Ковен

УИЛЛОУ

29

Я шла по коридорам, не в силах найти хоть какой-то отдых, несмотря на полночь. Я прекрасно понимала, что ходить по заброшенным коридорам небезопасно, но, проводя рукой по каменным стенам школы, я не могла заставить себя переживать.

Было что-то умиротворяющее в пустых коридорах, что-то успокаивающее в мыслях о том, что моя тетя шла тем же путем все эти годы назад.

Был ли мой сон о ней реальностью? Был ли это тот самый момент ее смерти, в который я каким-то образом попала во сне?

Линия Гекаты была известна пророчествами и метафизической магией, более неуловимой, чем более осязаемая магия стихий, которой отдавали предпочтение другие линии. Космические ведьмы уделяли гаданиям еще больше внимания, но способы, которыми они обращались к звездам, чтобы те рассказали им истории будущего, сильно отличались от способа Гекаты услышать шепот призраков наших предков.

От костей самой Шарлотты.

Но у меня еще не было костей, не было никакой связи с Шарлоттой, кроме моей далекой, отдаленной крови, которая была так же далека, как и Ковенант. Но если связь с Сюзанной вызывала у меня сильнейший стыд, то связь с отважной ведьмой, с которой все началось, была предметом моей гордости.

Образ ее ночной прогулки по лесу наполнил меня внезапным волнением: ее темно-русые волосы развевались на ветру, а плащ развевался у ее ног. Она была моложе, чем я себе представляла. Вдали перед ней мелькнуло что-то темное. На опушке деревьев ее ждала фигура мужчины, от которого исходила темная магия.

Запятнанный смертью и разложением, он протянул руку к юной ведьме.

Она обернулась, и ее глаза на мгновение встретились с моими. Такое же чувство я испытывала, когда Лоралея смотрела на меня и говорила. Хотя Шарлотта не произнесла ни слова, она лишь коротко кивнула, прежде чем шагнуть в объятия вечной тьмы. Она заглушала свет, заливая коридоры, которые одновременно и окружали меня, и не окружали. Светильники, расположенные в коридорах, погасли, лампочки в них перегорели. Звук стекла, ударившегося о каменный пол, вывел меня из иллюзии.

Я задыхалась, чувствуя себя так, словно только что вернулась в свое тело. Кожа казалась странной, неожиданно чужой, а не домом, в котором находилась моя душа на протяжении всего моего существования.

На мгновение я почувствовала себя невесомой. Дрейфующей и свободной, оторванной от плоти и костей, которые привязывали меня к этой плоскости.

Фигуры шагнули за угол в конце коридора, и я на мгновение почувствовала панику, что дьявол из моего видения увидел меня. Что он проследил за мной через воспоминания о Шарлотте и пришел забрать меня, чтобы присвоить себе то, что он пометил как свое. Я потянулась за спиной, нежно коснувшись пальцами следов на плече через футболку, которую я натянула перед тем, как выйти из комнаты.

Даже если я не доверяла Грэю, мне было гораздо лучше, если бы он был единственным хранителем этого знания. Никому больше не нужно было знать, что на моем плече красуется дьявольский глаз.

— Мадизза? — сказал один из мужчин, поднимаясь.

Я не узнала его среди наследников, с которыми проводила большую часть времени на занятиях, а беглый взгляд на двух девушек и двух парней, сопровождавших его, подтвердил, что я тоже никого из них не знаю. Тот, кто заговорил, пристально посмотрел на меня, и я сглотнула, приготовившись к предстоящему спору.

Один из парней прошептал, его голос был низким, тягучим и насмешливым.

— Привеееет, Уиллоууууу.

— Это я, — сказала я, заставив себя улыбнуться, хотя мое беспокойство нарастало. Они распространились по залу, окружая меня по мере продвижения, и по позвоночнику пробежал холодок.

— Ищешь следующую жертву? — спросила одна из девушек.

Я перевела взгляд на нее, нахмурив брови и поджав губы.

