мне в кабинет, да поживее, — потребовал Добромир.

Он прошёл в другую комнату, где обычно занимался делами, и устроился за столом, накрытым красной бархатной скатертью. Полки вдоль стены были уставлены книгами. Добромир любил читать. Князья и бояре, хоть и обучались в детстве грамоте, но основное время проводили в походах и ничем, кроме как военными делами, да управлением вотчиной не занимались. Добромир же, в отличие от большинства свих подданных, мудрость книжную не презирал. На юге, где он жил с юных лет, считалось, что чем мудрее правитель, тем крепче его власть.

В комнату вошёл высокий мужчина с чёрной бородой, облачённый в воронёный ламеллярный доспех с золотым орнаментом. В руке воин держал остроконечный шлем с нащёчниками и полумаской, украшенный длинным хвостом пурпурного цвета.

— Здравствуй отец! — Богдан сделал полупоклон.

— Здравствуй, сын, — Дорбромир уселся за стол. — С возвращением! Слава о твоих подвигах достигла моих ушей. Ты одержал большую победу. Я доволен.

— Боги направляли мою руку. Талах взят. Город и семь дней не продержался. Это был последний оплот мятежников. Его больше нет. Стены его обратились в груды камня, а трупы его защитников болтаются в петлях вдоль дороги. Пленных князей и бояр я привёз, как ты и велел. Обоз отстаёт. Он пребудут в Светлоярск завтра или послезавтра.

— Я счастлив слышать добрые вести. А что с сыновьями Святополка? Они убиты? Взяты в плен?

— Лютомир убит в бою. Я писал об этом в письме, отец.

— А младший?

— Увы, мне неизвестна его судьба. Один из моих сотских уверяет, что Святослав тяжело ранен. Но нам не удалось найти его на поле боя. Не нашли мы его и в Талахе. Пленные же поведали, будто он с дружиной отправился на восток, за Серое море в земли ингевонов.

— Непорядок, — Добромир свёл брови. — Твоё упущение, Богдан. Как же так получилось? Битва выиграна, крепость взята, а Святослав удрал?

— К сожалению, это так, отец. Я отправил в погоню отряд, но ему не удалось захватить Святослава. Однако дружина его малочисленна, а сам Святослав, вероятно, при смерти. Если они уплывут за Серое море, вряд ли нам есть резон опасаться…

— Сорняки надо выдирать с корнем, — резко оборвал Добромил сына и так грозно взглянул на парня, что тот опустил глаза.

— Да, отец. Это моя вина. Признаю.

Добромир погладил бороду и задумался. Конечно, взятие Талаха — серьёзный успех. Последние князья, которые пытались сопротивляться, разбиты и уничтожены, путь на восток свободен. Но то, что младший сын Святополка остался жив, не радовало. Добромир вспомнил, как сам когда-то бежал от князя Ярополка, что полвека назад правил Светлоярским великим княжеством. Пятьдесят долгих лет прошло с тех пор, и вот сын и внук Ярополка лежат во сырой земле, а столица в руках нового владыки. Кто знает, не повторится ли это однажды?

Ярополк жестоко расправлялся со своими противниками, именно он пятьдесят лет назад казнил Олега — старшего брата Добромира. А Святополк дал слабину. Святополк хотел со всеми дружбу водить, всех задобрить пытался. И вот итог: когда Добромир прошлой весной вошёл с тысячей баграмских воинов в южные земли Светлоярского княжества, половина князей, не задумываясь, заняли его сторону.

Добромир не собирался повторять ошибок своего врага.

— Твоя ошибка — тебе и исправлять, — подытожил он, строго глядя на сына. — Сегодня-завтра отдыхай, а послезавтра я дам тебе пятьсот всадников, и ты отправишься на восток.

На лице Богдана мелькнула тень недовольства, но он не посмел перечить.

— Как скажешь, отец.

