Книга III: Симфония теней

Глава 17

— Лиас, нам нужно поговорить!

В облюбованный Безликими подвал ворвался Нест нор Эльдихсен и безошибочно нашел среди милитариев бывшего члена семьи Вердар.

— Мы вообще-то новые плетения отрабатываем, — недовольно отозвался изгнанник. — И тебе, кстати, тоже бы не мешало этим заняться.

— Это срочно! — сквозь зубы выдохнул визитер.

Лиас демонстративно громко цокнул и закатил глаза, но всё же вышел из подвала на лестницу вслед за Нестом.

— В чем проблема, Эльдихсен? Выглядишь так, словно на тебя красноглазая Насшафа охоту открыла.

— Ризант исчез! — выпалил аристократ, даже не улыбнувшись в ответ на шутку собеседника.

— Как это… исчез? — округлил глаза экс-Вердар.

— Он уходил от рода Мисхейв, но, судя по всему, подвергся нападению. Слуги поместья слышали крики. А когда вышли с факелами, то обнаружили только убитого слугу, лужу крови и музыкальный инструмент Риза!

— Не может быть… нор Адамастро никогда бы не оставил эту свою драгоценную музыкальную коробочку… Он же так над ней трясется!

— Вот именно! А это значит, с ним случилось что-то серьезное!

Мужчины напряженно переглянулись. Они оба доверились сыну Пепла и поставили на него очень многое. Скорее даже всё, что имели. Будет крайне обидно, если начинания пойдут прахом…

— Я одного не понимаю, кому и как удалось застать Риза врасплох? Он уже к своим двадцати годам стал самым сильным милитарием, которого я только встречал! Ризант творит чары быстрее, чем птица машет крыльями! Неужели, кто-то из рода Мисхейв его опоил?

— Кхм, нет, не думаю, что в этом дело… — смущенно потупился изгнанник.

— А в чем же? — моментально насторожился Нест.

— Чего ты от меня хочешь, Эльдихсен? — подозрительно ворчливо отозвался магистр. — Я отщепенец, который на улицу выходит только под покровом темноты и с глубоким капюшоном на глазах. Это я у тебя должен спрашивать…

— Лиас, рассказывай! — не отступил дворянин.

— Забудь, это не твоего ума дело…

— Нет уж, еще как моего! Мальчишка дал мне то, чего я не видел в своей жизни уже долгие годы. Он указал цель, к которой я хочу стремиться. Я наконец-то ощутил себя частью чего-то большего! И я не успокоюсь, пока не отыщу Ризанта! В конце концов, как бы отреагировал Одион, узнай, что я бросил его сына в беде?

— Я понимаю тебя, Нест, но здесь всё-таки немного другой…

— ЛИАС! Кончай морочить мне голову и выкладывай всё, что знаешь!!! — рявкнул пухлощекий Нест, не испытывая ни капли пиетета перед магистром четвертой ступени.

— Ладно-ладно! Чтоб тебя эта дикая абиссалийка оприходовала… — буркнул под нос экс-Вердар. — В общем, у Риза появилась кое-какая проблема. После возвращения из Медеса он разучился призывать магию.

К концу фразы изгнанник так сильно понизил голос, что нор Эльдихсену пришлось податься вперед, чтобы его расслышать.

— Это как? — задохнулся от удивления аристократ. — Что ты такое говоришь, Лиас⁈ Я же сам видел, как Риз творил чары, когда мы штурмовали «Под подолом Фортуны!»

— Э-э-эм… видишь ли, на самом деле это был я, — признался милитарий.

— Под маской Маэстро⁈

— Да нет же! Я делился с Ризантом энергией, чтоб он мог наполнить свои плетения. Сейчас он как обычный ингениум!

— Черное небо Аибссалии, почему вы об этом не сказали⁈ — разозлился Эльдихсен.

— Нор Адамастро приказал никому не говорить, — пожал плечами Лиас. — Он опасался, что это пошатнет его авторитет в братстве.

— Что за вздор⁈ Да Безликие в полном составе боготворят его!

— Попробуй сам это объяснить парню, — проворчал экс-Вердар. — Он мало кому доверяет и не слушает советов.

— Создатель Многоокий, ты же понимаешь, что Ризанта могут убить? — нервно закусил губу Нест.

— Я, по-твоему, болван какой-то⁈ Конечно, понимаю! Но что нам делать⁈

— Для начала — держать глаза и уши широко раскрытыми. Может, сумеем что-нибудь разузнать. Давай так: ты иди в город с Безликими. А я попробую отыскать этого… как там Риз его называл? Энама?

