Корпорация

Нинель

– Ничего тут не изменится! Иден пришел ко мне в кабинет, достал из бара коньяк, налил рюмку, залпом выпил, подошел к моему столу, сорвал микрофон с монитора, выкинул его в мусорную корзину и плюхнулся в кресло. Я наблюдал за ним, понимая, что сейчас начнется что-то интересное. – Суета мышей в кладовке, бунт рыбок в аквариуме! – продолжил он. – Сытая жизнь, работы мало, зачем мы суетимся? В мире бардак, у нас курорт в степи. Книжки читаем, в волейбол играем. Главное развлечение – вкусно пожрать. А у нас с тобой и вкусно выпить. – Ты это к чему сказал? – я не удивился, скорее, заинтересовался. – Кластеры-хренастеры. Тут нельзя ничего колыхать. Система хрупкая, но продуманная. Палки на шарнирах. Вытащи одну палку – все посыплется. Будем как все – пьянь на улицах, срань в подъездах. Про книжки забудем, останется хоккей по телевизору под чипсы и пиво. Ладно, не обращай внимания, это я выпил. А скоро все будут пить. Настроение никуда. – Угомонись, все нормально, – сказал я. – Премию получил? – Премия… Наверное, я счет не проверял. Я давно деньги не считаю – куда их тут тратить? Иден встал и направился к бару. – Может хватит? – попросил я. – Мы на работе, как-никак. – Ян умотал куда-то, – сказал Иден. – Давай лучше выпьем за светлое будущее. Или лучше за другое. Знаешь, я иногда ночью просыпаюсь и думаю, что наше настоящее и есть наше будущее. Вот так – изо дня в день. Помню, что было вчера, а что случилось позавчера – это уже в тумане. Когда я писал коды, было интереснее. Зацепки в памяти были, программу закончил – в голове что-то отложилось. И смысл какой-то был. А сейчас мы с тобой просто существуем. Все Ольгины попытки что-то изменить – это туфта. Мы или все сломаем к чертовой матери, или система нас вышвырнет на обочину. Ты мне говорил, что тут нет чувства свободы? Или кто-то другой говорил? Не помню. А тебе не кажется, что лучше так, без этого чувства, чем ощущать свободу с голой задницей, проверяя железные запоры на дверях? Придуманный мир всегда кажется лучше того, в котором живешь. – Ольга, как я знаю, ничего не хочет менять, она, просто, хочет во всем разобраться, – я начал возражать, потом понял, что будет лучше закончить этот разговор. – Ты выпил, потом будешь говорить по-другому. – Да, выпил, – Иден еле держался на ногах. – Жизнь такая, что надо постоянно быть выпивши. Тогда смотришь на все с высоты, а с высоты вся эта дрянь кажется даже привлекательной. Подпольщики мы хреновы. Ничего тут трогать нельзя. Я так Ольге и скажу. Нормальная ведь баба, поймет. Это сейчас она исследователь, а завтра… Черт знает, что у нее на уме. И тебе советую угомониться. Так что, не будешь пить? Ну и ладно, сиди, делай вид, что работаешь. Иден закрыл бар, пошел к двери, остановился, повернулся, выдавил что-то похожее на «ну и хрен с ним», ушел. Что с ним случилось? Он не просто выпил слишком много, он явно что-то узнал, о чем не хотел говорить. Ладно, черт с ним, протрезвеет – заговорит по-другому. Лучше подумать, что мне делать. Ольга говорила, что я буду просто наблюдателем, а меня угораздило стать подпольщиком. Таким сытым, обласканным подпольщиком с хорошей квартирой, дорогим автомобилем, выпивкой и вкусной жратвой. Сытый подпольщик, который бесится с жиру. Совет – да? Надо его менять, старики и в самом деле перестали работать, идут у всех на поводу. Идея-то была отличная – сделать город мечты, где все счастливы. Поел, немного поработал, дальше книжки, прогулки, хобби обязательные. Из забот осталась одна – следить за влажностью. Я налил себе коньяку, пригубил. Иден как-то посоветовал выполнять указания Яна с умом. Что-то делать, а что-то пропускать мимо ушей, просто имитировать деятельность. Кластеры… Я, конечно, могу проявить инициативу, разобраться с кластером любителей гастрономии. Знаю я это кластер. В нем – двое парней и Нинель. Круглолицая, улыбчивая, на голове светлые кудряшки, всегда в мужской рубашке и комбинезоне, каждый раз другого цвета. – Знаю, что не модно, – говорила она, – но так я чувствую себя человеком, а не клушей. Пару раз мы даже прогулялись, ругая итальянскую кухню. Я, наверное, тогда выпил, рассуждал, о чем не имею никакого понятия. Про работу мы не говорили. Кажется, она упоминала, что занимается финансами корпорации и говорила, что скоро будет разговаривать не словами, а цифрами. И глаза у нее огромные – это я помню. Смотрела на меня с интересом, я еще подумал, что у Ольги глаза не такие большие, а нравятся больше. Она тоже подпольщица из параллельной организации? Им-то что неймется? У них сытая жизнь в отличных квартирах. Я-то дуриком выскочил наверх, пока даже не осознал, как тут наверху здорово. А у них стаж хорошей жизни. От скуки они что ли подпольничают? А вот даже интересно – что эти любители гастрономии задумали? Я позвонил Анику, уточнил, где мы собираемся в субботу и пришел к Ольге. Мы вышли в коридор. – Помощники кураторов, Нинель… – задумалась Ольга. – Знаю ее. Хохотушка, пару раз пересекались. Я тогда еще удивилась, узнав, что она занимается финансами. Ей бы крючком вязать да пирожки печь. – Пирожки она печет, причем вкусные, – сказал я. – Знаешь, что… – протянула Ольга, – соблазни ее. – В каком смысле? – опешил я. – В кулинарном. Приготовь что-нибудь вкусное, пригласи ее, а я через полчаса появлюсь, как будто мимо проходила. Мы остановились у двери в ее офис. – Как дела у Идена? – вдруг спросила она. – Нормально, – я не удивился ее вопросу, но решил о нашем с ним разговоре не упоминать. – Ну и хорошо, – Ольга коснулась ладонью моей груди и ушла. Заседание кружка «Это вкусно!» проходило в квартире Нинель – точной копии моей квартиры, даже мебель было похожей. Нинель жила в соседнем доме, так что свою кастрюлю я донес еще горячей. Аник открыл крышку, принюхался, сказал, что блюдо засчитано и его можно ставить на прилавок, где уже стояли кастрюли, сковородки, а в стороне лежали вилки, ложки и бумажные тарелки. Дальше началось мое обычное мучение – нужно было восхищаться кулинарным искусством членов кружка. Вы никогда не пробовали описать, чем вам нравится музыкальное произведение? Или картина? Попробуйте и убедитесь, что подобрать нужные слова могут лишь специально обученные профессионалы. А описать запах, вкус? Когда спрашивали меня, то я щепоткой складывал пальцы, подносил их ко рту и с громким чмоком их растопыривал, сопровождая это действие идиотской улыбкой. Аник же раскладывал на тарелке маленькие порции различных блюд, собирал на вилке некую смесь, отправлял ее в рот и потом долго рассуждал о гармонии вкусовых аккордов. Во время дегустации мне не удалось пообщаться с конкурентами-подпольщиками. Два парня, лет тридцати пяти сидели вместе, непрерывно поглощали коньяк и лениво отбрехивались на замечания Аника, что коньяк нельзя закусывать соленой рыбой и жареной бараниной. Нинель же непрерывно рассказывала своим соседям по столу о рецептах пирогов и встрять в этот разговор не было никакой возможности. Шанс появился, когда мы начали собирать посуду. – Мы с вами соседи, – сказала Нинель, вытирая салфеткой край кастрюли. – Можно друг к другу в гости ходить и вообще дружить. «Вообще дружить» звучало двусмысленно, и я решил сразу пояснить, что мне от нее нужно.