— Отправляйся по следу Святослава и его дружины. Наведайся в пограничные княжества и убедись, что князья и бояре на рубежах верны своему кагану. Ступай.

С одной стороны, фехтование, как и езда на лошади, казалось делом привычным. Оружие удобно лежало в руке, интуитивно было понятно, что делать и как двигаться. С другой стороны, в прошлой жизни я ни разу не рубился ни на саблях, ни на мечах, да и вообще средневековое оружие видел лишь на картинках, да в музее, и не знал, получится ли одолеть опытного воина.

Передо мной было два пути: либо уступить и потерять всё, либо драться и победить, обретя авторитет среди собственной дружины, самому принимать решения и вести этих людей туда, куда сам считаю нужным. Не привык по жизни быть ведомым, поэтому и выход видел только один.

С магией я тоже был немного знаком. Более того, успел попрактиковаться, пока валялся на перинах. Для создания чар физических усилий не требовалось, и я мог спокойно упражняться столько сколько надо.

Знал и про то, как это работает. В моём теле имелось три вида энергии: энергии Солнца и Луны и энергия Неба или прана. Первые две были у всех. Почти каждый при должном усердии и правильных тренировках мог научиться управлять ими, повысив либо прочность собственного организма, либо увеличив силу, либо и то, и другое. Я тоже знал, как это делается.

Третьим же видом энергии обладали далеко не все в этом мире, но именно она позволяла создавать всевозможную магию. Человек, наделённый энергией Неба, мог сотворить всё, что угодно, хотя на практике воины обычно ограничивались небольшим количеством техник, имели строгую специализацию и развивались преимущественно в её рамках.

Людей с пробуждённой энергией Неба было мало. Даже в моей дружине из двадцати семи человек чарами владели только семеро, включая меня и Ратибора, который сейчас стоял передо мной, готовясь к бою. Оружие и доспехи его были зачарованными, как и мои: на щите, клинке и пластинках брони горели знаки. Это делало его почти неуязвимым. Впрочем, мы находились в равных условиях.

Сосредоточившись на тёмной и светлой энергиях, я укрепил своё тело. Мы с Ратибором принялись медленно двигаться по кругу, выжидая подходящий момент для атаки.

Ратибор не спешил нападать, я — тоже. Я весь обратился во внимание. Сквозь прорези железной личины на меня смотрел хищный взгляд моего недруга. Кажется, он был уверен в победе.

Ратибор сделал рывок. Я поднял щит, отскочил в сторону. Это был обманный выпад. За ним последовал настоящий. Я увернулся и контратаковал. Короткий замах, удар. Мой клинок встретился со щитом. Ответный удар был чудовищный по своей силе. Не знаю, как я устоял на ногах. Второй, третий — послабее. Я рубанул и опять попал по щиту.

Мы яростно лупили друг друга. Искры летели во все стороны, на выпуклом стальном полотне щита образовывались вмятины. Я едва успевал закрываться, Ратибор теснил меня. Очевидно, он был опытным воином. Мне никак не удавалось остановить его.

В ответ на очередной удар Ратибор толкнул меня ногой в щит. Его сабля полоснула по моему шлему и соскользнула. В башке зазвенело. Затем звякнула по наплечнику. Третий раз мне удалось отклониться. Щиты у нас были небольшими и не закрывали тело полностью. Мне щит казался ещё и чрезмерно тяжёлым, в то время как Ратибор весьма ловко орудовал им.

Я пригнулся, сабля свистнула над головой. Метнулся влево, разорвав дистанцию. Ратибор — за мной, я снова ушёл от его клинка. Так могло продолжаться до бесконечности, но бегая от противника, бой не выиграешь. Я попытался взять инициативу в свои руки, атаковал. Мы обменялись ударами, мне опять прилетело по шлему. Пришлось снова отступить.

