Книга III: Симфония теней

Глава 22

— Оп! А вот и я… ик! Прстите, что так длго, мня немнго здержали в… Э-э-э? А ты кто?

Я ввалился за ширму с парой кувшинов вина, старательно изображая из себя хорошенько поддатого. На меня с удивлением уставился молодой аристократ, у которого еще даже усы толком расти не начали. Эрмин хоть и описал его внешность исчерпывающе точно, но я не ожидал, что Аурлейн окажется настолько юн.

По пренебрежительному прищуру белобрысого Рафайна я понял, что его прямо-таки распирает от желания грубо вытолкать меня отсюда. Однако вид моих дорогих одежд, за стоимость которых можно купить неплохую кирасу, ему непрозрачно намекнул, что мое положение в обществе Клесдена значительно выше, чем его. Завистливый взгляд дворянина прошелся по моему костюму, но особенно долго задержался на кувшинах, запечатанных золотистым воском. Кажется, этот малыш понял, что дерзость в мой адрес доставит ему неисчислимое количество проблем. А потому заговорил он весьма сдержано и вежливо:

— Боюсь, почтенный экселенс, вы ошиблись столиком.

— Да-а? Вот же отрыжка Абиссалии! — пьяно нахмурился я. — Неужели я снова… ик! Перпутал… эти… как их там…

— Скорее всего, так и есть, экселенс, — не дослушал меня Рафайн.

— Хм-м-м… но если так, то не же… жло… жило… тьфу! Не желаешь ли тогда ты вкусить со мной этого чудесного блейвендского вина? А то я слишкм сильно хочу выпить, чтобы искть своих приятлей.

— Я-то не откажусь, но скоро должны подойти и мои товарищи… — осторожно намекнул на расширение компании Аурлейн.

— Не беда! Этого славного нап… ик!…питка хватит на всех! — опасно махнул я рукой, едва не жахнув кувшинами друг об друга.

— В таком случае, буду рад стать вашим визави, экселенс! Позвольте представиться, я — Рафайн нор Аурлейн.

— Ризант нор Адамастро, к вашим услугам! — изобразил я кривоватый поклон.

— Так это вы⁈ — опешил парень. — Боги, я столько слышал о ваших подвигах! Вы же единственный выживший из Сарьенского полка, ведь так?

— К сожалению, юноша, так, — показательно помрачнел я. — И именно поэтому я сегдня ищу забы… ик!…тья…

Молодой аристократ нахмурился из-за моего снисходительного обращения к нему, но быстро совладал со своей мимикой. Я же сделал вид, что ничего не заметил, сломал печать на одном из кувшинов и наполнил бокалы.

— Первый тост за павших! — провозгласил я, после чего залпом влил в себя вино.

Рафайн повторил за мной, и я сразу же наполнил наши емкости вновь.

— А что с вашей рукой, экселенс? — полюбопытствовал Аурлейн. — Зачем вы носите перчатку?

— Ты действительно хочешь знать? Ну смотри…

Рывком сдернув предмет гардероба, я продемонстрировал сплошь покрытую шрамами кисть. После магической пытки я лишился двух ногтей на пальцах. И это тоже не добавляло красоты моей конечности.

— Ох, боги… — скривился собеседник, но быстро прогнал брезгливое выражение со своей физиономии. — Это война сделала с вами? Сочувствую, экселенс.

— Ты еще остальное мое тело не видел, — ухмыльнулся я. — Веришь, нет, но у меня выше колена в ноге чужая кость.

— Немыслимо… как же так получилось?

Я принялся фонтанировать наполовину выдуманными историями, в каждой второй превознося себя. Между ними я будто бы невзначай поддевал Рафайна на тему того, что он крови не нюхал. И чем больше вина вливалось в глотку молодого аристократа, тем сильнее супились его брови.

