Корпорация

Куратор

Утром нас с Иденом позвали на совещание. «Очень секретное», – сказал Ян, приглашая в свой кабинет. «Телефоны оставьте на своих столах, – добавил он, – а то сами понимаете». Мы с Иденом ничего не поняли – телефоны контролировала служба, возглавляемая Яном, так что – он перестал доверять своим сотрудникам? – Похоже, начинается что-то интересное, – сказал Иден. – Неприятное, это уж точно! Ян сидел за столом и листал свой блокнот. Мы вошли, Ян кивнул на стулья, но головы не поднял. – Хреново, – прошептал мне на ухо Иден, – я таким его никогда не видел. Ян поднял голову.

– Здесь говорят вслух и с выражением, – сказал он. – Иден, повтори мне то, что сказал Марио. – Я сказал, что вы готовите нам что-то необычное, – сказал Иден.

– Да, – сказал Ян, отложив блокнот. – Значит так… Вы сотрудники новые, но это не значит. Я долго думал, потом решил, что можно доверять. Дело будет ответственным, сверхсекретным. И я надеюсь, что вы поняли.

– Мы поняли, – сказал Иден.

– Отлично, если поняли, – Ян никак не мог начать. – Значит так, период выявления мы закончили. И закончили успешно. Что мы будем с этим делать – это не ваша проблема. Теперь надо думать о пресечении – вам понятно?

– Не очень, – сказал я.

– Замечание принимается. Речь идет о кураторах, у которых настроение не соответствует вектору развития. Надо вперед, а они в сторону. И так далеко, что мы без них. Без них будем. Вот это надо пресекать. Но чтобы пресекать, нужно выявить. Мы прошлись по помощникам, многое стало ясно. Вы даже премию получили, а это надо оправдать. Теперь речь идет о кураторах. Но это не тот уровень, чтобы трекинг и так далее, надо через помощников. Вы нашли кластер, даже два, с ними надо работать. Основное внимание на кластер номер один, который важный, где ходят в кружок, где Аник. Я проверил, в кружок ходит Нинель. Ее все знают, она деньги раздает, самая главная, получается. С нее надо начать. Марио получает главное задание – сделать Нинель своей любовницей, если нет, то по кулинарный части. Тут свобода воли, я не против. Через нее надо узнать о настроении куратора, который ее начальник. Что он думает, куда вектор направил. Задание выполнить за неделю. Как? Если Марио сбреет бороду, то у него получится. Бороду брить не обязательно, если получится без нее.

Ян откашлялся, посмотрел на Идена.

– Идену надо в лыжную секцию. Снега нет, пусть бегают без снега. Иден пусть бегает с ними, но, чтобы никого не обгонял, не вызывал зависть. Там трое, он сам говорил. Надо с ними поработать, там мужики, через постель не получится, кулинария тоже не получится. Можно через пиво после кросса. Прибежали из кросса, попили пива – это уже разрешено, поговорили. У них разные кураторы, пусть каждый расскажет о своем. Не расскажут, ругать не буду. У Марио задание важнее. Потом представить отчеты, кто говорил, как говорил, о чем говорил, что услышал, что подумал, какие выводы. Выводы сделаю я, у вас предварительные, неутвержденные. Задание ясно?

– У меня вопрос, – сказал я. – А можно узнать, что будет с кураторами, у которых вектор не туда направлен?

– Помощники нужны для того, чтобы выполнять, а не задавать вопросы. Еще вопросы есть?

– Я, собственно, хотел узнать, как мы будем направлять вектор куратора, – сказал я. – Мне это нужно для вектора разговора с Нинель. Если одно, то одно. Если другое, то другое.

Ян встал, подошел к окну, засунул руки в карманы, долго молчал. Повернулся.

– Замечание разумное, такое замечание можно делать. Отвечаю по пунктам. Пункт первый – убивать его не будем. Пункт второй – нежно беседовать или слезы тоже не будем. Пункт третий – будет что-то посредине.

– Понятно, – сказал я.

– Тогда за работу, – сказал Ян. – Срок неделя, устный отчет каждый вечер. – А можно я с Нинель поработаю? – спросил Иден. – Здесь можно только выполнять мои указания, – отрезал Ян. Впрочем, он отрезал добродушно, почти по-отечески. Разве что не подмигнул.

Я попросил Ольгу выйти на улицу, рассказал о задании Яна.

– Как мы с ним совпали, – сказала Ольга. – Ты какой путь выберешь – через постель или кулинарию?

– Ян сказал, что это мое решение. А я еще не решил.

