Кланы Сибирской Империи

Глава 12

Но после того, как я его позвал, у меня перед лицом призрак котенка — туманный, смутный. Котенок лежал на берегу огромной реки, а над ним было черное небо. Я услышал голос Стикса:

— Подожди. Мое новое тело еще не готово.

Видение исчезло, а я чрезвычайно обрадовался — мой кот жив! Как ни крути, именно он спас мне жизнь.

И мне, и девушке из соседнего купе.

Я оглянулся на нее с мыслью, не надела ли она опять свою высокомерную гримасу. Если да, то, клянусь, никаких спасений больше не будет.

Нет! Лицо человеческое, дружелюбное. Девица подошла ко мне, и я снова почувствовал аромат духов.

— Вы спасли мне жизнь, — задумчиво сказала она. — Я вам очень благодарна.

— Я не мог поступить иначе, — ответил я.

Она слегка поклонилась и ушла, а у меня в голове закопошились вопросы.

Судя по метанию ледяных копий, она маг из клана Воды. Случайно оказалась со мной в одном поезде? Возможно, но маловероятно. И даже если случайно, ей наверняка сказали присматривать за мной. Аромат ее духов спутать с другими невозможно. Она стояла ночью под моей дверью. Но какой в этом смысл?

Поняла ли она, что я раскусил ее? Наверное, мне пора действовать в открытую.

Я собрался уходить, но увидел, что солдаты топорами и пилами вскрывают головы убитым горным великанам. Я спросил, зачем, и они посмотрели на меня странно. Мозги этих тварей, как объяснил мне один из солдат, используют в магии и медицине. Они стоят очень дорого. Жаль, добавил он, шкуры не разрешили снять, потому что это дело долгое, а надо ехать. Эти шкуры очень прочные. Винтовочная пуля их пробивает, а пистолетная — едва ли.

…До вечера не случилось ничего. Ехали спокойно. Солдаты меняли покореженные камнем броневые листы на башне прямо на ходу. Большой кусок металла уронили, и он загромыхал по камням мимо моего окна.

Потом наконец-то стемнело, и после ужина я решительно направился к купе таинственной девушки.

…Я постучал, и она открыла, не спрашивая кто это. А может догадалась. Или подумала, что пришел проводник, а затем успела скрыть удивление.

Она предложила мне сесть и сама села на диван напротив.

Халат у нее синий, шелковый, почти до пола, но на груди запахнут не полностью. До чего же это зрелище отвлекает от серьезного разговора.

— Что привело вас ко мне в столь поздний час? — спросила девушка.

— Очень важное дело — ответил я. — Меня зовут Александр. Не покажусь ли я слишком бестактен, если спрошу, как к вам можно обращаться.

— Яна, — ответила она.

— Скажите, Яна, — спросил я — вы являетесь магом воды, правильно?

Она приподняла брови, раздумывая, что ответить.

— Да, так и есть. Но, полагаю, вам известно, что афишировать магические способности у нас не принято.

Как интересно она сказала — «у нас». «У нас» — это у кого? В клане «воды»? Или в этом мире? Если второе, то она осведомлена о моей истории.

Я поморщился. Хватит играть в джентльмена, сказал себе. Все она знает.

— Зачем вы шпионили за мной? — спросил я, не отрываясь глядя ей в глаза.

— Как вы смеете так говорить?! — возмутилась девушка. — Я, конечно, благодарна вам за спасение жизни, но прошу соблюдать в разговоре приличия!

— Извините меня, пожалуйста. Дальше все будет очень прилично. Я не скажу ни слова об этом. Но Герману мне придется сообщить, что вы пользуетесь духами, которые нельзя перепутать ни с какими другими, поэтому понять, что вы проводите, непонятно зачем, долгие ночные часы около моего купе, никаких трудностей не составляет. А узнав, что вы маг «воды», да еще и такого высокого уровня, что способны одним заклинанием убить горного великана, любой на моем месте сложил бы «два и два». Одно мне непонятно — что за существо вы прислали в купе, и как это сделали.

— Разновидность водного голема, — после долгой паузы ответила Яна. — Он пролез через замочную скважину и должен был почувствовать ваши сны. Во сне человек беззащитен и не скрывает своих желаний. Надо было узнать, собираетесь ли вы выполнять то, что вам поручили.

