Ключ к вечности. Книга 2. За мостом. Отсев

Глава 9. В шахте

Глава 9. В шахте

Проснулся у бока палатки, привалившись к ней, как медвежонок к медведице. Проверил флаконы и пластик, наведя окуляры. В раритетной емкости вода родника осталась без изменения, совсем как в пластиковых бутылках. А вот в редком, для растворов и ядов, прибавила положенные два процента в сутки. Буду знать, что вода с дарованными Системой характеристиками относится к категории «раствор». Раздал бутылки всем, строго-настрого предупредив не допивать до конца, а, напротив, прикончив сегодняшнюю, ежеутреннюю, перелить в нее чуть-чуть из сохраненной. Хоть и не ведаю, на что мне столько пластика, запас карман не тянет!

Федор отправил двух молодых ребят и Розу вперед, а сам пошел с нами.

Клеть подъемника опустила нас на минус четвертый ярус и ушла вверх, уже с загруженными рудой вагонетками. Кто уже выработал столько, на какой тяге работал двигатель клети,– это для меня осталось загадкой. Почему-то в голове всплыла картинка с лошадью, ходящей по кругу и приводящей в движение механизм. Но нет. И тройка лошадей тут явно не справилась бы.

– Федор, а кони здесь, в локации есть?

– Кони, что в городе, что в вольных землях,– редчайшее явление. В Далмире только у мэра, в единственном экземпляре. Ослы встречаются. Но те только для поклажи. В качестве верхового средства передвижения служить отказываются!

– У нас квест от Дилшота.

– Передать весточку братцу?

– Да.

– Через мальчишек можно. Только придется сначала репутацию с ними поднять. Но это несложно. Накупить пряников и петушков леденцовых у торговца и раздать мелюзге. Тогда у торговцев скидка появится.

– Спасибо за совет.

– Да ерунда, обращайся!

Подземные коридоры освещали плафоны во взрывозащитном исполнении. С электрическими лампочками внутри. Ну вот и ответ на вопрос о тяге. Действительно, если есть электроснабжение в Приречном, почему же ему не быть здесь? То, что линий высоковольтной воздушки мы не увидели, не значит ровным счетом ничего. Есть же еще подземный способ прокладки кабелей. Не особенно удивлюсь, если в этом странном пространстве и неизвестным еще современной физике способом умеют распределять выработанную энергию.

То и дело попадались боковые ответвления, порой уходящие в тело горы, а порой просто незначительные ниши, где неспешно махали заступами мужчины или женщины.

Ха! Понятно, ресурс здесь, к гадалке не ходи, обновляется каждое утро. И можно годами обрабатывать один и тот же участок. Первой Федор определил на работу Кору. Потом Мрию, Эм, Тому. Кузьмича, Клима и Азалию подвел к горной осыпи, огороженной веревкой, закрепленной на соединенных в пирамидки палках.

– Мое место. Богатое,– скупо прокомментировал он.– Клим спец, пусть здесь силы приложит, на день и кирку ему свою уступлю. Только за нее залог надо внести. Кузнец бросил взгляд поверх голов, будто что-то прикидывая в уме.

– Двадцать пять цеф, в конце рабочего дня верну. Увидишь, сколько твой Стаханов с моим фирменным инструментом добудет, ахнешь! А двоих на подхват ему определим, чтоб от основной работы на погрузку не отвлекался. Вагонетку, как забьете, выталкиваете к центральному коридору. Там откатчики ей займутся. Маркировка на тележке моя, но не сомневайтесь,– выработку разделим по-честному.

Хех! Хороший мужик все же Федор. Зря я в нем сомневался!

Я уступил дорогу типу, с ног до головы закутанному в балахон. Вот он нырнул в нишу, послышался скрип, и, поскрипывая рудничной пылью под колесами, на магистральную ветку узкоколейки выехала тачка. Значит, откатчику здесь спецодежда полагается, а рядовому рудокопу нет? Или любой каприз за ваши деньги?

– Ну, а мы с тобой пойдем прогуляемся подальше,– кузнец усмехнулся, видя, как я поправляю лямки рюкзачка.– Правильно сделал, что добро с собой захватил. Подальше положишь,– поближе возьмешь!

Я поспешил за провожатым. Поворот за поворотом, спуск за спуском. Кирки звучали все глуше, мгла становилась насыщеннее. Раз под ноги выползла блеклое насекомое, более всего напоминающее божью коровку. Только размером с половину теннисного мяча и фосфоресцирующими в темноте усиками. Мой спутник не сбиваясь с шага лихо снес досадливое недоразумение носком ботинка.

– Хлюп,– будто водянистый волдырь лопнул. Это букашка разлетелась о стену.

– Хищная?– на всякий случай осведомился я.

