Кланы Сибирской Империи

Глава 9

Действительно, по важности во всей полицейской команде он находился явно на первом месте. Сейчас он стоял около входа в вагон и ненавидяще сверлил его глазами, наверное, размышляя, что делать дальше, потому что хороших вариантов не было.

Рядом с ним находился парень в черной куртке. Совсем юный, наверное, ему еще и двадцать не исполнилось. Высокий, худой, нескладный, веснушчатый, волосы выглядели так, будто он начал причесываться, но ничего толком не получилось, и он бросил эту затею на полпути.

Я подошел к ним.

— Добрый день, могу ли я чем-то помочь.

Алексей Палыч скорчил неодобрительную гримасу.

— Вы кто — любопытный пассажир? Не вижу никакой пользы от вашего присутствия. Вы и знать не должны о том, что здесь случилось, но у меня нет сомнений, что проводники уже все разболтали. Тем не менее предлагаю вам вернуться в ваше купе и помочь тем, что вы не будете мешать.

Послали меня настолько дипломатично, что даже и не обидишься. Я разочарованно вздохнул, но тут парень, стоявший рядом со следователем, воскликнул «подождите».

— Да? — спросил я.

— Вы владеете магией? — вопросом на вопрос ответил он.

— Есть немного.

— А какой, если не секрет?

— Земля… и «призрачные клинки». Я не принадлежу ни к какому роду, если это вас интересует.

— Отлично! Глаз меня не обманул. И как круто — целых две школы! А я, с вашего позволения… некромант! Хахаха! Самый натуральный. Виконт АндрейШувалов, дальний-дальний родственник того самого Шувалова, который главный. Времена сейчас сами знаете какие сложные, и меня отправили помогать полиции! Иногда случается, что без магии ей не обойтись! Ведьмы шалят, да и не только ведьмы! Сектанты, колдуны-бродяги, какой-нибудь крестьянин выучится паре фокусов и пойдет чудить! Всего хватает, гыгы, скучать не приходится!

Алексей Палыч выслушал его тираду скептически.

— Не так уж все плохо. У полиции много работы, но она ее выполняет. Маги, по моему мнению, должны заниматься своими делами — не знаю, какие у них есть дала, но тем не менее. Будь моя воля, я бы никогда не включал их в следственную группу.

— Палыч, — обратился Андрей к следователю, — не занудствуй. Я же знаю, что ты такой, только когда трезвый, а стоит тебе хлопнуть рюмашечку, и ты уже душа компании. Человек хочет помочь, и его знания могут пригодиться. Хуже не будет точно.

— Пошли! — это он сказал уже мне.

Оставив следователя снаружи, мы забрались в вагон. Да, прямо скажем, не первый класс. Полуразбитые деревянные лавки, грязь… Лавки отделены друг от друга на манер «плацкарта» — пара лежанок между двух стен-перегородок и еще одна вдоль другой стены.

Люди почти все такие же, с которыми я не так давно уходил класть шпалы. Даже не крестьяне, а именно бродяги. Отсидевшие в тюрьме, вышедшие на свободу и не знающие куда идти. Смотрят на нас, ожидая указаний, а сами будто только и ждут, когда ты к ним спиной повернешься.

А вот и купе проводника. На полу куча угля на ней мертвое тело. В пальто, несмотря на жару. Волосы седые, а как выглядел человек, сказать невозможно — лицо и шея наполовину сожраны. На стене кровью нарисован знак — треугольник и в нем буквы неизвестного мне алфавита.

— Дверь была закрыта. Тело обнаружили случайно, — сказал Андрей. — Кровь потекла в коридор. Убитый, мужчина сорока лет, без постоянного места жительства, ехал работать на шахту. Пил с попутчиками, потом пропал. Его никто не хватился, ушел, да ушел. Подсел к другой компании, как это здесь случается. Никто ничего не знает, подозреваемых нет. Точнее, есть — любой человек из вагона.

Мы снова вышли на перрон.

— Делать нечего, — сказал следователь. — Всех снимаем с вагона, тащим в отдел и…

— И применяем особые методы дознания, — сказал Андрей. — Правильно я тебя понял? Пока кто-нибудь не сознается в том, что он совершал или не совершал.

