Кланы Сибирской Империи

Глава 27

Лодка ткнулась носом в песок, я вылез, и, сделав доброжелательное лицо, медленно пошел к домам. Людей пока не видно. Деревня будто мертвая. Окна — слепые, запыленные. Трава около домов, словно они давно брошены. Тишина. Только скрип какой-то слышится. Жуткий и мерзкий.

Дойдя до центра села, и не увидев ни одного человека, я понял, что издавало такой звук.

Деревянный колодец, из которого качалась вода в бочку. Механизм работать заставлял человек, крутивший ручку на колесе.

Хотя какой он человек. Метра три ростом, а лицо — как у младенца. Одет в лохмотья. На меня — никакого внимания. Крутит, старается. Пыхтит, от напряжения даже язык высунул.

Гомункул. Я их уже несколько раз видел. Да, в деревне знают толк в магии. Вырастить гомункула не так просто.

Я подошел ближе, стал рядом, но тот продолжал крутить, даже не удостаивая взглядом. Стоять в нескольких шагах от этого существа было неприятно, и я решил отойти подальше.

Но где все? Или гомункул — единственный оставшийся житель этой деревни?

И вдруг, как по команде, стали появляться люди. Мужики, бабы, старики, дети. Начали выходить из дверей. Лица у всех серьезные, неулыбчивые. Что у взрослых, что у детей.

Непонятные лица. Смотрят на меня, и о чем думают — неизвестно. Я тут в своей городской одежде практически инопланетянин. В принципе, мне это не слишком важно, я сюда приплыл не затем, чтобы навеки поселиться, но все равно мурашки по коже.

Из толпы вышел высокий узкоплечий мужчина лет сорока. Не дойдя десятка метров, остановился, осмотрел меня с ног до головы, затем шагнул ближе.

— Кто вы?

Голос, как у часового, встретившего постороннего на охраняемом объекте. Какой добрый народ здесь обитает.

— Александр, я из Мурманска. Здесь проездом по одному важному для меня делу. Если вы мне поможете, я хорошо заплачу. Я не буду вам мешать. Я сам по себе, не из полиции, не из какого-то клана или организации.

Мужчина ничего не ответил, продолжая смотреть на меня немигающим взором. Будто размышляя — а почему бы не убить тебя сейчас и не забрать все деньги? Не проще ли так сделать, вместо того, чтобы дожидаться оплаты за помощь?

— Пойдем, — вдруг резко сказал он и направился к ближайшей избе.

Я — следом за ним. Люди, увидев, что мы ушли, тоже начали расходиться кто куда. В центре села остался лишь гомункул. Не обращая ни на что внимания, он продолжал вращать колесо.

В избе (к моему удивлению, довольно чистой), ярко горела лампа и отбрасывала странные тени. Половина избы была скрыта протянутой у потолка занавеской. Там явно кто-то был — доносились шорохи и невнятная речь.

Мы сели за большой некрашенный деревянный стол.

— Чего ты хочешь? — спросил меня мужчина. — Просто так люди у нас не появляются. Гостей мы не любим. От их прихода редко когда случается что-то хорошее.

— Можно узнать, кто ты? — вопросом ответил я. Мне, по большому счету, его манеры абсолютно безразличны, но некоторые люди, когда их не ставишь на место, начинают наглеть совсем.

— Дмитрий, староста деревни, — помолчав, ответил он.

— А я сталкер из города. Я хочу увидеть Паука. Ты знаешь, где он?

Дмитрий отвел глаза и начал смотреть в пол. Долго смотрел, потом все-таки взглянул на меня.

— Примерно. Мы стараемся туда не ходить.

— Почему?

— Много причин.

— Например?

— В тех местах много нехорошего. Злого. Людям туда не нужно.

— Чего именно там много?

— Топи, мертвяки, болотные чудовища, живые деревья. Да и сам Паук — откуда он взялся? Что ему здесь нужно?

— Не так уж и страшно, — сказал я. — Не думаю, что опаснее, чем на «зоне». А Паук потому и интересен, что появился здесь неизвестно откуда и неизвестно зачем.

— Не знаю… — пробормотал Дмитрий, глядя в пол. — Люди не возвращаются и из «зоны», и из наших лесов. А еще там прячутся преступники, которых ищет полиция. Они знают, что туда за ними не пойдут. Но и полиция понимает, что немногие там выживут. Просто ждет, пока их убьют чудовища.