Как победить в сабельной драке такого умелого воина, я даже не представлял. Да к нему вообще не подступиться! Я ещё и ослабел от долгого лежания. Запыхался. И как назло рана в животе вновь дала о себе знать приступом боли.

Пытаясь не утратить концентрацию, я сжал зубы. Отступать некуда. Надо драться. Но как? Только магией оставалось попробовать победить.

Ратибор понял, что я ослаб, стал теснить меня. Приходилось отступать, время от времени принимая удары на щит. Впрочем, Ратибор был не железный. Несколько резких рывков, и ему тоже потребовалась передышка. Возникла короткая пауза.

Я вонзил саблю в землю, а сам, продолжая двигаться по кругу, принялся создавать в ладони тёмно-фиолетовый дымчатый сгусток.

Это и были мои чары. Никто вокруг не умел делать ничего похожего, а по словам Олега, среди дружинников и бояр моего отца и раньше таких не встречалось. Я уже знал, как создавать сгустки. Если сфоримировать ядро (так назывались магические сгустки) побольше, оно могло даже дуб прожечь — вот какой мощью обладали эти чары. Но для создания сильной магии требовалось много времени, и даже на слабую уходило две-три секунды, поэтому в ближнем бою воины предпочитали лупить друг друга традиционным холодным оружием.

Ратибор стал атаковать меня с удвоенной силой. Я отбил его саблю щитом и ушёл от следующего удара. Сделал резкое толкающее движение, выкинув вперёд ладонь с растопыренными пальцами и сфокусировав энергию в нужном направлении.

Противник закрылся щитом — в щите образовалась рваная дыра с почерневшими краями. В следующий миг сабля Ратибора опустилась на меня. Блок и в сторону. А в руке моей — снова забрезжило фиолетовое свечение.

— Чарами, значит, желаешь драться? — донеслось из-под маски Родомира. — Да будет по-твоему! Всё ты умрёшь!

Он отбросил саблю и прожжённый щит. Левой рукой начертил в воздухе перед собой круг и поставил в центр его ладонь. Вокруг ладони появилось светящееся полотно с расходящимися во все стороны радиальными солнечными линиями.

Я метнул второй фиолетовый сгусток, но магический щит остановил его.

Ратибор поднял правую руку, над его пальцами появился солнечный клинок. Ещё одно движение — клинок полетел в меня, а навстречу ему — фиолетовый сгусток. Удар оказался столь сильным, руку со щитом отвело в сторону, чуть не вывихнув суставы, а я едва не потерял равновесие. На щите образовалась солидная вмятина. От моей же магии Ратибор уклонился.

Удерживая левой рукой магическую защиту, Родомир принялся колдовать в воздухе вокруг себя множество светящихся клинков. Движения его напоминали кунг-фу или ещё какое-то восточное боевое искусство. Я же стал создавать ядро побольше. Секунд на пять бой приостановился. Каждый был занят своими чарами.

Первым атаковал Родомир. Я заметил движение его руки, которым он направил в меня солнечные лезвия. Они полетели одно за другим, молниями засверкали в воздухе.

Я принял низкую стойку и сгруппировавшись, плотно прижав руку со щитом к корпусу. Удары чудовищной силы обрушились на меня. Щит пробило, что-то звякнуло по шлему, просвистело надо мной, взрыло землю рядом. Ринулся в сторону. Клинки летели, словно артиллерийские снаряды. Последний сбил меня с ног, я шлёпнулся на задницу, но быстро поднялся. Настала моя очередь. Дымчатый сгусток в руке был большим, величиной с две человеческие головы, и тёмным и вместе с тем испускал насыщенное фиолетовое свечение.

У Рогволда в этот момент появилось магическое копьё. Он швырнул, я поднял щит. Прямо перед моим лицом образовалась дыра. Я вытянул правую руку, посылая вперёд ядро.