— Тебе что, жалко кого-то здесь? — зло сказал следователь. — Тут у каждого не одна ходка в тюрьму. Если любой из них встретит тебя в темном переулке, зарежет не задумываясь. И они сидели за то, что удалось доказать. А если бы доказали все, что они сделали, они бы все еще находились на каторге. Или болтались в петле.

— Только тот, кто жрал тело, наверняка не признается. Сектанты умеют терпеть боль.

— Других вариантов нет, — пожал плечами следователь. — Через пару месяцев меня должно ждать повышение, и я не собираюсь рисковать им из-за нераскрытого убийства.

— Я уже предлагал тебе, как сделать — сказал Андрей.

— Это ахинея.

— А бить людей, пока кто-то не оговорит себя от боли — нормально?

— Не я это придумал и не мне это менять. А ты, пожалуйста, подумай, какие разговоры можно вести при посторонних, а какие — нет! — и следователь откровенно покосился на меня.

— Если уж разговор все-таки идет при мне, то позвольте поинтересоваться, что именно предлагалось для раскрытия преступления, — я решил немного побыть дипломатом. — Если это как-то связано с магией, то, вероятно, я действительно смогу помочь.

— Ну скажи, чего уж теперь — проговорил следователь Андрею. — Пусть наш гость поудивляется полету твоей фантазии.

— Оживить убитого и пусть он сам сообщит кто его убил. Только и всего! Пока мы тут болтаем, тело остывает и потом с ним разговаривать станет сложнее.

Андрей взмахнул руками, будто не понимая, как можно отказываться от такой простой вещи.

Мысль действительно была очень необычной. Наверное, такие способы нечасто применяют следователи в своей работе.

— Я, конечно, не знаю всех тонкостей, но почему бы действительно не попробовать?

Алексей Палыч разозлился и побагровел.

— Во-первых, неизвестно, получится ли. А во-вторых, как это все потом юридически оформлять? Не предусмотрены в уголовном праве такие методы доказательства, как показания убитого на того, кто его убил!

— Пусть сообщит нам то что вспомнит, — произнёс я. — Если скажет уверенно, можно будет уделить этой версии больше внимания. А если потом появятся и другие доказательства, тогда можно подозреваемого и в отдел забрать.

— Вот и я говорю о том же! — Андрей прям расцвел от поддержки. — Если станет очевидно, этот людоед у меня признается и без твоих истязателей. Он наверняка путешествует по железке специально за этим. В одной глухой деревне вылез, сожрал кого-то, пожертвовал кровь убитого своим демонам, и дальше поехал. Кто там в деревнях крестьян считает. Пропал, да и пропал. Заблудился в лесу, упал в овраг, и сломал шею. Труп искать никто не будет. Уголовное дело из-за исчезнувшего крестьянина не заводится, со статистикой все хорошо. Я ничего не путаю?

Последняя фраза была произнесена очень ехидно и обращалась она к следователю. Тот скривился, будто у него заболели зубы, и махнул рукой.

— Делайте, что хотите. Потом надо мной будут смеяться в областном Управлении, ну да черт с ним.

Он позвал двух стоявших в оцеплении постовых.

— Берите носилки, вытаскивайте тело из поезда и несите… — он огляделся, — вон в тот лесок. Вопросов прошу не задавать. Все ясно?

— Так точно! — хором ответили полицейские.

— Выполняйте!

Через несколько минут носилки с телом под окровавленной простыней были кое-как вытащены из поезда.

— Пойдем втроем, — мрачно сказал следователь. — Больше никого с нами. Меньше пойдет сплетен, хотя их все равно будет тьма.

Осторожно переступая через рельсы, постовые, судя по их лицам, ничего не понимая, донесли тело до леска и остановились.

— Глубже, — скомандовал следователь. — В чащу, черт возьми, в чащу!

До чащи, к счастью, дело не дошло, но на метров двадцать мы все-таки углубились. С вокзала и с поездов нас стало совершенно не видно.

— Ждите на перроне, — сказал Алексей Палыч. — Далеко не уходите. Если услышите крики, доставайте оружие и бегом к нам.

Я едва сдержал улыбку. Следователь явно побаивался ритуала! Пойдет что-то не так, и бросится на нас гражданин зомби. Вот тогда карьере точно конец, даже если останется живой.

