Книга III: Симфония теней

Глава 24

Глава 24

Получив свежую почту, я перебирал письма, сортируя их по степени важности. Почти сразу мое внимание привлек белоснежный конверт с золотым гербом правящей семьи. Ба! Да неужели Адилин Мисхейв так быстро справился со своей частью сделки? Вот что значит связи у человека…

Бережно вспоров дорогостоящую гладкую бумагу, я извлек само послание и пробежался глазами по красивым витиеватым буквам. Ну и показушник, конечно, этот патриарх. У него страна на грани катастрофы, едва голод не случился, налоги взвинчены до небес, а Леоран Блейсин спускает сотни солнечников ради своего имиджа. Чтоб никто не забывал, что это он тут самый главный… Тьфу!

Как мы и договаривались с лидером Мисхейв, он после моего небольшого выступления стал активно распространять слухи о музыкальном таланте Ризанта. Эти пересуды множились, обрастали новыми подробностями и в конце концов достигли столицы. Если верить им, то даже солнышко разгоняло облака, чтобы послушать игру на моем необычном инструменте. Сильное преувеличение, конечно же, однако мне надо было, чтоб патриарх заинтересовался. И он клюнул. Вот это самое письмо, которое я держу в руках, есть не что иное, как персональное приглашение для Ризанта нор Адамастро на годовщину Восхождения во дворце. На праздник, посвящённый тому, что четырнадцать лет назад Леоран гран Блейсин принял патриаршие регалии.

На этом мероприятии помимо самого монарха должны присутствовать все его ближайшие сторонники и верные последователи. Скорее всего, будут там и темноликие кукловоды. И лучшего момента для осуществления моего плана выдумать попросту невозможно.

Поэтому приготовления закипели немедленно. До срока, указанного в приглашении, оставалось меньше трех седмиц. И от навалившихся хлопот я едва ли мог продохнуть. Костюмы, транспорт, подготовка моего особого металлофона к перевозке, выбор подарков для правящей четы, репетиция выступления, подбор свиты… Просто голова кругом!

Недели промелькнули как пара дней. Но зато теперь у меня все было готово к посещению Арнфальда. Ну и я, разумеется, в далекий ящик поездку откладывать не стал. А то ведь помимо времени на дорогу нужно еще на постой устроиться. А потому, отдав все необходимые распоряжения слугам и проинструктировав нор Эльдихсена, я уже готов был забираться в карету. Осталась сущая мелочь — погрузить в отдельный грузовой экипаж здоровенный полнооктавный металлофон, который в сборе весил не меньше двухсот кило.

— Эй, а ну полегче там! Не дрова тащишь! — прикрикнул я на одного из челядинов.

— Прошу звинить, мой экселенс! Но больно уж громоздкая энта ваша диковинка! Многоокий не даст сбрехать, руки ажно выворачиваются!

Я грозно нахмурился, вспоминая извечные упрёки Лиаса по части моего излишне мягкого обращения с прислугой. Может с ними и правда нужно построже быть? Как Одион.

Видимо, мои размышления слишком красноречиво отразились на лице. И потому чрезмерно болтливый простолюдин побледнел и забормотал извинения. Но, самое главное, он стал значительно аккуратней с драгоценным грузом.

Что ж… скоро можно отправляться.

Гостей у патриарха оказалось так много, что яблоку негде было упасть. В большом зале стояли накрытыми около дюжины длинных столов, за которыми пировали представители высшей знати. Генералы, советники, верные сподвижники, да и просто спонсоры престола, поддерживающие начинания Леорана гран Блейсина в финансовом плане. Должен признать, что на фоне этой толпы революционный кружок Мисхейва казался до обидного малочисленным. И бедным.

Многие дворяне прибыли на праздник Восхождения со своими семьями. С супружницами, с малыми детьми и с отпрысками постарше. Последние будто молодые львята косились на напыщенных родителей и старались во всем им подражать. И со стороны это смотрелось весьма забавно.

Пока не началась официальная часть приема, вельможи не теряли времени даром. Они активно о чем-то договаривались, заключали сделки, союзы и плели кружева политических интриг.

Меня, кажется, считали гостем второго сорта и внутрь пока не пускали. Я обретался у самых дверей с группой таких же приглашенных аристократов, не имеющих достаточного веса и влияния. Нас таких набралось человек сорок, наверное. И частенько снующие мимо нас достопочтенные граны усиленно делали вид, что мы для них не существуем.

Хотя были и такие, кто расщедривался на насмешливо-пренебрежительный взгляд. А публика помоложе едва ли пальцами в нас не тыкала. Они, смотря на нашу выставленную за пределы зала группу, о чем-то перешептывались и гаденько хихикали. Ну хоть пальцами не тыкали, и на том спасибо.