Почему-то мне показалось, что староста не договаривает. Но почему он так делает? Что ему с того, выживу я или меня съедят болотные твари? Судя по встрече, судьба чужих — это последнее, о чем беспокоятся жители деревни.

— Ты говоришь мне не все, — жестко посмотрев на него, сказал я. — Какая тебе разница, что со мной там случится? Я предлагаю тебе деньги за помощь. Если они тебе не нужны, тогда другое дело.

— Нужны, — усмехнулся староста. — Они нужны всем. Нужны даже здесь.

— Ну так, а в чем вопрос? Я тебя не понимаю, и мне это не нравится.

— Ни в чем. Мы просто не любим, когда к нам приходят посторонние. Мы живем сами по себе, и нам никто не нужен. Завтра я покажу тебе, в каком направлении идти, чтобы оказаться перед лицом Паука. Что с тобой будет потом, меня не касается. Паук, по слухам, может быть и очень добрым, и очень злым. Каким он будет с тобой, если ты даже доберешься до него, я не знаю.

— Подожди меня одну минуту, — добавил он и вышел из избы.

Я послушно скрестил на груди руки и стал ждать, прислушиваясь к тихим шорохам, доносящимся из второй части избы.

Но вдруг за занавеской что-то завозилось совсем громко, а потом из-за нее показалось лицо.

Женщина. Лет сорока, хотя точно сказать трудно. Рот оскален, глаза безумные. На шее — железное кольцо с привязанной цепью. Жена старосты. Он ней мне говорил станционный смотритель. Из-за чего-то сошла с ума. Но спрашивать у Дмитрия будет нелепо.

Женщина посмотрела на меня невидящим взглядом, что-то пробормотала, потом занавеска закрылась.

Я снова остался в тишине, разбавляемой что-то бормочущей за стеной сумасшедшей, но скоро вернулся староста.

— Пойдем со мной, — сказал он, глядя вниз. — Покажу, где переночевать, а утром пойдешь к Пауку, если не передумаешь.

Изба для меня оказалась на самом краю деревни. По-моему, тут давно никто не жил. Даже дорога к избе изрядно заросла травой. Большая комната, печь, за одной дверью улица, за другой — сарай и хлев для животных. Их, к счастью, не было, так что спать мне никто не помешает.

Из мебели только стол и кровать — высокая, но узкая, под которой виднелся огромный, окованный толстым железом сундук. Никаких шкафов и полок, только большие гвозди из стен торчат. На них, похоже, развешивали вещи. Но сейчас ничего нет.

А почему, кстати, она необитаема?

Либо село вымирает, и народу становится все меньше и меньше, либо что-то еще. Но, может, и одно, и другое. Ощущения от избы нехорошие. Хотя заклинание «видения» ничего такого не показало. Да, брошенный дом, но не более того. Хотя «видение» — тоже не панацея.

Никаких следов постели или даже матраса я не обнаружил. Ну и не больно-то хотелось. Здешний народ не слишком дружелюбен, поэтому чего ожидать. Мы, сталкеры, народ аскетичный, поэтому как-нибудь переживем. В поле ночевать еще хуже. Печь, понятное дело, не топится, но в доме не холодно.

Ужина мне тоже никто не предложил. К счастью, я был запаслив и захватил в сумке немного еды.

Хоть лампу оставили, и на том спасибо. Горел светильник призрачным светом, и тени от него по стенам так и бегали. То рожи какие-то кривляющиеся, то изогнутые человеческие фигуры протягивали ко мне лапы. Волшебная лампа, что ли? Но я не нервная барышня, не мне теней бояться. Если со стен не слезут, пусть что хотят делают.

Все, теперь спать. Обе двери я запер, никто ко мне неслышно не пролезет. Лампу тушить не стал, только убрал под стол — света убавилось, но темнота в комнате не полная.

А потом я, подложив сумку под голову, растянулся на твердых досках кровати.

…Не знаю, сколько я проспал. Час, два, может больше, и проснулся от непонятного скрипа. Едва слышного, как я только услышал его во сне. Хотя в такой избе сон по-любому будет чуткий. Очень уж обстановка влияет.

Когда я открыл глаза, меня ждал еще один сюрприз — лампа светить почти перестала. С чего это вдруг, непонятно, масла в ней было под завязку, и расходовалось оно едва-едва.

Что-то происходит, решил я и сделал «видение», мигом вытащившее комнату из ночной темноты.

…Лампа, как я и предполагал, перестала светить не по причине того, что закончилось топливо. Она по-прежнему горела, но на нее словно было наброшено темное дымчатое покрывало, в котором свет терялся, как в тумане.