– Желаю успеха на любом пути, – сказала Ольга. – И мне отчет каждый вечер. Во всех деталях, с красивыми описаниями, включая погоду за окном и запахом цветов, которые ты ей подаришь. Я буду записывать, потом напишу роман.

– Отлично, – сказал я, – отчет – это просто. – Ты можешь начать прямо сейчас, – сказал Иден, когда мы встретились в коридоре. – Нинель в комнате за углом, с ней, правда, мымра сидит, не обращай на нее внимания. Мымра оказалась худощавой женщиной средних лет с напряженным лицом. Увидев меня, она поднялась и сказала: – Нинель, я зайду к снабженцам, они опять вылезли за лимит. И ушла, слегка кивнув мне в дверях. Нинель заулыбалась, пригласила сесть, сказала, что рада меня видеть, что она идет обедать в кафе, где заказала печеную с чесноком спаржу и жареную свинину, что она сейчас позвонит и закажет вторую порцию, если я не против. Все это она выпалила на одном дыхании, не дав мне сказать ни одного слова. – Хорошее кафе, – продолжила Нинель на улице, – делают все, как я прошу, но нам не надо торопиться, а то подадут полусырое. Я всегда иду медленно, рассчитываю. А как у тебя на работе, как Ян? Я обожаю его. Говорит смешно, цифры путает, мы смеемся, а придем, подумаем – он все по делу говорил, так и случается потом. Ни разу ему не возразили. Это сейчас весь Совет соглашается, а раньше каждую цифру обсуждали. Когда у Яна вакансия образовалась, я к нему подошла, попросилась в помощники. Он ведь у нас социологией занимается, мнения всякие изучает. И безопасностью, конечно. С людьми работает, мне это нравится. Я тут всех знаю, люблю поболтать, но Ян сказал, что это не женская работа и меня шеф не отпустит. Все ко мне привыкли, жаль, конечно. Я тебе завидую, ты каждый день Яна видишь, учишься у него. Вот же могут некоторые тараторить без перерыва! Ветер с мелким дождем заставил нас накинуть капюшоны, я едва понимал, о чем она говорит. Что-то про Яна? – Нормально у Яна, – сказал я, – уже привык. Он всегда по делу говорит – это так. А как у тебя на работе? – Ужас и кошмар, – Нинель подняла руки, потрясла ладонями. – Денег мало. Реальных, я имею в виду. А тут еще вино появилось, новая статья расходов. Мы крутимся, конечно. Тут оно дешевое по внутренним деньгам, а покупаем-то по реальным. Ничего, я с нового парка срезала, до лета работы встанут, подождем мы с новым парком. Кажется, пришли! Теперь можно поговорить спокойно. В кафе мы сели у окна. Кроме нас в отдалении сидели трое мужчин, они привстали и поклонились. Нинель им сухо кивнула. – Они у нас спортом занимаются, – объяснила она. – Просили деньги на ремонт кортов и футбольного поля. Я не поленилась, сходила на это поле. Сетка одна порвана, так возьми веревки и нитки, зашей сам. Зачем новую покупать? Вообще непонятно, почему все ко мне ходят? На первом этаже есть финансовый отдел, такие мелочи они распределяют. Я же глобально работаю, по общим статьям бюджета. Ты, говорят, позвони на первый этаж, тебя послушают. Сегодня позвонила, конечно. На корты денег выделят. – А как у тебя с шефом? – я перешел к главному. – С куратором? Нормально с ним. Он мне доверяет, даже советуется. Мы с ним друзья, я у него дома часто бываю. Он в коттеджном поселке живет, который у реки. И с его женой дружим, я ей иногда готовить помогаю. Куратор мало ест. Сядет в саду в шезлонг, на реку смотрит, молчит. Может так два часа просидеть. Его обедать зовут, он вилкой поковыряет, скажет, что вкусно, а сам половину порции оставит. Жена говорит, что депрессия у него. Уже с полгода такой. – Почему депрессия? – я сделал удивленное лицо – В городе все нормально, все работают. – Я думала, что из-за денег, коэффициент растет. А потом посмотрела, у меня же доступ ко всем счетам, денег у него на две жизни хватит при любом коэффициенте. Он мог бы дом у моря купить, там сидеть в шезлонге и на волны смотреть. Как-то сказал, что ему придется здесь умирать. Какое умирать, ему сорок пять всего. А уехать боится. Знаешь, слухи всякие, я говорила. Пропадают те, кто уехал. – Мне рассказали о таких случаях.