— Эрмина, — поправил собеседника Лиас. — Мелкий, плюгавый, с жиденькой бородкой.

— Да, именно его! Может на городском дне, где этот отброс и обитает, что-то слышали.

— Идет. Встретимся вечером.

— Олухи, вам же было сказано сделать всё тихо! — прозвучал из темноты чей-то голос.

— Так мы и сделали… никто ничего не видел, веил’ди! Клянемся! — промямлил кто-то в ответ.

— А зачем вы оставили мёртвого возничего⁈ — не унимался невидимый собесденик. — Надо было сесть вместо него на ко́злы и увезти Адамастро подальше! А там уже делали бы с ним, что хотели!

— Этот ублюдок Гведну башку начисто смахнул! — пожаловался подчиненный. — Даже позвоночник перерубил. Черепушка только на куске кожицы болтаться осталась…

— Об этом я и говорю, грязь ходячая! Делать надо было, как я вам сказал! Всё, бросайте дворянчика сюда и проваливайте! Глаза мои вас больше видеть не желают!

— Конечно, веил’ди, как прикажете…

Я ощутил, как меня протащили сквозь густой упругий мрак. Тьма сопротивлялась подобно текучей воде. А потом подо мной оказалось нечто жесткое. Зазвенел металл, и мои запястья вместе с лодыжками охватили обжигающе ледяные полоски железа. Именно этот момент организм избрал, чтобы пробудиться. Я пришел в себя рывком, словно вынырнул из колодца. И увиденное меня вовсе не обрадовало…

Вокруг глухое каменное подземелье без единого окошка. Тускло тлеет оранжевыми углями кованая жаровня с торчащими из неё прутьями. Но испускаемый ей свет не дарит ощущение тепла. Наоборот. Он только усиливает царящий здесь пронизывающий холод, от которого хочется сжаться в крохотный и незаметный комочек. Беглый осмотр показал, что меня успели раздеть донага. Под задом массивная деревянная колода со спинкой (не поворачивается язык назвать это креслом). А надо мной возвышается закутанная в плащ фигура. Лица не видно. Только пару ярко-желтых глаз, сверкающих из-под капюшона.

Альвэ! Чтоб тебя Абиссалия пожрала! Как они на меня вышли⁈ Я же прекратил пока всю деятельность под личиной Маэстро. Мне просто негде было подставиться! Или… о, боги… неужели они нашли меня после событий в Медесе? Это совсем дерьмово…

— Ризант Адамастро, я полагаю? — заговорил со мной темноликий.

— И вам доброго дня. Ну или ночи, — нашел я в себе силы успокоиться. Если не убили сразу, значит, что-то им от меня нужно. А там, чем Ваэрис не шутит, авось побарахтаюсь еще…

— Ты именно такой наглый, как о тебе и говорят, — то ли презрительно, то ли с одобрением хмыкнул нелюдь. — Наверное, будет лучше, если я сразу укажу твоё место. Это сэкономит нам время…

С этими словами альвэ натянул толстую кузнечную перчатку и взял из жаровни раскалённый докрасна прут. Я дернулся, но стальные зажимы держали крепко. Грудь ожгло болью. Пронзительная вспышка взорвалась в мозгу фейерверком. Не в силах контролировать себя, я задёргался и забился подобно выброшенной на берег рыбине. Запахло горелым. И от осознания, что это воняет моя собственная плоть тошнота подступила к горлу.

Мучитель убрал полоску металла от моего тела секунд через десять. Но мне они показались поистине бесконечными. Прут звякнул, падая в жаровню, а темноликий вновь воззрился на меня.

— Итак, Ризант Адамастро, как ты видишь, церемониться с тобой никто не собирается. Если придется, то я правду выну из тебя клещами.

— Ка… кую… прав… ду? — просипел я, учащенно дыша.

— Говорить будешь, когда я позволю, vaail mingsel! — сплюнул алавиец и снова схватился за раскаленный стержень.

— Не-не, убери от меня эту… А-а-а-а! С-с-с-у-у-у-у…

Вновь шипение и запах горелого мяса. Мозг медленно затапливает паника, но я отгоняю её, повторяя словно мантру: «Держись, Сашок! Всё проходит и это пройдет!» В таком состоянии даже не получается сосредоточиться, чтобы попытаться создать чародейский конструкт. Маловероятно, конечно, что магия вернется ко мне именно сейчас, но вдруг?