– Здесь все хищное,– равнодушно отозвался Федор.– Детеныш повстречался. Сейчас на пятый спустимся, там взрослые попадаются. Их главное заметить вовремя и подпрыгнуть не дать. На грунте они неповоротливые. В детстве в футбол гонял?

– Ну да, как же.

– Вот и вспомнишь ребячество. Наподдашь по такому от души, он шмяк о стенку, и одной проблемой меньше.

– А если не успею?

– Жук на крыло встанет. Ненадолго. Но неприятностей доставить сможет. Слюна ядовитая, а метит в лицо, гаденыш. Добро пожаловать на пятый уровень, к слову.

После очередной лестницы вниз мы вышли в довольно широкий коридор. Освещен он был не хуже, чем тот, в котором остались члены моей группы. И в целом не производил впечатления запущенности и опасности. Проход и проход, те же светильники, те же рельсы. Если прислушаться, то и звук кирок можно было расслышать.

– Агрессивная живность, кроме призрачных божьих коровок, имеется?

– Да. Пара видов активно агрессивных. Слизень зубастый. Медлительный. Но маскируется хорошо. К стене скальной прилипает и ждет. Обычно выше уровня колена не дотягивается. Но кусает пребольно. И штрековый паук. Шустрый, но если ворон не считать, издалека заметный. Что скверно, он на своде притаиться может. И буквально упасть, как снег на голову. Мохнатая такая, уродливая, отвратная восьмилапая снежинка!

Я тут же завертел головой по верхам.

– Они редко здесь, слишком сухо для них,– нейтрально продолжил Федор.– Но ты бди!

Под ноги выкатилась неспешно половинка волейбольного мячика. Не успев скоординировать движения ног, я лишь нелепо отпихнул водянистого монстрика прочь. И тут мой провожатый не подкачал.

– Хлллюююп!– Белесое слизистое пятно расплылось по стенке.

– Как мы его, а? В пас сыграли! Подача на ход ноги, форвард проходит в зону ворот. Удар! Гооол!!!

Кузнец рассмеялся. И, подхватив прислоненный к стене заступ, протянул мне.

– Держи. Если паука или слизня увидишь, сразу бей!

Я взвесил орудие труда во вмиг взопревших ладонях.

– Федор, а зачем мы сюда вообще приперлись? Может вернемся на четвертый, я там с ребятами породу подолблю.

– Не царское это дело,– шепнул доверительно кузнец.

– А какое дело... царское?

– Я краем уха слышал, ты лифт ищешь?

– Ищу,– с надеждой в голосе отозвался я,– а что, он прямо в шахте?

– Стопудовой уверенности нет. Я близко не подходил. Но можем вдвоем глянуть.

– И где?

– Лифт? На шестом уровне.

– Не... На шестой я не ходок. Представляю, какая пакость там бродит.

– Мы и не пойдем туда,– успокоил гид.– Через сто шагов ответвление. Оно выведет нас на смотровую площадку. Оттуда механизм отлично просматривается. Ты же «видящий»! Атрибут у тебя с собой?

– Всегда!

– Ну и отлично. Почти пришли.

Федор на миг замер перед развилкой, будто вспоминая. Или раздумывая. И свернул налево.

Там проход переходил в узкую щель в скале.

– А протиснемся?– я с сомнением осмотрел горную трещину.

– Смотри и учись!

Федор ловко, боком вклинился в изъян породы. Пара извивающихся телодвижений,– и он исчез.

– Твоя очередь,– послышалось из расщелины,– только кирку с собой не тащи. И рюкзак сбрось. Мы всего на минуту здесь, не упрет никто!

Я послушно исполнил инструкции, но все равно, преодолеть узкое место так ловко, как кузнец, не получилось. А он ведь покрупнее меня сложение будет!

– Показывай, куда смотреть,– водрузив на нос хамелеоны, я окинул взглядом панораму, раскинувшуюся под ногами.

Смотровая площадка, на которую привел меня Федор, представляла собой широкий скальный выступ, выдающийся вперед и вверх. Внизу раскинулась долина, видимо, когда-то бывшая обширной горной выработкой. По ее периметру и сейчас горели на столбах матовые фонари. Они не разгоняли окончательно вековую тьму, но обеспечивали видимость, как в хорошую лунную ночь. Под одним из столбов угадывался остов то ли дробилки, то ли части горного комбайна. Очки отказывались идентифицировать находку то ли из-за расстояния, то ли не признавая за ней системного статуса.

– Федор, не вижу!

– Ты не туда смотришь.

– Куда надо? – оглядываясь, я различил за спиной Федора желтый отблеск шахтных фонарей. И свет падал справа. Странно, значит и второй проход от развилки выводил сюда же. Так зачем же мы обдирали ребра в расселине?

Федор сделал шаг к краю обрыва.

– Правее от второго столба. Валун вертикальный, на изогнутый клык похожий, видишь?

– Да.

