Книга III: Симфония теней

Глава 16

Процессия из почти десятка аристократов, сопровождаемая слугами со светильниками, добралась до просторной комнаты с круглым столом. Огоньки полутора сотен свечей, коптящих в изысканных канделябрах, шандалах и массивной люстре разгоняли мрак, отчего в помещении было светло, будто днем. Здесь нас уже дожидался добровольно ушедший в отставку глава Мисхейв. Но, как я вижу, старик Ксандор по сей день принимал активное участие в делах рода и имел большое влияние на наследника. Вот прямо сейчас он выразительно поглядел на сына, пока мы рассаживались. И Адилин смущенно прокашлялся:

— Первым делом, Ризант, позвольте мне принести глубочайшие извинения за… кхм… моё не самое образцовое гостеприимство, — публично попросил прощения он. — Вы доказали, что являетесь человеком слова, и выполнили обещанное. Мне и моей семье стыдно, что мы не проявили должного уважения к вашей персоне.

— Если вы говорите искренне, экселенс, то почему милария Эфра всё еще продолжает свои попытки очаровать меня? — иронично ухмыльнулся я. — Вроде бы в прошлый визит я достаточно прямо обозначил, что на меня бессмысленно воздействовать подобным образом.

После моего заявления на лицах нескольких собравшихся мелькнули легкие улыбки, которые те задушили в зародыше. И только седая бровь Ксандора гран Мисхейв медленно поползла вверх.

— Понимаете ли, Ризант, в чем дело… — сконфуженно опустил голову Адилин, — в ваш первый визит я действительно просил Эфру… э-э-э… выказать вам особое расположение. Однако более я ни к чему такому её не призывал. Если моя дочь по-прежнему проявляет к вам повышенный интерес, то делает это исключительно по собственной инициативе.

— А я говорил, что для девчонки это может плохо кончится, — проворчал в свойственной ему прямолинейной манере Фенир Мисхейв.

На нем тут же скрестились взоры всех дворян.

— Чего? — недоуменно захлопал глазами аристократ. — Ну только не делайте вид, экселенсы, что я один вижу это! Нор Адамастро выглядит как само воплощение всех порочных женских мыслей! Конечно же, Эфра заразилась молодым красавчиком.

— А ты не мог бы, дорогой брат, избрать другое место и время для столь личного обсуждения моей дочери⁈ — натурально прорычал глава рода.

— Да, разумеется, Адилин, как скажешь! Да вот только это очевидно любому сидящему здесь экселенсу. — ничуть не смутился родич.

— Фенир-р-р!

— Всё-всё, молчу! — примирительно выставил ладони озарённый и действительно заткнулся.

— Итак, экселенс нор Адамастро, для начала я бы хотел выслушать вас, — вернул беседу в деловое русло глава Мисхейв. — Представьте вашего спутника, пожалуйста.

— Господа, прошу любить и жаловать — энгор Торвен, командир наёмничьей котерии «Железные рубахи!» — патетично объявил я. — Он предварительно согласился отправиться на юго-восток, чтобы закрыть границы Медеса от поползновений абиссалийских тварей. Единственное, что ему требуется помимо оплаты, это поддержка милитариев. Но я предполагаю, у вашего рода, экселенс Адилин, достаточно возможностей, чтобы обеспечить им усиление.

— Вы даже об этом позаботились, молодой человек? — прокряхтел со своего места старик Ксандор. — Впечатляет.

— Позвольте поинтересоваться, Торвен, сколько у вас людей? — без малейшего намёка на любезность вцепился в наёмника глава рода.

— Две тысячи копий, экселенс! — тут же отозвался офицер. — Мы одна из крупнейших наемничьих компаний на всем континенте!

— И сколько вы хотите за службу?

— Мы берем чуть дороже, чем остальные отряды солдат удачи, — начал будто бы оправдываться командир котерии, — однако отрабатываем каждую монету нанимателя своей верностью и умением…

— «Верность наёмника?» Смешно-смешно… — пренебрежительно скривился солидный господин слева от меня.