Тёмная вспышка. Вопль. Мой противник стоял, держа перед собой культю левой руки. Маска его шлема и чешуя прогорели. Глазницы были пусты. Обнажённое мясо краснело на торчащих рёбрах, плече, шее и лицевых костях. А из глотки рвался истошный крик.

Ратибор упал на колени. Мне хватило двух секунд, чтобы создать ещё одно небольшой ядро и швырнуть в него. Дымка прожгла дыру в теле моего врага, испепелив его сердце и лёгкие. Изуродованный труп шлёпнулся лицом в землю.

Такой итог меня самого поверг в изумление. Кто бы мог подумать, что мои чары окажутся столь сильными? Мне рассказывали, что зачарованные доспехи хрен пробьёшь. Моя же магия испепелила их, словно тряпку.

Как обычно, я быстро взял себя в руки. Огляделся. Дружинники стояли в стороне и внимательно наблюдали за сражением. Когда Ратибор упал, никто не пошевелился. Возможно, произошедшее их самих поразило не меньше, чем меня. Надо было пользоваться моментом и брать быка за рога.

Я повернулся к ним и поднял личину:

— Дружина, слушайте внимательно! Я — наследник своего отца и законный великий князь Светлоярский. Если кто посмеет пойти против меня и мятеж учинить, закончит так же.

Я строго посмотрел в глаза Слободану Рыжему, Елисею и ещё двоим дружинникам, прибывшим вместе с Ратибором. Ждал от них возмущения и недовольства, но они молчали.

— Ты наш великий князь, Святослав, — пробасил Слободан Рыжий. — Мы последуем за тобой.

— Ты — великий князь, — подтвердил Елисей — дружинник средних лет с жидкой бородкой, азиатским разрезом глаз и землистым цветом лица. — Крамолы никто не сотворит. Но мы две седьмицы в пути, питаемся чем придётся, и баб не видели ни разу, хотя вокруг сёл полно.

Остальные одобрительно зароптали.

— У нас военный поход вообще-то, — осадил я дружинника. — А эта земля — земля моих подданных. Никаких грабежей, никаких женщин, пока я не разрешу.

Дружинники переглянулись. Кажется, ответ их не устроил. Обычаев местных я не знал, мог что-то не то ляпнуть. Может, тут в военном походе наоборот принято грабить и насиловать? Кто их знает. На всякий случай я решил всё же дать дружинникам надежду:

— Скоро придём в город, там отдохнёте.

— Добре! Коли так, тогда подождём, — проговорил Елисей уже более довольным тоном.

— Действительно, — раздался дерзкий голосок Дарьи. — Вам только баб тискать, курощупы похотливые. Потерпите. Ничего не отсохнет.

Её замечание разрядило обстановку. Парни посмеялись, кто-то сострил в ответ. Подобные подколы среди дружинников были в порядке вещей.

Воины одобрительно закивали. Они отбросили сомнения и теперь были готовы следовать за мной хоть на край света. Удовлетворившись таким результатом, я приказал оставить животных крестьянам и возвращаться в лагерь. Провизия на ближайшие два-три дня у нас была, а стада мелкого и крупного рогатого скота могли сильно замедлить отряд.

Дружинники перекинули тело Ратибора через седло его коня, зафиксировали ремнями. Я же стоял в стороне, делая вид, что приторачиваю к седлу Стрижа щит и шлем, а на самом деле преодолевая очередной приступ боли. Как стало полегче, потребовал у селян позвать главного.

Главным оказался староста Вторак — низкорослый, как и остальные крестьяне, бородатый мужик, одетый, впрочем, чуть лучше других — в чистую серую рубаху с узорами по низу.

— Послушай Вторак, — сказал я. — Мы — не враги тебе. Я — князь Святослав Святополкович из клана Солнца. Дружинник, который хотел вас ограбить, ослушался меня и поплатился за это. Вам больше нечего бояться. Мы пришли с миром, идём своей дорогой и не желаем зла здешним жителям.

