Корпорация

Швейная фабрика

Прошло два дня и два вечера, и оба вечера я был с Ольгой. Мы гуляли, доходили до спортплощадок, там Ольга говорила, что это место особенное, тут надо принимать правильное решение, и мы шли к ней домой. О работе мы не вспоминали. О чем мы говорили? Кажется, я постоянно хвалил ее волосы, глаза, грудь… Тут Ольга возмущенно спрашивала, почему я не хвалю ее ноги? Откидывала одеяло, поднимала ногу, вытягивала носок, шевелила пальчиками. Я говорил, что ее ноги лучше, чем у балерины, на что она опять возмущалась, говорила, что все балерины тощие, а она идеальная, что я такого идеала не заслуживаю и что она не понимает, почему мне досталась такая красавица. На третий день я почувствовал, что могу думать не только о ней. Индекс перспективности… И что дальше, повысят зарплату? Но Цвейг прав, тут хоть миллион плати – разницы никакой. На работе все шло по плану, который составил Хуан. Все-таки была от него польза. Как и говорил Аналитик, свободное время у меня появилось. Я не придумал, как его заполнить, просто сидел, рисовал в блокноте женские профили, думал то об Ольге, то о швейной фабрике. Вот далась мне эта фабрика! Наконец я понял, что пока я там не побываю, ни о чем серьезном я больше думать не смогу. Наконец, я решился. В один из дней, пропустив обед, я направился в промзону. Оказалось, что это недалеко – двадцать минут быстрым шагом. Зона была огорожена сеткой рабицей, вход в нее преграждал шлагбаум и дощатая будка, окрашенная в зеленый цвет. Из будки вышел молодой человек в синей форме, белой рубашке и черном галстуке. – Здравствуйте, чем могу помочь? – спросил он. – Мне нужно попасть на территорию швейной фабрики, – сказал я. Я старался говорить уверенно, всем видом показывая, что у швейной фабрики начнутся проблемы, если я туда не попаду. – Разрешите? – молодой человек коснулся телефоном моего, торчавшего из кармана рубашки. – У вас ограниченный доступ, – сказал он, посмотрев на экран. – Мне нужно позвонить, это займет две минуты, подождите, пожалуйста, здесь. Я скоро вернусь. И правда, вернулся он быстро и изобразил улыбку. – Вам разрешено посетить территорию швейной фабрики. Это прямо по аллее третье здание справа. Я вошел в будку, коснулся телефоном валидатора, загорелась зеленая лампочка, открылась дверь, ведущая на территорию зоны. Я шел по аллее, разглядывая окружающие ее здания. Крепкие были эти здания – стены в три кирпича, на окнах решетки, стекла матовые. Наружу не выходило ни одного звука. «Солидно тут, – подумал я. – Как к войне готовятся». В эту секунду раздался звонок. – Ты с ума сошел! – услышал я знакомый голос. Звонила Ольга. – И тебе здравствуй! – нарочито весело ответил я. – Какого черта ты там делаешь! – Ольгин голос не оставлял сомнений, что в промзоне мне делать нечего. – Приключений захотел? Не было у тебя проблем, так ты решил их приобрести. Куда ты направился? – На швейную фабрику. – Что ты там забыл? – Мне надо проверить качество их работы. Это же моя специальность. – Ты идиот? Ольга говорила четко, как будто забивала гвозди в мою голову. – Я программист-аналитик, мое досье ты знаешь. – Я знаю, что в два часа ты должен быть на рабочем месте. А швейная фабрика обойдется без твоей ревизии. Они шили, шьют и будут шить без твоей помощи. А в данный момент ты ищешь проблемы на свою голову. Дурную голову. Мне эта голова не безразлична, потому и звоню. Мой совет – возвращайся назад, на проходной скажи, что тебя срочно вызвали в офис. Ты меня понял? – Понял, – сказал я. – И куда ты пойдешь? – На швейную фабрику. – Делай, что хочешь, но потом помощи у меня не проси. Я тебя предупредила. Я понимал, что делаю нечто запретное, но не очень. Где-то, конечно, мне поставят минус, может даже оштрафуют, зато