Полицейские переглянусь и медленно пошли из леса. Следователь дождался, пока их спины пропали за деревьями, скрестил руки на груди, как бы намекая, что он в этом не участвует, и недовольно произнес:

— Начинайте!

Андрей снял сюртук и закатал рукава. Интересно, как это будет выглядеть. Одним знаком тут, скорее всего, не ограничится, хотя что я, в общем-то, знаю о магии.

Затем он снял с убитого простыню, нарисовал палкой вокруг лежащего тела пентаграмму, насобирал мелких веточек, сложил в каждом углу пентаграммы маленькие пирамидки и поджег их. А потом принялся бормотать заклинания и рисовать в воздухе знаки — тут все было похоже на уже ставшую обычной для меня магию «земли» и «клинков».

Прошло несколько минут.

Ничего не происходило. Андрей перестал колдовать и молча смотрел на тело. Костры в углах пентаграммы уже прогорели, от них шел легкий дым. Я подумал, что обряд прошел неудачно. Следователь явно решил точно так же, на его губах даже появилась легкая улыбка. Но наш некромант разочарованным не выглядел, и оказался прав: еще через минуту мертвец пошевелился и открыл глаза. Следователь задрожал и отступил на шаг.

— Ты слышишь меня? — спросил Андрей.

— Слышу, — прохрипел мертвец.

— Я — тот, кто призвал тебя из тьмы, и скоро отправит обратно. Подчиняйся мне и делай то, что я скажу.

— Да, — последовал ответ.

— Ты помнишь, как ты сел в поезд?

Мертвец молчал.

— Помнишь?

— Да. Я был голоден, мне хотелось есть. У меня болела голова. Вчера я пил.

— Что было потом?

— Этот человек… предложил мне выпить и закусить.

— Кто?

Оживший опять замолчал.

— Что было потом? Мы пили. Он дал мне еду. С нами пили еще многие. Мы пели. Потом кто-то начал драться. А потом…

— Что было потом?

— Он позвал меня.

— И ты пошел?

— Да. Он приказал мне идти за ним.

— Приказал?

— Приказал. У него изменился голос. Такому голосу нельзя не подчиниться. Мы пришли к купе. Человек открыл дверь. Я увидел, что на полу лежит уголь. Человек велел мне пройти за дверь и достал нож. Я понял, что он сейчас убьет меня, но его голос был таким что, я не мог ничего сделать. А затем у него изменилось лицо, и я увидел, что это не человек.

— А кто?

— Не знаю. Чудовище из бездны. Его глаза горели, изо рта вылезли клыки, а язык стал длинным и раздвоенным, как у змеи. Он ударил меня ножом, и я умер.

Он помолчал.

— Я смелый. Я два раза был в тюрьме. Я резал людей и отнимал у них кошельки. Я зарезал троих. Меня несколько дней били в полиции, но я ни в чем не признался, и меня отправляли в тюрьму только за ограбление. Но когда он сказал мне идти за ним, я пошел, как ребенок.

— Как выглядел этот человек?

— Он не человек.

— Как он выглядел, когда был в обличье человека?

— Я… я не помню…

— Вспоминай!

— Не хочу… я боюсь того, кто меня убил… даже сейчас, когда я мертв…

— Если не скажешь, я отправлю твою душу тварям из нижнего мира! — Андрей почти зашипел на него.

— Но я… действительно не помню… — пробормотал мертвец. — Вместо лица — красное пятно перед глазами. Он, когда мы только сели пить, почему-то засмеялся и сказал — «ты меня не запомнишь». Теперь я понимаю, почему он так сказал. Он хитрый, он очень хитрый. Я даже одежду его не помню. Помню все вагоне, а это — нет.

— Проклятье… — выругался Андрей. — Попробуй увидеть хоть что-нибудь.

— А если вспомню… ты не отправишь меня тварям из нижнего мира?

— Нет, не отправлю. Хотя, по справедливости, ты должен быть там. Так хотят убитые тобой.

Мертвец вдруг поднял руки. Его пальцы скрючились, будто он хотел что-то поймать. Затем он задергался, как в агонии.

— Я вспомнил… я вспомнил… — сказал он и засмеялся. Так, как может смеяться человек, у которого нет половины лица.