— Еще что-то хочешь сказать, смесок? — презрительно процедил темноликий, убрав прут.

— А это счи… тается за… разреше… ние… гово… рить? — выдавил я из охрипшего от рычания горла.

— Gulen ung swattah mingsel… — проворчал желтоглазый ублюдок и опять приласкал меня раскаленным железом.

Странно. Еще не прозвучало ни одного вопроса, а на моей груди уже не осталось живого места. Кожа вокруг глубоких ожогов покраснела и распухла. А черные припаленные полосы делали мой торс похожим на кусок мяса, брошенный в барбекюшницу. Про ощущения, которые меня терзали, я уж и не говорю. А ведь это была только прелюдия к настоящему допросу с пристрастием…

Алавиец склонился ко мне так низко, что я смог наконец рассмотреть его лицо. Темное, практически пепельно-черное. Это могло значить, что ему вряд ли меньше сотни лет. У молодых альвэ кожа на несколько тонов светлее. Нечто среднее по цвету между слабозаваренным чаем и бронзой. А у совсем уж древних, как, например, кардиналы во дворце патриарха, она имела синеватый отлив. Что-то вроде оттенка маренго. Этим мамонтам уж наверняка за пару веков перевалило…

— Отвечай коротко, но предельно полно. Уяснил, полукровка?

— Да…

— Кто тебе поставляет Ясность? Или ты добываешь сырье для зелья и готовишь сам?

Фух… ну слава богам, меня взяли по линии Маэстро, а не за использование Арикании. Но на чем я прокололся? Откуда этот ублюдок так безошибочно меня вычислил? Эх… надеюсь, мне хватит сил вытерпеть, чтобы узнать…

— Я не понимаю, веил’ди, о чем вы гово…

Очередная вспышка боли бритвой полосонула по плечу. В первое мгновение я даже не понял, что произошло. Но потом заметил, как темноликий накручивает кольцами вокруг ладони небольшой тонкий кнут. Нестерпимое жжение, сравнимое с действием яда шаксатора, распространилось до самого локтя. Я боязливо покосился на новую рану и сдавленно охнул, увидав рассеченную до самой кости плоть. Ни черта ж себе шнурочек! Да таким и выпотрошить можно! Из чего сделана эта адская хреновина⁈

— За каждое лживое слово я буду тебя наказывать, вонючий смесок, — угрожающе сузились желтые глаза алавийца. — Но отделять истину от неправды тоже предстоит мне. И ты только что сильно усложнил нашу дальнейшую беседу, vaail mingsel. Отныне, зная какая ты изворотливая тварь, я стану сомневаться в каждом твоем слове…

— Но я… честно не понимаю, почему вы… задаете мне эти вопросы! — прошипел я сквозь зубы.

— Тупой выродок!

Хлыст свистнул, рассекая воздух, и очередная кровоточащая отметина появилось поперек моей обожженной груди. Тут уже я не сдержался и заорал во всю глотку. Крик вроде бы помог справиться с этой му́кой. Но ненадолго…

Мое сознание сейчас выполняло по-настоящему титаническую работу. Оно лихорадочно просчитывало варианты развития событий для меня, оценивало ухудшение дальнейшей перспективы, пыталось достучаться до упрямого источника, не желающего давать энергию для сотворения заклинаний. Да еще и подавляло порывы паникующей плоти. Удивительно, но терпеть истязания стало легче, когда я внушил себе, что терзают не моё тело. Я ведь Александр Горюнов, который мирно спит мордой в салате где-то невообразимо далеко. А пытают Ризанта нор Адамастро. Я тут всего лишь зритель. Правда, с эффектом полнейшего погружения…

— Я даю тебе последний шанс ответить. А потом уже перейду к серьезным аргументам. Итак, где ты берешь чистую Ясность⁈

«Ох, мать, а это еще не было серьезно⁈» — отчаянно подумал я. Но вслух произнес другое:

— Да с чего вы взяли, что я имею к этому какое-то отношение⁈ — вскричал я, подбавляя в голос побольше истерических ноток. Не думаю, что моя игра обманет темноликого палача. Но всё же хоть немного придаст мне убедительности.

Моё тело сжалось, ожидая новых слепящих вспышек боли. Но на сей раз алавиец почему-то решил проявить милосердие.