– Прямо за ним!

– Да где!?– я наклонился над самым краем выступа. И тут же ощутил сильный толчок в спину.

– Шмяк!– метрах в полутора под выступом начинался осыпающийся склон. Высоты падения не хватило, чтобы переломать кости. Но с лихвой достало для контузии легких. По осыпи я покатился безвольной куклой, крутясь и подпрыгивая, теряя ориентацию в мелькающем лунно-черными просветами пространстве.

– Стук!– встретило меня дно.

– Как ты там, приятель, живой?

– Федор, ты что?

Припав на колено, с трудом поднялся на ноги. И понял, что по грудь ушел в обширную яму. Хорошо хоть, что не волчью, с вкопанными заостренными кольями.

– Живой,– с удовлетворением заключил кузнец,– Ногами пошевелить можешь?

– Могу,– и тут я почувствовал, что на самом деле нет, не могу! Ступни будто прилипли к поверхности. Да и всю нижнюю половину тела словно спеленало.

– Разве?– удивился проводник.

– Будто к липкой ленте приклеился,– признался я.

– Вооот. А руками?

Я попытался поднять руки. И столкнулся с мягким, но неумолимым сопротивлением среды. Наклонив голову, смог рассмотреть десятки, сотни гибких стерженьков, выступивших из стен ямы, белесыми упругими нитями окружившие тело.

– Федор, что происходит? Где я?

Кузнец не спеша уселся на край уступа, свесив ноги над провалом.

– Ты в прогале между пятым и шестым ярусом. А если конкретнее,– стоишь в ресничной яме.

– Что за яма? Как мне выбраться отсюда?

– Выбираются отсюда одним путем. Через возрождение. У тебя же есть пятьсот цеф на счету?

– А если нет?

– Так и думал, – с еще большим удовлетворение констатировал Федор,– Очень жаль, если ты успел уже все профукать. Значит, судьба такая. Слабаки за мостом долго не живут.

Ни хрена ему не жаль! Я напрягал и расслаблял отбитые при падении мускулы, борясь с упругой средой. И тут до меня дошла вся подлая суть с залогом за "фирменную кирку"! Теперь средств на счету всего 499 цеф! От селедки уши, а не респаун мне светит!

– Яма что, убьет меня?

– Яма? Нет.

Но вздохнуть облегченно я не успел.

– С тобой покончит ее хозяин. Сколопендра местная, саранча или как ее там. Тебе виднее. У тебя очки!– усмехнулся цинично коварный гид.

Очки с меня, кстати, слетели при падении. Но мне показалось, что я и без них заметил движение у того самого валуна в форме клыка.

– Ага. Просыпается вроде. У него там гнездо. Или лежка. За валуном. Не знаю точно. Я не подходил. Хотя здесь, на площадке, бывал много раз. С Висом еще в предыдущий призыв присмотрели место. Только он не захотел ждать. А по мне, так чего ж лучше? Народ время от времени пропадает же на нижних уровнях. Выбрал того, у кого точно цефа на возрождение не достает, а имущества в избытке. Узнал, на какой крючок клюнет. И отвел сюда. Остается только подтолкнуть. И ни слуха, ни духа! Нет человека, нет и проблемы. И даже карма не страдает, в отличии от разбойничьих акций Виса. Я ж никого не отправляю... к Гоге и Магоге. Все в рамках игрового процесса. Или естественного отбора. Кому как на ум ляжет. Жаль, только раз в неделю можно ловушку использовать. Кузнечик-богомол местный утаскивает тело в нору. И хоть ты тресни, седмицу не показывается!

– Яма, значит, заменяет ему паутину.

Я изо всех сил пытался высвободить руку, чтобы добраться до рукоятки пистолета. Если не сколопендре, то хоть болтающему ножками над моей головой упырю сердце прострелю! Или то, во что попаду!

– Точно. У паука паутина, у саранчи ресничные ямы! Он чует, когда добыча попадает в них.

– Так это все из-за имущества? Атрибуты же тебе не достанутся! А все остальное, так, мусор, – тут я вспомнил сброшенный у расселины рюкзак. Вот почему сволочному проводнику понадобилось, чтобы я лез сквозь узкую щель! Останься бы тот у меня на плечах,– и полетел бы со мной вниз. А достать его было бы ой как непросто, коли после расправы горный живоглот утаскивает тело в нору. Видимо, опробованный уже опыт. Сколько душ сгубил Федор, приводя сюда доверившихся?

– Ну как же мусор,– рассудительно пробасил кузнец,– То, что ты в четыре глаза не смог рассмотреть свойства доставшихся предметов, это просто навыка не достает. Кристалл позволяет производить оружие редкое, или даже очень редкое. Может и еще на что годится. Когда гражданином Дилмара стану, разузнаю у местных.