— Она не убийца, Деми. Это она должна быть мертва. А не Шон, — сказала первая ведьма.

— А может, она просто пытается сбить нас со следа, — сказала Деми, приподняв бровь и насмехаясь надо мной.

— Это не я делаю. То, что я Мадизза, не означает, что я защищена от всего этого. Я одна из тринадцати, такая же, как и вы, — ответила я, вспоминая тела двух погибших студентов. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы было что-то, что я могла бы сделать, чтобы остановить убийства, и, возможно, лучший способ двигаться дальше — это сконцентрироваться на поиске костей.

Перестать откладывать то, что мне нужно было сделать. Перестать враждовать с директором и сделать себя податливой.

Стать той, кем он хочет меня видеть.

— Ты думаешь, мы поверим, что ты не имеешь к этому никакого отношения? Твоя кровь омолодила двор, и первое тело было найдено там уже через несколько дней. Сегодня ты пролила кровь на землю снаружи, и теперь Баш тоже мертв; его тело просто удобно оставили там? Ты в центре всего, что здесь произошло, — сказала она, и ее голос повысился, когда плоская ладонь ударила меня по щеке.

От удара мое лицо перекосилось, и я поднял руку, чтобы потрогать кровь, выступившую на уголке губы.

— Я не собираюсь с тобой драться, — сказала я и покачала головой, когда один из ее друзей поднял руки, готовый защищать ее.

— Что ты? Боишься? — спросила другая девушка.

— Да, — сказала я, ровно дыша. — Но не тебя.

Ее друг налетел на меня, впечатав кулак в мое нутро и выбив из меня дыхание.

— Тогда дерись, сука.

— Ты неправильно произнес слово «ведьма», — возразила я, заставляя свои руки оставаться неподвижными по бокам. (прим. пер. Игра слов: bitch и witch)

Моя магия пыталась подняться во мне, но я свернула шею в сторону и вдохнула, удерживая ее в груди и не позволяя ей расколоть камни школы своим гневом.

— Я боюсь того, что нас убивает. Поэтому я не собираюсь с тобой драться.

Еще один удар в живот, затем удар в нос. Он хрустнул у меня перед лицом. Кровь хлынула из него и потекла по губам. Голова пульсировала от боли, но это было ничто по сравнению с тем, что я уже испытала от гораздо более жестоких рук.

— Потому что вместо этого ты просто убьешь нас? — усмехнулся он.

— Потому что я знаю, как ты напуган, — сказала я, мой голос был более гнусавым, чем обычно. Кровь окрасила мои зубы, когда я заговорила, и металлический привкус наполнил мой рот. — И я понимаю, что страх может заставить нас сделать.

Кто-то ударил меня кулаком в поясницу, отчего я упала на руки и колени, а острая боль пронзила мое туловище. Нога ударила меня по ребрам и вошла в меня с такой скоростью, что я, задыхаясь, рухнула на пол.

Хуже. Бывало и хуже, напомнила я себе. Закрыв глаза и свернувшись калачиком на боку, я подтянула ноги к груди, чтобы защитить как можно больше жизненно важных органов.

Один из мужчин потянулся вниз и схватил меня за волосы.

— Вам лучше уйти, пока он не узнал, что вы сделали, — сказала я, сдерживая желчь, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

— Сучка, любящая Сосуд, — прорычал он. — Ты так чертовски предана ему, а он ходит за тобой по пятам, как щенок, не так ли? Но где он был во время Жатвы, Уиллоу?

— Ты закончил? — я спросила, притворяясь незаинтересованной, хотя напоминание об этом было, как удар в сердце. Это было больнее, чем все физические раны, которые они успели нанести, и служило напоминанием, в котором я так нуждалась.

Грэй мог и хотел заполучить мое тело. Но он никогда не получит мое сердце.

Потому что у него не было сердца, которое он мог бы отдать мне взамен.

— Да, мы закончили, — сказал он, отрывая мою голову от пола и удерживая ее за волосы. Он снова прижал ее к камню, и на мгновение мое зрение поплыло.