— Вы напрасно потешаетесь, экселенс, — заступился я за своего протеже. — К вашему сведению, Железные рубахи больше года честно воевали на подступах к Элдриму. Они потеряли много солдат, но до последнего исполняли взятые обязательства. Даже когда наш патриарх окончательно отказался выплачивать им «погребальные» за павших бойцов.

Говорливый аристократ недовольно поморщился, словно над его ухом зубьями вилки по стеклу провели. Однако желание раскрывать рот у него пропало.

— Я спросил «сколько?» — жестко припечатал Адилин, игнорируя посторонние реплики.

— Триста серебряных в год за пешего воина. Четыреста за конного, по семьсот монет каждому фелькору, по тысяче лирантам. Старшие офицеры котерии получают три тысячи серебряников.

Я мысленно присвистнул, переводя озвученный ценник в золото. Выходило, что услуги наемников обходились приблизительно в пятнадцать-двадцать сотен солнечников в год. Даже с доходами от Ясности я пока не мог себе позволить таких трат. Поскольку остальные расходы выгребали мою казну подчистую. Но гран Мисхейв, вестимо, имел другую точку зрения.

— Приемлемо, — кивнул он. — Возвращайтесь завтра с рядными списками. Обсудим всё более обстоятельно. Фенир, твоей задачей будет осмотреть войско котерии. Если нас всё устроит, то подпишем грамоты.

Двоюродный брат главы кивнул, молча принимая под козырёк поручение. А Торвен нервно вскочил с места и поклонился. На этом интерес к наемнику был исчерпан, и слуги проводили офицера восвояси. Теперь в комнате остались только высокородные. И тут же градус откровенности беседы пошел на повышение. Дворяне без утайки костерили патриарха и открыто размышляли о том, как его свергнуть или хотя бы отвратить от якшаний с алавийцами. И вот это уже больше походило на собрание революционеров. Причем, весьма влиятельных, поскольку у всех джентльменов за этим столом фамилии имели приставку «гран». За исключением меня, конечно же.

Однако мое общество никого не смущало. Меня не считали белой вороной и никак не пытались задеть или принизить. Скорее напротив, почтенные экселенсы неоднократно делали оговорки, которые давали мне понять — часть аристократов прекрасно осведомлена, что именно мои старания привели к исчезновению темноликих из Медеса. Из-за этого дворяне считали меня если не своим, то как минимум заслуживающим доверия. И пока это полностью соответствовало моим целям.

Наше заседание затянулось далеко за полночь. В процессе челядь периодически заходила менять прогоревшие свечи, подавали на стол закуски и кувшины с вином. Я даже немного захмелеть успел, и сейчас жалел, что не могу разогнать опьянение «Божественным перстом». А то у меня аж веки потяжелели.

Тем не менее, в некоторых обсуждениях я старался принимать активное участие. Причем, слушали меня подчеркнуто внимательно и заинтересованно. Но больше приходилось помалкивать, мотая на ус новую информацию. У представителей высшей аристократии в загашнике водилось множество различных сведений, за которые в иной другой ситуации пришлось бы платить полновесными солнечниками. А то еще и чем подороже денег.

Помимо крайне ценных экономических и политических знаний, я дополнительно выяснил, что пропажа трех легионов молдегаров и крыла Дев войны переполошила всех темноликих в столице. И спохватились они поразительно быстро. Похоже, алавийцы поняли, что в этом темном деле замешаны кьерры. Именно эта их активность и заставила род Мисхейв пересмотреть мнение обо мне.

Я буквально кожей ощущал нетерпение, разрывающее дворян. Их так и подмывало с жаром броситься вызнавать у меня, как же я провернул такую немыслимую операцию. Как стравил нелюдей? Однако они вполне уверенно сдерживали сии недостойные порывы, оставляя своему лидеру честь разгадать эту тайну.

