Ковен

Уиллоу

20

Я сглотнула, мое тело напряглось, когда он наклонился. Я не могла оторвать глаз от его лица, когда он наклонился вперед и прикоснулся губами к коже под меткой. Эти стальные глаза метнулись к моим, и он хищно посмотрел на меня в зеркало. Его язык медленно выскользнул изо рта, тепло его прижалось к моей плоти.

Я с ужасом наблюдала за тем, как он проводит языком по метке, медленно скользя по ней влажным теплом, снимая последние капли крови с моей кожи. Меня пробрала дрожь, когда в тусклом освещении блеснул намек на клык.

— Откуда, черт возьми, мне знать? — спросила я, скрестив руки на груди. — Не то чтобы он был у меня на быстром наборе.

— А тебе никто не говорил, что в один прекрасный день ты попадешь в беду? — спросил Грэй, коснувшись рукой моего плеча. По отметине пробежала боль, как будто она протестовала против прикосновения того, кто ее не ставил.

— Возможно, — прошептала я.

Рука скользнула вперед, перегнулась через верхнюю часть моего плеча и обвилась вокруг горла. Он слегка сжал ее, наблюдая, как в ответ на высокомерную ухмылку по моей коже побежали мурашки. Он наклонился и прильнул ртом к моему уху, а затем провел рукой дальше и зацепил большим пальцем мою нижнюю губу.

— В следующий раз, когда ты мне соврешь, я, скорее всего, сделаю так, что ты вообще не сможешь говорить.

— Удачи тебе, — сказала я и, отстранившись, рассмеялась. Он прижал мою задницу к его бедрам, голая кожа моей спины коснулась его груди, и меня пронзила боль. — Если ты не собираешься заткнуть мне рот, то вряд ли сможешь меня заткнуть.

— Тебе точно придется заткнуть рот, Ведьмочка, — прорычал он, и меня пронзил шок.

Ох.

Сглотнув, я заставила себя забыть об этом моменте и снова погрузилась в тщательно контролируемую личину. Соблазнительница, которая готова на все, на любые поступки, лишь бы найти эти кости.

— Обещания, обещания, — пробормотала я, покусывая его большой палец.

Его ответное рычание прозвучало мне в ухо, и в животе у меня сжалось что-то, чего я даже не могла понять. Он не должен был быть привлекательным, когда рычал при мысли о том, что я могу захлебнуться его членом. Он крепче прижал меня к своей груди, вдавливая свой твердый член мне в поясницу.

Я сглотнула, выгнув спину от его прикосновения.

— Если бы я сейчас нагнул тебя над раковиной и трахнул, ты бы радовалась каждой минуте, не так ли? — спросил он, но не сделал ни единого движения, чтобы сделать это.

Я не могла понять, от чего у меня заныло в животе, от благодарности или от разочарования, когда он развернул меня лицом к себе и поставил спиной к голой стене рядом с ванной. Я не ответила на его вопрос, не нашла слов для ответа.

Я знала, что должна сказать, знала, что хотело сказать мое тело, когда я откинула голову назад и посмотрела на него сквозь ресницы. Но я не могла заставить себя признать это, не могла доставить ему такое удовольствие, хотя долг требовал этого.

— У девушки есть потребности, — сказала я, пожав плечами, как будто человек, удовлетворяющий эти потребности, был несущественен.

Его губы оттопырились, обнажив клыки, и он уставился на меня как на проблему, которой я являлась.

— Любимая, — пробормотал он, наклонившись вперед, его голос был мягкой лаской.

Его предплечье уперлось в стену над моей головой, а свободной рукой он с издевательской нежностью провел по моей щеке. Он снова переместился к моему горлу, надавливая на него, пока моя голова не ударилась о стену. Он продолжал удерживать меня, прижимая к себе, пока я не начала извиваться. Подняв руки, я вцепилась когтями в голую кожу его предплечья.

— Что я сказал тебе за ложь в мой адрес?

Он ограничил мое дыхание настолько, что я хрипела, когда пыталась говорить, напоминая, что если мы сойдемся в схватке, то я проиграю. Я не только потеряю возможность соблазнить его, но и не смогу сразиться с ним один на один, если вокруг меня не будет растений. Тот, кто решил, что поселить ведьм в здании — лучший выход, был долбаным кретином, потому что мое место в лесу, в саду и где угодно, только не здесь.

Единственной моей надеждой был камень. Краем глаза я взглянул на плиточный пол, опустив одну руку, чтобы направить ее вверх.

В следующее мгновение моя сосредоточенность исчезла, когда Грэй, похоже, понял, что я задумала. Он быстро переместился, и мои глаза метнулись к его лицу, когда оно столкнулось с моим. Его губы тут же прильнули ко мне, с силой впиваясь в мой рот.

Его клыки вонзились в мои губы, разрывая плоть, и он открыл меня для себя. Я повиновалась, раздвигая губы и пропуская его язык внутрь. Мои руки покинули его предплечья, прижавшись к его груди. Я лишь на мгновение отодвинулась, протестуя против прикосновений, которые, как мы оба знали, я хотела.

Что я не должна этого хотеть, но отрицать это было бы ложью.

Затем они вцепились в его рубашку, обхватили ее и смяли ткань, чтобы притянуть его ближе. Его стон вырвался из горла, заполнив мое ухо, а его тело прижалось еще плотнее, пока я не почувствовала, что его член упирается мне в живот.