В процессе разговора я старательно забалтывал Аурлейна и подбавлял ему в чашу дорогого вина. И к концу первого кувшина дворянин уже заметно так набрался. Взгляд его подернулся пьяной дымкой, а уголки глаз сползли вниз, как у сильно уставшего человека. А мои уколы, тем временем, становились все более неприкрытыми.

— Эх… молод ты еще слишком, мой друг! — снисходительно вещал я. — Тебе не понять меня.

— Почему вы так думаете, Ризант? — оскорбленно поджал губы аристократ.

— А что, я разве не прав? О чем говорить с человеком, который не знает, каково это, отнять чужую жизнь? Когда сталь медленно погружается в плоть, и горячая кровь брызжет на руки… Это поворотный момент, который меняет тебя навсегда.

— Вы, конечно, верно заметили, что мне не доводилось принимать участие в сражении, но с чего вы взяли, что я никогда не убивал? — по-детски обиженно надул губы Рафайн.

— Серьезно? — недоверчиво хмыкнул я. — Ну расскажи, как это было?

— Не считаю это уместным, — открестился дворянин.

— Ну, дело твоё…

Подошла очередь второго кувшина. И Аурлейн совсем уж расслабился. Он растекся по креслу, словно его скелет размягчился. Про своих друзей, которые должны были присоединиться к нему, парень окончательно забыл. Сейчас я целиком занимал его интерес, прочно удерживая фокус внимания. Постепенно между нами установился совсем уж доверительный диалог. И когда вино закончилось, я предпринял новую попытку разговорить соседа по столику.

— Не желаешь еще вина, Рафайн?

— Не отк… не откажусь, — пьяно отозвался тот.

— Отлично! Тогда я схожу… Ах, пожри их Абиссалия! Кажется, я на мели! — пробормотал я, хлопая себя по карманам. — У тебя не найдется пары монет?

— Боюсь, что нет, эк… эк… экселенс, — с трудом произнес тот.

— Дерьмо… что ж делать? О, идея! Видел когда-нибудь такое?

Моя ладонь нырнула в подкладку камзола и выложила на стол крохотный бумажный конверт, размером не превышающий спичечный коробок. Сверху его запечатывала капелька темного сургуча с оттиском замысловатой буквы «М». Именно в таком виде я отпускал свою Ясность на черном рынке Клесдена.

— Это… то о чем я думаю? — от удивления Аурлейн аж слегка протрезвел.

— Да. Самое чистое зелье на всем континенте. Доводилось пробовать?

— Кхм… нет, экселенс. Только слышал, — жадно сглотнул слюну парень.

— О-о-о, завидую тебе! Первый раз он самый необычный! — мечтательно закатил я глаза. — Ты будто бы переосмысливаешь все свои прожитые годы. Находишь ответы на давно позабытые вопросы, вспоминаешь то, что уже и не чаял. Но самое главное — тебе открывается будущее. В переносном смысле, конечно же. Эта штуковина не зря называется «Ясностью». С ней твои мысли станут такими кристально чистыми, что можно спрогнозировать, что с тобой случится через год!

Я подался вперед, понижая голос до шепота:

— Я знаю одного экселенса, который под действием зелья предсказал падение цен на пшеницу. Представляешь, сколько он смог на этом заработать?

— Вы рассказываете очень крас… крас… красноречиво, Ризант… — загорелись глаза Аурлейна. — А я мог бы попробовать эту… это чудесное снадобье? Я полагал, что ст… ик! стоит оно невероятно дорого…

— Всё так, но оно окупает каждый потраченный солнечник. Ты мой добрый друг, Рафайн, а я для своих друзей не жалею ничего! Есть только одна загвоздка, которую я вынужден выяснить. Помнится, ты утверждал, что отнимал чужую жизнь? Ты не шутил?

— Нет, экселенс, я сказал пр… правду, — настоял на своем собеседник.

— Что ж, не обессудь, но ты должен мне рассказать, как это было. А я уже решу, сколько Ясности тебе можно будет засыпать за веко. Ведь если неправильно подобрать количество порошка, то ты снова переживешь тот кошмар как наяву.

