Короли Падали

ГЛАВА 16

КАЛИ

Сладкий вкус инжира танцует на моем языке, когда я слизываю остатки джема с ложки.

— Прошло так много времени с тех пор, как я пробовала инжир. Я и забыла, какие они вкусные!

— Я, должно быть, приготовила дюжину банок летом перед смертью папы. Рен ставит стакан с водой на стол, но вместо того, чтобы вернуться к открытому шкафу, откуда она складывала банки в пакет, она выбирает две кружки под ним, закрывая их горлышки двумя фильтрами, наполненными засохшим кофе. Ничто не сравнится с тем дерьмом, которое мы получали в Калико. Это вещество пахнет свежо, насыщенно, и у меня текут слюнки. Она держит пипетку над гущей и позволяет нескольким каплям упасть в каждую, прежде чем налить на нее кипяченую ранее горячую воду.

Снаружи дома слышны голоса смеющихся и разговаривающих офицеров Легиона, которые без особого энтузиазма стоят на страже.

— Они почти кажутся добрыми, не так ли? Спрашиваю я, обменивая свою ложку на стакан предложенной воды.

— Почти. Хотя я никогда не встречала никого, кого бы я описала как такового.

— Я тоже. Я мотаю головой в сторону кружек.

— Что это?

— Что-то, что заставит их немного поспать. Полученное из маков. Папа давал бы это перед некоторыми срочными хирургическими процедурами. Они проснутся, думая, что заснули на работе.

Я хихикаю, представляя, как они разозлятся, когда это сделают.

— Умно.

— Когда ты избегала их большую часть своей жизни, ты придумываешь хитроумные схемы.

От каждой кружки поднимается пар, когда она берет их со стойки и пересекает комнату, затем выходит из кухни. Допивая остатки воды, я оглядываю небольшое помещение, в котором находятся предметы, похожие на кухню в Калико, где я работала: плита, хотя эта значительно меньше, раковина, столешницы и посуда. Когда-то, бродя по Мертвым Землям, мы жили в месте, где тоже были все эти реквизиты, но ни один из них на самом деле не функционировал.

Это странное место, но, в отличие от Рены, я нахожу его интригующим. Если бы не офицеры Легиона и врачи, с которыми я бы рискнула столкнуться здесь, я бы хотела остаться в этом месте. Там где я могла бы создать семью с Валдисом, без риска быть схваченным мародерами или атакованным ордами Рейтов. Каким бы иллюзорным это ни казалось, факт в том, что я прожила тяжело всю свою жизнь. С самого рождения. Было бы здорово просто наслаждаться тем, что осталось от моего времени.

Снова появляется Рен, ее лицо бесстрастно, когда она возвращается к своим вещам. Я бы безудержно рассмеялась, если бы мне поручили раздавать кружки, зная, какое несчастье их ожидает.

— Что теперь? Спрашиваю я, чувствуя себя несколько бесполезной и нервничающей.

— Теперь мы ждем. Требуется около десяти минут, чтобы маки подействовали. Как только они отключатся, мы обязательно уберем их с глаз долой, но подпрем их, чтобы выглядело так, как будто они уснули таким образом.

— И как мы затащим остальных внутрь?

Рен улыбается через плечо, запихивая в мешок еще одну банку.

— Глупая девочка, ты еще не научилась доверять мне? Она роется в ящике стола и достает острое лезвие, крутит его перед собой, прежде чем запихнуть в свою сумку.

Опускаю взгляд, выдавливаю улыбку и киваю.

— Конечно. Ты уже обо всем догадался.

С ногами солдата, зажатыми у меня под мышками, я ковыляю вперед, изо всех сил пытаясь удержать хватку, пока мы с Рен переносим его через крыльцо и прислоняем к стене дома. Она улучает момент, чтобы подпереть одну из его ног, создавая видимость, что он случайно заснул во время дежурства.

К тому времени, как мы заканчиваем, я запыхалась.

— Ладно, пошли. Она берет инициативу на себя, спускается с крыльца и, держась в тени, пересекает двор.

— Мы будем держаться подальше от главной дороги, где патрулирует Легион, — шепчет она.

Луна уже высоко в небе, когда мы добираемся до какого-то забора, на котором висит табличка.

— Не прикасайтесь к проволоки, если не хочешь, чтобы твои внутренности сильно обуглились. Рен вставляет между ними палку, поднимая одну достаточно высоко, чтобы пролезть. Ее комментарий напоминает солдата, которого я видела готовящийся на вертеле в лагере мародеров, где Нила, Кадмус и я были схвачены после побега из Калико. Солдат, я уверена, все еще дышал, когда его вздернули.

Мысль о нем вызывает дрожь, когда я ее переступаю.

Оказавшись по другую сторону забора, я разворачиваюсь и тоже держу палку для нее, ожидая, когда она перелезет через него.

— Я так понимаю, ты делала это раньше. Бросив палку на землю, я иду по ее следам в темный лес впереди нас.

— Да. Когда я впервые встретила Риса, он был пленником Калико, ничем иным, как сломанной оболочкой мальчика. Избитый и покрытый шрамами. Он даже не мог говорить после всех зверств, которым подвергся. Я выскользнула с какой-то веревкой и помогла ему выбраться из того места.

— Он был в проекте Альфа. Это не вопрос. Судя по неестественному размеру и телосложению его тела, с ним обращались так же, как с Валдисом, Кадмусом и Титом. Никто в пустыне не устроен таким образом, по крайней мере, когда не хватает пищи.