– Прекрасная идея! – сказал я. – А то живу один, вечера сейчас длинные, темные, что-нибудь вкусненькое хорошо это скрасит. Нинель сразу кивнула, это, наверное, она и имела в виду. Мы как-то подозрительно легко договорились встретиться у меня завтра вечером, чтобы попробовать и покритиковать мою стряпню.

– Обязательно приду, – улыбнулась Нинель. – Я пирожки с капустой принесу, подойдет к твоему блюду?

– Давай лучше с вишнями, – предложил я, – к чаю будет прекрасным дополнением. Я прикинул, что Ольга появится как раз к чаю, а пирожки с вишнями она любила, хотя каждый раз вздыхала, говоря, что ее весы могут сломаться, если такая радость у нее будет каждый день. – Отлично, – опять улыбнулась Нинель. – Пирожки с вишнями и еще очень хороший чай, в магазинах такого нет.

– Где достала?

– У меня знакомый в снабжении, он за мной ухаживает, привозит подарки. Ольга позвонила, когда мы уже прикончили горячее и Нинель стала раскладывать пирожки на тарелку.

– Извини, – сказал я, – тут Ольга звонит из Отдела социальной безопасности, она мимо проходила, увидела свет, хочет зайти чай попить.

– Ольга, – обрадовалась Нинель, – я знаю ее. Конечно, пусть приходит, пирожков много. Ольга вошла, Нинель подскочило к ней, расцеловала, потащила к столу.

– Пирожки с вишнями, немного остыли, но все равно вкусные. И чай у нас хороший, ты такой давно не пила. Ольга откусила пирожок.

– Мама моя, вкуснотища! – сказала она. – Марио говорил, что пирожки у тебя замечательные. Вот я и попробовала. Вы уж извините, что без приглашения.