На лице Аурлейна отразились сомнения. Все-таки, если он действительно сгубил Ульку, то это не тот поступок, которым захочет похвастаться высокородный. Но награда за откровенность была слишком соблазнительна. Кроме того, на протяжении всего разговора я проталкивал единственный тезис — убивать незазорно. Это почетно, невзирая на то, кто находится на острие твоего клинка.

— Не бойся от меня порицания, Рафайн, — подтолкнул я колеблющегося аристократа. — Я совершал невероятно ужасные вещи, чтобы быть кому-то судьей. Кроме того, ручаюсь, что наутро я даже не вспомню о нашем разговоре. Слишком уж много выпил…

— Это была какая-то молодая просто… людинка, — выпалил дворянин, убежденный моими аргументами. — Я даже не знал её имени.

— Но ты запомнил, как она выглядела? Я вот свою первую жертву никак не могу забыть.

— Да… она была весьма мила собой, но ничего особенного. Каштановые волосы, серые глаза. А, еще родинка вот тут, над щекой…

Я слушал исповедь ублюдка и понимал, что он описывает Ульку. Всё-таки не промахнулся Эрмин…

— Что ты испытал при этом? — глухо осведомился я, сдерживая клокочущий в сознании гнев.

— Хм… странно об этом говорить, но мне понравилось. Я держал девку за шею, а мой кинжал раз за разом вонзался в её тело. Она сначала трепыхалась, пыталась вырваться. Но с каждым движением постепенно затихала…

Рассказывая об этом, Аурлейн явно испытывал удовольствие. Кривая улыбка тронула его губы, взор приобрел осмысленность и даже хмельная речь стала более связной.

— За что ж ты её так? — спросил я.

— Да так… были причины, — внезапно прекратил поток откровений Рафайн.

— Хех, ну ладно, я услышал всё, что мне надо. Думаю, Ясность не вызовет у тебя проблем, — подытожил я. — Досчитай до ста, встретимся за «Белым Фениксом».

— А? Что? Почему? Разве нельзя прямо здесь? — захлопал ресницами парень.

— С ума сошел? Да за этим порошком сейчас идет настоящая охота! Я не хочу проблем, приятель! Давай же, не упрямствуй. Иначе потом всю жизнь будешь жалеть, что отказался. Жду тебя, дружище, не подведи!

Я откинул штору и поспешно вышел, потому что иначе рисковал сорваться. На улице я встретился с Лиасом, укутанным по самые глаза в черный плащ, и принялся ждать Аурлейна. С экс-Ведаром мы не обменялись ни словом. Я просто кивнул ему, и он поделился со мной магической энергией. На моих пальцах возникла проекция «Мантии», после чего я накрыл изгнанника невидимым куполом.

Высокородный убийца появился здесь же спустя минуту. Он заметно пошатывался и в темноте не сразу различил мой притаившийся силуэт. Рафайн замер, напряженно вглядываясь во мрак, и мне пришлось призывно помахать ему, чтобы подозвать.

— Давай руку, — приказал я, когда аристократ приблизился.

Тот безропотно протянул ладонь, а я резко схватился за неё и сформировал плетение «Морфея». Пьяный мозг дворянина под действием чар отключился мгновенно. Глаза закатились, и Аурлейн рухнул как подкошенный, распластавшись в грязном переулке.

— Ты знаешь, куда его доставить, Лиас, — распорядился я. — Только потрудитесь, чтобы вас никто не видел.

Тьма рядом со мной треснула, и иллюзия распалась, обнажая фигуру изгнанника.

— Сделаю, экселенс, — ответил он. — Я уже всё подготовил.

