Корпорация

Кластеры

Микрофон я нашел быстро. Он был нарочито небрежно приклеен к нижнему краю компьютерного экрана. Странно, почему я его не увидел раньше? Я сообщил об этом Идену, он хмыкнул, сказал, что тоже сегодня обнаружил микрофон на экране, перерыл весь кабинет, но больше ничего подозрительного не нашел. «Не надо ничего убирать, – сказал он, – главное, что мы это знаем». Мы оба согласились, что Ян специально установил микрофон на видное место, чтобы мы быстрее обратили на него внимание и в кабинетах обсуждали только выпивку и красоту женщин в корпорации. И что он сделал нам выволочку не потому, что такой строгий и справедливый, а чтобы мы задумались, откуда он знает про наши разговоры. В конце рабочего дня Иден предложил прогуляться. Осень заканчивалась – деревья топорщили в хмурое небо голые ветки, на газонах грязными пирамидами стояли кучи гниющих листьев, кусты роз, все лето доставляющих радость запахами и красотой, были обмотаны серыми тряпками. Город готовился к зиме.

– Не люблю зиму, – сказал Иден, – не переношу холод. Зимой тут только два развлечения – коньки и лыжи. Не люблю зимний спорт, а ходить в зал надоедает. Сижу дома, читаю, жду весны.

– Я примерно также, – поддержал я его.

– Вот о чем хотел поговорить, – сказал Иден после небольшой паузы, – Ольга рассказала о вашем разговоре. Она заехала ко мне утром, предложила пройтись пешком до работы, мы погуляли, я послушал. Хитрый этот Феня, но мы должны быть хитрее. Вот, что мы решили. Можно действовать тремя путями. Первый – подкупить Феню. Это нереально, ему ничего не нужно. Второй – запугать его. Это уже не получится. Он умело застраховался, так что тут мы пролетаем. Но есть третий путь, самый простой – игнорировать его. Пусть он станет для нас нулем, пустым местом. Надо намекнуть, что флешки нас не интересуют, что мы можем добыть нужную информацию другим путем. С ним только здороваться, улыбаться и ни слово больше. Ты ему обещал устроить публикации в журнале? Намекни, что редактор возразил. Он о себе высокого мнения, самолюбив, начнет нервничать, делать ошибки. Вот тогда мы посмотрим и решим, как с ним поступать.

– Гениально! – сказал я. – Отличный план.

– Кстати, Ольга на тебя злится и просила меня рассказать о нашем решении. Что ты ей вчера наговорил?

– Ничего особенного. Может лишние вопросы задавал.

– Вот это зря. Женщинам лишних вопросов задавать не надо. Что надо они сами скажут и еще два раза повторят. А что не надо, нам это и знать не обязательно. По-другому их любить не получается.

– Твои слова, да вчера мне в уши.

– Поздно бывает, когда в гроб заколачивают. Все остальное может пригодиться. Да, чуть не забыл, Ян в десять утра завтра зовет нас на совещание в его кабинете. Сказал, что поручит нам архиважное и очень срочное дело. Он сопел, сопел, а потом добавил, что дело секретное. Похоже, мы входим к нему в доверие.

В десять утра мы с Иденом сидели в кабинете Яна и смотрели, как он листает блокнот, вырывает из него листки, тщательно рвет их на мелкие кусочки, поглядывая то на нас, то на окно. Выглядел наш начальник озабоченным, подтянутым, казалось даже, что он похудел.

– Значит так, – сказал он, – для вас обоих, есть важные поручения. Важные и секретные, прошу не обсуждать это между собой, можно только в моем кабинете и при моем личном присутствии. Поручение такое – вы знаете структуру нашего руководства, но я все равно напомню. Есть большой Совет, председатель, двенадцать апостолов, членов я имею в виду. Это вы понимаете. Кроме того, есть много кураторов разных направлений: финансы, производство, благоустройство города, снабжение, спорт и развлечения, безопасность и так далее. У каждого из вышеперечисленных работают по два помощника. Как вы, например. И работают, между прочим, много лучше, чем некоторые. Но я не вас имел ввиду, вы еще многого не знаете, хоть и сидите в отдельных кабинетах, а остальные сидят по двое. Но нам так надо, потому как специфика. А теперь важное.