Так оно и оказалось. Когда все стали расходиться, гран Адилин попросил меня задержаться. К моему удивлению, даже старик Ксандор не остался послушать грядущую беседу. И теперь мне предстоял разговор тет-а-тет.

— Ризант, снова хочу поблагодарить за твой подвиг, однако же я понимаю, никакие слова не могут быть достойной платой за него, — без намека на лесть изрек гран Мисхейв. — Ты не просто совершил чудо, ты спас от голодной смерти сотни тысяч жизней на всём континенте. От Горного Предела и до ледяных северных тундр. Если б не ты, то алавийцам не потребовались даже мечи, чтобы сразить наши армии. Ведь без зерна Медеса мы бы пали сами.

— Меня определенно радует, что вы перестали видеть во мне сумасшедшего, экселенс, — позволил я себе вежливую улыбку. — Однако интуиция подсказывает, что на самом деле вам хочется высказаться совсем о другом.

— Ваша правда, Ризант, — не стал отпираться аристократ. — Меня интересует, какова истинная граница ваших возможностей? Как вам удалось осуществить задуманное? Что на самом деле произошло в Королевстве Медес?

— Сие тайна, покрытая мраком, экселенс Адилин, — загадочно ответил я.

Гран Мисхейв, поняв, что я не настроен откровенничать, нахмурился и постучал ногтем по столешнице.

— Не хотел озвучивать эту информацию даже в обществе союзников, потому что она может поставить вас под удар. Но я ведь узнал кое-что еще…

— Мне воспринимать вашу реплику как угрозу или как шантаж? — ровным тоном отозвался я.

— Нет, Ризант, вы не так меня поняли. Во дворце патриарха ходят робкие слухи, будто бы Бронзовое крыло и Медвежий легион темноликих пропали вместе со всем населением Фаренхолда. И всё бы ничего, но возле городских стен алавийцы обнаружили следы применения Арикании…

Аристократ сделал красноречивую паузу и посмотрел мне в глаза. Он явно ждал от меня какой-то реакции, но я из-за недостатка осведомленности не знал, какой именно.

— Простите мне моё невежество, гран Адилин, но что такое Арикания? — решил я сыграть в открытую.

— Вы сейчас серьезно? — удивленно выдохнул собеседник.

— Абсолютно.

Дворянин вперился в меня цепким взглядом, выискивая малейшие признаки неискренности. Но поскольку я вправду не имел понятия, о чем идет речь, то он ничего подозрительного не заметил.

— Кхм… Ариканией называют высший раздел магии темноликих. Она описывает сложнейшие энергоёмкие заклинания, воспроизвести которые вряд ли сможет даже сотня наших озарённых. Но вот в чем загвоздка… Тайнами Арикании владеют только старейшины. Лучшие чародеи. Те, кто возглавляют Великий Совет и носят звания кардинала Высшего Алавийского Капитулата.

— Вроде тех кукловодов, которых приставили к нашему патриарху? Как их там… Зонн, кажется, и Нилле? — припомнил я.

— Именно, Ризант. И потому я хочу спросить, как вы связаны с альвэ?

— Моя мать была алавийкой, — равнодушно пожал я плечами.

— Пожалуйста, не надо со мной шутить, экселенс нор Адамастро, — посуровел голос Адилина. — Кто-то из Капитулата ведет собственную игру? Проводником чьей воли вы являетесь? Я хочу знать, друг вы или враг?

— Надо мной только боги, господин Мисхейв, и никто более, — в лоб заявил я. — Я вам не друг, однако и не враг. Мы можем стать союзниками, не более того. Я уже доказал, что способен решать нетривиальные задачи, но делиться своими секретами не обязан.

— И вы можете поклясться, что не замышляете ничего против меня или моих сторонников? — прищурился аристократ.

— Разумеется, — согласно прикрыл я веки.

— Хорошо, тогда будьте добры!

