Короли Падали

ГЛАВА 9

КАЛИ

У меня нет причин полагать, что дорога, по которой мы идем ночью, приведет нас к повстанцам. В течение двух месяцев мы гонялись за подсказками и догадками, которые не приблизили нас к их обнаружению, но такова природа сердца в огне — оно горит еще долго после первой искры. Я не могу заставить себя отказаться от Валдиса, даже если каждая дорога заканчивается разочарованием и душевной болью.

Потому что я знаю, что он никогда бы не отказался от меня.

Прошло два дня езды, и при первом проблеске света вдалеке Титус притормаживает грузовик и выключает фары. Дрожь возбуждения нарастает у меня в животе, гудя под кожей, когда я вглядываюсь через открытую пустыню туда, где у подножия горы раскинулся лагерь.

— Это они?

— Если только ублюдок в Сенизе не лгал, я бы предположил.

Вероятно, только потому, что он не понимал, что в Титусе и Кадмусе течет та же кровь, что и в лидирующем ими Альфе, человек в Сенизе разгласил такую вещь. Я бы тоже не сочла обычного человека большой угрозой для Альфы. Он снова поклялся говорить правду, когда Кадмус предложил привязать его к передней части грузовика и взять с собой в поездку, так что я готова поспорить, что его слова правдивы.

Мы выходим из грузовика и направляемся к задней части, собирая боеприпасы и оружие. Я надеюсь, нам не нужно их использовать, поскольку убийство не является предполагаемым результатом, но мы столкнулись с достаточным количеством врагов в Мертвых Землях, чтобы выставить нас дураками за то, что мы не вооружились. Наша цель — найти Кенни, ответственного за компьютерную систему в Калико. Я подозреваю, что этот же парень отвечал в первую очередь за герметизацию дверей. Я видела, как он сбежал с повстанцами той же ночью, и с тех пор я молюсь, чтобы он все еще был жив.

Поднимая бинокль над головой, я оглядываюсь на Брэндона, чья форма, даже изодранная в клочья, могла бы спровоцировать нападение.

— Возможно, тебе стоит остаться здесь и охранять грузовик.

— А если они нападут?

— Лучше, чтобы ты не был втянут в драку. Я прижимаю руку к его щеке и натянуто улыбаюсь.

— Надеюсь, мы будем вместе.

— И я скоро снова увижу своего брата.

— Так и будет. Обещание, которое может показаться лишенным искренности, но я бы не продержалась два месяца в этих суровых землях, если бы у меня не было крошечной надежды на то, что Валдис жив. Я была бы лицемеркой, если бы лишила его душевного покоя.

Быстро чмокнув его в щеку, я прохожу мимо него и следую за Кадмусом и Титом по темной тропинке, которая едва различима в свете луны.

— Мы займем возвышенность вон там. Титус указывает на холм впереди нас.

— Сначала найди Кенни, а потом сделаем наш ход.

— Без драки? Кадмус останавливается, чтобы проскользнуть за мной и замыкать нашу группу.

— Нет, если мы можем помочь этому, так что не делай глупостей, — говорю я через плечо, замечая, что Кадмус смотрит на меня. С тех пор, как у меня началась течка, он наблюдает за мной пристальнее, чем раньше, его взгляд не отрывается от меня.

— Я совершил много глупостей, но драка определенно не была одной из них.

Закатывая глаза, я качаю головой.

— Говоришь как настоящий Альфа из S-Блока.

— И этот Альфа, на которого мы, как ожидается, наткнемся здесь, в лагере, — продолжает он, небрежно прогуливаясь позади меня, как человек, которого не беспокоит, что мы собираемся совершить налет на лагерь повстанцев.

— Ты думаешь, он встретит нас с распростертыми объятиями?

— Вряд ли. Вот почему крайне важно, чтобы вы избегали устраивать спектакль.’

— Мужчина ничего не может поделать с тем, что приходит само собой. Веселая нотка в его голосе — это прежний Кадмус, который пытается вырваться на поверхность, но ее заглушает мрачный тон, который неизменно оттеняет его слова.

К счастью, пейотль, который я ему дала, был последним, и, учитывая редкость растения, маловероятно, что у него снова будет много возможностей погрузиться в галлюцинации на некоторое время.