я избавлюсь от своей навязчивой идеи. У двери третьего здания, у которой, к моему удивлению, не было никакой таблички, я поднес телефон к валидатору. Дверь открылась, я вошел в холл, в котором стояли два кресла, журнальный столик, стеклянный шкаф-холодильник с напитками, рядом стол с кофе-машиной и стопкой бумажных стаканчиков. Из темного коридора появился мужчина лет тридцати пяти в серой спецовке с телефоном в руках. – Вы Марио? – спросил он. – Мне сообщили, чем могу быть полезен? – Я из отдела контроля качества работы сотрудников, – я очень старался придать голосу уверенность и солидность. – Хочу проверить условия вашей работы, услышать жалобы и предложения. – Меня зовут Шон, – сказал мужчина. – Я тут управляющий, отвечу на все ваши вопросы. Хотите взглянуть на наш цех? – С удовольствием, для этого я сюда и пришел. Шон заулыбался, жестом пригласил меня следовать за ним. В конце коридора он приложил телефон к валидатору, открылась тяжелая железная дверь, и мы вошли в огромное помещение. Почти во всю его длину тянулись три металлических короба, окрашенных в серый цвет. Перед правым громоздилась огромная бобина, с которой в щель на передней стенке ползла лента джинсовой ткани. Чуть подальше я заметил большие катушки с нитками и полупрозрачные контейнеры с пуговицами и заклепками. Внутри короба что-то стрекотало, щелкало и стучало. Я понял, что с противоположной стороны выходят готовые джинсы. – Эта линия сейчас шьет джинсы, – сказал Шон. – Сегодня заказ на сто пар трех размеров. Через час мы сменим цвет и сошьем еще сорок пар. – А как вы задаете размер? – деловито осведомился я. – Вся информация в файле, который мы получаем утром. Там индекс фасона, цвет, количество и размеры. Этот заказ из магазинов. Где-то в базе данных есть размеры всех сотрудников корпорации. Вот, например, ваш размер брюк тридцать четыре на тридцать два. Правильно? – Правильно, – я уже привык ничему не удивляться. – А почему такая маленькая партия, вы шьете только для нашего города? С такой автоматикой вы можете продавать продукцию по всей стране. Шон пожал плечами. – Наше дело утром получить заказ, а к вечеру заполнить контейнеры готовой продукцией. Два раза в неделю приезжает грузовик, забирает контейнеры, а куда он их везет – это не наше дело. Пусть продают хоть на Марсе, какая нам разница. Я подошел ко второму коробу. Там, вместо бобины с тканью, крутились катушки с белыми нитками. Из этого короба доносились другие звуки, стрекотание было более частым, оно перемежалось глухими стуками. – Это трикотажная линия, – сказал Шон. – Сегодня заказ на нижнее белье. Хлопок самого высокого качества, пять процентов нейлона. Белье выдерживает минимум сто тридцать стирок. Может и больше, мы гарантируем сто тридцать. – Тоже маленький заказ? – спросил я. – Триста штук трех размеров, – сказал Шон. – Понятно, – сказал я. – Качество работы у вас отличное, как я вижу. А как насчет коллективизма? Я изобразил улыбку – ведь ревизор может и пошутить. – Одну секунду, – Шон ткнул пальцем в телефон. Через минуту появился молодой человек тоже одетый в серый комбинезон. Чем-то он был похож на Шона – они тут что, специально таких подбирают? – Шан, – представился он, – механик-наладчик. – Скажи товарищу, как у нас дела с коллективизмом, – попросил его Шон. – Коллективизм на уровне, – улыбнулся Шан. – Мы все трое в одной волейбольной команде. Третий у нас Шен, он сейчас обедает. – Странные у вас имена, – сказал я. – Это мы сами придумали, – пояснил Шон. – Удобно, когда в волейбол играешь. – Так вы втроем обслуживаете весь этот цех? – Да, но если что-то неординарное, то вызываем аварийную бригаду, – сказал Шон. – Авральную, если точнее. – Они занимаются ремонтом? – И ремонтом тоже. Мы внутрь