— Как долго?

— Я не уверена. Может быть, пару лет? Он не часто говорит об этом. Она оглядывается на меня, прежде чем перелезть через упавшую ветку дерева.

— Ты и два Альфы…. Какова твоя история?

Я испытываю необъяснимый укол нерешительности, рассказывая ей. Какой-то части меня нравятся любопытства, которые мы вызываем своим нетрадиционным общением. Это заставляет других держаться на расстоянии.

— Мы друзья.

— Друзья? Из того, что я узнала об Альфах, они, как правило, агрессивны. Она останавливается на полпути и разворачивается, и у меня возникает ощущение, что она хочет, чтобы этот разговор состоялся до того, как мы доберемся до места назначения.

— Сексуально так.

Моя защита вспыхивает от ее обвинения. Последние два месяца путешествия с этими мужчинами, которые ничего не делали, кроме как заботились обо мне, — это то, за что я буду благодарна еще долго после того, как мы найдем Валдиса. За это время они проявили агрессию только друг к другу.

— Кто бы ни снабдил тебя этой информацией, он ничего не знает об Альфах. Я уверена, что в противном случае ты бы проявила осторожность.

Уголок ее губ приподнимается.

— Ты права. Меня мало заботили предупреждения, когда дело дошло до Шестого. Но тогда он был мальчиком. Не совсем взрослым мужчиной. Их потребности сильно различаются.

— Они уважают меня.

— Почему? Какой цели ты служишь для них? Она оглядывает лес.

— Кажется, они могли бы получить то, что ищут, в любом из ульев, не делясь. Легко берут то, что хотят.

Она права. Они могли бы легко остаться и насытиться женщинами, которые упали бы к их ногам за защиту, которую они могли обеспечить в этих суровых землях. Некоторые действительно делали им предложения, что только подтверждает мою точку зрения о них.

— Почему ты выставляете их монстрами? Развратные злодеи? Эти люди чуть не расстались с жизнью из-за меня за последние два месяца.

— Мне жаль. Я не хотела проявить неуважение. Она протягивает руку и слегка улыбается.

— Друзья?

Все еще опасаясь ее, я тянусь, чтобы пожать ей руку.

— Когда я услышала о молодой девушке, путешествующей с двумя Альфами, я подумала, что ты, возможно, попала в беду. Я бы воспользовалась возможностью избавить тебя от них сейчас, убедившись, что они никогда не преодолеют ту стену. Предложить побег, если тебе это нужно.

— Я ценю твою заботу, но эти двое мужчин — единственное, что у меня есть в мире. Единственные люди, которым я доверяю.

— Тогда давайте отправим их по эту сторону стены. Снова беря инициативу на себя, она углубляется в лес, в то время как я иду по ее следам, пока мы не достигаем стены, высота которой почти достигает верхушек деревьев.

Я смотрю, как она взбирается на ближайшее дерево с легкостью человека, который делал это миллион раз до этого.

— Ты не такая, как я ожидала, должна признать.

— Ты тоже, — говорит она, немного запыхавшись.

Выбирая ту же опору, я поднимаюсь тенью за ней, заставляя себя не смотреть вниз, когда мы поднимаемся к лиственному навесу. Оказавшись достаточно высоко, она обвязывает один конец веревки вокруг особенно толстой нависающей ветки, а другой перебрасывает через стену. Конец ветки опускается, и не более чем через минуту Кадмус появляется над верхушкой стены. Его вид успокаивает меня. Не то чтобы я беспокоился за него, но в этом странном месте так приятно увидеть знакомое лицо. Позади него Брэндон перелезает, гораздо более запыхавшийся, и цепляется за ветку, когда его глаза, несомненно, замечают высоту.

Чувствуя себя бесполезной, я спускаюсь обратно по дереву и с высоты примерно десяти футов спрыгиваю на землю. Кадмус следует за мной, затем Брэндон. Кадмус, словно ища доказательства того, что кто-то причинил мне вред, мгновение оглядывает меня, его взгляд блуждает в молчаливой оценке. Всем самцам требуется добрых десять или пятнадцать минут, чтобы перелезть через нее, причем шестеро из них являются последними. Как только все оказываются на земле, Рен предлагает пару банок воды, которые она захватила из дома.

— Деревья обеспечат некоторое укрытие. Отсюда мы направимся прямо к Грегору.

По моим оценкам, сейчас около десяти часов вечера, если судить по положению луны на небе. Я вспоминаю ночь, когда я лежала под звездами с Валдисом, и он сказал мне, что свет, который мы видим, — это отражение солнца на его поверхности. Как странно, то, как это отражает мои мысли о нем сейчас. Тепло моих воспоминаний было подобно солнцу на моем лице в этом непроглядно черном мире.

Я потираю руки, лежащие на коленях, нервничая в ожидании предстоящих дней, когда я наконец воссоединюсь с Валдисом. Я провела недели, гадая, узнаю ли я его. Будет ли от него так же пахнуть. Чувствует ли он то же самое. Будет ли тем же человеком, которого я знала до того, как его забрали у меня.

Если я закрою глаза, я почти чувствую, как руки Валдиса обвиваются вокруг меня, как щекочущие волосы на его груди касаются моей щеки.

Мое тело жаждет его, и чем скорее мы доберемся до тех туннелей, тем скорее мое сердце снова будет полно.