Сознание возвращалось к Рафайну неспешно. Сначала пришел холод. За ним боль и жажда. Голова у парня раскалывалась и пульсировала, словно ему череп набили ветошью. А рот пересох до состояния пустыни. Потом появились звуки, которые доносились будто бы сквозь вату. Кажется, это были чьи-то приглушенные разговоры и металлический лязг. Аристократу стоило огромных усилий заставить себя разлепить веки.

— О-о-ох… что за… у-у-у… — хрипло простонал Аурлейн, пытаясь потрогать гудящий затылок.

Но что-то помешало ему. Рывок, еще один. Безрезультатно. Черно небо Абиссалии, да его руки связаны! И ноги тоже! Какого…

— Как тебе спалось, друг мой? — раздался над ухом молодого человека голос.

Парень дернулся от неожиданности, резко повернул голову и узрел янтарно-желтые глаза, взирающие на него с плохо скрытой ненавистью.

— Р… Ризант? — пробормотал Рафайн, с трудом ворочая сухим распухшим языком. — Что всё это значит⁈ Где я⁈ Почему в таком виде⁈

— Её звали Улька, — произнес полукровка.

— А? Ты о ком? Я не понимаю…

— Девушку, которую ты зарезал. Её имя Улька. А монеты, находившиеся при ней, были дарованы из моих рук.

Аурлейн закрутил головой, оценивая антураж глухого помещения и набор инструментов на стенах. Страх ледяной когтистой лапой так стиснул сердце, что молодому аристократу стало тяжело дышать.

— Нет-нет, всё не так! Я никого не убивал! Я это выдумал ради бахвальства! — затараторил узник.

— Врёшь, Рафайн, — покачал головой нор Адамастро. — Лучше расскажи, ты действовал один или с подельниками? Назови мне имена.

— Да говорю же, ничего такого не было! П… п… просто я неудачно пошут-т-тил…

Дворянин подумал, что желтоглазый сейчас его ударит, но тот вместо этого отошел куда-то за спину. Аурлейн принялся выворачивать шею, пытаясь рассмотреть, что происходит сзади. Но ничего толком так и не увидел.

— Эй… Ризант, подожди, давай обо всем забудем! Похищение высокородного суровое преступление, но я клянусь, что никто и ничего не узнает! Я согласен, что у нас возникло недопонимание по моей вине!

— Улька была доброй и наивной, — проигнорировал мольбы пленника Адамастро. — Она мечтала жить в домике у океана…

— Эй, ты разве не слышишь, что я говорю⁈

— Я вознаградил её за помощь, которую она мне оказала. А ты не только отобрал у неё все деньги, но и лишил жизни, — продолжил монотонно бубнить Ризант. — Зачем? Неужто тебе, отпрыску знатной фамилии, они были так необходимы?

— Да я ничего не…

— И ведь тебя сподвигла на убийство не какая-то острая нужда. В этом случае я б хоть как-то понял твой поступок. Не простил бы, но принял. Однако ты незатейливо спустил все монеты со своими друзьями-повесами.

— Риз… Ризант, прошу, поверь мне! Я не понимаю, о каком золоте ты ведешь речь! Если бы ты позволил…

Рафайн по-женски взвизгнул, когда затянутая в перчатку пятерня прилетела откуда-то из-за спины и звучно ударила его по уху. Узник жалко скукожился, рефлекторно пытаясь заслониться и подтянуть колени к груди. Но путы держали крепко…

— А откуда ты тогда знаешь, что я наградил её именно золотом, мразь? — прошипел Адамастро.

— Так… ты же… сам… — промямлил Аурлейн.

— Нет, получше напряги память, недоносок. Про желтый металл я и словом не обмолвился. Поэтому ты сам себя выдал.

Поняв, что действительно допустил фатальную оплошность, Рафайн решил сменить тактику:

— Э-э-э-э… ладно! Хорошо! Я всё компенсирую! Мой дед глава рода, он занимает высокий пост в патриаршей канцелярии! Я могу вернуть деньги!