Мы достигаем вершины холма и прячемся в разбросанных вокруг кустах креозота. С нашей наблюдательной точки весь лагерь находится на виду, и с биноклем в руке я осматриваю палатки и костер в поисках знакомого лица, которое, я надеюсь, все еще присутствует среди их группы. Титус указывает куда-то за огромный погребальный костер, и я слежу за движением его пальца туда, где спит Кенни. По периметру лагеря расхаживают двое мужчин с пистолетами за спинами. Грозные, но легкие цели для Кадмуса и Тита. По меньшей мере двадцать человек спят вокруг костра, вокруг них разбросано несколько дюжин палаток. Предполагая, что все они вооружены, это не совсем прогулка по лугам. Если бы мы были настолько амбициозны, чтобы сражаться, мы были бы в значительном меньшинстве.

На первый взгляд кажется, что у нас мало шансов вытащить Кенни, но палатка позади него предоставляет некоторую возможность. Если мы сможем незаметно обойти периметр и проскользнуть за палатку, мы потенциально сможем вытащить его из лагеря без особых инцидентов.

— Палатка кажется наилучшими шансами. Я опускаю бинокль, оценивая численность их группы, которая, как я предполагаю, составляет около шестидесяти, или около того, может быть, чуть больше.

— Согласен. Если только Альфа не окажется среди тех, кто охраняет. Тогда будет невозможно остаться незамеченным. Титус стоит рядом со мной, все еще прижимая бинокль к глазам.

—Если они нас поймают, это будет адская битва.

— Бойня. Которой я надеюсь избежать, — поправляю я.

— Мы здесь только из-за Кенни. Больше ничего.

— Тогда, давайте подтянем наши задницы и покончим с этим дерьмом. Кадмус поднимается на ноги, раздражение от этой миссии ясно читается на его лице.

— У тебя есть сомнения по этому поводу, Кадмус?

Отсутствие его реакции вызывает мое разочарование, и я качаю головой.

— Ты хочешь покончить с этим, чтобы получить кайф и вообще избежать необходимости что-либо делать. Это все, что тебя волнует. Сбежать от всего.

Он засовывает клинок в кобуру на поясе.

— Я бы солгал, если бы сказал, что в твоих словах нет доли правды.

Со вздохом я начинаю подниматься на ноги, но чувствую горячую хватку его руки на своем плече.

— Я так не думаю. Вы двое можете сидеть тихо. Я сам схвачу этого засранца.

— И я буду ждать, засунув палец в задницу? Титус вскакивает.

— Ни за что. Прежде чем Кадмус смог остановить его, он направляется по тропинке к палатке.

— Упрямый придурок, — говорит Кадмус, проходя передо мной и следуя за своим братом-Альфой.

Со своего насеста я наблюдаю, как они вдвоем спускаются с холма, огибая лагерь сквозь кустарник и темноту, за пределами ореола света от костра. Без особого предупреждения эти двое появляются рядом с палаткой, и я задерживаю дыхание. Кадмус покачивается первым, и, зажав ладонью рот Кенни, Альфа тащит значительно меньшего мужчину, который брыкается и извивается в его руках. Однако маленькое телосложение Кенни не идет ни в какое сравнение с Кадмусом, который выдергивает его, как муху из паутины. Также невидимые, судя по взглядам остальной части лагеря, которые продолжают спать или небрежно расхаживают.

Альфы возвращаются к холму, как раз в тот момент, когда из пещеры вдалеке появляется фигура. Сложенный как Кадмус и Тит, он стоит особняком от других мужчин в своем лагере, и у меня нет сомнений, что я смотрю сверху вниз на Альфу.

Я направляю бинокль туда, где Кадмус и Титус взбираются на холм, с тем, что, похоже, является вырубившимся Кенни, перекинутым через плечо Кадмуса.

Снизу доносятся крики, и мое сердце подпрыгивает, когда мужчины мечутся по лагерю, несомненно, осознав, что их мужчина пропал.

— Поторопись, — шепчу я, опуская бинокль от глаз.

— Давай! Вскакивая на ноги, я замечаю, как они приближаются к вершине холма, когда треск выстрелов эхом разносится по ночи. Бах. Бах. Бах.

— Вперед! — Ревет Кадмус, мчась по местности ко мне, с телом мужчины, перекинутым через его плечо.

Я бегу сквозь темноту, наполовину ослепленная, в то время как растительность, кажется, тянется к моим лодыжкам, несколько раз подставляя мне подножку.

Звук заводящихся двигателей, вероятно, принадлежит одному из многих мотоциклов, которые я видела припаркованными в лагере.

Еще один выстрел из пистолета, и я оглядываюсь, чтобы увидеть, как Титус, спотыкаясь, падает на землю.

— Черт! Он поднимается на ноги, ковыляя позади нас.

— Титус! Переводя взгляд с грузовика впереди меня на него, я проглатываю панику и замедляю шаг, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

— Продолжайте! Он кричит сзади, его голос хриплый от ярости.