— Я знаю, что раньше чистой Ясностью торговал Дядюшка Лис, скидывая товар через головореза Чегеня, — снизошел истязатель до пояснений. — К твоему несчастью, мне ведомо о грязном полукровке, поставлявшем её. Я говорю о тебе, Ризант Адамастро. Затем у вас с Лисом случился некий конфликт и товар исчез с рынка. Вернулся он лишь тогда, когда ты сам объявился в городе, приведя за собой нового покровителя. Подробности этой возни можешь оставить при себе, нас они не интересуют. Но мне очень любопытно, где ты брал Ясность? Отпираться бесполезно, mingsel. Говори всё, как есть. И тогда сохранишь свою жизнь.

О, значит, мы уже перешли от кнута, в буквальном смысле, к прянику? Ух… повезло, Многоокий тебя разрази! Теперь главное не вызвать никаких лишних подозрений.

— Маэстро… убьет меня… — прошептал я, спешно набрасывая в уме схему своей новой легенды.

— Но это случится потом, — равнодушно пожал плечами альвэ. — А я тебя могу провести через такое, что смерть будет за радость. Смотри…

Темноликий принялся творить какую-то замысловатую волшбу, сплетая в единый конструкт больше полусотни истинных слогов. Он колдовал без перстня, но делал это, на мой взгляд, не слишком умело. Контуры его заклинания местами то опасно спускались вниз, то стрелой улетали вверх, грозя разрушить всю гармонию. Линии законченных фраз выглядели как-то небрежно. Да и в целом строил он свои чары довольно медленно. Вот тебе и первородные носители магических знаний. Высшая раса, мать её…

Когда алавиец всё-таки завершил свой конструкт, у него в ладони засияла неровная мутно-серая сфера, похожая на парящий в невесомости вчерашний бульон. Он бережно поднёс её ко мне, а потом резко опустил на мою кисть. Я от неожиданности вздрогнул, а через секунду напрочь позабыл о том кто я, где нахожусь и какие цели преследую. Первозданная Боль стеганула по нейронам, выжимая из лёгких весь воздух. Я ревел почище раненного медведя, но не слышал себя. По сравнению с этим зверством даже мой «Шок» стыдливо курил в сторонке. Мозг забуксовал, не в силах обработать столь массированную атаку на нервные окончания. Сознание подернулось мутной пеленой, и меня начало засасывать в спасительное беспамятство. Однако жестокий палач не позволил мне ускользнуть из реальности.

Когда прекратилась эта пытка я не запомнил. Просто в какой-то момент вновь осознал себя распластанным на деревянной колоде со спинкой. Полумрак. Ненавистная физиономия моего мучителя. Жаровня с прутами. Изо рта ниточка слюны падает на грудь. Но сил нет даже на то, чтобы её сплюнуть.

Глаза неохотно совершают движение в орбитах и поворачиваются к моему запястью, над которым колдовал альвэ. Ох-х, что за жесть… кожа слезла пластами, обнажая непонятную ворсистую требуху из плоти и сухожилий. Складывалось впечатление, словно мою кисть изрезали мириады крохотных лезвий, превратив в… господи, я даже не могу подобрать слов этому зрелищу…

— Всё еще хочешь поспорить со мной, полукровка? — ехидно осведомился темноликий.

— Н… нет… нет… я всё скажу! Не надо больше…

— Тогда выкладывай, тварёныш! И не приведи Каарнвадер мне покажется, что ты снова лжешь!

И я заговорил. Плёл небылицы, снабжая их ворохом ненужных подробностей. Рассказывал про таинственного мастера, с которым мы встречаемся каждый пятый день растущей луны за городом. Про его невероятную алхимическую лабораторию со змеевиками, перегонными кубами и кюретками, которую мне якобы довелось тайком видеть. Тут, слава богам, очень помогли знания из прошлой жизни. И эта часть моей исповеди особенно впечатлила палача. И он, кажется, поверил…

— Ну и стоило ли врать мне изначально? Я же обещал, что вытащу из тебя правду, — самодовольно осклабился нелюдь. — Сейчас ты выглядишь искренним, однако я вынужден на всякий случай проверить…

И желтоглазый ублюдок снова взялся за каленое железо. Пытки, к моему сожалению, не закончились. Они продолжились, но уже без магии. Алавиец задавал по кругу одни и те же вопросы, пытаясь подловить меня на несоответствии. Но мой мозг цепко держал в голове всё то нагромождение деталей, которые я только что выдумал. И это было единственным моим спасением. Ведь если я хоть где-нибудь ошибусь, то всё для меня начнется с самого начала…