С торжествующим видом глава рода водрузил на стол красивую резную шкатулку и пододвинул ко мне. Я откинул крышку и без особого удивления обнаружил внутри черный гладкий камушек. Камень крови.

На устах Адилина красовалась ленивая ухмылка, словно говорящая: «Ну и как ты выкрутишься теперь?» Он не был уверен в моей лояльности и полагал, что этим ходом загнал меня в угол. Однако я невозмутимо взял реликвию в руки, ткнул себя в палец изящным шилом, лежащим тут же на красном бархате, и сжал кулак.

— Я, Ризант нор Адамастро, клянусь своей душой и телом, что не несу ни вреда, ни беды для семейства Мисхейв. Что ни обманом, ни злобой не намереваюсь прикоснуться к благополучию их союзников. Пусть кровь моя станет знаком моей честности и засвидетельствует пред лицом всего сущего — меня ничто не связывает с Высшим Капитулатом альвэ.

Я изо всех сил напряг руку и стиснул зубы, изображая, словно терплю боль. Однако же, на деле ничего я не испытывал. Мироздание не могло принять клятву от тела, в котором жила чужая душа. А потому я смело разбрасывался формулировками, зная, что эти заверения на крови меня ни к чему не обязывают.

— Кхе… прошу не держать зла, экселенс, но вы должны понимать, что в нашем деле нельзя допускать беспечности, — явно впечатлился моей речью Адилин.

— Не переживайте на этот счет, гран Мисхейв, мне известно, сколь высоки ставки в таких играх.

Я вернул в шкатулку черный камень, бесследно впитавший всю мою кровь. И аристократ поспешно убрал её подальше от меня. Как будто боялся, что я передумаю и сломаю реликвию, освободив тем самым себя от клятвы.

— Мне теперь значительно легче доверять вам, Ризант, — признался хозяин поместья. — Позволите ли мне спросить, какой вы планируете совершить следующий шаг? К чему нам готовиться?

— Моя дальнейшая цель — столица, — в упор воззрился я на собеседника. — А за ней настанет черед города-порта Элдрима.

— Это очень… масштабно и смело, — неуверенно почесал кончик носа гран Мисхейв.

— Сомневаетесь во мне? — иронично хмыкнул я.

— Пожалуй, что такой ошибки я больше не совершу, — вернул мне улыбку глава рода. — Отныне мне будет достаточно вашего слова. Просто скажите, что потребуется от нашей коалиции?

Вот! Это уже пошел деловой разговор! Не зря я всё-таки выворачивался наизнанку, калеча себя конструктами высшей магии. Готовь перо и чернила, экселенс Адилин. Сейчас я тебе такой список выкачу, что со стула упадешь…

Из поместья Мисхейв я вывалился уже глубокой ночью. Луна потерялась где-то в тучах, и окрест нельзя было сыскать ни единой живой души. Даже со стороны увеселительной улицы, находившейся метрах в пятистах отсюда, не доносилось никаких выкриков. Похоже, горожане и владельцы заведений еще не в полной мере отошли от карательной вылазки, совершенной Маэстро.

Я забрался в свою двуколку и устало потянулся. Мышцы от долгого сидения в мягких креслах затекли, а мозги от длительных бесед словно разжижились. С каким же удовольствием я сейчас завалюсь спать! Доехать бы только до дому…

— Не спи, приятель, погоняй лошадей! — распорядился я, хлопая возничего по плечу.

Заснувший слуга как-то странно покачнулся и завалился набок. При падении мужчину немного развернуло, и я своим острым зрением отчетливо увидел, как уставились в небо его остекленевшие глаза. А буквально через секунду, справившись с шоком, рассмотрел и широкую рану на его шее. Кто-то распорол ему горло от уха и до уха…

— Ах, твою мать! — выругался я, понимая, что не взял с собой никакого оружия, кроме щегольской рапиры, с которой еще и обращаться толком не научился.