Еще один выстрел эхом отдается в ночи, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, как Титус снова падает с хрюканьем, на этот раз морщась, как от боли.

— Титус! Я резко останавливаюсь и возвращаюсь к нему, но резко останавливаюсь, когда Кадмус хватает меня за руку.

— Оставь его! — рычит он, когда я вырываюсь из его хватки.

— Нет! Я не оставлю его здесь!

Подойдя к Титусу, я протягиваю руку, которую он отбивает, неуклюже поднимаясь на ноги.

— Я же сказал тебе иди.

Я замечаю кровь, сочащуюся из раны на его боку, подтверждая попадание пули. Мужчины из лагеря приближаются к нам, некоторые бегут, другие несутся впереди группы на мотоциклах.

Обнимая его за плечи, я помогаю ему доковылять до грузовика, где Кадмус грузит тело Кенни на кузов. Он мчится к нам и принимает на себя основную часть веса Титуса, а я направляюсь к машине.

Однако уже слишком поздно.

Мотоциклы окружают машину, блокируя наш побег, и я останавливаюсь, просто протягивая руку к двери грузовика. Интенсивный свет фар ослепляет меня, и я поднимаю руку, чтобы прикрыть глаза, мельком замечая Брэндона на водительском сиденье. Если бы там был Кадмус, он, возможно, был бы склонен прорваться сквозь линию байков, смело прорывая их блокаду.

Вместо этого Брэндон тихо сидит, его руки дрожат на руле, грудь поднимается и опускается от учащенного дыхания.

Быстрый взгляд позади меня показывает, как Кадмус укладывает Титуса у заднего колеса грузовика. Кровь, просачивающаяся сквозь его рубашку, вызывает тревогу во всем моем теле. В него попали по меньшей мере дважды. Может быть, больше.

Он никак не сможет сразиться с этими людьми, и прямо сейчас единственное, что меня беспокоит, это то, будет ли с ним все в порядке или нет.

Силуэт делает шаг вперед, и когда он приближается к грузовику, я уверена, что человек, приближающийся к нам, — Альфа группы. Шрамы на его лице доказывают, что ему не привыкать сражаться, и в тот момент, когда Кадмус бросает Тита, я знаю, что этот человек готов к битве. Когда Кадмус проходит мимо меня, я хватаю его за руку, оттаскивая назад.

— Нет. Подожди.

Кадмус останавливается рядом со мной, вены на его шее и напряженная челюсть выдают лишь часть ярости, которая, должно быть, кипит у него внутри. Несмотря на то, что он сам сражается с Титом, очевидно, что травмы его брата привели его в ярость.

— У вас есть кое-что, что принадлежит мне. Голос другого Альфы глубокий и насыщенный, насколько я помню голос Валдиса. Голос бескомпромиссного лидера, и я уверена, что если бы мой возлюбленный был сейчас здесь, его присутствие имело бы такой же вес.

— Вы заявляете права на людей как на собственность? Осмеливаюсь спросить я, обращая эти пронзительные голубые глаза в мою сторону.

— Он член нашего лагеря. Защищен нашими людьми. Если ты дорожишь своей жизнью и жизнью своих друзей, ты освободишь его.

— Возможно, вы хотели бы обсудить это за кулаками. Голос Кадмуса не менее устрашающий, и Альфа противника должен быть дураком, чтобы принять его вызов.

Как будто обдумывая именно эту мысль, он прищуривает на меня глаза.

— Чего ты хочешь от этого человека?

— Он был другом.

— Я не был твоим другом. Голос привлекает мое внимание к Кенни, который, спотыкаясь, идет к нам вдоль борта грузовика.

— Ты знаешь их? — спрашивает Альфа, его взгляд устремлен на Кадмуса, который стоит, готовый к атаке.

Кенни держится на расстоянии от Кадмуса, когда он огибает нас, пятясь к другому Альфе.

— Она сука, которая убила мою девушку.

В уголках моих глаз появляется жало, угрожающее расплакаться при воспоминании о друге, которого я была вынуждена оставить позади.

— Убийство? Я стискиваю челюсти, но не могу сдержать слезы, которые наворачиваются на глаза.

— Ее убили такие, как ты. Легион, который пристрелил ее, как гребаную собаку.

— Ты подтолкнул их! Он бросается к нам, но резко останавливается в тот момент, когда Кадмус обращает на него свое внимание.

— Ее бы там не было, если бы не ты! Она пожертвовала своей жизнью за вашу свободу!

— И с тех пор я оплакиваю ее.

— Какое дело она хочет иметь с тобой? Другой Альфа также обращает свое внимание на Кенни, и по тону его голоса становится ясно, что между ними царит атмосфера недоверия.