– Что ты, что ты, – затараторила Нинель, – мы рады новому гостю, я люблю людей угощать. И Марио тоже, правда Марио?

– Обожаю, – сказал я. – Ольга всегда здесь желанный гость.

– А чай какой вкусный, – сказала Ольга, сделав первый глоток. – Здесь я никогда такого не пробовала.

– У Нинель знакомый в отделе снабжения, – сказал я. – Везет финансистам, нам смертным такое не полагается.

– Конечно, – сказала Нинель, – перед нами все на задних лапах ходят. Это ведь мы деньги распределяем, сколько этому, сколько тому. Если честно, то это моя работа, я баланс составлю, шефу покажу, он подпишет и в Совет на утверждение отправляет. И еще ни разу не было, чтобы кто-нибудь возразил.

– Ну и как баланс, всегда сходится? – спросила Ольга.

– А как ему не сойтись, все компьютер считает, я только прикидываю, у кого отнять, кому прибавить, если я ошибусь – компьютер подскажет, а в результате все шито-крыто. Вернее, все сходится. Но если честно, с каждым годом все сложнее и сложнее.

– Что, денег не хватает? – спросила Ольга

– Не то что не хватает, но стало тяжелее. Раньше вообще проблем не было, а сейчас каждый процент важен, пока держимся, конечно. Что в следующем году будем делать – не знаю.

– А мне недавно Ян премию выписал, – сказал я. – Сказал что денег полно, проблем никаких.

– Так это смотря каких денег, – сказала Нинель, – Премии – это наши внутренние деньги. Их сколько угодно выплачивать, только успевай нолики приписывать. Реальные деньги, которые мы тратим на Большой земле, вот это проблема. Нам нужно машины покупать, оборудование, продукты, вот вишню мороженую, например. Это совсем другие деньги.

– Я не понял, – сказал я. – Вот у меня на счету есть деньги. Это внутренние деньги? Я их не могу потратить в другом городе?

– Можешь, – сказала Нинель. – С коэффициентом. – С каким коэффициентом? – спросил я.

– Сейчас один к трем, а три года назад был один к двум с половиной. Если покупаешь в нашем магазине, то цена нормальная. А если в другом городе, то умножай эту цену на три. Вот так понятно? – Угу, – сказал я и посмотрел на Ольгу. Она кивнула.

– Это если в других городах покупать, – продолжала Нинель. – В нашем городе все нормально, цены низкие, живи и радуйся. Квартиры, мебель – это или бесплатно, или дешево, машины общие, продукты отличные, одежда почти ничего не стоит. Зачем отсюда уезжать?

– А кто-то хочет уехать? – спросила Ольга.

– Хотят многие, но сейчас слухи всякие ходят, будто пропадают люди. А хотят, потому что Совет наш стал странно работать. Все решает Председатель. Что он скажет, за то Совет проголосует. Вот недавно приняли закон о продаже вина, так это один Председатель решил. Там какой-то парень выступал, красиво говорил о пользе вина и пива, Председатель то ли спал, то ли уши ему заложило, а как проснулся, сказал, что одобряет. А Совет что, не возражал, конечно.

– Этот парень сидит с нами, – сказала Ольга. – Это Марио там делал доклад.

– Ой, здорово! – воскликнула Нинель. – А я и не знала. Закон хороший, конечно, теперь за вином никуда ехать не надо. Нас всех смутило, что это почти без обсуждений приняли. Председателю все равно, что в городе творится. Вино, это хорошо, – тут она замялась, – но мы тогда станем обычным городом. Был хороший город, спортивный, тихий. А теперь будем как все. Председатель совсем сдал. Постарел, болячки всякие, все говорят, что его сменить надо. Да и другие члены не лучше, но они следят друг за другом, еще неизвестно, что случится с тем, кто первым уедет. – Интересно, – сказал я. – у нас тут есть деньги, а тратить их некуда.

– А мы работаем над этим, – засмеялась Нинель. – Председатель уже дал указание снабженцам, чтобы подумали о предметах роскоши. Ювелирка, картины дорогие, духи всякие… И цены на это будут нормальные, в пересчете на реальные деньги. – И кто это купит, кому это тут нужно? – спросила Ольга. – На то и расчет. Никто не купит, реальные деньги уйдут только на витрины, а впечатление, что есть куда их потратить, появится.

– Ну и ну, – сказала Ольга. – Ладно, мы эти проблемы все равно не решим. Давайте еще по пирожку, и я пойду, не буду вам мешать.

– Ты нам не мешаешь, – сказала Нинель. – Всегда заходи, я в воскресенье вкусно готовлю. И Марио пусть приходит. Я вас с удовольствием накормлю.

– Спасибо, – сказала Ольга поднимаясь. – Очень приятно было с вами пообщаться.

Ольга позвонила через час.

– Нинель ушла?

– Ушла.

– За этот вечер я прощаю тебе все прошлые грехи и два будущих.