– А сам не видел? Мы с ребятами часто обсуждаем. Они говорят, что это специально слухи распускают, чтобы все тут сидели. Так всех и держат. Коэффициентом и слухами. Я понял, что о ее кураторе больше ничего не узнаю. Буду задавать вопросы – спугну. Впрочем, то, что я узнал – уже достаточно. Депрессия, все ему надоело, боится уехать. А что она думает о корпорации? – Можно что-то изменить? Что будет, если самолет со всеми членами Совета разобьется и их деньги останутся в корпорации? – Надо же! Я тоже самое у куратора спросила. Он усмехнулся, сказал, что ничего не изменится. Раньше он какие-то планы строил, я ему помогала. Говорил, что надо контроль оставить, а всю систему переделать. Рассчитал все, на бумаге все отлично получалось. Даже на Совете выступил. Его послушали и сказали, что все не так просто. Даже обсуждать не стали. Потом он ко мне подошел, сказал, что ему все непонятно. Ты о промзоне слышал? – Я там на швейной фабрике был. – Так это ты! О тебе ребята много говорили, я не знала, что это ты. Хотя, нет. Марио – редкое имя, вспомнила. А ты знаешь, какого размера промзона? Мили и мили! А на картах ее нет. Степь и кусты на картах. А что они там делают? Наш производственный отдел ерундой занимается. Швейной фабрикой, да еще по мелочи. Пластик, электроники немного… Телефоны и компьютеры у нас местные. Чипы покупаем, потом собираем. Программы немного продаем. Да как продаем. Лицензию продали, а поддержка уже не наша. Там все или густо, или пусто. А что остальная часть промзоны делает – это никто не знает. Я прикинула, там деньги огромные, а через меня они не проходят. Где-то вторая бухгалтерия. Мы с ребятами думали и решили, что Совет ничем не руководит. Вернее, руководит городом. Магазины, заправки, стадионы – это они. Есть что-то большое, чего мы не знаем. Так что убери Совет – ничего не изменится. Спросить ее о бункере под Северным холмом? Нет, не надо. Это явный секрет, подумает, что шпион. – Есть еще кто-то? – спросил я. Кажется, мы подбираемся к главному! – Не знаю. Корпорация была основана членами Совета, они первый взнос делали, все дома и бизнесы скупили, а я прикинула – сумма получилась много больше. Кто-то еще вложился. Зачем – непонятно. Я у куратора спросила – он плечами пожимает. Сказал, что не надо лезть в такие тайны, опасно это. А ты, что думаешь? – Я думаю, что это лучше узнать. Похоже, что наше счастье зависит от непонятно кого. А то разгонят нас за ненадобностью, и что дальше? Начинать все сначала? Нинель нахмурилась. Очень ей не шли морщинки на лбу. Видно, что разговор ей стал слишком тяжелым или пошел не туда, куда она хотела. Сейчас, наверное, будет закругляться. – Опасно туда лезть, – сказала Нинель, понизив голос. – Ребята сказали, что нужен хороший программист и аналитик, чтобы все сопоставил и объяснил. Хочешь нам помочь? Ты ведь программистом был, я читала твой файл. Ты не подумай плохого. Мы не собираемся что-то уничтожать, мы просто разобраться хотим. Так, только этого мне не хватало. Сначала Ольга, потом эта красавица, думающая цифрами. Смотрит на меня, ждет. Так что, она со мной сблизилась для вербовки? Я выгляжу таким лопухом, что мне в открытую можно предлагать почти смертельное мероприятие? Или она знает больше, чем я думаю? Читала мой файл – значит, готовилась к встрече. Или ее готовили. Кто готовил – ее куратор? Или те двое, что ходят с ней в кружок к Анику? Конечно, надо сказать нет, а потом все выяснить. И что я скажу Яну? Только о кураторе, конечно. А сейчас… – Спасибо, у меня сейчас много работы, давай еще раз встретимся. Я подумаю, но обещать ничего не могу. Такого опыта у меня нет. Ага, складка у нее на лбу разгладилась. И взгляд уже не такой внимательный – теряет ко мне интерес. Ну и хорошо, я многое узнал, пока достаточно. – Ты – хороший, я сразу поняла, – вдруг заулыбалась Нинель. – Здорово, что мы рядом живем, будем чаще видеться. Будем, конечно будем. Ты мне много чего сказала, явно сболтнула лишнего. Разобраться они хотят, ну-ну! Я помню твоих «ребят». Один говорливый, любит быть лидером, один из тех, кто тянет на себя чужое одеяло, даже когда свое на месте. Второй молчаливый, с цепким взглядом. Смотрит, как сверлом дырку в твоей голове делает. Такие не разобраться хотят, такие к власти рвутся. – Конечно мы будем встречаться, – сказал я. – Очень было с тобой интересно!