Книга Песен

Маша и медведь.

Главное — это взлететь.

Пригоршня снега за ворот,

Я знаю лучший вид на этот город:

Маша и медведь.

У нас в карманах есть медь,

Пятак на пятак и колокол льется,

Но спящий все равно не проснется.

Напомни мне, если я пел об этом раньше —

Я все равно не помню ни слова:

Напомни, если я пел об этом раньше —

И я спою это снова.

Я не знаю ничего другого.

Маша и медведь.

Вот нож, а вот сеть.

Привяжи к ногам моим камень,

Те, кто легче воздуха, все равно с нами:

Есть грань, за которой железо уже не ранит —

Но слепой не видит, а умный не знает:

Напомни мне, если я пел об этом раньше —

Вот пламя, которое все сжигает.

Маша и медведь.

Это солнце едва ли закатится,

Я знаю, что нас не хватятся —

Но оставь им еще одну нить.

Скажи, что им будут звонить

Маша и медведь.

Луна, успокой меня.

Луна успокой меня — мне нужен твой свет.

Напои меня чем хочешь, но напои.

Я забытый связной в доме чужой любви.

Я потерял связь с миром, которого нет.

На Севере дождь, на Юге — белым бело.

Подо мной нет дна, наверху надо мной стекло;

Я иду по льду последней реки,

Оба берега одинаково далеки

Я не помню, как петь; у меня не осталось слов.

Луна, я знаю тебя; я знаю твои корабли.

С тобой легко, с тобой не нужно касаться земли:

Все, что я знал; все, чего я хотел —

Растоптанный кокон, когда мотылек взлетел.

Те, кто знают, о чем я — те навсегда одни.

Она жжет как удар хлыста.

Вся здесь, но недостижима.

Отраженье в стекле, огонь по ту сторону реки.

И — если хочешь — иди по воде, или стань другим, но

Он шепчет — Господи свят, научи меня

Имени моей тоски.

Между мной и тобой — каждое мое слово;

О том, как медленен снег;

О том, как небеса высоки:

Господи, если ты не в силах

Выпустить меня из клетки этой крови —

Научи меня

Имени моей тоски.

Ты слишком далеко от меня.

Слишком далеко от меня —

Как воздух от огня, вода от волны, сердце от крови;

И вот я падаю вниз, уже в двух шагах от земли:

Господи, смотри.

Ты все мне простил, и я знаю — ты истин;

Но твой негасимый свет гаснет, коснувшись руки.

Господи, если я вернусь, то я вернусь чистым;

Все остальное за мной:

Научи меня имени моей тоски

Телохранитель,

Где твое тело?

У нас внутри была птица,

Я помню, как она пела.

Если б у нас было время,

Мы бы сдохли со скуки.

Я нес тебе то, что ты хочешь.

И это сожгло мои руки.

Ты делаешь знак сторожа.

Я делаю знак лета.

Мы оба знали, где земля и где небо,

И мы погибли в борьбе за это.

Скажи парусу "смирно",

Я скажу ему "вольно".

Большие деревья знают, как вызвать ветер —

Одно слово, и больше не будет больно.

Телохранитель,

Я знаю, что тебе снится.

Что ты вылетаешь из клетки —

Туда, где ждет твоя птица.

В саду камней вновь распускаются розы.

Ветер любви пахнет, как горький миндаль.

При взгляде на нас у древних богов выступают слезы.

Я никак не пойму, как мне развязать твое кимоно — а жаль.

Вот самурай, а вот гейша. А вот их сегун

Рубит их на сотню частей.

Белый цвет Минамото и красный цвет Тайра —

Не больше, чем краски для наших кистей.

Пока несут сакэ

Мы будем пить то, что есть —

Ползи, улитка, по склону Фудзи

Вверх до самых высот —

А нам еще по семьсот,

И так, чтобы в каждой руке —

Пока несут сакэ.

Третьи сутки играет гагаку.

Мое направленье запретно.

Накоси мне травы для кайсяку —

Мы уже победили (просто это еще не так заметно).

И можно жить с галлюциногенным кальмаром.

Можно быть в особой связи с овцой —

Но как только я засыпаю в восточных покоях,

Мне снится Басе с плакатом "Хочу быть, как Цой!"

Пока несут сакэ…

Я назван в честь цветов Йошивары.

Я был рожден в Валентинов день.

У меня приказ внутри моей кожи,

И я иду, как все, спотыкаясь об эту тень.

У меня есть дом, в котором мне тесно,

У меня есть рот, которым поет кто-то другой,

И когда я сплю — мое отраженье

Ходит вместо меня с необрезанным сердцем

И третьей хрустальной ногой.

Я был на дне — но вся вода вышла.

Я ушел в тень — я был совсем плохой.

Я просил пить — и мне дали чашу,

И прибили к кресту — только их гвозди были трухой.

И теперь я здесь — и я под током,

Семь тысяч вольт — товарищ, не тронь проводов.

Я отец и сын, мы с тобой одно и то же,

Я бы все объяснил — но я не помню истинных слов.

Я назван в честь цветов Йошивары.

Я был рожден в Валентинов день.

Я загнан как зверь в тюрьму этой кожи,

Но я смеюсь, когда спотыкаюсь об эту тень.

Логин — сын плотника. Пароль — начало начал.

Логин — сын плотника. Пароль — начало начал.

Пока ты на суше, тебе не нужен причал.

Сорок лет в пустыне, горечи песка не отмыть.

Сорок лет в пустыне и горечи песка не отмыть —

Но мучаться жаждой ты всегда любил больше, чем пить.

Когда глаза закрыты, что небо, что земля — один цвет.

Когда глаза открыты, что небо, что земля — один цвет.

Я не знаю, в кого ты стреляешь, кроме Бога здесь никого нет.

Так дуй за сыном плотника. Ломись к началу начал.

Дуй за сыном плотника, жги резину к началу начал.

Когда ты будешь тонуть, ты поймешь, зачем был нужен причал.

Стоп машина, мой свет — в этом омуте нечего слышать

Стирай свой файл, выкинь винчестер в кусты.

Я хочу познакомить тебя с теми, кто все еще дышит;

Я до сих пор не видел на этой земле кого-либо прекрасней, чем ты.

Изумленных здесь нет. Здесь все, кто рожден, уже в курсе.

И Никола-С-Ларьком невесело курит во мгле:

Все святые места давно разворованы, в них теперь пусто —

Но, знаешь, даже сам Нестор Махно бледнеет, когда ты в седле.

И чем больше мы выпьем за первый присест, тем останется меньше.

Чем ближе каменный гость, тем дешевле бриллианты в колье —

Но если я тот, про кого был написан мой паспорт,

Скажи, зачем я танцую на самом краю в этом вышитом нижнем белье?

Эпоха первородного греха имела свои моменты,

Но похоже Атлантида и Му уже пляшут на наших костях.

Улыбка под этой юбкой заставляет дрожать континенты —

Так на что нам сдались эти зомби в правительственных новостях?

И чем больше мы выпьем за первый присест, тем останется меньше.

Чем ближе каменный гость, тем дешевле бриллианты в колье —

Но если мы те, про кого был написан наш паспорт,

Скажи — зачем? Зачем? Зачем? Зачем?

Skip it. Skip it. Delete. Delete. Delete.

Скажи, зачем мы танцуем на самом краю в этом вышитом нижнем белье?

Skip it up.