линий не лезем. Наше дело им позвонить, а потом проверить качество выполненной работы. Шон с такой интонацией закончил фразу, что я понял – мне пора уходить. – Для волейбольной команды нужны еще трое, – попытался я продолжить разговор. – Да, у нас еще трое ребят из соседнего здания, – уже нехотя сказал Шон. – А чем они занимаются? Шон пожал плечами. – Мы о работе не разговариваем. Счастье, знаете, в незнании. – Есть у вас предложения или просьбы к корпорации? – спросил я. Шон и Шан переглянулись. – Есть одно, – сказал Шон. – Завтра у нас в семь часов игра с дизайнерами, а по прогнозу будет дождь. Пусть корпорация в это время разгонит облака. – Я обязательно передам вашу просьбу, – ответил я, пожал им руки и направился к выходу. Вечером раздался звонок. Я посмотрел на экран – звонила Мария. Черт, придется ответить. – Марио, это Мария. Мне нужно с тобой поговорить. Давай сейчас встретимся. Я замешкался. Сейчас мне больше всего не хотелось именно этого – встречаться с Марией. – Хорошо, я приду в сквер около твоего дома, – сказал я и стал собираться. Мария пришла в том же спортивном костюме, который был на ней во время нашей прогулки. Лицо опухшее, казалось, что она недавно плакала, потом немного припудрилась. – Прости, что вытащила тебя. У меня неприятности. Сегодня доктор Сильвия сказала, чтобы я с тобой не встречалась. Я не понимаю почему. Тебе нечего мне сказать? Я пожал плечами. – Я знаю, это все Ольга, – сказала Мария почти плачущим голосом. – Она злая, ненавижу ее. У нее никого нет, вот она и бесится. И что нам теперь делать? Я даже телефон дома оставила, чтобы она не проследила. Я поразился ее догадливости. Сам ведь думал, как уйти от Ольгиной слежки. Ничего не придумал, слишком было все неожиданно. – Я, правда, ничего не знаю, – пробормотал я. – Мы с тобой ничего плохого не делали. Я чувствовал себя виноватым, оплеванным, все, что я говорил, было неискренним. Хотелось только одного – быстрее закончить этот разговор. Мария – чудесная, открытая, доверчивая. Я понимал, что Ольге я не нужен. Может только иногда, по вечерам, когда ей слишком грустно и одиноко. А на следующий день я просто ее подопечный, за которым надо следить, чтобы он не выкинул ничего такого, что, по ее мнению, выходит за рамки установленных кем-то правил. – Конечно ничего, мы просто гуляли, – продолжила Мария. – Пусть даже на этот проклятый холм, на который гулять нельзя. А почему нельзя, просто не рекомендовано. А про холм доктор Сильвия ничего не сказала. Про тебя сказала, а про холм ни слова. Я ей ничего не рассказывала, ей кто-то другой наябедничал. Я знаю, что это Ольга. Она мне теперь проходу давать не будет. И тебе тоже. Что нам теперь делать? – Думаю, что жить дальше, как будто ничего не случилось, – я мямлил, сгорая от стыда. – Почему Сильвия вмешивается в наши отношения? Какое ее дело! Мы взрослые люди, никаких правил не нарушаем, хотим гулять – гуляем. Не хотим – не гуляем. Согласна? – Конечно. Прости еще раз, что напрягла тебя. Но мне с доктором Сильвией ссориться нельзя. Я что-нибудь придумаю. Не сердись на меня. Ты мне нравишься, не буду этого скрывать. Но навязываться не буду. Мария замолчала, подняла глаза, я заметил слезу на ее щеке. – Я пойду? – сказала, вернее, спросила она. – Ты хорошая, красивая. Все уладится. Ничего более глупого нельзя было придумать. – Спасибо, – прошептала Мария. – Мне пора. Я кивнул. Она повернулась, пошла быстро, не оглядываясь. Я стоял, смотрел ей вслед и чувствовал себя… Вы можете представить, как погано я себя чувствовал. Я вернулся домой и только закрыл дверь, как раздался телефонный звонок. – Это не я, – сказала Ольга. – Ты про швейную фабрику? – Иди к черту! Отбой. Я пожал плечами – ведь здесь ничему не надо удивляться.