Н-да, вот она какая, истинная физиономия столичного общества. В прошлый мой визит сюда я был на коне и центре внимания. Потому меня эта характерная черта дворянства практически не коснулась. Зато сейчас я полной грудью вдыхал аромат метафорического отхожего места, возле которого мне предстояло находиться.

Но я спокойно выносил всё это показное пренебрежение. Патриарх лишний раз указывал мне, что я для него никто. И чхать он хотел на моё закрепившееся в народе звание героя. Я жив только благодаря его мягкосердечию и снисхождению. Учитывая, что он с меня еще и клятву крови взял, то подобное отношение ничем ему не грозит даже в теории.

Вот истошно взвыли фанфары. Гости притихли и подобрались, ожидая своего сюзерена. А затем Леоран Блейсин торжественно появился в окружении пышной свиты. Я изо всех сил напрягал зрение, стараясь рассмотреть в этом пёстром водовороте черные одеяния алавийских кардиналов. Но смог обнаружить только одного. Зато четверка магистров пятой ступени, выступающая в качестве телохранителей монаршей особы, была тут как тут.

Началась официальная часть церемонии, которая длилась не меньше часа. И только после нее аристократам на столы в дополнение к богатым закускам подали первую перемену основных блюд. Виночерпии в слитном порыве метнулись наполнять чаши и бокалы гостей. А покуда пиршество набирало обороты, то его Благовестие решил разместить и нашу компанию, околачивающуюся на пороге залы.

Вышколенные до механической безупречности лакеи спешно потащили нас вдоль стен, отводя в самый дальний угол. Здесь мы просидели еще около часа, как настоящие отщепенцы. И лишь после того, как знать успела откушать и ополовинить кувшины с вином, патриарх вспомнил о моем существовании.

С почтительным поклоном ко мне подошел слуга и попросил следовать за ним. Он хоть и повел меня вдоль стен обширного помещения, однако направление движения я уловил точно. Мы шли строго к отдельному столу, за которым сидел монарх и его самые высокопоставленные вельможи.

Я приблизился и покорно склонился, выражая готовность слушать и внимать.

— А, экселенс нор Адамастро, — сухо изрек правитель. — Как вам мой праздник?

— Здравствуйте, Ваше Благовестие. Долгих лет жизни вам и сиятельной семье гран Блейсин, — еще раз прогнул я спину. — Вы организовали великолепное торжество. Мне льстит, что я удостоился чести находиться здесь.

Государь удовлетворенно кивнул. По-видимому, его устроило мое раболепие.

— До меня дошли слухи, что вы сконструировали необычный инструмент, экселенс. И будто бы вы виртуозно умеете исполнять на нем различные потешные мотивы?

— Истинно так, мой господин. Я привез его с собой из Клесдена. И если вы пожелаете, то я с радостью продемонстрирую свое мастерство для вас и ваших несравненных гостей.

— И вы не боитесь опозориться? — иронично задрал бровь Леоран.

— Ничуть, Ваше Благовестие. Я уверен в своих навыках, — смело заявил я.

— Что ж, да будет так. Ежели вы настаиваете, то я послушаю, — с показной ленцой согласился патриарх.

Я поклонился еще раз, поймав на себе жадный взгляд дочери монарха. Девица, раскрасневшаяся от выпитого, беззастенчиво пожирала меня глазами. Я уже тактично собирался уйти, делая вид, что не замечаю, как она пялится. Но тут вдруг меня остановил тот самый темноликий, которого я заприметил при появлении монаршей свиты. Вблизи я мог с уверенностью сказать, что это какой-то новый персонаж в моей пьесе. Ранее мы с ним не встречались и друг другу представлены не были.

— Молодой человек, не могли бы вы уделить мне немного времени после вашего выступления? — с каким-то недобрым прищуром осведомился алавиец.

— Разумеется, веил’ди, как вам будет угодно, — безропотно ответил я, хотя осознавал, что ничего хорошего от него не дождусь.

Патриарх повелительно взмахнул дланью, и шестеро коренастых слуг, пыхтя от натуги, внесли мой металлофон в роскошный зал. Аристократы, заметив суету, стали с интересом тянуть шеи, пытаясь разгадать, что же тут происходит.

— Почтенные экселенсы и прекрасные миларии, — заговорил правитель обращая на себя сотни взоров. — Сегодня юный Ризант нор Адамастро нашел в себе смелость порадовать вас своей музыкой. Да, не удивляйтесь, вот эта несуразная громадина по заверениям молодого человека есть полноценный инструмент!

Придворные лизоблюды подобострастно захихикали, но в моей душе не шевельнулось ни малейшей неприязни. Я со смертью в прятки играл, что мне насмешки этих надутых индюков?

