Книга Песен

Пока цветет иван-чай, пока цветет иван-чай,

Мне не нужно других книг, кроме тебя,

Мне не нужно, мне не нужно.

Возьми снежно белый холст,

Тронь его зеленым и желтым,

Ослепительно синим.

Cделай деревья, и они тебе скажут,

Как все, что я хотел,

Становится ветром, и ветер целует ветви.

И я говорю: спасибо за эту радость!

Я говорю: спасибо за эту радость!

Пока цветет иван-чай, пока цветет иван-чай,

Мне не нужно других книг, кроме тебя,

Мне не нужно, мне не нужно.

Ветер говорит с ними.

Это совершенный метод,

Жалко, что нам не хватает терпенья.

Но это совершенный метод,

Рано или поздно, мы опять будем вместе,

И то, что было боль, станет как ветер,

И пламя сожжет мне сердце,

И я повторю: спасибо за эту радость!

Я повторяю: спасибо за эту радость!

Пока цветет иван-чай, пока цветет иван-чай,

Мне не нужно других книг, кроме тебя,

Мне не нужно, мне не нужно.

Великий дворник, великий дворник

В полях бесконечной росы,

Великий дворник, великий…

Они догонят нас,

Только если мы будем бежать,

Они найдут нас,

Только если мы спрячемся в тень.

Они не властны

Над тем, что по праву твое,

Они не тронут тебя, они не тронут тебя…

Вечные сумерки времени с одной стороны,

Великое утро с другой.

Никто не тронет нас в этих полях,

Никто не тронет тебя, никто не тронет тебя.

Великий дворник, великий дворник

В полях бесконечной росы,

Великий дворник, великий дворник…

Здесь между двух рек —

Ночь на древних холмах;

Лежа в холодном песке, ждет наблюдатель;

Он знает, что прав.

Он неподвижен и прям. Скрыт в кустах

Его силуэт. Ветер качает над ним

Ветви, хоть ветра сегодня нет.

Ночь кружится в такт

Плеску волн, блеску звезды,

И наблюдатель уснул,

Убаюканный плеском воды.

Ночь пахнет костром.

Там за холмом — отблеск огня,

Четверо смотрят на пламя.

Неужели один из них я?

Может быть, это был сон,

Может быть, нет —

Не нам это знать.

Где-нибудь ближе к утру

Наблюдатель проснется

Чтобы отправиться спать.

Тем, кто держит камни для долгого дня,

Братьям винограда и сестрам огня,

О том, что есть во мне,

Но радостно не только для меня.

Я вижу признаки великой весны,

Серебряное пламя в ночном небе,

У нас есть все, что есть.

Пришла пора, откроем ли мы дверь?

Вот едут партизаны полной луны,

Мое место здесь.

Вот едут партизаны полной луны.

Пускай…

У них есть знания на том берегу,

Белые олени на черном снегу.

Я знаю все, что есть, любовь моя,

Но разве я могу?

Так кто у нас начальник и где его плеть?

Страх — его праздник и вина — его сеть.

Мы будем только петь, любовь моя,

Но мы откроем дверь.

Вот едут партизаны полной луны,

Мое место здесь.

Вот едут партизаны подпольной луны.

Пускай их едут.

Возьми в ладонь пепел, возьми в ладонь лед.

Это может быть случай, это может быть дом,

Но вот твоя боль, так пускай она станет крылом,

Лебединая сталь в облаках еще ждет.

Я всегда был один — в этом право стрелы,

Но никто не бывает один, даже если б он смог,

Пускай наш цвет глаз ненадежен, как мартовский лед,

Но мы станем как сон и тогда сны станут светлы.

Так возьми в ладонь клевер, возьми в ладонь мед,

Пусть охота, летящая вслед, растает, как тень.

Мы прожили ночь, так посмотрим, как выглядит день,

Лебединая сталь в облаках — вперед!

Ветер, туман и снег.

Мы — одни в этом доме.