Тут Ян многозначительно кашлянул.

– Замечено, что в корпорации ходят нехорошие слухи и нездоровые, так сказать, тенденции. Кто-то помышляет, кто-то собирается действовать. Они думают, что повредят корпорации, а получится, что повредят себе, что надо пресекать. Но сначала надо выявлять, иначе кого пресекать, если никто не выявлен. И я вам поручаю выявить. Иден будет просматривать файлы помощников кураторов с философско-психологической точки зрения, что поможет понять личность, есть ли у этой личности свободное время, чтобы думать, причем думать не о том, что положено, а о другом, это вы понимаете. Значит так, Иден, будет смотреть файлы и составлять впечатление. А Марио, как бывший программист и даже аналитик с образованием, будет работать по-другому. Он напишет программу, которая будет отслеживать трекинг – кто с кем встречается, какие образуются группы, по-научному – кластеры. Если эти кластеры устойчивые изо дня в день, из месяца в месяц, надо взять на заметку и сообщить мне, никому больше. Почему кластеры? Потому что индивидуальные мысли – это просто пыль под ногами и дым из трубы. А если мыслит кластер, тогда мысль становится материальной и даже действенной, что недопустимо. Вопросы есть? Вопросов нет.

– Вот вам пароль для особого доступа ко всем файлам, – Ян достал из кармана бумажки. – Запомните наизусть, бумажки порвите и сожгите. Если один забудет, второй напомнит, если забудут оба, напомню я. Если забудем все трое, тогда проект начнем заново. В кабинетах работать молча, никаких эмоций типа «ах ты сволочь, щас я тебя, вот они гады» и так далее – это недопустимо. Все, идите.

– Прекрасно, прекрасно, – сказал Иден, когда мы вышли в коридор. – Мне вот интересно, как ты собираешься программировать без основного кода программы контроля? Я знаю ребят, которые этот код писали, могу свести. Может у них остались исходники.

– Не надо рисковать, – сказал я. – Попробую сам, есть у меня идея.

Идея была простая – управлять мышкой, вернее, заменять мышку. Не буду описывать детали, но, когда программа заработала, я смотрел, как курсор двигается от одной красной точки до другой, а в текстовый файл записываются имена, даты и время встреч помощников. Составление таблицы и разбивка ее на кластеры заняли один час, и на следующий день мы снова собрались в кабинете Яна.

– Все чисты, как свежий снег, – сказал Иден. – Работа, профессиональный рост, спорт, хобби. Все проверено, задокументировано. У каждого вечером максимум один час неучтенного личного времени.

– Хобби совпадают?

– Совпадают у некоторых. Кулинария – таких трое. Футбол и прочее – это по парам, один раз трое – лыжная секция, но это зимой.

– А летом, что они делают? – спросил Ян.

– Кросс бегают, но там не поговоришь. Я сам бегал, еле дышишь, какие там заговоры.

– Я не говорил про заговоры, – сказал Ян. – Я говорил про неправильные коллективные мысли. А как насчет сообщений?

– Файл готов, надо состыковать с данными Марио.

– Вот и состыкуйте, тогда Марио и послушаем.

Отпустил стыковать. Ожидаемо, что сообщения помощников типа «Давай через час», совпали с их встречей в обеденный перерыв.

– Вот там они рождали неправильные коллективные мысли, – сказал Иден. – Идем к Яну.

Ян сидел за столом и что-то рисовал в блокноте. «Ну?» – буркнул он.

– Самый устойчивый кластер – это помощники кураторов по финансам и производству, – сказал я.

Иден добавил:

– Уточню, они ходят в кружок «Это вкусно!», которым руководит Аналитик, по прозвищу Аник.

– Знаю я такое уточнение, – буркнул Ян. – Теперь все забудьте, файлы уничтожьте, а я пока выпишу вам премии.