— И всё же, я слышал весьма положительные характеристики о таланте экселенса нор Адамастро, а потому пригласил его во дворец, — немного смягчил уничижительный тон монарх. — Однако же судить его предстоит вам, мои дорогие гости! Пожелаем господину Ризанту удачи.

Под аккомпанемент жиденьких аплодисментов я приблизился к втиснутому меж двух длинных столов металлофону. Взяв обитые кожей палочки-маллеты, я быстро пробежался по пластинкам, вызывая каскад кристально-чистых звуков. И тут даже самые скептически настроенные вельможи примолкли, жадно вслушиваясь в них.

— Ваше Благовестие, могу ли я просить приглушить свет? — подал я голос.

— Для чего? — не спешил идти на уступки патриарх.

— Дело в том, что произведение, которое я собираюсь исполнить, называется «Симфония теней». И в полумраке она будет звучать гораздо таинственней. Если позволите, то я бы посоветовал установить свечи только вокруг моей фигуры.

— Зачем вам это? — всё еще упрямствовал Леоран.

— Затем, что я собираюсь не просто сыграть для вас. Я хочу, чтобы тени ожили, — загадочно улыбнулся я.

В этот момент дочурка монарха навалилась на плечо папаши и что-то с жаром зашептала ему в самое ухо. Гран Блейсин недовольно поморщился, но спустя пару секунд всё-таки дал отмашку слугам.

Лакеи засуетились и затушили сразу половину медных шандалов. Другие ринулись затворять плотные портьеры, чтобы закатное солнце не нарушало грядущее таинство. И очень скоро густая полутьма создала в просторном зале неповторимую мистическую атмосферу.

Находясь в центре пятна света, окруженный множеством свечей, я артистично вскинул руки с двумя парами маллетов и замер. Выдержал театральную паузу и заиграл. Звонкая мелодия полилась ручьем. Благодаря отличной акустике она разносилась по всему помещению, долетая до самых отдаленных его уголков.

Гости враз онемели, завороженные симфонией, которая то взлетала вверх пронзительным крещендо, то успокаивалась. Шуршание одежд, бряцание столовых приборов и редкие шепотки стихли окончательно. Даже патриарх замер со вскинутыми бровями, приятно удивленный моим перформансом. Но я уже давно выступал перед публикой, а потому знал, что это оцепенение долго не продлится. Если затянуть номер, то слушатели заскучают и начнут глазеть по сторонам, чего мне совсем не хотелось бы.

Боковым зрением я отметил, как шевельнулась густая тень у дальней стены залы, но виду не подал. Затем движение повторилось с другой стороны. Потом с третей. Но никто кроме меня этого не замечал. Даже милитарии патриарха, которые не должны терять бдительности, беззастенчиво проморгали момент, когда темнота породила горстку черных силуэтов…

Мои Безликие, сливаясь с мраком, показались на самом краю освещенного пространства. Надо мной тотчас же замерцал защитный купол, за пределами которого секундой позже разверзся настоящий мясной ад. Полетели чары, перемалывающие высокопоставленных гостей в фарш. Зазвучали истошные крики, началась паника. Во мгновение ока в стол, где восседала правящая семья Патриархии, прилетело сразу шесть боевых плетений. Алавийский кардинал оказался единственный, кто успел среагировать на опасность. Но он позаботился лишь о собственной шкуре, но никак не об остальных соседях.

Череда взрывов слилась в короткую, но оглушительную канонаду. Телохранители государя разлетелись по углам, словно тряпичные куклы. А потом в них еще вонзилось по нескольку «Зарниц», окончательно испепеляя озарённых. Сам Леоран упал с распаханной грудиной, в шоке глядя на переломанный частокол своих ребер, прорвавших ткань богатых одеяний. Семье монарха и советникам повезло еще меньше. Их посекло «Серпами» в кровавый винегрет, в котором вообще с трудом можно было опознать людей.

«Зонтики» кометами проносились по залу, потроша дворян десятками. «Снаряды» попадали в завалы трупов и взрывались там багряными фейерверками, зашвыривая куски плоти даже на потолок. Дюжины «Матрёшек» выкашивали беспорядочно бегущих гостей. Очень скоро во всем зале не осталось ни единого относительно целого трупа, а только изломанные ошметки, завернутые в обрывки дорогих одежд.

Распахнулись монументальные створки, проливая на царящий в помещении полумрак чуточку больше света. В широком проеме показался целый отряд гвардейцев в начищенных до блеска нагрудниках. Они в шоке замерли на самом пороге, ошеломленные открывшейся их глазам кровавой панораме. А уже через половину секунды Безликие метнули в них полдесятка конструктов. «Матрёшки» перебили всю подмогу раньше, чем воины успели побороть ступор и поднять пики на уровень груди.