Желтоглазый аристократ усмехнулся, но ничего не ответил. Он вновь встал перед молодым дворянином, и тот узрел в руках у полукровки обычную деревянную кадку, которой простолюдины черпают воду из колодца. Ризант приладил её под ноги пленнику, а затем посмотрел куда-то ему за спину.

— Лиас, будь добр…

То, что произошло потом, ввергло Рафайна в настоящий шок. Адамастро сделал несколько пасов пальцами, после чего в его ладонях возникло какое-то явно магическое воплощение! Но что поразительно, он сотворил его без использования колец! Да как такое возможно?!! Этот парень слишком молод, чтобы быть столь искусным магистром!

— Я подсмотрел этот конструкт у алавийцев, — доверительно сообщил пленитель. — Даже успел испробовать на себе. Однако я внес в него кое-какие изменения, так что тебе должно понравиться, Аурлейн…

— Ч-ч-что т-т-ты соб-бираешься д-д-делать⁈ — выдохнул узник, стуча зубами.

Мутный пузырь, парящий в воздухе, подчиняясь движению рук полукровки, облепил обнаженные и посиневшие от холода ступни Рафайна. А потом…

— Й-й-й-я-я-а-а-а-а-а!!!

Пронзительный вопль вырвался из горла убийцы. Его рассудок утонул в бездне боли и ужаса, оставляя вместо себя только первобытные животные инстинкты. Каждая пора на коже стонала, терзаясь невыносимой агонией. Но когда сознание попыталось трусливо сбежать, оставив тело страдать в одиночку, на кончике пальца Адамастро воссияло новое плетение. Оно погрузилось в лоб бьющегося в припадке аристократа, заставляя сердце биться еще чаще, а кровь быстрее бежать по венам. И спасительное беспамятство предательски отступило.

Когда немыслимая пытка закончилась, молодой дворянин едва мог дышать. Вместо ступней он ощущал два колючих комка, изнывающих от боли. Но она была значительно легче уже пережитой. И тут сам претёмный Драгор дёрнул пленника посмотреть вниз. От открывшегося зрелища у Рафайна перехватило дыхание. И он понял, зачем ему подставили под ноги кадку.

Дьявольское заклинание пережевало его плоть от кончиков пальцев и до щиколоток. Сочащиеся кровью лоскутья торчали во все стороны, медленно наполняя багряной влагой деревянную ёмкость…

— Я развяжу твой язык, Аурлейн, — бесстрастно констатировал Ризант. — Клянусь тебе. Даю тебе последний шанс. С кем ты был?

— О… один! Я был один! Поверь, умоляю! Я все расскажу! Без утайки, как на духу! Только… пожалуйста… не надо-о-о больше-е-е…

Рафайн разрыдался в голос, как не плакал даже в детстве. Он не рассчитывал разжалобить мучителя, просто не мог больше себя сдерживать. Однако, слава Кларисии, Адамастро вполне удовлетворила реакция узника.

— Теперь он твой, Насшафа, — произнес полукровка. — Делай с ним, что пожелаешь, но проследи, чтоб твареныш раскаялся.

— Как с-с-скажешь, мой шаас…

Не успел Аурлейн облегченно перевести дух, как в поле его зрения возникло новое действующее лицо.

— О, боги милосердные! Кьерр! Это же кьерр! — захрипел Рафайн, неистово дергаясь всем телом. — Ри-и-иза-а-ант! Не оставля-я-яй меня ту-у-ут!

Высокородный даже не счел нужным удостаивать пленника ответом. Он молча развернулся и ушел, уведя за собой незнакомца в черном плаще. Дворянин остался наедине с парой алых глаз, сияющих жутким кровожадным блеском.

— Не волнуйся, ч-ч-человек, от меня еще никто не сбегал в царство вечной тени раньш-ш-ше срока… — прошипела нелюдь.

Аурлейн завопил, из последних сил напрягая голосовые связки. Но его отчаянных криков никто так и не услышал.