— Блять, ты невозможна, — сказал он, отстраняясь настолько, чтобы пробормотать эти слова мне в рот.

Я зарычала на него и потянулась вверх, чтобы зарыться рукой в его волосы. Темные, чернильные пряди были мягкими в моих пальцах, скользили по ним, когда я резко схватила их и снова притянула его рот к своему. Каждое движение его языка по моему рту было клеймом, претензией на владение, против которой я должна была бороться.

Вместо этого я еще глубже погрузилась в его прикосновения, потянула его туда, куда хотела, когда его тело сдвинулось. Он отстранился, скользнув рукой по моему горлу вниз, пока не коснулся кожи моей груди. Он проглотил мой испуганный вздох и улыбнулся мне, разминая плоть. Резко надавив на нее, сжимая и испытывая на прочность, он с усмешкой нащупал мой сосок и провел по нему пальцами.

Я вздрогнула в его хватке, и из меня вырвался придушенный стон.

— Как ты думаешь, с кем-нибудь еще ты будешь чувствовать себя так же? — спросил он, снова проводя пальцами по моему затвердевшему соску. — Твои бедра трутся об меня, просто умоляя, чтобы я впечатал тебя в стену.

Я сопротивлялась желанию протестовать, оттолкнуть его. Особенно когда его рука покинула мою грудь и опустилась на живот. Я почувствовала, как он прижимается к тонкой ткани моих трусов для сна, вдавливая в меня майку, когда он раздвигал мои ноги.

Мои глаза закатились, когда он с удивительной точностью нашел мою киску, едва заметно касаясь разгоряченной кожи.

— Скажи мне остановиться, — сказал он, впиваясь зубами в мою нижнюю губу. Его глаза оставались открытыми и не сводили с меня глаз, когда мое дыхание перешло в дрожащий вздох. — Скажи, что ты не хочешь этого.

Мой рот приоткрылся от желания сказать это, но слова не шли. Они не могли прийти, не тогда, когда он крепче прижимал свою руку к моей плоти. Ткань моих шорт терлась об меня, а его пальцы медленно обводили мой клитор.

— Я ненавижу тебя, — пробормотала я, сильнее вцепившись в его волосы.

Он захихикал, нежно прижимаясь к моему рту, когда я откинула голову назад.

— Мне плевать на это. Для меня важно только то, как красиво ты будешь извиваться на моем члене.

Я задохнулась, когда он просунул пальцы под край моих шорт, ощутив прохладу его кожи. Между нами ничего не было, ничто не отделяло нас от того, как он прижимался ко мне. Он возобновил работу над моим клитором, кружа его, когда я потеряла способность дышать.

Вот так я и умерла.

Я собиралась кончить, и мне было все равно, что это обо мне говорит.

— Черт, — прохрипела я, ослепительный свет залил все мое зрение, когда он пошевелился; его зубы коснулись моей шеи.

Он остановился, его пальцы все еще оставались на моей киске.

— Что ты делаешь? — спросила я, морщась от крошечного укола его клыков, когда он вгрызался в мою кожу. Он застонал, втягивая мою кровь в рот, а мои бедра двигались навстречу ему.

В поисках его напора, в поисках моего удовольствия.

Он вынул зубы, его рот стал еще краснее, чем прежде, и уставился на меня. Убрав руку с моих шорт, он поднес пальцы ко рту. Он со стоном закрыл эти стальные глаза, отдернул их и посмотрел на меня сверху вниз.

— Ты можешь кончить, когда скажешь мне то, что я хочу знать.

Мой рот открылся от шока. Конечно, он не мог иметь в виду…

— Пошел ты, — прошипела я.

Я бы сама закончила это дело. Этот высокомерный урод. Я отпустила его волосы и надавила на его плечи, чтобы убрать его со своего пути. Когда он отступил назад, я провела рукой по животу и сунула ее в шорты, когда его глаза сузились. Выгнув спину, я позволила ему увидеть тот момент, когда я прикоснулась к себе.

— Уиллоу, — сказал он, и мое имя прозвучало в его голосе совсем по-другому. Оно было мягким, успокаивающим, утешающим, когда мне не хотелось ничего, кроме гнева. Он подался вперед и схватил меня за запястье, когда я подняла на него глаза.

Как только мои глаза встретились с его глазами, я поняла свою ошибку.

Его зрачки стали черными, темнота поглотила синеву его взгляда.

— С этого момента и до тех пор, пока я не освобожу тебя, ты сможешь испытывать оргазм только со мной. Мои прикосновения. Мой рот. Мой член. Твои собственные прикосновения не удовлетворят тебя, как и прикосновения любого другого человека. Есть только я.

Эти слова омывали меня, охлаждая кожу, когда внушение погружалось внутрь меня. Я потянулась к ожерелью матери, тряхнула головой, пытаясь отрицать, что слова проникли в меня.

— У меня есть мой амулет…

— У тебя также есть моя кровь, — сказал он, отступая назад с ухмылкой. — Теперь даже твой амулет не сможет полностью защитить тебя от меня.

Я сглотнула и посмотрела ему вслед, когда он вышел из ванной.

— Почему бы тогда просто не заставить меня рассказать тебе правду? — потребовала я, наблюдая, как чернота исчезает из его взгляда. Я вздрогнула, обхватив руками грудь и прикрыв ее от язвительного взгляда его голубых глаз.

Он пожал плечами, засунув руки в карманы брюк и глядя на меня через плечо.

— Мой способ гораздо интереснее.