От валуна отделилась продолговатая тень. Этакая жуткая помесь таракана и кузнечика. Вышла на свет фонаря. Длинное тело вытянуто вдоль земли на уровне человеческого роста. Голенастые суставчатые ноги Две пары мощных, задних лап, одного типа. Передние устроены иначе, заостряясь книзу. Страхолюдина огляделась. Вернее и не огляделась вовсе. Глаза у твари, похоже, отсутствовали. Может, полагается на восприятие вибраций. А может и встроенный ультразвуковой радар, как у летучей мыши. Едва различимый треск грудных пластин склонил чашу весов ко второй гипотезе. Рука все еще мучительно боролась за обладание оружием.

– Много ж народа тебе для гражданства погубить придется.

– Не-а. Не много. Мое гражданство лежит в твоем рюкзаке.

– Как это?

– Мэр давно уже назначил награду за плод, из которого произрастет весьма уважаемое местными аборигенами древо. Мало того, что оно приносит вкусные плоды, так обладание им престижно, и дает особый статус и привилегии городу и его насельникам. И награда эта как раз для путешественников, вид на жительство! А Дилмар же не Приречный. Там кабаки, бани, девки. Да и кузню свою открою! Я ж не бездельник какой. Заживу!

Кто бы мог подумать, что «слива», бережно упакованная и сохраняемая мной, имеет такую ценность? Если за один только вход в город администрация норовит содрать пять золотых, то сколько же гражданство стоит?

Членистоногая тварь без суеты, по дуге, двинулась в мою сторону. Смотреть на нее мне не хотелось вовсе, но шея будто имела самостоятельную волю, разворачивая голову в сторону хищника.

Я высвободил правую руку и она, по инерции взметнулась вверх, в подобии пионерского салюта!

– Ильич жив!– ернически отсалютовал Федор в ответ,– и ты пока жив. Ну смотри ж, какой красавец к тебе пожаловал!

– Федор, а почему ты еще не слинял? А сидишь здесь и разглагольствуешь?

Я отправил запястье к кобуре, выпрастывая оружие. Проклятые реснички стали жестче, упрямее. Сквозь одежду и кобуру они вдавливали угловатую сталь пистолета в ребра, не позволяя вытянуть ствол.

Неужели не успею?

Грабитель, словно почуяв опасность, поднялся на ноги.

– Знаешь, я педант. И, возможно префекционист.

– Перфекционист,– поправил я тоном Инны. Отчасти я даже был рад, что кузнец все еще рядом. Разговор помогал мне отвлечься от того бежевого невыразимого ужаса, что на длинных лапах подбирался ко мне. Тараканий мутант остановился и выдал череду потрескиваний. Своды пещеры ответили ему едва различимым эхом. Небольшая, со средней величины кабачок, безглазая голова уставилась точно на меня. Пистолет застрял, зацепившись ограничительной скобой за отросток исполинской реснички.

– Пусть так,– покладисто согласился подлец,– не люблю незавершенных дел.

– А может тебе на сам процесс смотреть нравится? Может у тебя встает с этого?

– Может и нравится,– процедил Федор.– Может и встает. Эх, жаль Алиска ваша с корабля сошла. Уж я ей бы тут такой бал устроил!

И подонок смачно сплюнул, едва не попав мне на голову. Сууууууукаааа!!!

Если бы ярость убивала, я сразил бы своего губителя наповал! Но увы.

Богомол приподнялся надо мной в боевой стойке, опираясь теперь лишь на две лапы из шести, раскачивая верхнюю часть тела совсем как кобра перед смертельным броском. Пластины-трещотки вибрировали мелко и часто, сливаясь в непрерывную и, наверное, торжествующую для насекомого, симфонию, когда на площадке послышалась возня. Отброшенная к стене Кора поднималась на ноги. Клим и Федор застыли друг перед другом в угрожающих стойках. Кузнец выставил вперед длинный кованый нож. Клим,– лезвие саперной лопатки. Миг,– и Федор бросился вперед, обрушивая удар сверху. А вот что произошло дальше, я видел только в кино. Коренастый рудознатец присел как-то по особенному. С подшагом и полу боком, разом оказавшись сжатой пружиной у коленей атакующего.

– Р-р-р-раз,– пружина распрямилась, широкие ладони с хлопком ударили по голеням кузнеца, отправляя того в полет через спину Клима. Траектория выбросила тело за пределы скального выступа.

– Дввввааа!– Таракан-богомол выстрелил заостренные клинки передних лап так стремительно, что движение размазалось в воздухе.

Жуткий хруст разрываемой плоти огласил своды пещеры. Грудная клетка кузнеца оказалась пробита насквозь сразу в двух местах. Без сомнения, Федор умер мгновенно. Под моим ошарашенным взглядом хищник развернулся и удалился, унося тело злодея так бережно, как жених, переправляющий на руках через лужу невесту.