Книга Песен

Рано поутру, лицом на восток,

Стоя под деревом, опуская ладони в исток,

Растворяясь в радуге, пробуя солнце на вкус;

Когда ночь поджигает падающие с неба цветы,

Мы вспомним этот Дед Мороз Блюз.

Зашел я в Венеции в один магазин —

Граппу пить дорого, станемте пить бензин

Станем бросаться с мостов, демонстрировать ловкость и вкус;

И когда гондольеры выловят нас из каналов —

Из радиоточки на кухне донесется Дед Мороз блюз.

То у нас Кондопога, то у нас Хохлома,

Отечество никогда не скупилось на причины сойти с ума…

Безымянной звездой рассекая мглу,

Или долгой зимой в замшелом медвежьем углу:

Сияющие, сбросив бессмысленный груз,

Мы смотрим, как ночь поджигает падающие с неба цветы,

И говорим: "Прощай, прощай, прощай;

Прощай, Дед Мороз блюз"

Под Тамбовом есть избушка,

В ней живет большой и сильный,

Бородой зарос по пояс,

Синеглазый бригадир.

И никто из нас не знает,

Что вот он и есть махатма,

Всех молчальников начальник

И мандиров командир.

Многорукие аскеты

Шелестят Махабхаратой;

Много в мире есть сюрпризов,

Если встать на голове.

Но сиди ты хоть сто жизней,

Ноги за уши закинув —

Бог в твоем гнездится сердце,

Ходит кошкой по траве

Эй, на том берегу,

Здесь тепло, а у вас все в снегу —

Я могу сказать вам тайное слово, но

Как до вас докричаться?

От стены до стены

Вы все молитесь богу войны,

А над всем купол злой тишины;

Ох, легко доиграться.

Два крыла по плечам

Мешают мне спать по ночам,

А учить летать — инструкторов тьма,

Лишь ленивый не учит;

Им легко с высоты,

А мы здесь — как я, так и ты,

А над всем — вилок, рогаток, ножей:

Нас спасает лишь случай.

Но когда — от винта

И кругом пустота,

От зубов до хвоста —

И в пропасть на скалы;

И не встать, и не сесть —

Ты скажи все, как есть,

И — привет, Ваша честь,

Прямо в рай, под мостом, как Чкалов.

Ой, легко на земле;

Что в Тибете, что в Царском селе

Все, похоже, хотят одного,

Да не могут добиться —

И чертят себе круг,

И стреляют в друзей и подруг,

А внутри бьет живая вода —

Ну, кто ж мешает напиться?

И когда от винта,

И кругом пустота,

Не лечи, не кричи,

Что дали так мало —

Двум смертям не бывать,

Так чего здесь скрывать,

Продолби в сердце лед —

И вперед — под мостом, как Чкалов.

Снесла мне крышу кислота,

И свод небес надо мной звенит тишиной,

И вся природа пуста такой особой пустотой.

Генерал! разрешите войти без доклада;

Не стреляйте в меня, посидим полчаса в тишине.

Я хотел Вам сказать… — хотя, может быть, лучше не надо:

Все, что можно сказать, без того уже видно по мне.

Мы больны, что мы столько лет пьем эту дрянь, и, впридачу,

Нам никак уже не отличить, где враги, где свои:

Генерал! Ах, уедемте лучше на дачу —

Извлекать кислоту из сосновой хвои.

В подмосковных лесах листопад — веселей чем медали;

Вместо ржавых штыков — вакхканалия белых берез.

А НЗ, генерал, — то, которое нам недодали, —

Прикажите штабным, пусть потратят на девок и коз.

Пусть живут, как хотят, ну а мы с Вами — тропкой тесной:

Листопад, философия, колба и чаша вина;

Так в безлунную ночь нам откроется суть Поднебесной:

Ах, запомнить бы суть — и Россия опять спасена

Зверь удивительных слов и желтая роза

Не помнят, где у них голова

Зная, что это сны

Можно дожить до весны

Помни, я здесь с тобой

А все остальное слова.

Уровень соли падает с бешенной силой

Если так будет дальше

Нас вряд ли удержит вода.

Но когда ты забудешь, как

Назывался исчезнувший цвет

Помни, я продолжаю ждать

В дельте гнезда

Какая радость, когда человек слышит слова растамана,

Какая радость, когда человек что-то слышит.

Какая радость, когда человек слышит слова растамана,

Какая радость, когда человек что-то слышит.

Авророфобы, те, кто боятся рассвета — вот ваше имя.

Дети подземелья, снимайте растяжки и мины.

Если ты не знаешь, зачем ты живешь, это не повод стрелять разрывными,

Ты можешь попасть прямо в сердце своей половины.

Какая радость, когда человек слышит слова растамана,

Какая радость, когда человек что-то слышит.

Какая радость, когда человек слышит слова растамана,

Какая радость, когда человек что-то слышит.

Случилось так, что в саду наших душ

Вместо ангелов ходят артисты,

Ходят за деньги, прямо по цветам сапогами.

До счастья было рукой подать, но все испортили сепаратисты,

Теперь нам придется идти к нему своими ногами.

Когда Джа-Джа поет, ты делаешь вид, что не слышишь,

Джа-Джа танцует, ты где-то всегда в другом месте.

Если ты забудешь, никто не напомнит тебе, как ты дышишь,

Музыка свяжет по рукам и ногам и заставит вертеться на месте.