— Благодарю тебя, господин, что защитил, — проговорил угрюмо Вторак. — Вижу, ты — честный человек.

— Но моей дружине требуется провиант. Дайте нам пять овец и… два пуда зерна. Пусть с нами поедет кто-нибудь из ваших мужиков, чтобы вернуть назад телеги. Мы пересыплем зерно и вернём вам телеги и лошадей. Понял меня?

— Конечно, князь. Мы дадим, что просишь, — без особого удовольствия произнёс староста.

— Спасибо добрый человек.

— Тебе благодарствую!

К нам подошёл Рогволд, ведя под узды лошадь.

— Два пуда зерна — мало, — заявил он. — И на день не хватит.

— Вторак, погоди. Этого мало, — снова обратился я к мужику. — Пять пудов зерна нам дай. Надеюсь, селу не будет большой ущерб?

— Слушаюсь, князь, — поклонился староста.

— Ну всё иди.

Староста ушёл. Я встретился взглядом с Рогволдом, что с укором смотрел на меня.

— Что? — спросил я. — Не под чистую же нам их амбары вычищать? Перебьёмся.

— Неизвестно, как долго плыть придётся, — рассудил Рогволд. — Да и сёл дальше мало. Дорога длинная, нужно много еды.

— Вначале — в город. Всё, что нужно, купим, — пообещал я. — В общем, всё. Собираемся и уезжаем.

Вдруг Дарья, что гарцевала на своём коне неподалёку, крикнула.

— В небе змеелёты! С востока летят!

Я пригляделся. Действительно, со стороны горного хребта к нам приближались пятнадцать объектов. Вначале они выглядели просто точками, и я подумал, что это — птицы, но вскоре понял, что для птиц они великоваты.

— Змеелёты? Кто такие Змеелёты? — обернулся я к Рогволду.

— Воины на крылатых змеях. Неужто и это забыл? Одамлары часто нападают на пограничные земли с неба.

Одамларами звали племя, живущее в Толгарских горах, которые для Светлоярского княжества являлись естественной границей на востоке. О племени таком я слышал, о змеелётах — ни разу.

— Или это дружинники Казимира, — продолжал Рогволд, вглядываясь вдаль. — Поговаривают, во всех крепостях на рубеже тоже есть змеиные ездоки. Наверное, свои владения облетают. Только что-то их многовато для дозорного отряда. Али тут так принято.

— А если это враги, как нам с ними сражаться? — я тоже следил за быстро приближающимися существами. — Их можно чарами сбить?

— С земли сложно. Чарами мало какими достанешь, из лука — тоже. Если низко опустятся, тогда — да. А так, из самопалов только. Или птиц солнечных напустить на них. У меня стреломёт есть. Попробую достать.

Я обернулся к остальным. Приближающиеся змеелёты заставили всех дружинников устремить взгляды в небо. Крестьяне же вмиг исчезли с улицы. Кто в часовню убежал, кто по избам попрятался.

— Возможна атака с воздуха, — крикнул я. — По коням! Дарья, призывай птиц. У кого есть стреломёты, луки, всё приготовьте! И рассредоточьтесь, не толпитесь на одном месте.

Дружинники вскочили на коней, достали луки. У двоих оказались арбалеты — видимо, их и называли стреломётами. Дарья сосредоточилась, протянула руку к небу, и с её ладони вспорхнула огромная, больше самой девушки, птица. Слободан и Елисей создали магические щиты, похожие на тот, который был у Ратибора. Я же, стиснув зубы от боли в животе, полез на лошадь. Сейчас хотелось поваляться на перине, а не драться непонятно с кем. Но деваться некуда.

Змеелёты тоже заметили нас, они выстроились цепочкой и стали стремительно снижаться. Мне удалось разглядеть их. Люди сидели верхом на небольших крылатых существах, напоминающих птеродактилей.

Едва змеелёты оказались метрах в ста от земли, как в нас полетел стрелы и огненные шары.