И тут внезапно всё остановилось. Буквально. Словно кинопленка поставленная на паузу. Я недоуменно огляделся, не понимая, что происходит. В воздухе застыли ломти падающей плоти. Пламя чудом не погасших свечей замерло, будто замороженное. Зависли смертоносные чары, стремящиеся к еще живым целям. Недобитые гости патриарха окаменели в неподвижных позах, уподобляясь пугающим изваяниям сумасшедшего скульптора. Да какого черта⁈

Я ошарашено озирался, но всё равно упустил момент, когда рядом возникла долговязая человекоподобная фигура в сплошных черных одеждах. Она появилась за границей защитного купола, но играючи раздвинула его ладонями и вошла под свод. Приблизившись ко мне, неизвестное создание замерло, возвышаясь надо мной на две головы. Его неестественно яркие глаза, цвета космической туманности и звёздной пыли, воззрились на меня, обжигая льдом вселенского вакуума.

— Что творишь ты, глупый смертный? Зачем нарушаешь порядок вещей и вмешиваешься в хрупкий баланс равновесия⁈

— А вы, собственно, кто такой будете? — буднично осведомился я, полагая, что столкнулся с очередным первородным духом.

— Я — Каарнвадер! — пророкотало существо. — Хранитель небес и светоч высшей расы, называющей себя альвэ! Я их защитник и покровитель, а потому спрашиваю вновь: что ты делаешь, полкуровка⁈

— Ого, целый бог темноликих почтил меня своим вниманием? — присвистнул я. — А позволь спросить, кто дал тебе право вмешиваться в дела людей?

— Мне плевать на человечество, — ответствовал тот. — Я здесь только из-за тебя.

— И чем я вам не угодил, господин Каарнвадер? — нисколько не стушевался я.

Странно, но мной овладело подозрительное безразличие, которое попросту не позволяло испугаться небесного создания. Ну божество, и что? С одним таким я вообще водку пил. Чего теперь, на колени падать? Ага, разбежался…

— Попридержи язык, смертный, ибо я могу наслать на тебя такую кару, что ты проклянешь день, когда родился на свет! — грозно прорычал алавийский покровитель.

— А что на это скажет то самое «хрупкое равновесие», которое ты упоминал? — позволил я себе ехидную усмешку.

Забавно, но бог не нашелся с возражением. Только его яркие глаза вспыхнули гневным слепящим огнем.

— Твой разум примитивен и ограничен, а посему ты не ведаешь тех откровений, которые доступны мне, — немного сбавил обороты черный гигант. — Я пришел, потому что вижу в тебе угрозу для моей паствы. Ты не только ломаешь свою судьбу, полукровка, но и представляешь опасность для всех обитателей этого мира. Кто ты и как смог попасть сюда?

— А существо с таким величайшим и проницательным разумом не стыдится задавать столь простые вопросы? — поддел я божество.

— Не играй со мной, смертный червь! Иначе я…

— Тс-с-с, не надо криков, — повел я себя совсем уж дерзко. — Мне неведомо, почему мироздание построено именно таким образом, но я точно знаю, что богам запрещено вмешиваться напрямую в судьбы людей. А я, к твоему сожалению, как раз и есть человек. Пусть и наполовину. Если ты хоть как-то навредишь мне, то это будет грубейшим нарушением равновесия. За такое тебя распнут твои же собратья. Разве нет? Поэтому, если ты не возражаешь, я бы хотел закончить то, что начал.

— Жалкий упрямец, ты даже не представляешь, какого могущественного врага себе наживешь!

— Возможно. Тем не менее, позволь тебя поблагодарить. В данный момент ты очень помог мне, хоть, наверняка и не желал этого, — вежливо кивнул я Каарнвадеру.

Божество нахмурилось, явно не понимая, к чему я клоню. Эх, тоже мне всеведущий прорицатель нашелся! Видимо, людская душа остается непостижимой материей даже для высшего создания.

— Ты ведь сам сказал, будто я угрожаю твоей пастве, — приоткрыл я завесу тайны. — И совершенно очевидно, что речь шла об алавийских ублюдках, которые активно эксплуатируют людей и видят в них только двуногий скот. Так уж вышло, что именно они являются на данном историческом этапе главными врагами моего вида. И коли от моих действий всполошился сам Каарнвадер, то я понимаю, что иду верным курсом. Ты развеял мои сомнения. И теперь я понимаю, ради чего приношу такие жертвы…

Глядя прямо в сияющие глаза божества, я отшвырнул маллеты и обратился к заснувшей половине своего дара. Сплести конструкты получилось без проблем, как и всегда. Но теперь сквозь меня снова потекла энергия мира.

Вот и настал тот миг. Я принял нового себя, как и советовала Гесперия. Вряд ли, конечно, миролюбивый лесной дух вкладывала именно такой посыл в свои слова. Но тут уж ничего не поделать. Отныне я с этого пути больше не сойду…