Корпорация

Еще одна загадка

Прошло несколько ничем не примечательных дней. О работе писать не буду, все шло по плану. Ни с кем я особенно не общался, раза три встретил Ольгу в коридоре, она здоровалась без всяких эмоций и исчезала. Однажды я попытался ее остановить, но она показала пальцем на часы, развела руками и скрылась в ближайшей двери. В один день на спортплощадке я встретил Цвейга, мы пожали друг другу руки, поговорили о погоде, потом он спросил: «Бдишь?» Я ответил, что бдю, и на этом разговор закончился. Но однажды вечером раздался телефонный звонок.

– Мне надо с тобой поговорить, – сказала Ольга.

– Где и когда? – спросил я.

– Я у твоего подъезда, – сказала Ольга и нажала кнопку отбоя.

Я не успел доесть жаркое, заказанное в «Метелке», но решил, что, вернувшись, разогрею блюдо в микроволновке. Надев кроссовки и прихватив куртку, я вышел на улицу. Ольга стояла на тротуаре. Черный спортивный костюм, легкая голубая куртка, белые с синим кеды, вокруг шеи цветастый платочек – все это очень ей шло. Я остановился, чтобы полюбоваться ею: стройная, изящная и какая-то нетерпеливая.

– Мне нужно сходить с тобой на Северный холм, – сказала Ольга, взяла меня за руку и потащила за собой. Я понял, что возражения бесполезны, и пошел следом.

– А ты знаешь, что туда… – начал я.

– Знаю, – ответила она, не оборачиваюсь. – Пойдем быстрее, надо успеть до захода солнца.

До самой вершины мы шли не разговаривая. Я шел сзади, любовался ее фигурой, отмечая, что походка у нее мужская, уверенная, без вихляния бедрами, без лишних движений. На вершине мы сели на камень, Ольга нагнулась, уперлась руками в колени, тяжело дышала. «Ей надо меньше курить», – подумал я.

– Надо меньше курить, – сказала она, чуть отдышавшись. – Ладно, сейчас не до этого. Пойдем, я тебе кое-что покажу. Мы встали и пошли к западной части вершины, которая обрывалась вниз почти вертикальной скалой. Тропы там не было, мы продирались сквозь колючий кустарник. Ольга шла уверенно, как будто она хорошо знала этот путь, ловко уворачиваясь от колючих веток. На самом краю обрыва была небольшая скалистая площадка, с которой открывался вид на прерию, на далекие, темно-красные от заходящего солнца холмы.

– Посмотри вниз, – сказала Ольга.

Я посмотрел. Внизу, как проведенная линейкой, далеко за горизонт уходила дорога. По ее сторонам высились груды песка и щебня, слегка разровненные бульдозером. Дорога упиралась в холм, точнее, в небольшую рощу из деревьев, похожих на акации, и исчезала.

– А теперь смотри сюда, – сказала Ольга, достав телефон.

На экране был спутниковый снимок, где я различил дома нашего города, холм, на котором мы находились… Дороги там не было.

– Ты видишь? – спросила Ольга. – Вернее, ты ведь ничего не видишь?

– Я не вижу тут дороги, – сказал я, двумя пальцами увеличивая изображение на экране.

– Не старайся, дороги тут нет.

– Наверное, снимок старый, тогда дорогу еще не построили.

– Прочитай внизу, – сказала она, почти не скрывая нетерпения.

Внизу стояла дата снимка – два месяца назад. За это время такую дорогу не построишь.

– Как это? – спросил я.

– А вот так, – сказала Ольга.

– Секретный объект?

– Вокруг секретных объектов запретные зоны. С колючей проволокой, камерами, часовыми, иногда с собаками.

– И то верно, – сказал я. – Ну ты ведь знаешь ответ?