— И что, собираюсь? — насмешливо спросил я.

— Неизвестно. Ваш мозг закрыт. Он настороже, даже когда вы спите. Удивительно. Я с таким еще не сталкивалась.

— Я не первый, за кем вы следите?

— Конечно, нет, — сказала Яна. — Не говорите, пожалуйста, ничего Герману. Он сообщит князю, а я только что не смогла по своей вине выполнить одно его поручение. И если сейчас будет вторая ошибка, то мне будет очень плохо. Князь — человек очень резкий и вспыльчивый.

— Хорошо, — я пожал плечами. — Даю слово, но ничего не скажу.

Девушка успокоилась…, но не слишком. Она села по-другому, положив ногу на ногу, при этом халат соскользнул с бедра, оставив его почти полностью обнаженным перед моими глазами. Поправлять одежду девушка не стала, продолжая сидеть и смотреть на меня. Я ответил тем же — глядел на нее молча и не шевелясь.

Через минуту этой игры в гляделки Яна развязала на халате пояс и сбросила одежду вниз. Под халатом было лишь обнаженное тело. Я решил, что сидеть дальше будет совсем невежливо и подошел к ней. Яна начала снимать с меня рубашку.

…Через час, уже устав, мы лежали на диване, слушая стук колес.

— Пожалуйста, не говори ничего Герману.

— Ничего не скажу, я же обещал.

Она снова обняла меня.

— Спасибо.

— Не знаю, что тебе посоветовать, — сказала она. — Задачу тебе поставили невыполнимую. Я с самого начала не понимала, зачем наш род ввязался в аферу с переносом тебя в наш мир…, а теперь не понимаю еще больше. В далеком прошлом ты был одним из самых сильных магов, может, даже самым сильным, но возможности одного человека ограничены. За вызов Баира — даже если его вызывали другие, а мы лишь наблюдали за этим, главу рода могли лишить всех титулов или сделать что-то гораздо хуже. Был риск, что вместо Баира сюда явится какая-нибудь тварь, безмозглая, но не уступающая ему по силе, и она уничтожила бы не один город, прежде чем с ней удалось бы справиться. Если бы еще удалось!

Я развел руками.

— Поживем — увидим.

— Мурманские контрабандисты не слабее любого княжеского рода, хотя они почти не используют магию. Я не могу представить, как можно заставить их отказаться от торговли материалами из «зон»… и главное — зачем! Деньги у нашего клана есть, и идти на риск войны с контрабандистами ради сравнительно небольшого увеличения доходов по меньшей мере глупо. Клан «огня» в свое время решил получить контроль над несколькими заводами — и после того, как погибло сто человек, император издал указ о признании рода незаконным. «Огненных» били все. И кланы, и армия. Мало кто выжил, да и тех потом на годы заперли в тюрьмы и сумасшедшие дома, где имперские инквизиторы проводили над ними лишающие магии процедуры.

Она вздохнула.

— Не знаю, сможем ли увидеться, когда приедем. Это очень опасно. Возможно, мне придется надолго уехать из Мурманска с дипломатической миссией в Петербург. Мои големы-шпионы там пригодятся, и император это знает. Но это будет потом…, а сейчас… ты отдохнул? Да? Я хочу продолжения… есть занятия поинтереснее разговоров.

Я ушел от нее ночью, пока никого нет, чтобы не дискредитировать даму. Для всех мы остались просто попутчиками.

Остаток ночи прошел без происшествий и где-то через час поезд остановился в следующем городке. Не в деревне, но в очень, как я понял, небольшом.

Я, да и многие другие, вышел размять ноги. День был пасмурный и нежаркий. К нам в вагон, до сегодняшнего дня полупустой, село еще несколько человек.

Все, как один, господа важные, степенные, толстощекие и пузатые (видать, хорошо питаются). Я порадовался, что ко мне никого точно не подселят — у меня купе считается одноместным.

Побродив по вокзалу, я заглянул в буфет — там толстый усатый дядька продавал горы всевозможных сладостей. Я купил пару сахарных булочек. Не смог устоять, хотя в вагоне-ресторане чего-то такого было хоть завались.