Соскочив на землю, я успел снять с плеча ремешок калимбы, а потом сразу же заметил пару темных фигур, приближающихся ко мне с двух сторон. Но мгновением позже еще одна, словно чёртик из табакерки, выскочила из-под двуколки и вцепилась мне в ноги.

— Хрен ты угадал, падла! — на исконно русском прошипел я, извлекая из ножен тонкий клинок и отбрасывая в сторону свой памятный инструмент.

Всё-таки благодаря службе в Сарьенском полку я многое узнал. Конечно, мне не довелось стать там мастером фехтования. Однако рубить длинным лезвием я научился. Моя рапира со свистом рассекла воздух, а затем упала аккурат на шею злоумышленника. Закутанное в темные тряпки тело беззвучно дернулось и сразу же обмякло. А из-под него медленно стала растекаться густая черная лужа. Похоже, одного можно вычеркивать!

Высвободив сапоги, я отпрыгнул подальше от транспорта, опасаясь, как бы снизу еще кто не вылез. И в ту же секунду рванулся в сторону, избегая тесного знакомства с увесистой дубиной, летящей мне в лоб. Дрын с угрожающим гудением пронесся в паре сантиметров от моего лица, и я, пользуясь отличной возможностью, сразу же контратаковал. Моя рука распластались в длинном выпаде, а острие рапиры вошло точно в живот нападающему, уже успевшему приблизиться ко мне на дистанцию удара. Однако, вопреки моим чаяниям, незнакомец не сложился пополам, зажимая смертельную рану. Мой клинок с жалобным «звяк» ткнулся во что-то твердое. Похоже, в кольчугу. И противник лишь сдавленно хекнул, неуклюже отступив на полшага.

Длинная дубина вновь взмыла в воздух, метя куда-то мне в голову. Но я проворно уклонился, даже не думая блокировать эдакую бандуру своим легким орудием. Собрался сделать новый выпад, на сей раз в лицо, чтобы посягнувший на меня подонок уж точно не пережил его. Но тут… ай, проклятье!

Еще одна массивная колотушка с хрустом опустилась на моё плечо. Второй урод успел огреть меня сзади. Клинок выпал из враз онемевших пальцев и со звоном укатился под колеса двуколки. Я рванулся было за ним, но напоролся на смачный пинок, который лишь чудом угодил мне не в солнечное сплетение, а в грудную клетку. Упав на землю и вляпавшись в чужую кровь, я, позабыв о гордости, завопил:

— Наших бьют! Все сюда-а!

— А ну, захлопни пасть! — зло рявкнул один из нападающих, и огрел меня дубиной.

Увернуться из такого положения было практически невозможно. Я только смог закрыть голову, спасая свой череп от участи быть расколотым. И орудие с глухим шлепком прилетело мне по ребрам. Дыхание испуганной мышью выскочило из груди и долго еще не хотело ко мне возвращаться. А пока я силился побороть этот спазм, парочка негодяев успела хорошенько меня отделать. Они отбили мне каждую часть тела, да так, что я едва мог шевелиться.

— Кто это кричал? — разобрал я сквозь звон в ушах чей-то голос.

Кажется, в поместье меня услышали.

— Пожри тебя Драгор, сваливаем! — испугался один из бандитов.

— Подожди, надо забрать Гведна! — возразил ему второй.

Чьи-то руки подхватили меня и забросили под сиденья двуколки. А сверху придавили еще теплым трупом прирезанного подельника. Свистнул хлыст, заржала лошадь, и транспорт затрясся, уносясь в неизвестном направлении.

Я лежал, истекая кровью. Ощущал пульсацию в каждой отбитой мышце и упрямо пытался воззвать к потерянной магии. Пальцы, помогая разуму, двигались, повторяя рисунок истинных слогов. Но сколь бы простые конструкты я ни строил, а через моё тело не прошло ни единой капли энергии. От охвативших меня злости и отчаяния, захотелось рычать. Однако сознание сдалось раньше и упорхнуло куда-то в непроглядные чернильные дали…