– Пойдем назад, – сказала Ольга. – А то в темноте сквозь кусты не продеремся. Мы сели на камень, я продолжал держать в руках Ольгин телефон, разглядывая снимок-карту. Вот наш вокзал, главная улица, здание корпорации, спортивные площадки, мой дом, дом Ольги, промзона. Я даже разглядел тропинку, идущую на Северный холм. Но дороги не было. Не было даже рощицы, куда упиралась дорога.

– Странно, – сказал я. – Может тут стоит какая-нибудь секретная защита от спутников. Они фотографируют, а на снимках получается прерия.

– Ты можешь представить такие технологии?

– Сейчас вряд ли это возможно.

– А ты представляешь, какие люди связаны с этой дорогой? Какая у них власть, что они могут приказать исправить карту!

– Этим занимается третий этаж нашей корпорации?

– Бери выше.

– Выше в нашей деревне никого нет.

– Это все что ты можешь сказать?

Что я мог сказать? Никаких идей в голову не приходило. – А что тут скажешь, – сказал я. – Знаешь, я перестал чему-либо удивляться. Такое чувство, что тут в воздухе витает нечто, которое следит за нами, всем управляет, кормит, поит, развлекает, лечит. Мы, как стадо под наблюдением хорошего пастуха. А зачем все это – я не понимаю. Странное это место. Я так решил и перестал удивляться. Знаешь, верующие люди объясняют все божьей волей. Вот и я так все объясняю. Может, пойму потом, а сейчас принимаю все как должное.

– Прости, не верю, – сказала Ольга, закуривая. – Я бы поверила до того, как ты отправился на швейную фабрику, а теперь ни за что не поверю. Ты – аналитик, голова у тебя работает. Аник и Корр о тебе очень высокого мнения. Я с ними согласна и не поверю, что в дневнике, который ты, надеюсь, ведешь, пишешь только о своем проекте и о том, как съездил с нами на пикник. А теперь скажи еще раз, что ты думаешь об этой дороге?

– Ну, это секретный, вернее, полусекретный объект. Возможно, бункер для избранных. Например, для нашего третьего этажа. Там нет ракет, пушек, боевых лазеров, минных полей. Там просто комнаты, запасы пищи, воды, всяких развлечений. Например, на случай войны. Корпорация богатая, может себе это позволить.

– А дорога, которой нет на карте?

– У третьего этажа есть связи наверху, попросили или дали денежки, дорогу убрали.

– Неплохо, – сказала Ольга, встала напротив меня, коснулась коленями моих колен.

– Все логично, кроме одного. Если это просто бункер, который можно заказать в любой строительной компания, то зачем убирать дорогу с карты? Зачем такая секретность? Вернее, отсутствие секретности. Каждый может прийти на этот склон и увидеть все, что видели мы. Я эту дорогу увидела случайно и сразу полезла в карту. Ведь интересно, куда ведет эта дорога? И ничего не увидела, ничего не поняла. И ты ничего не понял. Все, что ты сказал, я подумала в первые секунды, когда убедилась, что дороги на карте нет. Впрочем, я даже рада, что моя голова ненамного хуже, чем твоя. Я надеялась, что аналитики думают по-другому.

– Ты здесь работаешь уже четыре года, – сказал я. – И ты знаешь в сто раз больше, чем я. У тебя база данных на всех сотрудников. Кому как не тебе думать и делать выводы. А я что – рисую графики, считаю сколько сделал шагов, заказываю еду из «Метелки», а перед сном читаю книжки, которые мне положено читать. Правила я не нарушаю, разве что вот на этот холм пришел…

– Не беспокойся, – сказала Ольга, – я отключила запись геолокации наших телефонов, в файл записывается, что мы сейчас сидим дома и пьем чай.

– Ты можешь это делать? – удивился я. – Но для этого надо уметь программировать, работать с базами данных, залезать туда, куда залезать не положено. Ты же социолог, когда ты этому научилась?

– Не забывай, что я работаю тут четыре года. Здесь и не этому научишься. Заставили вырасти над собой.

– Четыре года… Мне сказали, что ты можешь питаться в каких-то особенных кафе, а ходишь в «Метелку».