Один человек на перроне показался мне странным, даже подозрительным.

Одет в лохмотья, отрешенный взгляд, ходил, опустив голову, вдоль пути вперед-назад. Хотя на вокзалах всегда полно бродяг и непонятных личностей — идти им особо некуда, и рано или поздно они оказываются здесь.

Потом я вернулся в купе. Проводник стоял около входа, высматривая, все ли зашли, и сказал мне, что поедем через пару минут.

Однако через пару минут мы не поехали. Не поехали и через пять. А когда мы не поехали через полчаса, я подошел к проводнику — он до сих пор стоял на перроне.

— Почему не едем, что-то случилось?

— Вроде того… — ответил Сергей. — Дама из нашего вагона… такая высокая, темноволосая, может, помните, в ресторане ее часто видели… так вот она ушла и до сих пор не вернулась.

— Почему?

— А вот это я бы хотел знать! Но если не придет в течении десяти минут, едем без нее. Такие у нас правила! Если б она ехала вторым классом, мы бы уехали раньше. А третьим-четвертым — не стали бы терять ни секунды.

— А она куда ехала?

— В Мурманск! Выйти раньше она не могла. Выбегала в буфет, одетая совсем не так, как одеваются, когда покидают поезд, и никаких вещей с собой! Одна маленькая сумочка!

Я помчался на вокзал. За пару минут я обежал все помещения, заглянул в подвал и даже на примыкающие к вокзалу улицы.

Ее не было нигде, и я вернулся к проводнику.

— Без нее ехать нельзя. Вероятно, что-то случилось.

— А вам-то что, позвольте полюбопытствовать? — удивился проводник. — Она вам кто, родственница али еще какая связь между вами? Я не видел, чтоб вы с ней даже разговаривали. Иль не заметил чего?

Последнюю фразу он произнес с ехидной улыбкой.

Я несильно, но достаточно, чтобы он не смог вздохнуть, двинул его кулаком в бок.

— Ты, смотрю, разговорился…

— Никак нет, ваше высокоблагородие… — выдавил Сергей, хватая ртом воздух.

— Будем искать ее. Пока не найдем, никуда поезд не поедет.

— Нельзя… никак нельзя… такие правила… в крайнем случае, это решает начальник поезда…

— Беги к нему, — скомандовал я.

Проводник, согнувшись в три погибели и кашляя, побежал к паровозу.

Вернулся оттуда он через пять минут, уже оклемавшись.

— Я поговорил с начальником… короче, дело такое…

— Какое?

— Начальник поезда вошел в положение, сказал, что неужто мы не люди, не может подождать, коль человек возможно в беду попал…

— Больше ничего не сказал?

— Совсем немного! Пятьсот рублей, сказал… за пять часов стоянки. И еще пятьдесят кочегару, чтоб он сломал клапан парового котла и начал не спеша его чинить. Иначе нельзя, кто-нибудь с поезда обязательно доложит наверх, что не по правилам задержались. Сейчас докладчиков тьма-тьмущая! Откуда они, подлецы, берутся, не понимаю!

Сумма, конечно, аховая, но я выложил ее без разговоров. Проводник заметно повеселел, опять побежал в сторону паровоза, сказал мне «все хорошо», и пошел по вагону предупреждать, что поезд задерживается на стоянке из-за сломавшейся детали, но не волнуйтесь, господа, мы все починим.

…Время у меня появилось, но его было немного. И самое плохое заключалось в том, что я не представлял, как действовать. А вообще не зря ли я выложил деньги? Кто она мне такая? Разоблаченная шпионка, вот кто. Да, приятно провели время в постели, да, рассказала кое-что…, но не мало ли этого, чтобы ввязываться в очередную авантюру?

Ладно, что сделано, то сделано, сказал я себе и пошел на вокзал.

Погубят тебя когда-нибудь бабы, думал я, открывая дверь в привокзальный полицейский участок.

…Маленькая прокуренная комнатка с убогой мебелью и крохотным окошком. Смежное с ним помещение представляло собой камеру и отделялось от кабинета полицейского дверью-решеткой. Сейчас камера пустовала, но, судя по доносящемуся из нее запаху, бродяжий народ там бывает и бывает часто.