Затем все потемнело.

Я ползла вверх по ступенькам, преодолевая их по очереди, пока мое тело боролось за то, чтобы подняться. Я не могла встать на ноги, и, когда наконец добралась до верха, мне пригодились перила сбоку. Его комната была ближе, чем земля внизу, и я знала, что пожалею о своем выборе, когда на следующий день он выследит и убьет их всех.

Но зачем ему это надо?

Этот ворчливый голос в глубине моего сознания должен был заткнуться и не лезть в мои дела.

Я отпустила перила и растянулась на полу перед его дверью. Я была потрясена тем, что он еще не почувствовал моей боли, что его крови во мне было недостаточно, чтобы предупредить его о случившемся. Может быть, он надеялся, что они закончат работу, и он не будет нести за это ответственность, ведь мы заключили сделку. Даже с этой осуждающей мыслью, пляшущей в моей голове, я потянулась к его комнате, ища единственное место, где я чувствовала себя хотя бы отдаленно в безопасности.

Я не хотела думать об этом.

Я дошла до его двери, привалилась к ней и подняла руку достаточно высоко, чтобы постучать в нее так сильно, как только смогла. Сон пульсировал на краю моего зрения, пытаясь утянуть меня под себя, пока я ждала.

— Уиллоу, — сказал он, но его голос доносился не из-за двери. Он раздался у меня за спиной, его шаги были быстрыми, когда он спускался с лестницы, которая загибалась все выше и выше на верхние уровни. — Я везде тебя искал.

Он опустился передо мной на колени, прикоснулся пальцами к моему носу и поморщился. Я закрыла глаза, и темнота снова попыталась поглотить меня целиком. Его глубокий вздох был наполовину грохотом, наполовину рыком, который, казалось, эхом разносился по коридорам.

— Гребаный ад, — пробормотал он, потянулся вниз и заключил меня в свои объятия.

— Мне больше некуда было идти, — пробормотала я, прислонившись к его груди, когда он поднял меня на ноги, чтобы открыть дверь. Он ввел меня внутрь и закрыл ее за собой, после чего плавно поднял меня на руки. — Кажется, мы здесь уже были, — я рассмеялась без юмора, когда он отнес меня на свою кровать и положил на нее.

Он не ответил, поднеся запястье ко рту и прикусив его, плавая в нечетком круге.

— Пей, — сказал он, предлагая мне. Я колебалась, и мне было достаточно видеть его, чтобы наблюдать, как он закатывает глаза. — Думаю, тебе пора признать, что уже слишком поздно спасаться от меня, любимая.

Я открыла рот, и тошнота захлестнула мое нутро, когда он крепко прижал свое запястье к моему рту. Он переместился, поднося его ко мне и позволяя своей крови влиться внутрь. Я закричала, когда мой нос сместился, заживая со щелчком.

— Кто? — спросил он, глядя на меня сверху вниз, пока я пила.

Дымка начала рассеиваться, и я отчетливо осознала, какая ярость кипит в этих стальных глазах. Я проглотила еще больше его крови, застонав от того, что она превратилась в нечто иное. Он оттянул запястье назад, лишая меня возможности принимать все больше и больше, пока я не перестала различать, какая кровь была его, а какая — моя.

— Это не имеет значения, — сказала я, качая головой, и схватила его за переднюю часть черной рубашки. Я притянула его к себе, давая ему попробовать на вкус смесь его и моей крови. Он застонал и отстранился, покачав головой.

— Для меня это имеет значение. Кто это сделал? Это была Сюзанна? — спросил он, помогая мне сесть. Он поднял меня с кровати и повел в ванную, на ходу снимая с меня рубашку.

Я хихикнула, чувствуя, что мои конечности слишком легкие после его крови. Я подняла одну из них, чтобы коснуться его носа, дразняще ткнув в него пальцем.

— Вы собираетесь трахнуть меня, Директор?