– Мне нравится «Метелка», там люди, которые мне интересны. Это для меня важнее, чем какие-нибудь лобстеры или устрицы. Тут она замолчала. Потом вынула из кармана сложенный листок, расправила его, протянула мне. – Смотри. Посредине листка было огромное черное пятно, из которого кривыми иглами выходили линии. Сверху над пятном я разглядел множество небольших прямоугольников. Никаких линий у этих прямоугольников не было. – Это карта нашего города. Тут обозначены перемещения всех наших сотрудников. Здесь Северный холм, – Ольга ткнула пальцем на точку, куда вели извилистые линии. – За последний месяц на холм ходили три человека: ты, Цвейг и Мария. А вот тут, – она показала на прямоугольники, – корпуса промзоны. Но не все! И туда за последний месяц никто не ходил. Точнее, в нашей базе не показано никаких перемещений. Наши сотрудники туда не ходят или я этого не вижу. И обрати внимание – там, где эта чертова дорога, наши сотрудники тоже не появлялись. – А вы контролируете перемещение людей с третьего этажа? – Мы – нет. Вернее, такие данные мне недоступны. Не мой уровень. – То есть, что-то связано с корпорацией, но ты это не контролируешь? – Совершенно верно, – раздраженно сказала Ольга. – Тебя это беспокоит? – Не люблю, когда что-то не понимаю, – Ольга, не докурив, выбросила сигарету. – У меня еще один вопрос. Я тебе показала маленькие секреты, теперь твоя очередь поделиться секретом.

– Какие у меня секреты? Каким секретным цветом рисовать графики?

– Меня интересует показатель успешности сотрудников отдела, индекс которого начинается на буквы ВХ. Ты не обратил на них внимание?

Да, обратил. Этот отдел в моей таблице успешности занимал последнее место. Там почти все показатели были около двадцати из ста возможных. Я еще подумал, что кому-то придется решиться и уволить всех сотрудников. Удивительно, как можно было набрать таких бездарей, которые даже в «коллективизме» показывали ужасные результаты. Про «креативность» вообще лучше молчать – там показатели были близки к нулю. Я рассказал об этом Ольге.

– Я так и думала, – сказала она, закуривая новую сигарету. – Спасибо.

– А что это за отдел? – спросил я.

– Давай об этом потом, – Ольга говорила равнодушно, как будто потеряла интерес к своему вопросу и моему ответу. – Кстати, расскажи о швейной фабрике. Я повторил рассказ, который уже слышал Корр. Ольга слушала внимательно, ни разу не улыбнулась, про волейбольную команду ей было неинтересно. – Ты сказал, что там было три линии. – Да, но третья линия не работала. Шон сказал, что для нее нет заказов. – А она была заряжена? Я вспомнил бобины с какой-то серебристой тканью. – Серебристая ткань… – Ольга задумалась. – Ладно, это не так важно. Тут она встала, выбросила сигарету, потянулась, уселась ко мне на колени, обняла за шею и прошептала в ухо:

– Официальная часть встречи закончена. Теперь переходим к танцам и другим безобразиям. Романтическое настроение. Так можно описать мое состояние в течение двух последующих дней. Я вспоминал холм, гаснущую красную полоску на западе, запах Ольгиных волос… Попытался написать стихи, не смог совладать с рифмой, перешел на верлибр и бросил. Моего таланта хватило только на рассказ «Девушка в степи». Получилось нечто розово-сопливое. Я написал о девушке, которая по вечерам любила приходить на холм, чтобы любоваться закатом, а когда солнце садилось, она почему-то долго расчесывала свои волосы. Литературный герой однажды увидел ее, попытался познакомиться, но девушка говорила на незнакомом языке, улыбалась и уходила. В общем, рассказ не был закончен, я так и не придумал, как герой смог соблазнить эту красавицу. А холм с его тайной? Я решил, что пусть на этот холм почаще приходит девушка, чтобы расчесать свои волосы. А с тайной разберемся потом.