По радио снова транслируют то, что унижает человеческий ум,

Этот низкий потолок страшнее чумы и проказы.

Война удобна — она избавляет от необходимости думать,

Но с каких пор ты стал любить повиноваться приказам?

Какая радость, когда человек слышит слова растамана,

Какая радость, когда человек что-то слышит.

Какая радость, когда человек слышит слова растамана,

Какая радость, когда человек что-то слышит.

Какая радость…

Какая радость…

С неторопливой грацией трамвая

Приходит жизнь и снова умирает

В событье этом нет большой беды

В предверьи ада есть ступени рая

Мы снова строим пагоду в сарае

И осень погоняем без нужды

Седым волхвам воздастся за труды

Их приютят бездонные пруды

Расположенные в краю, где нету края

Месторожденье пусто, нет руды,

Как говорят в народе: "Подь сюды!"

Безрадостна зима в начале мая

Хорошо ли молодцу быть неженату?

Маялся он тридцать лет, тряхнул головой —

Да вышел во поле, вставил в уши вату,

Чтобы не грузил жадный девичий вой.

А ночью во поле глухо, как в могиле:

Мощи да ржавчина, да скрип вороньих крыл;

Долго ж ты маялся — молвил ему филин —

Девки все в Лондоне, их тут и след простыл.

Жил на иконе Бог — выпрыгнул в оконце,

Замела след Его золотая грязь.

Береглася радость моя черного червонца —

Да от самой себя не убереглась.

Охайте, бабоньки; налетайте, дети —

Надобно выпить — вот вам сердце с молотка.

Нету другой такой Родины на свете,

Каждый мечтал бы так, да их кишка тонка.

А над Бел-озером тучи так и вьются,

То ли это кто-то курит, то ли просто так;

А из моей прорехи песни так и льются —

Льются и льются, все не выльются никак.

Начальник Кладбища, Сестры Долгой Жизни,

Трое Братьев Бритвы да Водитель Коня —

Примите в дар мою Песню об Отчизне

И пощадите Ее,

И всех нас

И меня.

Последний день августа

Над городом пахнет грозой

Асфальт становится еще чернее, когда он

Перечеркнут тормозной полосой

Утром алмазы станут битым стеклом

Утром ее кровь станет росой

Кому-то снятся необъезженные кони

Кому-то снится полистирол и зола

Кто-то любит жить, кто-то любит красть

Объедки с чужого стола

Она тратила больше, чем вам может присниться

Она все отдала

Последний день августа

Это лето прожито не зря

Химеры с Нотр-Дама будут первыми

Кто увидит, как над городом пылает заря

Отныне ее кровь будет чистой росой

На белых цветах первого дня сентября

Снился мне путь на Север,

Снилась мне гладь да тишь.

И словно б открылось небо,

Словно бы Ты глядишь,

Ангелы все в сияньи

И с ними в одном строю

Рядом с Тобой одна —

Та, которую я люблю.

И я говорю — Послушай,

Чего б Ты хотел, ответь —

Тело мое и душу,

Жизнь мою и смерть,

Все, что еще не спето,

Место в твоем раю:

Только отдай мне ту,

Которую я люблю.

В сердце немного света,

Лампочка в тридцать ватт.

Перегорит и эта —

За новой спускаться в ад:

А я все пляшу, не глядя,

На ледяном краю,

И держит меня одна,

Та, которую я люблю.

Что впереди — не знаю,

Но знаю судьбу свою —

Вот она ждет, одна,

Та, которую я люблю.

Позвольте мне спеть менуэт земледельцу

Прославить осла у него во дворе

Он землю вскопал на заре в январе

В ночном колесе потемнели проклятья

Телега стоит на краю фонаря

Дыханье быка пролетает не зря

Ударил в набат воскресающий пахарь

Под тайной луной зеленеют поля

В подземной земле слышен гул соловья

Твоя вина — в неведеньи вины.

Твоим глазам

Несвойственна печаль

О странных днях, когда душа в любви,

Как будто бы в вине.

Твоим богам неведом страх огня,

Твоим богам — но кто они в лицо,

И разве я — не Бог?

Любовь моя,

Ответь…

Когда попал впервые Беринг

В северо-западный проход,

Он вышел на пустынный берег,

А мимо ехал пароход.

Там Бонапарт работал коком,

Но не готовил он еды —

Лишь озирал свирепым оком

Сплошную гладь пустой воды.

Так мчался дико между скал он

И резал воду, как кинжал.

Увы, не счастия искал он

И не от счастия бежал.

Я вхожу в комнату, я буду в ней ждать

Здесь есть камни и прочие книги, понятные мне

Снаружи кто-то слышит мой голос,

Но я пою ветру о солнце

И солнцу о полной луне

И то, что я знаю это то, что я есть

И северный ветер бьет мне в окно

Я знаю, что я иду в темноте

Но почему мне так светло, так светло?

Горный хрусталь будет мне знаком

Невидимый для глаз, но тверже чем сталь

Я сделал шаг с некоторым страхом

Я должен был упасть. Меня спас

Горный хрусталь

Ветер с вершины будет нам снегом

И несколько друзей из тех, что больше не спят

Листья вершин сливаются с небом

Но разве это ночь

А если ночь, то где же в ней яд

Я видел дождь, я видел снег

Я видел все, что здесь есть

Смерть, где твое жало?

Я вижу свет и значит он здесь