— Если бы мне пришлось гадать? Вытаскивать своего любимого принца из могилы. Яд в его глазах сквозит в его словах, и я не сомневаюсь, что он не планирует нам помогать.

— Она хочет, чтобы я открыл двери в больницу.

В унисон раздаются голоса, сопровождаемые гулом несогласия и насмешками среди мужчин, которые собрались вокруг нас — людей меньшего телосложения, по сравнению с Альфой, но достаточно крупных, чтобы избить меня.

Тот факт, что Кенни знает, что Валдиса забрали туда, заставляет меня задуматься, какую роль он сыграл в том, чтобы выследить нас. Я не сомневался, что рабские повязки, которые носили альфы, помогли офицерам Легиона найти нас в нашем маленьком оазисе.

— Ты запечатал кого-то внутри. По моим щекам текут слезы, которые я быстро вытираю.

— Кто-то очень важного для меня.

— Он мертв. Отвечает не Кенни, а другой Альфа, и я позволяю его словам обвиться вокруг моего позвоночника, давая жизнь месяцам сдерживаемого гнева.

— Пошел ты! Он не мертв! Он жив! Я бросаюсь к нему, уворачиваясь от хватки Кадмуса, но прежде чем я оказываюсь на расстоянии вытянутой руки от другого Альфы, мои ноги вылетают из-под меня, и земля врезается в позвоночник, выбивая воздух из легких. Один из людей Альфы стоит надо мной, оскалив губы в рычании.

Не прошло и секунды, как я вижу, как кулак Кадмуса врезается в мужчину, подбрасывая его в воздух, прежде чем он заскользит по грязи.

— Я, блядь, убью тебя за то, что ты прикоснулся к ней! Ярость в голосе Кадмуса звучит как далекий звук на фоне моих судорожных вздохов, когда я переворачиваюсь, цепляясь за грязь, отчаянно нуждаясь в воздухе. Несмотря на сопротивление в легких, я втягиваю в себя как можно меньше кислорода, пока снова не смогу вдыхать и выдыхать.

— Что здесь происходит? Мелодичный женский голос привлекает мое внимание к светловолосой женщине, стоящей рядом с Альфой. Глаза, окрашенные удивлением, она смотрит на меня и окружающих мужчин.

— Что ты делаешь?

— Рен, возвращайся в лагерь. Альфа выходит перед ней таким образом, который говорит мне, что она принадлежит ему, и он защищает ее.

— Кто она? — спрашивает она, ее взгляд снова падает на меня.

— И почему она на земле? Неужели мы стали причинять вред другим женщинам? Когда она обходит Альфу, он хватает ее за руку, запрещая приближаться, но она вырывается.

Преодолевая расстояние между нами, она опускается на колени рядом со мной и берет меня за руку, помогая подняться на ноги.

— Она пришла за Кенни, — говорит Альфа, когда я снова обретаю самообладание.

— Чтобы открыть двери в Калико.

Ее пристальный взгляд возвращается ко мне, широко раскрытый, как я предполагаю, с недоверием.

— Почему ты подумала об этом? Ты что, не знаешь, что живет за этими дверями?

Приподнимая волосы, я поворачиваюсь, чтобы она могла увидеть татуировку, врезавшуюся в мою кожу.

— Я точно знаю, что скрывается за этим местом.

Пятясь от меня, она смотрит на меня так, как будто смотрит на бешеную собаку, готовую к нападению. Ее взгляд скользит к Кадмусу и дальше, туда, где Титус лежит у грузовика, все еще истекая кровью из своих ран.

— Двери запечатаны. Никогда больше не будут открыты.

— Я должна их открыть. Еще одна волна слез подступает к моим глазам.

— Месяцами я искала тебя. Ни к чему не приводил ни один след. Погряз в разочаровании из-за своих неудач. Так что я так легко не сдамся. Мужчина, которого я люблю, заперт за этими стенами.

Выражение лица женщины смягчается, и она оглядывается на Альфу, затем снова туда, где позади нас сидит Титус.

— Ваш мужчина ранен. Ему нужна медицинская помощь. У нас есть врач.

Когда я оборачиваюсь, Титус сидит, привалившись к колесу грузовика, его лицо бледное, на рубашке красные пятна. Прекращая свои дебаты, я подхожу к нему и откидываю его голову назад, замечая усталый вид поражения, который поглощает его, когда он морщится от боли. Прикладывая руку к его рубашке, я собираю толстый слой крови с пальцев и снова обращаю свое внимание на женщину.

— Ваша целительница… она может ему помочь?

— Она очень опытна.

— Тогда, пожалуйста, поторопись.