За столом сидел моложавый розовощекий полицейский лет тридцати пяти и медленно тыкал указательным пальцем в клавиатуру печатной машинки. На мое появление он обратил внимание не сразу (настолько увлекся составлением документа), но заметив меня, тут же вскочил.

— Сержант Петр Ерофеев! — отрапортовал он. — Главный и единственный полицейский на вокзале! Чем могу служить? Надеюсь, у вас не украли кошелек, потому что такие тяжелые преступления мне раскрывать не приходилось, хотя я уже пятнадцать лет в полиции.

— Нет, — ответил я. — все гораздо хуже. Пропала девушка, пассажирка первого класса. Вышла на минуту в буфет и не вернулась. На поиски у нас есть несколько часов. В паровозе сломался клапан, пока не починят, он не поедет.

Полицейский побледнел и покраснел одновременно. За секунду по его лицу пробежало не менее десятка разнообразных эмоций — от простого смятения до жуткого страха.

— Извините… — невероятным усилием воли он взял себя в руки — а вы кем ей приходитесь?

— Родственник, — соврал я.

— Тогда пишите заявление о пропаже человека. В установленные законом сроки мы его рассмотрим, и если будут основания для признания человека без вести пропавшим, незамедлительно примемся за поиски!

— И сколько вы будете его рассматривать?

— Десять дней, как полагается! А потом два месяца искать. Если за два месяца не найдем, то розыскное дело придется остановить.

— Перестать искать?

— Ну да! Таков закон! Раньше столько народу пропадало, просто кошмар! И чтоб хоть как-то разгрузить полицию, приняли такой закон. И это касательно пропавших благородных кровей. А крестьян и прочих никто не ищет вообще. Государство у нас большое, народу пока хватает.

— Ясно, — сказал я. — проблема только в том, что пропавшая — влиятельное лицо из клана Воды и если какой-то полицейский будет писать бумаги и терять драгоценное время, то, боюсь, как бы он однажды сам не пропал. Люди там мстительные, а места в округе дикие, леса и болота.

— Что же вы сразу не сказали?! — полицейский аж позеленел от новой волны ужаса. — Побегу искать! Только куда бежать, не знаю вообще. Опыта нет никакого.

— За все время работы не находили никого из пропавших?

— Отчего же! Находили! Многих! Исчез из дома какой пастух, мы приняли заявление, и ждем, может, сам домой заявится. Частенько так бывало — ушел кто, и пьет где-то днями напропалую с дружками. Пропьется — и домой с повинной башкой, к жене, ухватом по загривку зарабатывать. Ну а полиция в отчетах пишет, что разыскала человека, ночей не спала, все по лесам да оврагам бегала. Так что показатели у нас неплохие, не хуже, чем в других районах. Иногда и премии получаем. Редко, хочется почаще.

Я вздохнул. Глубоко-глубоко.

— Вспомни, может, какие банды у вас тут орудуют? Похитят человека и выкуп за него требуют? Было такое?

Сержант Петя замялся.

— Ну… как бы нет, но как бы да.

— Это как?

— Была у нас действительно банда. И не простая, людоедская. Обитала где-то в лесу, питалась человечинкой. Но выкупов не требовала!

Сержант развел руками.

— Немеркантильные, значит, людоеды. Однако проблемы с ней были — статистику нарушала. А пять лет назад уважаемого купца с этого вокзала утащила — больно толстый он, не смогли людоедыы сдержаться! Слюнки, видать, текли аж до земли. Ох и получили мы за это дело звездюлей от начальства. Вся районная полиция получила, не только я. Поэтому…

— Что «поэтому»?

— Начальником районной полицейской управы у нас тогда служил Матвей Семеныч. Мужик — кремень, кулак ейный — с голову. И работу знал, и про себя помнил — носили ему местные лавочники и коммерсанты денежку за то, что их делами хитрыми не интересовался да за налоги не спрашивал. Вот он после этого вышел как-то на главного из людоедов и договорились они, что те больше никого из знатных не трогают, а на пожрать себе деревенских забулдыг пусть забирают. И снова наступила у нас тишь да благодать!