Не бойся стука в окно —

Это ко мне,

Это северный ветер,

Мы у него в ладонях.

Но северный ветер — мой друг,

Он хранит все, что скрыто.

Он сделает так,

Что небо станет свободным от туч

Там, где взойдет звезда Аделаида.

Я помню движение губ,

Прикосновенье руками.

Я слышал, что время стирает все.

Ты слышишь стук сердца —

Это коса нашла на камень.

И нет ни печали, ни зла,

Ни горечи, ни обиды.

Есть только северный ветер,

И он разбудит меня

Там, где взойдет звезда

Аделаида.

Те, кто рисует нас,

Рисуют нас красным на сером.

Цвета как цвета,

Но я говорю о другом,

Если бы я умел это, я нарисовал бы тебя

Там, где зеленые деревья

И золото на голубом.

Место в котором мы живем —

В нем достаточно света,

Но каждый закат сердце поет под стеклом.

Если бы я был плотником,

Я сделал бы корабль для тебя

Чтобы уплыть с тобой к деревьям

И к золоту на голубом.

Если бы я мог любить,

Не требуя любви от тебя,

Если бы я не боялся

И пел о своем,

Если бы я умел видеть,

Я бы увидел нас так, как мы есть —

Как зеленые деревья и золото на голубом.

Ты — дерево, твое место в саду,

И когда мне темно, я вхожу в этот сад.

Ты — дерево, и ты у всех на виду,

Но если я буду долго смотреть на тебя,

Ты услышишь мой взгляд.

Ты — дерево, твой ствол прозрачен и чист,

Но я касаюсь рукой и ты слышишь меня.

Ты — дерево, и я как осиновый лист,

Но ты ребенок воды и земли, а я сын огня.

Я буду ждать тебя там, где ты скажешь мне,

Там, где ты скажешь мне,

Пока эта кровь во мне, и ветер в твоих ветвях,

Я буду ждать тебя, ждать тебя.

Ты — дерево, твоя листва в облаках

Но вот лист пролетел мимо лица

Ты — дерево, и мы в надежных руках

Мы будем ждать, пока не кончится время

И встретимся после конца.

Очарованный тобой

мой лес — ослепительный сад;

Неподвижный и прямой все дни.

Кто мог знать, что мы

Никогда не вернемся назад,

Однажды выйдя из дверей.

Очарованный тобой, я ничего не скажу,

Между нами нет стекла, и нечего бить

Кто мог знать, что нам, нам будет нечего пить

Хотя вода течет в наших руках

Скажи мне хоть слово, я хочу слышать тебя

И оставленный один, беззащитен и смят

Этот выбор был за мной, и я прав

Вот мой дом, мой ослепительный сад

И отражение ясных звезд

В темной воде, в темной воде, в темной воде…

Поколение дворников и сторожей

Потеряло друг друга

В просторах бесконечной земли.

Все разошлись по домам.

В наше время,

Когда каждый третий — герой,

Они не пишут статей,

Они не шлют телеграмм,

Они стоят как ступени,

Когда горящая нефть

Хлещет с этажа на этаж,

И откуда-то им слышится пение.

И кто я такой, чтобы говорить им,

Что это мираж?

Мы молчали, как цуцики,

Пока шла торговля всем,

Что только можно продать,

Включая наших детей,

И отравленный дождь

Падает в гниющий залив.

И мы еще смотрим в экран,

А мы еще ждем новостей.

И наши отцы никогда не солгут нам.

Они не умеют лгать,

Как волк не умеет есть мясо,

Как птица не умеет летать

Скажи мне, что я сделал тебе,

За что эта боль?

Но это без объяснений,

Это видимо что-то в крови,

Но я сам разжег огонь,

Который выжег меня изнутри.

Я ушел от закона,

Но так не дошел до любви.

Но молись за нас,

Молись за нас, если ты можешь.

У нас нет надежды, но этот путь наш

И голоса звучат все ближе и строже,

И будь я проклят, если это мираж.