— У него маленькие сапоги. У него стопа… как у ребенка. Вдвое короче, чем должна быть. Я даже спросил его, как он ходит. Он зыркнул на меня, но потом засмеялся и сказал «очень легко». И предложил мне выпить еще. Я выпил. Отпусти меня, я больше ничего не знаю. Мне здесь плохо. Я здесь чужой.

— Очень хорошо, — кивнул Андрей. — Ты помог нам. А теперь возвращайся.

Он снова нарисовал в воздухе знак, лежащий человек вздрогнул и застыл, снова превратившись в мертвое тело.

— Маленькие сапоги, — пробормотал следователь, трясущимися пальцами достал сигарету, но закурить не смог, и она сломалось в руке. — А это действительно, человек?

— Не знаю, — мрачно ответил маг, — не уверен. Надо унести тело. А то мы уйдем, и к нему придет какой-нибудь голодный зверь.

Мы вышли из леса, окликнули заскучавших полицейских, и они перенесли тело на перрон.

— Что будем делать дальше? — спросил я.

— Надо идти проверять вагон, — пожал плечами следователь. — Смотреть на ноги. У кого они окажутся странной формы, того в наручники и в отдел, задавать неприятные вопросы. Те двое, — он кивнул на полицейских, переносивших труп, — пусть идут с нами, мало ли что может случится.

— Может, как раз поэтому лучше оставить их здесь? — предложил Андрей, — тварь в поезде очень нехорошая. Мы с ним, — он кивнул на меня, — сходим вдвоем.

— Нет, ни в коем случае. Опасно, не опасно — они, когда устаивались в полицию, знали, куда шли. Задерживать — как раз их дело.

Он снова позвал полицейских.

— Сейчас идем в вагон и смотрим, у кого из пассажиров маленькие ноги. Увидели такого — хватаем без разговоров и надеваем браслеты. Начнет сопротивляться — бить, что есть силы, а потом стрелять. Ясно?

— Конечно, — закивали те головами. — Не извольте беспокоиться. Чай, не в первый раз.

Мы зашли в вагон. Темновато, конечно, но разглядеть можно. Потом я сделал заклинание видения. Тьма уменьшилась, вдобавок, все, что как-то связано с магией, начало немного светиться — у двоих пассажиров я заметил обереги, наверное, на удачу или от нечистой силы.

Ноги пока что у всех нормальные, человеческие. Обутые в грязные сапоги, ботинки, у кое-кого даже в лапти.

Но в конце вагона у окна сидел маленький невзрачный человечек в простой рабочей куртке. На вид лет сорок, лицо небритое — в общем, такой же, как все тут. Вот только сапоги у него действительно, маленькие. Такие пятилетнему ребенку впору носить. Но колдовское зрение ничего не показало. Никакой волшебной ауры или чего-то такого.

Андрей, когда увидел его, сразу напрягся и хотел что-то сказать следователю, но не успел.

— Задержать его! — приказал Алексей Палыч, и оба полицейских схватили пассажира.

— Как? За что? — плаксиво изумился он, — ваше благородие, не погубите, я ничего не сделал! Разве я похож на жулика? Всю жизнь с рожденья в деревне своей просидел, а как родители померли да дом развалился, пошел странствовать, чтоб копеечку какую на пропитание заработать…

А потом он перестал плакать.

И засмеялся.

Люди так не смеются. Человеческое горло для такого смеха не приспособлено.

Его пальцы начали вытягиваться, из них появились когти. Черные, Длиннющие, размером с карандаш.

— Осторожнее! — крикнул я, но было уже поздно.

Человек — или кто это был — ударил когтями по шее сначала одного полицейского, затем второго, и они рухнули на пол с полуоторванными головами. Кровь ударила фонтаном. Пассажиры в вагоне закричали.

Следователь отпрыгнул, достал револьвер и начал стрелять. Пули попадали в грудь твари, впивались в куртку, оставляя в ней дыры, но никакого впечатления на монстра это не производило.

Его лицо тоже претерпело метаморфозы — превратилось почти в змеиное, кожа превратилась в чешуйки, а из пасти показались клыки.

Я оглянулся на Андрея. Он тоже изменился, и очень — все его тело поверх одежды, и даже голову теперь покрывали белые кости. Он будто надел на себя чей-то скелет. Костяная броня, понял я. Аналог каменной кожи магии Земли.

— Я задержу его, а ты бей, — крикнул он и прыгнул на монстра.