— Гребаный ад, Уиллоу, — хмыкнул он, стягивая мои шорты с бедер. Я была голая и без них, оставаясь перед ним обнажённой уже второй раз за ночь. — Кто-то только что пытался убить тебя.

— Если бы они этого хотели, я была бы мертва, — сказала я, прижимаясь к нему. Моя обнаженная грудь прижалась к его рубашке, и от мягкости этой ткани у меня заныли соски. Он зарычал, словно почувствовав это, показались клыки. — Ты дважды раздевал меня догола, а я почему-то до сих пор не трахнута.

— Не трахнута? — спросил он, едва заметный намек на улыбку расплылся на его губах, когда он полез в душ и включил воду. Он развернул меня лицом к душевой кабинке, подталкивая вперед, пока я не шагнула под струю.

Вода окрасилась в розовый цвет, когда я позволила ей омыть мое лицо и стечь в слив, о цвете которого я не хотела думать.

— Ммм, — хмыкнула я, проводя руками по своему телу, пока он наблюдал за мной. Я улыбнулась, наблюдая за тем, как он следит за моими руками, когда я превращала моющее средство в пену и натирала им свою грудь.

— Приведи себя в порядок, — сказал он, понизив голос. — Здесь ты будешь в безопасности, пока я не вернусь.

— Куда ты идешь? — спросила я, стараясь не думать о том, насколько искренне я надулась. Мне была неприятна мысль о том, что меня игнорируют, что мне не уделяют внимания, которого я так редко хочу.

Проще было не хотеть, но я хотела его.

— Искать любого, кто выглядит так, будто ввязался в войну с адской кошкой, — сказал он, поворачиваясь к двери ванной.

— Ты их не найдешь, — сказала я, глядя ему вслед.

Он застыл на месте, крутясь, чтобы окинуть меня пристальным взглядом.

— А почему бы и нет? Думаю, ты поймешь, что я довольно находчив, и нет такого уголка в этой школе, который бы я не знал.

Я сделала паузу, пропуская кондиционер через волосы, прежде чем ответить.

— Ты не найдешь их, потому что я не сражалась.

— Их? Более одного человека выбили из тебя все дерьмо, а ты не дралась? — спросил он, внезапная неподвижность в его теле была достаточной, чтобы прогнать остатки крови.

— Не всякая борьба стоит того, чтобы в ней участвовать, — прошептала я, проводя пальцами по волосам, стоя под струями воды.

— Тебя могли убить, — сказал он, и его лицо исказилось от чего-то, что было слишком похоже на узнавание.

Я отвернулась, уставившись на кафельный душ, готовясь обнажить самую темную часть себя. Это был просчитанный выбор, стратегия. Я плотно закрыла глаза.

Но от этого она не стала менее правдивой.

— А если бы это было так? Что бы это изменило? — между нами воцарилось молчание, и я медленно открыла глаза, встречая бурю, бушующую в его глазах, кривя губы и борясь со слезами. — Единственный человек, которому было бы не все равно…

Грэй сократил расстояние между нами, шагнул в душ и прижал меня к стене. Вода била ему на голову, слизывая темные волосы с кожи, а глаза сверкали гневом.

— Мне. Было бы. Не все равно.

Сердце заколотилось в груди, убежденности в этих словах было почти достаточно, чтобы поверить в них. Если бы только это было возможно.

— Грэй, — пробормотала я, качая головой, когда он взял меня за подбородок и поднял мой взгляд к себе.

Его рука скользнула к моей челюсти, а пальцы коснулись шеи.

— Ты борешься. Каждый момент каждого дня ты борешься. Потому что ты такая, какая есть, — прошептал он, прижимаясь лбом к моему.

— А что будет, когда я устану бороться? — спросила я, стараясь не обращать внимания на грозящие вот-вот хлынуть слезы. Я надеялась, что вода из душа смоет их прежде, чем он заметит.

Его лицо смягчилось, его губы коснулись моих в поцелуе, который был намного нежнее, чем любой другой.

— Тогда позволь мне сделать это за тебя.