А еще потихоньку открывалась дверь в сарай. Засов, который я проверял перед тем, как лечь спать, и который мне очень понравился своей увесистостью, был отодвинут, и в комнату входило нечто.

Не то мужчина, не то женщина, не то ребенок, не то старая бабка. Ростом — чуть выше метра.

Рожа сморщенная, нос кривой, зубы высовываются изо рта. Ног не видно, платье спадает до пола. Вытянуло существо коротенькие ручки и потопало к моей кровати.

Э, нет, пробормотал я, и в моей руке появился «призрачный клинок».

— Чего тебе надо? — спросил я, а затем ударил клинком.

Удар разрезал тварь на две половинки. Одна отлетела к окну, вторая — обратно к двери.

Крови, к удивлению, почти не было.

Вот и все. Жаль, поспать не получилось. Надо звать старосту, пусть прикажет убрать хладные останки этого существа.

И тут верхняя часть туловища шевельнулась, встала на руки, и на них побежала навстречу к другой части. Та, в свою очередь, приподнялась на ноги и сделала пару шагов вперед. Затем они слиплись воедино и тварь, будто ничего случилось, опять ринулась на меня, хотя туловище сидело на ногах несколько кривовато.

— Я хороший, — сообщило мне существо блеющим голосом.

Ну ладно. Теперь ты одним ударом не отделаешься. Я не посмотрю, что ты хороший.

И я раскромсал существо на куски. Бил мечом, как свихнувшийся мясник. Куски тела разлетались по всей комнате. Даже голову разрубил на несколько частей.

Однако пользы от этого оказалось мало. Каждый кусок тела пополз к другому, и они снова соединились в одно. Налепились невпопад, криво, но этот клубок, спотыкаясь, шел на меня.

— Я хороший, — донеслось откуда-то из середины туловища.

И что с ним делать, с таким хорошим? Можно, конечно, попробовать убежать, но…

Мысль пришла нелепая, однако другие не появлялись.

Я вытащил из-под кровати сундук, открыл его, и когда это бессмертное существо приблизилось, насадил его на меч, а затем поднял и сбросил с лезвия прямиком в сундук.

Крышка захлопнулась. Сундук оказался с замком, в который был вставлен ключ, я повернул его, и тварь оказалась взаперти.

Лампа сразу загорелась нормально, так, как светила, когда я вошел в избу. Я думал, что чудовище начнет стучаться и царапаться, но оно, к моему изумлению, затихло, как попугайчик, клетку которого накрыли полотенцем.

— Как ты там? — спросил я, наклонившись над сундуком.

Ответа не последовало. Я постучал по крышке сундука, но было по-прежнему тихо.

Но на всякий случай я, припоминая, что неведомое чудовище умеет открывать засовы, забил дверцу сундука выдернутыми из стены гвоздями, используя волшебный клинок в качестве молотка.

Вроде получилось. Сундук тяжеленный, дерево прочнейшее, гвозди входили с трудом, тварь лежит и не ворочается. Очень креативно.

Что теперь? Идти будить старосту? Но тут мне в голову пришла вторая мысль — гениальная и идиотская одновременно.

Я засунул сундук обратно под кровать и лег спать.

Ну а что делать. Идти куда-то, объяснять, проситься в другую избу… Не хочу. Я человек гордый. Подумаешь, комната кровью залита, как мясницкая, и непонятная тварь в сундуке под кроватью. Эка невидаль. Плюс ко всему, впечатление на местную публику это должно произвести. Будут знать, что бывает с теми, кто не дает мне спать по ночам.

…Спал, к своему удивлению, неплохо. Утром появилось какое-никакое, но солнышко. Сундук по-прежнему был закрыт и тих. Шебуршений и скрипов ночью не слышалось. Да и то, что я жив, уже говорило о многом — тварь в сундуке и пока что не выбралась.

Пора все-таки идти звать хозяев?

А что это даст? Тварь, вне всяких сомнений, существует с их ведома, даже если она завелась тут самостоятельно. Ночлег в заброшенной избе мне организовали только для встречи с этим созданием. Интересно, меня тупо хотели убить и ограбить, или здесь что-то еще?

Наверное, стоит избавиться от монстра окончательно.

С этой мыслью я выволок сундук из-под кровати, поднял его (тяжеленный, падла!), и, пошатываясь от огромного груза в руках, вышел из дома и пошел в лес, который, к счастью, был рядом.

Метров тридцать-пятьдесят, и я нашел то, что искал — небольшую полянку, заросшую редкой травой.

Отлично.

Я поставил сундук на ее центр. Снова наклонился, прислушиваясь, и снова ничего не услышал. Только птички пели, но они точно не из сундука.

Затем я пошел собирать ветки и хворост.

План был до смешного прост — сжечь эту тварь к чертовой бабушке. Где меч неэффективен, сработает огонь. А может, создание уже задохнулось в сундуке, тогда задача сильно упрощается. Но надежды особой на это нет.

Костер я собрал хороший. Сундук прочен, легко он не загорится, поэтому огня надо много. Подкладывая ветки, я смотрел по сторонам — не пришел ли кто из местных посмотреть, чем я тут занимаюсь? Вроде нет. Никому не интересно. Подумаешь, гость ушел сжигать хозяйский сундук. Мы по три раза в день сундуки сжигаем, и ничего. Хахаха.

Все готово. Надеюсь, лес не заполыхает.

Я отошел подальше и швырнул в хворост «огненной вспышкой».

Костер загорелся почти сразу. Пламя весело поползло по сухим веткам и начало облизывать почерневший сундук своими длинными языками.

Да, твари внутри сейчас невесело. Испеклась уже наверное. Температура-то как в печке. И стенки сундука, похоже, все-таки вспыхнули, хотя и долго держались.

Костер разгорелся до конца. Огонь уже выше моего роста, гудит и потрескивает. Дым — столбом вверх.

Все, наверное. Ничего живого остаться в сундуке не может. Сейчас прослежу, чтоб не вспыхнул лес, и пойду разбираться со старостой.

И тут костер взорвался.

Горящие деревяшки полетели в разные стороны. Сундук лопнул, и из него вылез ночной монстр.

Как он сейчас выглядит, понятно не очень, потому что его тело обуглилось, стало черным, а потом и загорелось. Кошмарный горящий силуэт на двух кривых ножках.

— Я хороший… — проревело сквозь пламя существо и пошло ко мне.

Грязно выругавшись, я вызвал «земляного голема», и тот принялся лупить монстра своими кулачищами, сильно сгибаясь в пояснице, потому как тварь была по сравнению с ним очень маленькой.

Я ожидал, что существо не сможет голему ничего противопоставить, ведь оно было живучим, но не крепким, «призрачный клинок» разрезал его в два счета, однако, к моему удивлению, оно не отлетало от каждого удара, а било в ответ своими горящими ручонками, а потом вообще вцепилось в голема и повисло на нем.

Голем, постояв десяток секунд, упал и развалился на части.

Похоже, монстр выпил из него жизнь.

Выбравшись из-под обломков, он снова направился в мою сторону.

Я ударил его «призрачным клинком».

Без особого результата. Он вошел очень неглубоко. Совсем не так, как ночью. Видать, монстр, изжарившись, покрылся прочной корочкой.

Через несколько секунд он почти перестал гореть, пламя лишь кое-где пробегало по его телу.

Я швырнул в него «камнем». Тот ударился и отлетел в сторону.

Мысль сжечь это создание в огне была гениальной.

Шел он небыстро, я мог убежать, но вместо этого сделал «трансформацию земли» — под ногами монстра появилась скользкая грязь, и он тут же плюхнулся в нее.

Попытка встать не увенчалась успехом. Ноги его держали не особо.

А дальше я вызвал «зубастые растения», и они начали его грызть.

Монстр от них не отбивался. Он пытался встать, но раз за разом падал в грязь, а хищные цветы тем временем откусывали от него кусочки.

Через полчаса он был съеден полностью. Костер к этому времени перестал гореть, чему поспособствовал начавшийся небольшой дождь.

Я вытер со лба пот. Все, приключение закончилось, пошел обратно в деревню и сразу встретил на улице Дмитрия.

Знает ли он про того, кто живет в избе? Конечно, знает. Не может не знать.

Показалось, что взгляд у деревенского старосты немного удивленный. Не ожидал, что ли, встретить меня живым?

— Что это было? — спросил я

— Где?

— Пришло ночью ко мне. Резал его на куски, но они срастались. Пришлось засунуть в сундук. Там эта тварь вроде затихла. А затем сжечь.

Староста замялся.

— Это было испытание… ты сильный, если смог одолеть кровяного гомункула, поэтому я скажу тебе, куда надо идти, и даже не возьму за это денег. Но берегись. Там тебя ждет гораздо худшее, чем-то, что ты видел ночью. Сжигать, кстати, его не следовало, от огня он умирает, но перед этим ненадолго становится гораздо опасней.